2017-10-25
408Эми Батлер Гринфилд «Певчая: Ярость» («Певчая» - 3)
Для Рут и Грейс
Большие воды не могут потушить любви,
и реки не зальют ее…
— Песнь Песней 8:7
В самом аду нет фурии страшнее,
чем женщина, которую отвергли!
— Уильям Конгрив «Скорбящая невеста»
ГЛАВА ПЕРВАЯ:
ДЬЯВОЛИЦА
Я услышала туман раньше, чем увидела, дрожащая мелодия появилась с рассветом. Я поднялась, укуталась в плащ в пятнах грязи и подошла к треснувшему окну. Да, рассвет середины сентября был подернут туманом. Судя по его звуку, он испарится через час, и это было хорошо, ведь у нас были дела.
Я повернулась к комнате. Хоть она была маленькой и ветхой, крыша не протекала от ночного ливня, а матрас был мягче многих. Я спала хорошо, даже слишком, и туман прервал мой сон о Нате. Я проснулась в этой комнате и снова страдала от утраты.
Из-за двери раздался хриплый голос.
- Певчая?
В эти дни меня звали только так, а не Люси. Но, хоть обращение было официальным, этот голос я хорошо знала. Он принадлежал Роуэну Кноллису, бывшему лидеру королевской стражи, а теперь верному капитану моих людей. Я прогнала из головы сны и подняла засов.
|
|
|
Лицо Кноллиса, как всегда, почти ничего не выдавало. Только его голос показывал напряжение.
- Пора уходить.
- Я выйду к вам, - я сунула вещи в сумку, быстро проглотила завтрак из сыра и вчерашнего хлеба и пошла по скрипящей лестнице гостиницы во двор у конюшни.
Многие мои люди уже были там, проверяли мушкеты и седлали коней. Я провела в их компании больше года и знала их характеры почти так хорошо, как свой. Пока я шла к своей лошади, я чувствовала напряжение в воздухе, густое, как туман. Все прекрасно знали, что нас ждет впереди.
Наш новый наемник, Баррингтон, с большими глазами отмахивался от тумана.
- Вы его вызвали песней, Певчая?
- Нет, - сказала я. – Он пришел сам, - Баррингтон кивнул, но я видела, что он разочарован. Он впервые путешествовал с нами. Не желая ничего упустить, он с надеждой все время смотрел на меня, даже если я просто ужинала. Он ожидал магию.
Кноллис хлопнул его по спине.
- Не переживай, парень. Если лорд Карлтон не сдастся, ты услышишь много песен Певчей еще до конца дня. А теперь забирайся на лошадь.
Утренняя поездка была выматывающей. Постоянные тренировки научили меня ездить верхом, но сегодня мы спешили. Туман поднялся, путь стало четко видно, и мы мчались по лесам и полям.
Я начала переживать, что мы сбились с пути, когда Кноллис повернул вправо, забрался по холму в лес. Вскоре мы увидели то, что и привело нас сюда стену.
Она была выше человеческого роста, тянулась, сколько было видно. Ряд плотно сложенного камня держал в плену лес ясеней и дубов. Ее построили, чтобы запугать, и даже с лошади вид был жутким.
|
|
|
Я направила лошадь туда, прислушиваясь, но не улавливала ничего полезного. Камни никогда не хотели петь мне. Но на этой недели шли дожди, так что стена была влажной, а воду я понимала. Я слышала, как она гудит в щелях и на мокрой поверхности камней.
- Значит, это новый парк Карлтона, - сказал один из солдат за мной.
- Часть его, - сказал Кноллис. – Он забрал лучшее пастбище и луга в придачу, а еще длинную часть реки. Деревня страдает от этого.
Эта история в Англии постоянно повторялась. Лорды ограждали общие земли, называли их своими, лишая жителей деревни прав на территорию. Они уже не могли пасти коров или ловить рыбу, собирать хворост в лесу, и от этого они мерзли и голодали.
