2015-09-06
205ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "МИХЕЕВ (MIKHEYEV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Жалоба N 77617/01)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(Страсбург, 26 января 2006 года)
--------------------------------
<*> Перевод предоставлен Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека П. Лаптевым.
По делу "Михеев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
П. Лоренсена,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
Х. Гаджиева,
Д. Шпильманна,
С.Э. Йебенса, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая 5 января 2006 г. за закрытыми дверями,
вынес следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 77617/01), поданной 16 ноября 2001 г. в Европейский Суд по правам человека против Российской Федерации гражданином России Алексеем Евгеньевичем Михеевым (далее - заявитель) в соответствии со Статьей 34 европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
2. В Европейском Суде интересы заявителя, которому была предоставлена бесплатная правовая помощь, представляли О.А. Шепелева и Ю.А. Сидоров, адвокаты, практикующие в Москве и Нижнем Новгороде, и В. Вандова, адвокат из организации "Интеррайтс" (Interrights), Соединенное Королевство. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. Заявитель утверждал, в частности, что во время содержания под стражей в порядке предварительного заключения сотрудники милиции пытали его с целью заставить его признаться в изнасиловании и убийстве несовершеннолетней девушки. В результате он выпрыгнул из окна отделения милиции и сломал позвоночник. Он жаловался также на то, что расследование указанных событий было неэффективным. В связи с этим он ссылался на статьи 3 и 13 Конвенции.
4. Жалоба была передана на рассмотрение Первой секции Европейского Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В соответствии с пунктом 1 Правила 26 в рамках Первой Секции была создана Палата, которая должна была рассматривать данное дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции).
5. 24 мая 2004 г. в Европейский Суд обратилась британская правозащитная неправительственная организация "Редресс Траст" (Redress Trust), ходатайствовавшая о разрешении представить письменные комментарии в качестве третьей стороны. Ходатайство было отклонено Председателем Палаты. В то же время Председатель Палаты обратил внимание организации "Редресс Траст" на возможность повторной подачи ходатайства в случае, если жалоба будет признана приемлемой.
6. 7 октября 2004 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой для рассмотрения по существу.
7. Заявитель и власти Российской Федерации представили доводы по существу дела (пункт 1 Правила 59 Регламента Суда). Помимо этого, организация "Редресс Траст" повторно подала ходатайство о представлении письменных комментариев. Ходатайство тождественного содержания поступило также от группы российских неправительственных организаций, в том числе фонда "Общественный вердикт", центра "Демос", йошкар-олинской неправительственной организации "Человек и закон" и правозащитного центра г. Казани. В декабре 2004 года эти организации получили от Председателя Палаты разрешение представить письменные комментарии в качестве третьей стороны (пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 2 Правила 44 Регламента Суда). После получения комментариев организаций, выступающих в качестве третьей стороны, заявитель и власти Российской Федерации представили свои возражения на них (пункт 5 Правила 44 Регламента Суда).
8. Проведя консультации со сторонами, Палата решила, что нет необходимости в проведении устных слушаний по существу дела (пункт 3 Правила 59 Регламента Суда).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
А. Уголовное преследование заявителя
9. Заявитель, 1976 года рождения, проживает в г. Нижнем Новгороде. Во время рассматриваемых событий заявитель работал инспектором ГИБДД. 8 сентября 1998 г., в свой выходной день, заявитель вместе со своим другом Ф. познакомились в г. Богородске Нижегородской области с несовершеннолетней М.С. Заявитель подвез М.С. на своей машине до г. Нижнего Новгорода.
10. 10 сентября 1998 г. в Богородский городской отдел внутренних дел обратилась мать М.С. с заявлением об исчезновении своей дочери. В тот же день около 16:00 заявитель был задержан. Ф. также был задержан и доставлен в Богородский городской отдел внутренних дел. Заявитель и Ф. были допрошены сотрудниками органов внутренних дел в связи с исчезновением М.С. Тем не менее обвинения в совершении преступления им предъявлено не было. После допроса у заявителя были изъяты удостоверение личности и иные документы, а сам заявитель был помещен под стражу в здании Богородского городского отдела внутренних дел.
11. Вечером 10 сентября 1998 г. в камеру, в которой содержался заявитель, пришел его начальник и заставил подписать рапорт об увольнении по собственному желанию, датированный задним числом, то есть 17 августа 1998 г.
12. 11 сентября 1998 г. сотрудники милиции обыскали квартиру, дачу, гараж и автомобиль заявителя. В автомобиле заявителя были обнаружены три пистолетных патрона.
13. 12 сентября 1998 г. три сотрудника Богородского городского отдела внутренних дел, Н., Т. и Д., передали на рассмотрение судьи Богородского городского суда Нижегородской области "протокол об административном правонарушении". В протоколе указывалось, что 11 сентября 1998 г. заявитель и Ф. совершили мелкое хулиганство на железнодорожном вокзале г. Богородска. В тот же день в соответствии с постановлением судьи Богородского городского суда Нижегородской области заявитель и Ф. были признаны виновными в совершении административного правонарушения, и в отношении их была применена административная санкция в виде пяти дней административного ареста, отбывание срока было назначено с 11 сентября 1998 г.
14. Заявитель утверждал, что во время содержания его под стражей в Богородском городском отделе внутренних дел его неоднократно допрашивали в связи с исчезновением М.С. Он отрицал факт своей причастности к ее исчезновению. По его словам, он много раз требовал адвоката, но ему все время отказывали.
15. 16 сентября 1998 г. в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело по факту обнаружения у него сотрудниками органов внутренних дел в ходе обыска 11 сентября 1998 г. боеприпасов (уголовное дело N 68205). К указанному дню срок "административного ареста" заявителя истек, и он был помещен под стражу в рамках уголовного дела. Заявитель был перемещен в следственный изолятор при Ленинском районном управлении внутренних дел г. Нижнего Новгорода, в производстве которого находилось уголовное дело.
16. Заявитель утверждал, что после того, как он был перемещен в Ленинское районное управление внутренних дел г. Нижнего Новгорода, его стали допрашивать интенсивнее и жестче. Например, несколько раз сотрудники органов внутренних дел избивали заявителя, угрожали применением пыток с целью выбить из него признание в том, что это он убил М.С. В частности, они угрожали применением электротока или помещением в камеру с "особо опасными преступниками", которые могли убить его, если бы узнали, что тот был сотрудником органов внутренних дел.
17. 17 сентября 1998 г. заявителя посетил адвокат, нанятый матерью заявителя несколькими днями ранее для представления его интересов по уголовному делу N 68205. По словам заявителя, во время беседы с адвокатом он указал, что реальной причиной содержания его под стражей было исчезновение М.С. Но адвокат ответила, что она не могла приниматься за другое дело, за которое ей не заплатили. На следующий день следователь органов внутренних дел запретил любые свидания заявителя с адвокатом.
18. Тем временем Ф. дал сотрудникам милиции показания о том, что видел, как заявитель изнасиловал, а затем убил М.С. Он указал следователям место, где они предположительно спрятали тело М.С. Следственная группа направилась в указанное место, но ничего не обнаружила.
19. 19 сентября 1998 г. в Ленинском районном управлении внутренних дел г. Нижнего Новгорода был проведен допрос заявителя в присутствии нескольких сотрудников органов внутренних дел и прокуратуры, в том числе И. (старшего следователя отдела внутренних дел), С. (заместителя начальника местного отдела внутренних дел), М.Р. (заместителя прокурора Нижегородской области), прокурора г. Богородска и нескольких сотрудников Ленинского районного управления внутренних дел г. Нижнего Новгорода.
20. Заявитель утверждал, что в целях получения признательных показаний, подтверждающих показания Ф., он подвергался пыткам. Как указал заявитель, в то время, как он сидел скованный наручниками на стуле, сотрудники милиции К. и О. через прикрепленные к его ушам клеммы, провода от которых шли к коробке, подключенной к электросети, пропускали электроток. Подобная пытка применялась в отношении заявителя несколько раз. Заявителю также угрожали сильным избиением и подключением электрического тока к его гениталиям. Один из сотрудников органов внутренних дел сказал ему, что электричество может привести к западанию его языка в глотку, откуда его можно будет достать только с помощью булавки.
21. По словам заявителя, сотрудники прокуратуры не присутствовали при его пытках электротоком. Однако его дважды отводили в другую комнату в здании РУВД, где они, в частности М.Р., допрашивали его. Заявитель жаловался М.Р. на плохое обращение, но тот никак не реагировал на его жалобы, а когда заявитель в очередной раз отказался признаться в убийстве М.С., М.Р. приказал сотрудникам органов внутренних дел отвести заявителя "туда, откуда он пришел".
22. Заявитель утверждал, что более не мог выносить пыток и в тот момент, когда остался без присмотра, выбросился из окна кабинета, расположенного на втором этаже Ленинского районного управления внутренних дел г. Нижнего Новгорода, чтобы покончить жизнь самоубийством. Заявитель упал на милицейский мотоцикл, стоявший во дворе, и сломал позвоночник.
23. Заявитель, сопровождаемый сотрудником милиции К., был немедленно доставлен в больницу N 33. Его мать приехала в больницу и попросила доктора К. указать в истории болезни заявителя наличие ожогов на ушных раковинах. Но ей отказали в этой просьбе. Она адресовала свою просьбу лечащему врачу заявителя С. и главному врачу больницы. Ответа на свои просьбы она не получила.
25. 19 сентября 1998 г., в тот день, когда заявитель выпал из окна, М.С. вернулась домой без каких-либо повреждений. Она объяснила, что ночью 8 сентября 1998 г. заявитель предложил подвезти ее в своей машине. Она согласилась. Когда они приехали в г. Нижний Новгород, он предложил ей провести ночь у него, но она отказалась, и заявитель отпустил ее. М.С. ушла к своим друзьям, проживавшим в г. Нижнем Новгороде, и провела у них несколько дней, не сообщив матери, где она находилась.
26. 21 сентября 1998 г. мера заключения в виде содержания под стражей в отношении заявителя была официально отменена. 22 сентября 1998 г. заявителю была сделана операция на позвоночнике. Он оставался в больнице до 3 февраля 1999 г. 25 сентября 1998 г. уголовное дело N 22346 о предполагаемом изнасиловании и убийстве М.С. было закрыто. Однако заявитель был признан подозреваемым в совершении другого преступления - похищении М.С. (уголовное дело N 22414).
27. 1 марта 1999 г. уголовное дело по факту незаконного хранения боеприпасов было прекращено на том основании, что во время обнаружения указанных боеприпасов заявитель являлся сотрудником органов внутренних дел и, следовательно, имел право на их хранение. 1 марта 2000 г. (власти Российской Федерации указали другую дату - 10 мая 2000 г.) уголовное дело по подозрению заявителя в похищении М.С. было также прекращено на том основании, что заявитель отпустил М.С. по ее просьбе.
В. Официальное расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение
28. 21 сентября 1998 г. следователь прокуратуры Ленинского района г. Нижнего Новгорода возбудил уголовное дело по факту падения заявителя из окна районного управления внутренних дел 19 сентября 1998 г. (уголовное дело N 68241).
29. Следователь допросил пятерых сотрудников Ленинского районного управления внутренних дел г. Нижнего Новгорода, которые участвовали в допросе 19 сентября 1998 г. Сотрудники милиции заявили, что не применяли к заявителю пыток и не замечали подобного обращения к нему со стороны других сотрудников. Они сообщили, что в ходе допроса следователь К. сказал заявителю, что его друг Ф. дал показания о том, что он видел, как заявитель насиловал и убивал М.С, а также что со стороны заявителя было бы мудрее во всем признаться.
Затем допрос был приостановлен на время чайной паузы. Пока сотрудники милиции готовили чай, заявитель неожиданно вскочил со своего стула, побежал к окну, разбил стекло и выпрыгнул.
30. Следователь также допросил Ф., который указал, что на него не оказывалось никакого давления с целью получения ложных показаний о заявителе. Ф. заявил, что он свидетельствовал против заявителя из страха, что его обвинят в исчезновении М.С.
31. Следователь также допросил врача больницы N 39 К., который обследовал заявителя после произошедшего 19 сентября 1998 г. Врач подтвердил, что в день инцидента мать заявителя упоминала о каких-то причиненных электротоком ожогах ушных раковин заявителя. Однако все полученные заявителем травмы стали результатом его падения из окна. В соответствии с историей болезни заявителя на его ушах не было никаких причиненных электротоком ожогов.
32. В ходе предварительного следствия были также допрошены некоторые пациенты больницы N 39. Б., находившийся в одной палате с заявителем, указал на ожоги и ссадины на ушах заявителя, которые могли появиться в результате разряда электротока. Б. отметил, что работал электриком и поэтому знает, как должны выглядеть ожоги от электротока.
33. Следователь назначил судебно-медицинскую экспертизу в отношении заявителя. В заключении судебно-медицинской экспертизы, составленном 26 октября 1998 г., говорилось, что у заявителя имелись повреждения на верхней части головы, царапины на лбу и следы укусов на языке. В заключении отсутствовали упоминания об ожогах и каких-либо следах применения электротока.