Решив положить этому конец, король Генрих запретил такие ограждения полтора года назад. Но у лорда Карлтона власть была большой, и он продолжил строить стену, отчасти из камня, отчасти из брусьев, и постоянно отказывался убрать ее.
Нашим заданием было убрать стену любым способом. Сначала мы, конечно, должны были дать Карлтону шанс убрать ее самому. Король не хотел казаться тираном. Он говорил нам дать Карлтону шанс все исправить.
Мое присутствие должно было убедить его, обычно при одном моем виде вредные лорды сдавались. Но в Карлтоне мы сомневались. Он был наглым и вспыльчивым, он не верил в мою магию, говорил, что истории преувеличены. Он угрожал пристрелить следующего королевского гонца.
- Подойдем к замку и посмотрим, как нас примут, - сказал Кноллис. – Вы готовы, Певчая?
Я кивнула, и мы пошли.
Вскоре мы увидели наполовину заброшенную деревню, из которой было видно стену. Нервные лица мелькали в окнах, пока мы шли, и нас подавленно приветствовали, когда люди видели королевские цвета, и когда видели меня в центре солдат. Голоса становились все громче, мы миновали деревню и пошли к замку Карлтона.
Я видела карты и читала отчеты. Замок был хорошо размещен и защищен, с огромными вратами. Стена, что шла у деревьев, доходила до врат, так что отсюда был доступ не только в замок, но и на захваченные земли. Врата были защищены неглубоким рвом, который питала местная река. Внутри замку тоже повезло с водой, там был глубокий колодец, который помог бы пересидеть осаду. Мы приближались, и я, прислушиваясь, улавливала бдительную мелодию рва и слабую песню воды из колодца.
- Стоп! – крикнул Кноллис. Мы были на половине холма, все еще вне досягаемости мушкетов, но серые стены крепости словно нависали над нами. Врата оставались закрытыми, мост был поднят. Приветствовать нас не спешили.
Кноллис выбрал для переговоров юного Баррингтона, жаждущего действовать, и отправил его к замку пешком с белым флагом, показывающим, что он пришел не атаковать.
Как только Баррингтон приблизился, люди лорда Карлтона выстрелили из сторожки. Пуля попала по шлему юноши, он упал на землю. Мы видели кровь со своего места.
- Певчая? – сказал Кноллис, но не требовалось. Оставаясь в седле, я уже пела, сдерживая гнев, чтобы он помогал мне, а не вредил.
От эмоций чаропесня могла стать опасной, а еще нужно было сохранять податливость. Я не повелевала стихиями, а уговаривала их, мне приходилось работать с мелодиями, которые я слышала в мире вокруг. Они менялись в зависимости от дня, времени года и погоды, от сотни других факторов, так что моя магия всегда требовала импровизации. Я никогда не пела дважды одну песню.
Моим целям подходила мрачная мелодия, которая шла со дна колодка. Там было негодование. Я пела лишь пару мгновений, и вода восстала, разбила крышку колодца и поднялась в небо. Я ощутила яростное давление, эхо облегчения воды, получившей свободу, и опьянение из-за песни, ее силы.
|
|
|
Но радость тоже могла отвлечь. Мне нужно было сосредоточиться на работе. Я быстро песней сотворила дождь, пролившийся на оружие и порох в замке, они стали мокрыми и больше не могли стрелять.
Если бы люди Карлтона подняли флаг, я бы закончила. Но я допела, и из окон полетели стрелы, упали у ног Баррингтона и людей, бросившихся спасать его.
- Вернитесь, - крикнула я им. – Скорее назад!
Подавляя свой гнев, я обратила внимание на воду во рве. Она была бдительной, но и в смятении – всегда на грани, всегда заперта. Я вплела эти ноты в свою музыку, пока вода рва не поднялась паром, промочившим стены. Я снова ощущала дрожь ярости в песне, я заставляла пар проникать все глубже в раствор в стене. Как только он размяк, стена начала напоминать замок из песка в дождь. Стены сторожки опускались, балки падали.