34. 21 декабря 1998 г. следователь прекратил уголовное дело в отношении сотрудников милиции ввиду отсутствия доказательств совершения ими преступления. Следователь установил, что заявитель был задержан 10 сентября 1998 г. в связи с исчезновением М.С. 11 сентября 1998 г. сотрудники органов внутренних дел обыскали машину заявителя и нашли три патрона от пистолета. В тот же день заявитель и Ф. были освобождены. Однако вскоре после их освобождения следователь Н. из Богородского городского отдела внутренних дел установил некоторые фактические расхождения в их письменных замечаниях. Следователи Н. и Д. последовали за заявителем и обнаружили его на железнодорожной станции. Заявитель беспокоил прохожих, ругая их матом. В результате заявитель был снова задержан, а на следующий день он был помещен под стражу в административном порядке за совершение мелкого хулиганства. 16 сентября 1998 г. в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело в связи с обнаружением в его машине пистолетных патронов. 19 сентября 1998 г. в отношении заявителя была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В тот же день он был переведен в Ленинское районное управление внутренних дел г. Нижнего Новгорода, где его допрашивали несколько сотрудников милиции, в том числе следователи К. и О. После допроса заявитель внезапно вскочил со стула, разбил стекло и выпрыгнул из окна. Его сразу же доставили в больницу N 39. В тот же день М.С. вернулась домой.
35. Следователь сослался также на показания сотрудников милиции и К., историю болезни в больнице N 39 и заключение судебно-медицинской экспертизы, составленное 26 октября 1998 г. Он также сослался на заключение судебно-медицинского эксперта С., который отметил, что применение электрического тока могло оставить ожоги на кожном покрове. Следователь не принял во внимание показания Б., поскольку у него "нет специального медицинского образования". Следователь пришел к выводу, что утверждения заявителя о применении к нему пыток необоснованны, и описал их как "защитный механизм" в ответ на ситуацию, в результате которой он пытался совершить самоубийство.
36. 25 января 1999 г. прокуратура Нижегородской области возобновила уголовное дело и передала его в производство тому же следователю для проведения дополнительного расследования. 25 февраля 1999 г. следователь вновь прекратил уголовное дело по тем же основаниям, которые были указаны в постановлении от 21 декабря 1998 г. Он добавил, что следственные действия, указанные вышестоящим прокурором в постановлении от 25 января 1999 г., уже были проведены в 1998 г. Учитывая состояние здоровья заявителя, не было возможности провести новые следственные мероприятия, такие как очные ставки или судебно-медицинские экспертизы.
37. 1 декабря 1999 г. тот же надзирающий прокурор вновь возобновил уголовное дело и потребовал проведения дополнительных следственных действий, в том числе медицинской экспертизы заявителя, очной ставки заявителя с сотрудниками милиции, которые, предположительно, применяли к нему пытки. Дело было передано другому следователю. 24 февраля 2000 г. следователь прекратил уголовное дело по тем же основаниям, по которым оно было прекращено 21 декабря 1998 г.
38. 10 марта 2000 г. прокурор, осуществлявший надзор за следствием, возобновил дело в третий раз и передал его в производство другому следователю.
39. На этот раз был проведен допрос матери заявителя. Она указала, что 19 сентября 1998 г. она приехала в больницу и увидела, что уши ее сына травмированы. Она просила врачей больницы отразить указанные травмы в истории болезни заявителя, однако получила отказ, так как "им были даны соответствующие инструкции".
40. Следователь также допросил сотрудника милиции, сопровождавшего заявителя в больницу, и четырех врачей больницы N 39, которые отрицали то обстоятельство, что у заявителя были иные травмы, нежели те, которые возникли в результате падения из окна. Один из пациентов больницы N 39, куда заявитель был помещен после падения, подтвердил, что тот рассказывал ему о пытке электротоком; однако указанный пациент заявил, что не видел никаких следов травмы на его ушах. Ф., навещавший заявителя в больнице, утверждал, что заявитель рассказывал ему о пытке, но сам Ф. не увидел на нем никаких следов пыток.
41. Другой свидетель, один из старших сотрудников ГИБДД, где заявитель работал до своего задержания, составил для следователя "психологический портрет" заявителя, характеризуя его как человека с нестабильной психикой. Следователь также раздобыл результаты психологического теста, который заявитель проходил при приеме его на работу в ГИБДД. Тест показывал, что заявитель "имел склонность избегать конфликтов и был уязвимой личностью, податливой к внешним влияниям".
42. 21 июля 2000 г. уголовное дело было прекращено. На основании указанных утверждений следователь пришел к выводу, что заявитель выпрыгнул из окна по собственной воле, "движимый его личной оценкой ситуации, основанной на особенностях его психики".
43. 10 ноября 2000 г. уголовное дело было возобновлено другим надзирающим прокурором. Ф. был снова допрошен. На этот раз Ф. сообщил, что в Богородском городском отделе внутренних дел он был избит следователем А., пытавшимся заставить его признаться в убийстве М.С. В период с 16 по 19 сентября 1998 г. Ф. неоднократно допрашивался в Ленинском районном управлении внутренних дел г. Нижнего Новгорода. В ходе допроса И., старший следователь органов внутренних дел, избивал его. И. также говорил о том, что Ф. будут пытать электротоком, если он не признается в совершении вменяемых ему преступлений. Ф. также был допрошен М.Р., заместителем прокурора Нижегородской области. 18 сентября 1998 г. Ф. подписал признание и даже указал на карте место, где он и заявитель якобы спрятали тело.
44. После инцидента Ф. посетил заявителя в больнице. Заявитель рассказал ему о пытках электрическим током. В ответ Ф. описал заявителю сотрудника правоохранительных органов, который угрожал ему тем же самым, и заявитель подтвердил, что это был тот же самый человек, который участвовал в допросе 19 сентября 1998 г. Позднее в том же году он дал эти же показания следователю, в производстве которого находилось уголовное дело N 68241; но было принято решение не включать эти показания в официальный протокол.
45. 29 декабря 2000 г. дело было вновь прекращено следователем прокуратуры. 27 марта 2001 г. Нижегородский районный суд г. Нижнего Новгорода по жалобе заявителя отменил постановление о прекращении уголовного дела и направил дело для производства предварительного расследования. Суд, inter alia, отметил, что показания заявителя были последовательными и подробными, поэтому дело должно было быть расследовано более тщательно. Суд поручил допросить других пациентов больницы, в которой лежал заявитель после инцидента. Суд также счел необходимым осмотр заявителя экспертом в области психиатрии и психологии.
46. Следствие было возобновлено. На этот раз следователь допросил врача М., бывшего на дежурстве в больнице N 33, куда заявитель был доставлен сразу после происшествия. Врач указал, что не заметил и не лечил каких-либо ушных травм у заявителя. То же подтвердили врачи К. и С., которые указали, что мать заявителя неоднократно просила их осмотреть уши заявителя, однако они не обнаружили каких-либо повреждений. Пятеро пациентов больницы N 39 показали, что заявитель рассказывал им о пытке электротоком, однако они не увидели каких-либо следов на его ушах. Аналогичные показания были даны Ф.
47. Следователь также назначил психологическую и психиатрическую экспертизу заявителя. Экспертиза показала, что заявитель был психически здоров, но травмирован произошедшим и имел длящуюся физическую инвалидность в результате инцидента. Во время осмотра психическое состояние заявителя было охарактеризовано как склонность к эйфористическим реакциям, дружелюбие, эмоциональность и зависимость от более сильной личности, а именно его матери. Суицидальных наклонностей у него обнаружено не было. В заключении говорилось, что было невозможно сделать какие-либо выводы о психическом состоянии заявителя во время происшествия.
48. 19 мая 2001 г. уголовное дело было прекращено на тех же основаниях, что и ранее.
49. Письмом прокуратуры Нижегородской области от 5 августа 2002 г. заявитель был уведомлен о том, что следствие по делу было в очередной раз возобновлено, и дело вместе с соответствующими указаниями направлено в прокуратуру Ленинского района для проведения дополнительного расследования. Заявитель обратился в прокуратуру с ходатайством о допросе одного из пациентов больницы N 39 В.
50. 5 сентября 2002 г. прокуратура прекратила уголовное дело в связи с отсутствием события преступления, указав, inter alia, что невозможно разыскать В. по месту его жительства. Следователь пришел к выводу, что жалобы заявителя на пытки подтверждались исключительно его же показаниями, которые в свете других собранных доказательств были признаны не соответствующими действительности.
51. Зная, что В. являлся инвалидом, пользующимся инвалидным креслом, представители заявителя связались с ним и узнали, что допрос В. должен был проводиться сотрудником милиции О., одним из тех, кто участвовал в пытках заявителя. Сотрудник милиции О. доложил, что неоднократно пытался допросить В., но не смог разыскать его по месту жительства. 26 сентября 2002 г. В. объяснил представителям заявителя, что однажды ему позвонил некто, представившийся следователем, и сказал, что ему необходимо допросить В. Последний согласился дать показания, однако предполагаемый сотрудник более не перезванивал.
52. 28 октября 2002 г. прокуратура Нижегородской области отменила постановление от 5 сентября 2002 г. 28 ноября 2002 г. прокуратура Ленинского района вновь прекратила уголовное дело по тем же основаниям. Заявитель обжаловал данное постановление о прекращении уголовного дела. Письмом от 24 июля 2003 г. заявитель был проинформирован о том, что прокуратура Нижегородской области не усматривает каких-либо оснований для отмены постановления о прекращении уголовного дела.
53. Власти Российской Федерации указали, что 6 ноября 2003 г. прокурор Нижегородской области возобновил производство по уголовному делу и направил его в прокуратуру Ленинского района г. Нижнего Новгорода. Очевидно, к концу декабря 2003 года дело снова было прекращено. Заявитель сообщил, что 19 января 2004 г. расследование было возобновлено. 26 января 2004 г. дело было передано из прокуратуры Ленинского района г. Нижнего Новгорода в отдел особо тяжких преступлений прокуратуры Нижегородской области.
54. Ф. был допрошен снова. Он подтвердил, что во время допроса в отделе внутренних дел Ленинского района г. Нижнего Новгорода в связи с исчезновением М.С. он был избит сотрудниками милиции. Они также угрожали ему пытками электротоком.
55. 19 февраля 2004 г. следователь вышеуказанного отдела снова прекратил дело, сделав вывод о том, что доказательств жестокого обращения с заявителем получено не было и что все действия сотрудников милиции были законными. 4 марта 2004 г. следствие было возобновлено, а потом прекращено 4 июля 2004 г. 3 августа 2004 г. следствие было возобновлено прокуратурой Нижегородской области. 6 сентября 2004 г. дело было опять прекращено. Затем следствие по делу было возобновлено и, в соответствии с информацией, полученной от властей Российской Федерации, снова прекращено 20 октября 2004 г. 22 ноября 2004 г. прокурор Нижегородской области вновь возобновил расследование. Как утверждали власти Российской Федерации, срок для текущего этапа расследования истек 2 апреля 2005 г.
56. В неустановленный день в 2005 году прокуратура предъявила обвинения двум сотрудникам милиции, К. и С.М., которые принимали участие в допросе заявителя 19 сентября 1998 г. Материалы дела вместе с обвинительным заключением, наконец, были направлены для рассмотрения в Ленинский районный суд г. Нижнего Новгорода.
57. В процессе судебного слушания судом было допрошено множество свидетелей. Так, суд допросил К., С.М. и 15 других сотрудников милиции, которые принимали участие в допросе 19 сентября 1998 г. либо находились в здании Ленинского районного отдела внутренних дел в тот день. Они все отрицали факт применения пыток к заявителю ими лично или другими сотрудниками милиции. Суд также допросил В.К., бывшего следователя органов внутренних дел, которая занималась делом заявителя, но не принимала участия в допросе. Она подтвердила, что слышала от коллег о том, что заявитель выпрыгнул из окна, потому что его пытали электротоком.
58. Суд также заслушал показания заявителя, его матери, Ф., М.С. и врачей больницы, куда после падения был доставлен заявитель. Они подтвердили свои ранее данные показания. Суд пригласил в качестве свидетеля эксперта. Тот показал, что при определенных условиях электрический разряд может не оставлять следов на теле человека. Суд также допросил В.З., который в августе 1998 года был доставлен в Ленинский районный отдел внутренних дел по подозрению в краже. По словам В.З., двое сотрудников милиции допрашивали его, а потом пытали его электротоком так же, как описывал заявитель.
59. Суд заслушал других свидетелей и ознакомился с вещественными доказательствами и материалами, собранными в ходе предварительного расследования. Так, суд ознакомился с показаниями Б., В. и С. (соседей заявителя по палате в больнице N 39), с результатами медицинской и психиатрической экспертизы. Суд также исследовал часть листа бумаги, найденной при обыске в кабинете, в котором допрашивали заявителя 19 сентября 1998 г. На листе было не дописано описание событий 10 сентября 1998 г., когда пропала М.С., под заголовком "Чистосердечное признание". Весь текст был написан заявителем.
60. На основании вышеуказанных доказательств суд установил, что 19 сентября 1998 г. заявитель был доставлен в отдел внутренних дел Ленинского района г. Нижнего Новгорода, где его допрашивали несколько сотрудников милиции и прокуратуры. Они заставляли его признаться в изнасиловании и убийстве М.С. и показать, где он спрятал тело. Для того чтобы получить признание от заявителя, сотрудники милиции К. и С.М. пытали заявителя электрическим током, используя устройство, крепившееся к ушам. Суд отметил, что в своих первоначальных показаниях заявитель жаловался на то, что его пытали К. и О. Однако на последующей очной ставке заявитель узнал следователя С.М. как одного из двух пытавших его. Не в состоянии выносить боль, заявитель согласился подписать признание, но, оставленный без внимания на минуту, предпринял попытку самоубийства, выпрыгнув из окна. Он упал на мотоцикл, припаркованный во дворе, и сломал позвоночник.
61. 30 ноября 2005 г. Ленинский районный суд г. Нижнего Новгорода признал К. и С.М. виновными в совершении преступления, предусмотренного пунктами "а" и "в" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий с применением насилия и с причинением тяжких последствий). Они были приговорены к четырем годам лишения свободы с запретом занимать должности в правоохранительных органах в течение трех лет. По информации, представленной Европейскому Суду, приговор от 30 ноября 2005 г. до сих пор не вступил в силу.