Я дала людям Карлтона небольшой шанс сбежать. А потом песней превратила раствор в жидкость. Всю сторожку смыло по холму волной мокрых камней и грязи. Когда он остановился, пахло землей, было слышно только тишину. А потом в тишине раздался стон.
Это был Баррингтон? Или оползень забрал некоторых людей Карлтона? Мое горло сжалось, миг радости пения пропал. Даже после года такой работы я все еще не могла мириться с некоторыми последствиями.
Они хотели убить тебя. И твоих людей.
Строжка пала, замок был открыт миру. Кноллис придвинулся и закричал:
- Сдавайтесь, или Певчая споет снова.
Мужчины появились в широкой бреши в стене, держась руками за головы. Они смотрели на меня, как зайцы на змею. Лишив их оружия, мои люди связали их.
- Стрелять в силы короля – измена, - сказал им Кноллис. – Но если не будете больше вредить, если скажете, где найти лорда Карлтона, вас пощадят.
Такой была наша политика – если бы мы были жестче, отпор был бы сильнее. Но большинство пленных были слишком испуганы, чтобы говорить. Некоторые были готовы помочь Кноллису и рассказали, где найти Карлтона. Охота началась, мои люди пошли в замок, оставив нескольких снаружи, включая стража возле Баррингтона. По моей просьбе Кноллис отправил нескольких людей Карлтона искать в оползне выживших.
|
|
|
- Думаю, можно убрать остальную стену, - сказал мне Кноллис, когда мы спешились. – Мы ждали достаточно долго. Я пойду в замок.
Я кивнула, не желая думать, каким испытанием будет остальная стена. Но в этом был вызов. Мы сами видели, что стена Карлтона тянется мили. Эта стена была самой большой из тех, что я рушила.
Зато никто уже не стрелял. Я могла воспользоваться этим временем. Слушая мир вокруг себя, я осторожно выбирала песни. Сначала песней переместить воду из земли в стену, а потом другой песней призвать ветер с неба.
С ветром я все еще училась работать. Как бы мило или властно я ни пела, он не всегда меня слушался, а порой игнорировал меня. Но сегодня мне повезло. Ветер ответил даже слишком сильно. Мне пришлось сплести вокруг него плотную сеть песни, пока я пропитывала стену водой, а потом замораживала и топила, и так по кругу. Только в конце я отпустила ветер. С порывом радости он полетел к камням и брусьям, разбивая стену.
Радость вспыхнула и во мне. Получилось. Я разбила стену.
- Певчая! – позвали мои люди.
Я обернулась и ощутила волну усталости. Великая магия всегда утомляла. Но, будучи Певчей, я знала, что мне нельзя показывать слабость. Будет глупо выдавать уязвимость сейчас, когда мои люди тащили ко мне Карлтона, его руки в бархатных рукавах были связаны за спиной. Его лицо кривилось, он проклинал мужчин с каждым шагом.
- Приберегите дыхание, Карлтон! – крикнула я. – Теперь вы мой пленник, пленник короля, вас ждет Тауэр. Потому вам лучше проявить хоть немного смирения.
Он это проявлять не спешил. Мужчины толкнули его вперед, он плюнул у моих ног.
- Адская гончая!
Я моргнула. От ярости он не думал, что я могу с ним сделать? Или он пытался заставить меня сорваться?
- Дьяволица! – его глаза были безумными, им правил гнев. – Король будет проклинать день, когда вы стали союзниками. Ты осушаешь людей, гарпия! Даже тех, кто на твоей стороне.
- Уберите его, - сказала я четверым своим подчиненным.
Карлтон продолжал вопить, они схватили его.
- Но они умнеют, да? Говорят, что ты ведьма. Испорченная. Никто из мужчин тебя не тронет. Даже Нат Уолбрук бросил тебя…
- И заткните его, - приказала я уже жестче.