С. Неофициальное расследование событий, произошедших 10 - 19 сентября 1998 г.
62. Летом 1999 года два представителя областной негосударственной правозащитной организации (Нижегородский комитет против пыток) провел с несколькими лицами беседы по поводу событий, произошедших 2 сентября 1998 г., о которых утверждал заявитель. Показания указанных лиц были записаны на видеопленку.
63. В ходе одной из бесед Ф. указал, что он был задержан 10 сентября 1998 г. В период содержания под стражей Ф. неоднократно угрожали, а также избивали с целью заставить его признаться в убийстве М.С. 17 сентября 1998 г. он был допрошен старшим следователем отдела внутренних дел И., который ударил его ногой, а затем стал угрожать помещением в "подземную камеру", где его будут избивать и пытать электротоком до тех пор, пока у него из глаз не пойдет кровь.
64. 18 сентября 1998 г. Ф. и заявителю была устроена непродолжительная очная ставка. Ф. утверждал, что на шее заявителя он видел синяки. Вечером Ф. был допрошен вновь, но уже в присутствии заместителя прокурора Нижегородской области М.Р. и прокурора г. Богородска, а также нескольких сотрудников органов внутренних дел. М.Р. угрожал Ф. запереть его в одной камере с "помешанными на мальчиках преступниками", которые изнасилуют его, или с заключенными, больными туберкулезом. М. также заявил, что если Ф. выживет в камере, то будет приговорен к 25 годам лишения свободы или к смертной казни.
65. Ф. признался в том, что вместе с заявителем изнасиловал и убил девушку. По требованию М.Р. Ф. назвал место, где они предположительно спрятали труп. Следственная бригада была направлена на место, однако труп найден не был. 20 сентября 1998 г., после возвращения девушки домой, Ф. был освобожден.
66. Как утверждал Б., сосед заявителя по палате в больнице N 39, после поступления в больницу заявитель рассказывал ему об обстоятельствах его задержания и, в частности, о пытке электротоком. Заявитель показал Б. ожоги на ушах, которые выглядели как "содранные волдыри". Согласно показаниям М., другого пациента той же больницы, до того как заявитель был доставлен в больницу, милиция сообщила сотрудникам больницы, что заявитель является опасным преступником. Пациентам сказали спрятать все острые металлические предметы. М. также заметил, что на ушах заявителя было видно что-то красное, "как будто кто-то дергал его за уши". Более того, М. вспомнил, что мать заявителя просила врачей обследовать его уши, но они отвечали, что с ушами заявителя все нормально. В. подтвердил, что, находясь в больнице, он слышал от заявителя о применении к нему пыток и видел, как мать заявителя просила врачей осмотреть его уши. В. также подтвердил, что уши заявителя были травмированы, но на них не было, насколько он помнит, волдырей.
67. Представители неправительственной правозащитной организации беседовали также с Л. и К., свидетелями обыска автомобиля заявителя.
68. В декабре 2000 года представители неправительственной правозащитной организации вновь допросили Ф. с целью устранения несоответствия его показаний в ходе официального расследования заявлениям, сделанным для представителей неправительственной правозащитной организации и средств массовой информации. Ф. указал, что во время допросов в ходе официального расследования по делу следователями были проигнорированы его утверждения об участии заместителя прокурора М.Р. в событиях сентября 1998 года.
D. Разбирательство, инициированное заявителем в связи с событиями, произошедшими 10 - 19 сентября 1998 г.
69. В неустановленный день в 1998 году прокурор принес протест на постановление судьи от 12 сентября 1998 г., в соответствии с которым на заявителя было наложено административное взыскание в виде пяти дней административного ареста. 2 декабря 1998 г. председатель Нижегородского областного суда отменил постановление от 12 сентября 1998 г. Председатель отметил, что постановление от 12 сентября 1998 г. было основано на информации, представленной сотрудниками Богородского районного отдела внутренних дел, которые сообщили, что задержали заявителя на железнодорожном вокзале г. Богородска 11 сентября 1998 г. Однако в действительности заявитель в то время находился под стражей по подозрению в похищении М.С.
70. 23 марта 2000 г. прокуратурой было возбуждено уголовное дело в отношении трех сотрудников Богородского районного отдела внутренних дел по факту совершения подлога при привлечении заявителя к административной ответственности и его предполагаемом задержании на железнодорожном вокзале (уголовное дело N 310503). Следователь прокуратуры подтвердил, что заявитель не находился 11 сентября 1998 г. на железнодорожном вокзале и что в указанный период времени он содержался под стражей. Тем не менее 3 ноября 2000 г. с трех сотрудников милиции были сняты обвинения в связи с "изменением обстановки", в частности, один из сотрудников органов внутренних дел был уволен, двое других - переведены на другие должности в рамках структуры Министерства внутренних дел Российской Федерации.
71. Власти Российской Федерации заявили, что 25 мая 2001 г. следствие по уголовному делу N 310503 было возобновлено прокуратурой и передано для дополнительного расследования в прокуратуру г. Павловска Нижегородской области. 20 октября 2002 г. уголовное дело было прекращено в связи с истечением сроков, установленных за совершение данного преступления. Данное постановление было отменено городским прокурором, и следствие было возобновлено. 1 апреля 2004 г. уголовное дело в отношении трех сотрудников милиции было передано в суд первой инстанции вместе с обвинительным заключением. 27 апреля 2004 г. дело было прекращено в связи с истечением сроков привлечения к ответственности. 19 ноября 2004 г. Нижегородский областной суд отменил данное решение и возвратил дело на рассмотрение в суд первой инстанции. По утверждению властей Российской Федерации, расследование продолжалось.
72. 19 декабря 2001 г. заявитель обратился в Ленинский районный суд г. Нижнего Новгорода с исковым заявлением о выплате ему компенсации за незаконное уголовное преследование, увольнение с должности, обыск, заключение под стражу и плохое обращение со стороны сотрудников милиции. Адвокат заявителя представил в суд ходатайство об истребовании из прокуратуры материалов уголовных дел N 68241, 310503 и 68341. Заявитель и его представитель указали, что доказательства, собранные обвинением, необходимы для обоснования его гражданско-правового иска. 22 апреля 2002 г. Ленинский районный суд г. Нижнего Новгорода истребовал материалы указанных уголовных дел из прокуратуры. 6 июля 2002 г. материалы уголовного дела N 68241 были доставлены в суд. Три дня спустя они были истребованы обратно прокуратурой. 27 июля 2002 г. материалы данного уголовного дела были вновь переданы суду. 1 августа 2002 г. по требованию прокуратуры материалы дела были возвращены. 23 октября 2002 г. представитель заявителя обратился в суд с ходатайством об отложении разбирательства по гражданско-правовому иску заявителя.
73. Приказ об увольнении заявителя от 17 августа 1998 г. был отменен, а заявитель был восстановлен в своей должности. Лица, ответственные за увольнение заявителя задним числом, были привлечены к дисциплинарной ответственности. Однако вследствие инвалидности заявитель вынужден был уволиться из ГИБДД.
Е. Состояние заявителя на данный момент
74. Заявитель является инвалидом и на этом основании получает государственную пенсию. Власти Российской Федерации отметили, что в связи со случившимся он также получил единовременную страховую выплату от государства в размере 60302 российских рублей (около 1740 евро в соответствии с существующим курсом обмена).
75. Заявитель представил заключение, составленное 29 ноября 2004 г. специалистом по судебной медицине Л. Магнутовой. В заключении говорилось, что заявитель страдает от остеомиелита, его ноги парализованы, он не может работать и страдает от тяжелой дисфункции мочеиспускательной, а также от потери репродуктивной функций. Он прикован к постели и постоянно нуждается в услугах медицинской сестры для помощи в мочеиспускании и опустошении кишечника. Также у заявителя имелась угроза сепсиса. Он нуждается в регулярном медицинском обследовании как минимум два - три раза в год.
II. Применимое национальное законодательство
А. Гражданско-правовые средства защиты от незаконных действий государственных служащих
76. Гражданский кодекс Российской Федерации, вступивший в силу 1 марта 1996 г., предусматривает возмещение вреда, причиненного в результате действия (бездействия) государственных органов (статья 1069). Статьи 151, 1099 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривают компенсацию морального вреда. Статья 1099 указывает, в частности, что моральный вред подлежит компенсации независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.
В. Уголовно-правовые средства защиты от незаконных действий государственных служащих
77. Пункт "д" части второй статьи 117 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за истязание с применением пытки в виде лишения свободы на срок до семи лет. В соответствии со статьей 110 Уголовного кодекса Российской Федерации доведение до самоубийства карается лишением свободы на срок до пяти лет. Пункты " а" и "в" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации устанавливают наказание в виде лишения свободы на срок до десяти лет за превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия и с причинением тяжких последствий.
С. Официальное расследование преступлений
78. В соответствии со статьями 108 и 125 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года (действовавшего до 2002 года) уголовное дело подлежало возбуждению следователем по заявлению гражданина или в связи с непосредственным обнаружением им признаков преступления. Статья 53 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР устанавливала, что лицо, которому был причинен вред в результате преступления, признается потерпевшим и может обратиться с гражданско-правовым иском в рамках того же производства по уголовному делу. В ходе следствия по уголовному делу потерпевший вправе представлять доказательства и приносить ходатайства, а после окончания предварительного следствия он вправе знакомиться со всеми материалами уголовного дела.
79. Согласно статьям 210 и 211 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР прокурор осуществлял надзор за ходом предварительного следствия. В частности, прокурор может потребовать проведения специальных следственных действий или передать дело в производство другому следователю, а также возобновить производство по уголовному делу.
80. Как предусматривает статья 209 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, следователь, в производстве которого находится уголовное дело, вправе прекратить его ввиду отсутствия доказательств события преступления. Постановление следователя может быть обжаловано надзирающему прокурору или в суд. Суд может принять решение о возобновлении производства по уголовному делу, если сочтет, что проведенное расследование является неполным.
81. Статья 210 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР предусматривает, что уголовное дело может быть возобновлено "при наличии оснований". Предварительное следствие может не возобновляться, если истек срок привлечения к уголовной ответственности за совершение данного вида преступления.
82. Статья 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ) предусматривает, что, как правило, данные предварительного расследования не подлежат разглашению. Эти данные могут быть преданы гласности следственными органами, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
83. Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции во время содержания под стражей в отделении милиции, особенно в ходе допроса в ОВД Ленинского района г. Нижнего Новгорода 19 сентября 1998 г., а также на отсутствие эффективного расследования. Он сослался на Статью 3 Конвенции, которая гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".
А. Предварительные возражения властей Российской Федерации
84. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование обстоятельств настоящего дела до сих пор продолжалось и никакого окончательного решения на национальном уровне еще не принято. Ссылаясь на это, власти Российской Федерации настаивали на том, что заявитель не исчерпал внутригосударственных средств правовой защиты по жалобе на бесчеловечное обращение. Что касается его заявлений о предполагаемой неэффективности расследования, то они были преждевременными.
85. Заявитель возразил против данной точки зрения. Он утверждал, что на момент его обращения в Европейский Суд расследование по его делу прекращалось и возобновлялось семь раз. Не было возможности получить никакие новые доказательства, и все будущие попытки расследовать данное дело были бы абсолютно напрасны. Расследование продолжалось более семи лет и, в конце концов, показало свою неэффективность. Именно поэтому, по мнению заявителя, он был не обязан дожидаться окончания расследования.
86. Европейский Суд в связи с этим напомнил, что если частное лицо предъявляет обоснованную жалобу относительно того, что с ним жестоко обращалась полиция, рассмотрение жалобы в порядке уголовного судопроизводства может быть признано эффективным средством правовой защиты в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейской Комиссии по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and others v. Bulgaria) от 27 июня 1996 г., жалоба N 24760/94, DR 86-В, р. 71). Таким образом, по общему правилу, государству должна быть предоставлена возможность провести расследование по делу и среагировать на жалобы на плохое обращение. В то же время "заявитель не обязан исчерпывать средства правовой защиты, которые, хотя теоретически и являются средствами правовой защиты, на практике не предоставляют возможности восстановить нарушенные права" (см. Решение Европейской Комиссии по делу "Йойлер против Турции" (Yoyler v. Turkey) от 13 января 1997 г., жалоба N 26973/95; а также Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and others v. Turkey) от 30 августа 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, p. 1210, § 68). Если избранное средство правовой защиты было адекватным в теории, но с течением времени оказалось неэффективным, заявитель не обязан исчерпывать его (см. Решение Европейской Комиссии по делу "Тепе против Турции" (Tepe v. Turkey) от 25 ноября 1996 г., жалоба N 27244/95).
87. Европейский Суд отметил, что обстоятельства падения заявителя из окна представляли собой "обоснованную жалобу" на бесчеловечное обращение; что он использовал возможность подачи жалобы на действия сотрудников милиции в органы, которые обладали компетенцией по рассмотрению дела, и что по делу до сих пор проводилось расследование. По этим основаниям в своем решении о приемлемости настоящей жалобы Европейский Суд счел, что возражение властей Российской Федерации должно быть рассмотрено одновременно с вопросами по существу дела.
88. Европейский Суд счел, что предварительные возражения властей Российской Федерации затрагивали вопросы, которые должны быть рассмотрены вместе с материально-правовыми положениями Конвенции, на которые ссылался заявитель. Соответственно, данный вопрос будет рассмотрен ниже.
89. 29 декабря 2005 г. власти Российской Федерации проинформировали Европейский Суд о приговоре, вынесенном Ленинским районным судом г. Нижнего Новгорода 30 ноября 2005 г. по уголовному делу по жалобе на жестокое обращение с заявителем со стороны сотрудников милиции (см. выше § 61). Власти Российской Федерации указали, что приговор еще не вступил в силу, а также что они будут держать Европейский Суд в курсе дальнейших изменений.