Слова. Просто слова. Они не могли меня ранить. Но Карлтона увели, а я все дрожала от гнева. Как он смел так говорить со мной? Как он посмел упоминать Ната?
Я посмотрела на своих людей. Никто не смотрел мне в глаза. Я думала, что мы – один отряд, но они всегда держались в стороне от меня. Я была женщиной и Певчей, это, как ни крути, отделяло меня. Все было сделано, что они думали обо мне? Слова Карлтона задели в них что-то?
Испорченная. Никто из мужчин тебя не тронет. Даже Нат Уолбрук бросил тебя…
Как я могла защититься? Я не могла рассказать им правду о Нате. Прошло столько времени, что я сама не была уверен в том, где правда. Если начать говорить об обвинениях Карлтона, они получат больше внимания, чем заслуживают.
Забудь. Ты достаточно сильная, чтобы вынести это.
Так и было. Но я стояла и смотрела на своих людей в тени нашей победы, и мое одиночество ощущалось очень глубоко.
ГЛАВА ВТОРАЯ:
КОРОЛЕВСКОЕ СУДНО
Шесть недель спустя я сидела на красных бархатных подушках королевской баржи и смотрела, как мелькает Лондон в сумерках позднего октября. Из-за стараний сохранить мир в отдаленных частях королевства я редко видела город, и я была благодарна за шанс насладиться его звуками. Теми, что были слышны только Певчей – тонкая мелодия собирающегося тумана, плещущаяся музыка реки. Закат угасал, сияющее небо становилось меланхоличным и мрачным, и мне нравились обычные звуки в это время – трубы и барабаны уличных музыкантов, последние крики чаек, рев толпы театра, низкий звон колокола собора.
Напротив меня сидел король Генрих и смотрел на город, его голубые глаза были яркими под медными волосами. Кивнув ему, я указала на стену, где в последних лучах света махали люди.
- Слушайте! Они радуются вам.
Его серьезное веснушчатое лицо озарила улыбка.
- Они могут радоваться и вам.
- Нет, - я слышала слова, разносящиеся над рекой. – Они рады вам и королеве.
Почти шесть месяцев назад король женился на моей подруге Сивилле Дэшвуд. Я считала, что мне повезло, что я смогла ненадолго прибыть в Лондон на церемонию. Их свадьба была запоминающейся, и впервые монарх женился на простолюдинке. Хотя не все при дворе поддерживали это решение, многие обычные лондонцы радовались союзу.
Веселое настроение все еще оставалось в городе. После стольких темных лет мы получили время мира и благополучия. Тирания Скаргрейва закончилась, потом был голод и беспокойство. Прошлым летом был хороший урожай, и Нат постарался…
Нет. Не нужно думать о Нате.
Я прогнала волну печали и быстро сказала:
- Ваше величество, доктор Пенебригг говорил вам о фейерверках, которые он придумал для открытия парламента?
- Нет, но насчет этого… - король потянулся к ящику рядом с собой. – Мы не закончили с делами сегодня. Приступим?
Я подавила вздох. Когда король вызвал меня в Лондон помочь с открытием, я была рада. Я ждала встречи с Сивиллой и Норри, моей опекуншей. Они были мне дороги. Но после прибытия король придумывал мне столько дел, что я могла с таким успехом быть где-нибудь в Корнуолле.
Конечно, открытие было важным, я не могла это отрицать. Это был первый парламент в поколении, его собирали по демократичным меркам. Его должен был ждать успех.
Мои дни теперь были наполнены бесконечными тревогами о расписании, протоколе и безопасности. Утром я с помощью капитана Кноллиса и своих людей обыскала комнаты парламента в Вестминстерском дворца. Днем проплыла по реке для встреч с королем и важными союзниками. Теперь я возвращалась в Уайтхолльский дворец, главную королевскую резиденцию, после чего король собирался отправиться в Гринвич для ужина с лордом адмиралом.