90. Хотя власти Российской Федерации не ставили этого вопроса, Европейский Суд выяснил, повлияло ли это новое обстоятельство на статус заявителя в качестве жертвы в соответствии со Статьей 34 Конвенции. В связи с этим Европейский Суд напомнил, что решение или какие-либо меры, принятые в пользу заявителя, не являлись достаточными для того, чтобы лишить его статуса жертвы, если национальные власти не признали формально или по существу нарушение в отношении заявителя норм Конвенции и затем не обеспечили получение компенсации причиненного вреда (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Амююр против Франции" (Amuur v. France) от 25 июня 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-III, p. 846, § 36; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI). В настоящем деле Европейский Суд отметил, во-первых, что приговор от 30 ноября 2005 г. еще не вступил в силу и мог быть отменен судом кассационной инстанции. Во-вторых, несмотря на тот факт, что бесчеловечное обращение было признано судом первой инстанции, заявитель не получил никакой компенсации. В-третьих, приговор от 30 ноября 2005 г. касался только бесчеловечного обращения и не касался недостатков расследования, которые являются одной из основных жалоб заявителя по данному делу. Следовательно, хотя приговор и должен рассматриваться как неотъемлемая часть следственного процесса, он, при обстоятельствах дела, не повлиял на статус жертвы по нарушениям, обжалованным заявителем.
В. Предполагаемая неадекватность расследования
1. Власти Российской Федерации
91. Власти Российской Федерации не представили каких-либо доводов по существу данной части жалобы. Более того, в ответ на запрос Европейского Суда предоставить дополнительную информацию и документы власти Российской Федерации отказались предоставить Европейскому Суду материалы уголовного дела по факту бесчеловечного обращения сотрудников милиции с заявителем 19 сентября 1998 г. Власти Российской Федерации сослались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, устанавливающую, что материалы предварительного расследования могут быть преданы гласности следственными органами, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
2. Заявитель
92. Заявитель жаловался, что государство нарушило свои позитивные обязательства провести эффективное расследование в соответствии со Статьей 3 Конвенции. Обстоятельства падения заявителя из окна как минимум являлись обоснованной жалобой на бесчеловечное обращение. На государстве-ответчике лежала обязанность провести эффективное и тщательное расследование его жалоб. Однако для расследования дела было сделано очень мало, и предпринятые меры были неэффективными и неадекватными.
93. Заявитель отметил многочисленные недостатки официального расследования. Так, он был осмотрен врачами только 26 октября 1998 г., то есть более месяца спустя после происшествия. Принимая во внимание, что визуальные следы таких видов пытки исчезают очень быстро, освидетельствование было проведено с чрезвычайно большим опозданием. Невидимые повреждения на коже, вызванные воздействием электрического тока на уши заявителя, могли бы быть обнаружены в ходе биологического анализа в течение двух недель после инцидента. Однако медицинский осмотр заявителя свелся исключительно к его визуальному осмотру.
94. Кроме того, следователь не провел очную ставку между заявителем и сотрудниками милиции, пытавшими его. Предъявление подозреваемых для опознания было проведено спустя примерно два года после случившегося. Только двое независимых свидетелей были допрошены на первой стадии расследования - Б. и врач К. В течение длительного времени (с 21 сентября 1998 г. по 24 января 2000 г.) прокуратура отказывалась установить личности и допросить других пациентов и врачей больницы N 39. Это было сделано только после многочисленных жалоб со стороны заявителя и его представителей. А к этому времени подробности события сентября 1998 года свидетелями частично забылись.
95. Заявитель обратил внимание на отсутствие независимости в процессе расследования по причине того, что на сотрудниках прокуратуры лежит двойная обязанность, включающая в себя осуществление уголовного преследования и надзор за законностью расследования. В деле заявителя ситуация была усугублена и тем, что сотрудник прокуратуры М.Р., который контролировал проведение допроса заявителя 19 сентября 1998 г., исполнял обязанности заместителя прокурора Нижегородской области. Следовательно, следователи районных и городской прокуратур получали указания от М.Р. Заявитель сослался на показания Ф. от 7 декабря 2000 г., когда тот указал, что во время предыдущего допроса следователь не записывал и искажал его показания относительно причастности М.Р. к событиям, произошедшим 10 - 19 сентября 1998 г. М.Р. не допрашивался ни разу ни на одной из стадий расследования и на настоящий момент не может быть допрошен, так как умер летом 2002 года.
96. В августе 2002 года заявитель попросил прокуратуру допросить В., одного из пациентов больницы N 39, но этого не было сделано. 5 сентября 2002 г. прокуратура прекратила дело, указав среди прочего на то, что невозможно было найти В. по месту его проживания. Зная, что В. был инвалидом и передвигался только в инвалидном кресле, представители заявителя связались с В. и выяснили следующее. Следователь Н., который занимался делом заявителя, поручил отделу внутренних дел Ленинского района г. Нижнего Новгорода найти В. Исполнение данного поручения было возложено на О. - одного из сотрудников милиции, предположительно принимавших участие в пытках. О. сообщил, что несколько раз он пытался допросить В., но не смог застать его дома. 26 сентября 2002 г. В. рассказал представителям заявителя, что некто, представившийся следователем, звонил ему и говорил, что должен задать несколько вопросов. В. выразил готовность ответить на вопросы, но ему потом никто не перезвонил.
97. По мнению заявителя, отсутствие независимости расследования проявилось как в процессе сбора доказательств, так и в характере их оценки следователями. Так, например, следователь прокуратуры не учел показания Б. - соседа заявителя по больничной палате. Следователь не придал значения показаниям других пациентов больницы. Расследование было недостаточно тщательным для того, чтобы отвечать требованиям Статей 3 и 13 Конвенции, и не указывало на серьезные попытки властей выяснить реальные обстоятельства случившегося с заявителем во время содержания его под стражей. Напротив, оно выглядело так, словно его целью были сокрытие совершенных нарушений и защита виновных должностных лиц.
98. Наконец, заявитель сообщил, что отказ властей Российской Федерации предоставить свои комментарии по существу дела наряду с их нежеланием предоставить материалы уголовного дела должны быть рассмотрены как подтверждение позиции заявителя как по материальным, так и по процессуальным обстоятельствам статьи 3 Конвенции.
3. Доводы третьих сторон и возражения на них властей Российской Федерации
99. В своих письменных комментариях организация "Редресс Траст" напомнила некоторые общие правила, принятые Европейским Судом и иными международными органами в области запрета пыток и иных видов жестокого обращения. Кроме того, организация "Редресс Траст" и группа российских неправительственных организаций сошлись во мнении, что российская система расследования уголовных дел не предоставляет ряд ключевых процессуальных гарантий, которые в первую очередь обеспечивают права подследственных и, во-вторых, защищают интересы жертв пыток и жестокого обращения со стороны сотрудников правоохранительных органов. Они отметили, что на практике эффективность официального расследования жалоб на жестокое обращение со стороны сотрудников правоохранительных органов очень низка, особенно потому что следствие по таким делам чаще всего ведется теми же органами, со стороны которых имеет место плохое обращение. Они указали и другие факторы, которые, по их мнению, снижают эффективность официального расследования на стадии предварительного расследования.
100. Власти Российской Федерации возражали против участия неправительственных организаций в деле в качестве третьей стороны и попросили Европейский Суд не принимать во внимание их комментарии как абстрактные и не имеющие отношения к делу. Власти Российской Федерации также сообщили Европейскому Суду, что, напротив, механизм правовой защиты жертв пыток в России существует и совершенствуется. Во-первых, Конституция Российской Федерации запрещает любые виды жестокого обращения. Статья 9 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации также предусматривает, что никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию либо угрозе его применения. Кроме того, Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает наказание за применение пыток (статья 117), превышение должностных полномочий (статья 286) и принуждение к даче показаний (статья 302). И, наконец, статья 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что вред, причиненный незаконным арестом, уголовным преследованием и наказанием, должен быть возмещен государством независимо от вины соответствующих государственных органов или их должностных лиц.
101. Власти Российской Федерации утверждали, что существующие правовые механизмы эффективно применяются на практике. Так, в 2003 - 2004 гг. органы прокуратуры выявили 685 нарушений закона, совершенных сотрудниками правоохранительных органов, в результате чего 350 сотрудникам были назначены дисциплинарные взыскания. В период с 2000 по 2004 г. прокуратура возбудила пять уголовных дел по пункту "д" части второй статьи 117 (пытка) Уголовного кодекса Российской Федерации в отношении сотрудников правоохранительных органов, четыре из которых дошли до суда. За тот же период было возбуждено 42 дела по статье 302 (принуждение к даче показаний) Уголовного кодекса Российской Федерации, 25 из которых были переданы в суд. Кроме того, было возбуждено 3388 дел, касающихся злоупотребления должностными полномочиями, и 4204 сотрудника были привлечены к уголовной ответственности. Власти Российской Федерации представили извлечения из двух приговоров, которые, по их мнению, подтверждали эффективность упомянутых правовых средств. Власти Российской Федерации также сослались на другие дела, по которым сотрудники органов внутренних дел были осуждены национальными судами за применение обращения, запрещенного Статьей 3 Конвенции.
4. Мнение Европейского Суда
(а) Оценка Европейским Судом доказательств, представленных по настоящему делу
102. Европейский Суд напомнил, что жалоба на плохое обращение должна быть подкреплена соответствующими доказательствами (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany) от 22 сентября 1993 г., Series A, N 269, р. 17 - 18, § 30). Для оценки доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне разумных сомнений". Тем не менее, когда рассматриваемые события полностью или большей частью известны только властям, как, например, в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей (как и в настоящем деле), в случае, если во время содержания под стражей этим лицам причинены повреждения, возникают веские предположения относительно фактов. В подобных случаях бремя доказывания может быть возложено на власти, которые должны представить удовлетворительные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII). Если власти не предоставляют никаких объяснений, Европейский Суд может сделать неблагоприятные для государства-ответчика выводы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94, § 274).
103. В настоящем деле для того, чтобы получить возможность рассмотреть жалобы заявителя по существу, в свете характера обвинений, Европейский Суд запросил у властей Российской Федерации, inter alia, копии материалов уголовного дела N 68241. Власти Российской Федерации, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, отказались предоставить Европейскому Суду запрошенные материалы. Власти Российской Федерации также не предоставили никаких доводов по существу дела.
104. Европейский Суд отметил, что статья 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, на которую ссылались власти Российской Федерации, оставляет вопрос о разглашении материалов предварительного расследования на усмотрение следственных органов. Статья 161 также устанавливает, что разглашение не должно противоречить интересам предварительного расследования и нарушать права и законные интересы участников уголовного судопроизводства. Власти Российской Федерации не объяснили, каким образом представление запрошенных материалов могло негативно отразиться на интересах следствия либо заинтересованных лиц. Власти Российской Федерации не указали никаких правдоподобных объяснений своего отказа предоставить соответствующие документы и информацию, которой они, несомненно, располагали.
105. При данных обстоятельствах Европейский Суд счел, что он мог делать соответствующие выводы о поведении властей Российской Федерации и рассматривать дело по существу на основе доводов заявителя и имевшихся материалов дела, несмотря на то, что предоставленные заявителем материалы и сведения не дают полной картины всех обстоятельств инцидента. Европейский Суд также принял во внимание доказательства, полученные на заседании Ленинского районного суда г. Нижнего Новгорода, состоявшемся 30 ноября 2005 г.
(b) Предполагаемая неэффективность расследования событий, произошедших 19 сентября 1998 г.
106. Что касается эффективности расследования, Европейский Суд принял во внимание критические замечания третьих сторон в отношении российской системы уголовного преследования и доводы властей Российской Федерации, оспаривавшие эту позицию. Однако в задачу Европейского Суда не входит оценка недостатков этой системы в целом. Европейский Суд должен сконцентрироваться на конкретных обстоятельствах дела, для того чтобы определить, делали ли расследование "неэффективным" с точки зрения статьи 3 Конвенции обжалованные заявителем недостатки.
i. Общие принципы
107. Прежде всего, Европейский Суд напомнил, что отсутствие выводов по окончании проведенного расследования само по себе не свидетельствует о его неэффективности: обязательство провести расследование - "это не обязательство получить результат, а обязательство принять меры" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 71, ECHR 2002-II). Не каждое расследование обязательно должно быть удачным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем; однако оно должно, в принципе, вести к установлению обстоятельств дела, и в случае, если жалобы оказались обоснованными, - к идентификации и наказанию виновных (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайа против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III).
108. Таким образом, расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что государственные органы должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что на самом деле произошло, и не должны полагаться на поспешные или необоснованные выводы и прекращать расследование либо принимать на их основе какие-либо решения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports 1998 VIII, § 103 и далее). Они должны принимать все доступные и разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, включая, inter alia, показания очевидцев, заключения судебно-медицинской экспертизы и т.д. (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 106, ECHR 2000-VII; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tannkulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, ECHR 1999-IV § 104 и далее; Постановление Европейского Суда по делу "Юль против Турции" (Gul v. Turkey) от 14 декабря 2000 г., жалоба N 22676/93, § 89). Любой недостаток расследования, делающий невозможным установление происхождения травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта.
109. Далее, расследование должно быть быстрым. В делах по жалобам на нарушение Статей 2 и 3 Конвенции, в которых эффективность официального расследования имеет первостепенное значение, Европейский Суд часто производит оценку того, своевременно ли среагировали государственные органы на жалобу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 133 и далее, ECHR 2000-IV). Принимаются во внимание время начала расследования, задержки в проведении допросов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI; и Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Reports 1998 IV, § 67) и продолжительность предварительного расследования (см. Постановление Европейс