Я знала, что в Уайтхолле меня будут ждать дела. Так всегда было. А до открытия парламента была еще неделя. Неужели я не могла попросить хотя бы мгновение спокойствия на Темзе?
Я взглянула на лицо короля и поняла ответ. Генрих никогда не отдыхал, как могла я? Я подписалась на это полтора года назад, когда он попросил моей помощи в управлении королевством.
- Посмотрим, - Генрих полистал страницы. – Здесь письмо от графа Стаффордшира, он с энтузиазмом поддерживает наши реформы парламента.
- С энтузиазмом? – я удивленно потянулась за письмом. – Уверены?
Король улыбнулся.
- Ваш визит был убедительным. Он написал пару комплиментов вам.
Я вскинула брови, скользя взглядом по напыщенным словам.
- Он не сказал их вовремя. Хотя у меня осталось впечатление, что он боялся меня, - не удивительно, ведь я пришла к нему вскоре после разрушения замка Карлтона.
Король посмотрел на следующий документ.
- Виконт Хаттон написал нечто похожее, - он перевернул еще несколько страниц. – О.
- Что-то не так, Ваше величество?
- Нет, нет. Записка от Сивиллы, - он улыбнулся и прочитал ее, хотя в его взгляде была доля тревоги. – Эм… личная записка.
Я была удивлена, что он тревожился, а не улыбался. Они с Сивиллой были чудесной парой – уверенный король и непосредственная Сивилла, они восхищались друг другом. Я была рада, что они вместе. Но я и завидовала. Прошло двадцать месяцев – и два дня – с последней встречи с Натом. И расставание было болезненным…
Не думай об этом. Я просила себя в десятитысячный раз.
Вряд ли наши пути могли пересечься в ближайшее время. Хотя Нат часто был при дворе, он отправился на континент две недели назад, до моего прибытия. Некие переговоры требовали его присутствия в Париже и Амстердаме, и он пропустит открытие. Я не знала, правда ли это, но я была этому рада, ведь, если бы Нат был на открытии, мне пришлось бы придумывать причину не идти туда. Такими были правила. И я была благодарна, что трудностей не будет. Никто не могло убрать боль разлуки, но так я хотя бы могла не испытывать унижение от изменения планов, пока все при дворе обсуждали бы, почему я не пришла.
Не думай об этом…
- Вот, - король все еще листал бумаги. – Думаю, все в порядке.
Мы приближались к замку. Весла замедляли движения, чтобы судно лучше маневрировало.
- Во дворце нас ждет еще больше писем, - сказал король. – Если меня будут ждать послы, сможете поговорить с ними в мое отсутствие?
- Конечно, Ваше величество.
Осторожно, почти без плеска, гребцы остановили судно. Это было сложно, нужно было следить, чтобы трап не оцарапал позолоченный бок судна с рычащими львами. Я слышала хитрость в песне реки и держалась за сидение. Если мы покачнемся, я не хотела отлететь на пол.
- И на моем столе бумаги, которые вы захотите посмотреть, - сказал король. – Одна от Ната Уолбрука.
От Ната? Мои пальцы впились в сидение.
- Он нашел способ для нас получить семена быстрее, чем он думал, - продолжил король. – Он все-таки вернется к открытию парламента.
Нат? Здесь? Сердце рухнуло.
Я пыталась заговорить:
- Когда он собирается прибыть?
- Как можно скорее. Если повезло, он уже близко.
Хуже и хуже.
- Он быстро закончил с переговорами, должен сказать, - отметил король. – Но, может, это не все, и он что-то должен передать мне лично, - судно покачнулось. Король огляделся. – Ах! Мы прибыли.
В стеклянную дверь постучал хозяин баржи.
- Леди Певчая, вы хотите выйти?
Я неловко встала и поклонилась королю. Нат может в любой день появиться в Уайтхолле.
Он не должен найти меня здесь. Это правило игры было одним из основных, и я не нарушала его. Но как мне уехать до открытия?
Я прошла по трапу и стояла между большими факелами, пока судно уплывало. Я помахала королю на прощание и изо всех сил выражала радость.
- Мы встретимся, когда я вернусь? – крикнул он напоследок.
- Да, Ваше величество, - он вернется не раньше полуночи, но мы часто работали ночью, готовясь к открытию. – Буду ждать, - если не найду причины скрыться.
Судно пропало из виду, и я повернулась к возвышающемуся дворцу. Он был построен из кирпича, брусьев и камня, был почти городом внутри города. В нем было больше пятнадцати тысяч комнат, все окружала высокая стена, возведенная при правлении Скаргрейва и не снесенная. Это место в Лондоне король любил больше всего, и я обычно возвращалась сюда с радостью.
Но не теперь.
Что мне делать?
Двери дворца открылись. Я не успела подумать, меня ждали дела.
Я пошла вперед и услышала женские голоса сверху и слева. Я уловила ноты страха в них и подняла голову. Звуки доносились из одного из окон королевы. Я слушала, а голоса становились громче, а потом раздался ужасный крик.
Сивилла? Она была в опасности?
Забыв о своих проблемах, я побежала.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ:
СИВИЛЛА
Если Уайтхолл был самым большим дворцом в Европе, он был еще и самым большим лабиринтом с несметным количеством коридоров и тупиков. К счастью, я знала короткий путь к комнатам королевы, так что прошла туда быстро. Со мной были двое моих подчиненных. Они ждали моего прибытия, увидели мою спешку и присоединились.
У входа в комнаты не было стражи, это тоже показывало, что что-то не так. Я ускорилась и миновала двери.
За ними творился хаос. Стражи, что должны были стоять перед дверьми, неловко стояли рядом с ними. Фрейлины и горничные суетились в комнате, некоторые плакали. Слуги безумно задвигали шторы. Одна дама лежала на полу без сознания. И Сивилла со своим изящным личиком и в розовом платье стояла в центре комнаты, как мстительный ангел.
- Хватит, - говорила она женщине на полу. – Говорю вам, хватит. Поднимайтесь.
Леди застонала, и милая девушка рядом с ней, в которой я узнала кузину короля, леди Клеменс Грей, сказала:
- О, вот бы лорд Уолбрук был здесь. Он бы знал, что делать.
- В чем дело? – спросила я.
Они не заметили меня в суете. А теперь все повернулись и смотрели, даже Сивилла, пока я не стала чувствовать себя неуместно. Так и было. Из-за своей магии я занимала странное положение в мире. Я была в Совете, командовала своими людьми, сама была почти почетным человеком. Но здесь были важны женское изящество и красота. Тут у меня были неправильные манеры, осанка и все остальное.
Даже мое платье было неподходящим. Оно хорошо сидело на мне, было из хорошей шерсти, но предназначалось для жизни Певчей. На нем не было украшений, камней, нежных шелковых складок на воротнике. Я выглядела скромно рядом с украшениями дворца. Я не принадлежала ему, и они это знали.
Все еще глядя на меня, несколько фрейлин захихикали за веерами. Я старалась игнорировать их и посмотрела на Сивиллу, а та стала очень бледной.
- Я слышала крик, - сказала я. – Что случилось?
- Ничего, - сказала Сивилла. – Это… глупая игра пошла не так.
Дама на полу возразила:
- Но я видела…
- Ничего, - сказала Сивилла громче, обрывая ее. – Стражи, можете вернуться на свои места? – они вышли, она повернулась ко мне. – Было мило с твоей стороны прийти, Певчая, но, как видишь, мы не нуждаемся в тебе. Или твоих людях.
Теперь я была Певчей? А как же Люси? Да, я не успела увидеть Сивиллу лично после прибытия в Лондон. Да и вообще после ее свадьбы.
- Можете идти, - сказала я своим людям, но не пошла за ними. Глядя на Сивиллу, я сказала. – Но я хочу остаться, если позволите?
Ее красивое лицо застыло. Я была слишком грубой? Может, она ожидала, что я буду вести себя с ней, как с королевой. Я начала опускаться в реверансе, что-то в ее лице изменилось, и она остановила меня.
- Не надо, Люси. Если хочешь остаться…
- Да, - быстро сказала я. – Я хотела бы поговорить с тобой…
- Не здесь, - прервала она. – В моей комнате, - она повела меня к большой двери в дальнем конце комнаты, отмахнувшись от дам, пытающихся идти за нами. – Меня не будет недолго. Я хочу, чтобы вы успокоились к моему возвращению. Глупых разговоров больше не будет. Понятно? – и фрейлине постарше, самой чувствительной на вид, она сказала. – Я оставляю вас за главную. Если нужно, отведите леди Джиллиан в ее комнату, не открывайте шторы.
Она, хмурясь, провела меня в свою спальню. Комната была такой большой, такой полной роскоши, что я не сразу поняла, что мы не одни. У шкафа из красного дерева две седовласые женщины перебирали аптекарские бутылочки. Тонкая была Джоан, горничной Сивиллы, и она подошла к нам.
- Леди Джиллиан нужно больше нюхательных солей, Ваше высочество? Или успокаивающий отвар?
- Да. Нет, - Сивилла растерянно вскинула руки. – О, я не знаю, Джоан. Как ты думаешь?
Они обсуждали это, а я подошла к другой женщине, уверенной и приземистой, облаченной в шерстяное платье. К Норри.
- Люси, милая, приятный сюрприз, - сказала она, мы обнялись. – Я думала, тебя не будет всю ночь, - она покачала головой. – Им не стоит так тебя загружать…
- Король тоже тяжело работает, Норри. Прости, я не хотела оставлять тебя здесь одну.
- О, я не одна у Уайтхолле, дитя. Я думаю о тебе, - она отпустила меня. – Конечно, в наших комнатах пока тихо, Марджери уехала навестить маму. Но королева сказала, что я могу приходить сюда к Джоан. И так я и делаю.
Марджери, бодрая и способная, приглядывала на Норри, пока меня не было. Я забыла, что она уехала сегодня. Хорошо, что Сивилла все уладила. Я посмотрела на нее, чтобы выразить благодарность, но они с Джоан все еще шептались. Дверь открылась, и Джоан выскользнула за нее.
- Не переживай за меня, - продолжила Норри. – Это о тебе нужно беспокоиться и заботиться. Худая такая…
Сивилла подошла к нам.
- Точно, Норри. Она слишком худая.
- Я в порядке, - твердо сказала я. Они хотели спорить, но я подняла руку. – Правда. Но что случилось? – Сивилла замешкалась, я покачала головой. – Не говори, что это игра, потому что я в это не верю. Я слышала крик. И дама на полу сказала, что что-то видела.
- Зеленозубую Дженни, - сказала Норри.
Я уставилась на нее. Зеленозубая Дженни в мифах пряталась в реках, заманивала людей в глубины и ела их.
- Вы же шутите?
- Норри, прошу, - сказала Сивилла. – Мы договорились держать это при себе, - а потом мне. – Это бред, Люси. Полная ерунда. Леди Джиллиан просто хотела пошуметь. Она смотрела на реку, а потом вдруг позвала моих дам, крича, что увидела Зеленозубую Дженни. Это чушь!
Это так звучало, но почему тогда Сивилла не смеялась? Что-то происходило и тревожило ее.
- Что она видела? – спросила я.
- Зеленоватое лицо и руки под водой, - презрительно сказала Сивилла. – У причала, по ее словам.
Я не видела ничего, когда была там, но я была отвлечена.
- Может, мне лучше проверить, чтобы убедиться, что проблемы нет, - может, леди Джиллиан что-то все-таки видела, утопленника или плавающего человека. И туда приплывет ночью король. – Я попрошу своих людей помочь. Если нужно, отправлю весть королю…
- Генри? Нет! – Сивилла снова напоминала мстительного ангела. – Никому не говори, слышишь? Ни слова.
Ее реакция испугала меня.
- Почему?
- Потому что я не хочу, чтобы он думал, что я не могу управлять двором, - сказала Сивилла. – И я не хочу, чтобы об этом говорили все. Такие сплетни они любят. А потом все в Лондоне начнут говорить о безумной королеве и истерическом дворе. Это смутит Генри, смутит меня. Моя репутация будет разрушена. Я не хочу этого.
Я стояла, лишенная дара речи. Я не видела Сивиллу год, но знала, что она была не рада до свадьбы. Конечно, многие властные люди были против их брака. Некоторые настаивали, что он должен был жениться на иностранной принцессе, другие хотели выдать своих благородных дочерей. Почти никто не хотел, чтобы он женился на девушке, которая годами путешествовала по континенту со своей странной матерью.
Люди тоже не были добрыми. Король убрал цензуру, которую принял лорд Скаргрейв, и торговцы продавали тысячи копий популярных баллад, поющихся в тавернах, дополненные иллюстрациями. Я видела несколько песен о себе, о том, как я защищаю Англию, как победила ненавистных тенегримов, о моем бесстрашии. О Сивилле песни были другими. Они отмечали ее красоту, но заявляли, что она безумна, как ее мать. До свадьбы каждое ее появление вызывало заявления, что она глупая и обычная, что она не достойна быть королевой Англии.
Я надеялась, что после свадьбы ситуация стала лучше. Они с Генрихом любили друг друга, в этом я не сомневалась.
Но я видела напряжение в ней.
- Обещай, что ничего не расскажешь, - Сивилла уже не приказывала, а умоляла. – Ничего страшного нет. Леди Джиллиан всегда что-то видится, да, Норри?
- Она любит шум, - согласилась Норри.
- На прошлой неделе были призраки в музыкальной комнате, - сказала Сивилла. – А до этого – падающая звезда, предвещающая всем нам зло. Так что ее слова ничего не значат.
- Леди Клеменс восприняла их серьезно, - возразила я. – Она хотела сообщить Нату. Я слышала.
Сивилла закатила глаза.
- Клеменс все хочет доложить Нату. Она хорошая, одна из моих любимиц, но она месяцами думает о нем. Ты не слышала?
Нет.
- Это очень утомительно, - продолжила Сивилла. – Ее отец, граф Тунбридж, никак не пресекает ее увлечение, и это только разжигает огонь. Клеменс днями напролет говорит о Нате. Лучше бы она прекратила, - она криво улыбнулась мне. – Я не против, если бы ты так делала. Но ты о нем не говоришь.
Я пожала плечами.
- Нечего говорить. Наши пути разошлись.
- Так ты и говорила, - скептически отметила Сивилла, - но я не верю. Ты не давала мне задавать вопросы…
- И мне, - добавила Норри.
- Но у меня есть глаза, - продолжала Сивилла, - и это не выглядит как расставание. Ты приходишь во дворец, только когда Нат уезжает, и покидаешь дворец до того, как он вернется, и так всегда. Так уже больше года. Ты даже ему в лицо не можешь смотреть?
Я хотела возразить, но не могла, ведь Сивилла была передо мной.
Ее сережки покачивались, Сивилла взяла меня за руку.
- Люси, что бы ни случилось, ты можешь рассказать мне. Мы друзья, - я молчала, ее рука замерла на моей. – Я… думала, мы ими были.
- И есть, - быстро сказала я, но она убрала руку.
- Тогда расскажи, что не так между тобой и Натом.
- Не важно, - не сдавалась я.
- Важно, - ее голос был напряжен. – Но ты как Генри. Вы оба думаете, что можно скрывать от меня вещи. Если я задаю вопросы, вы гладите меня по голове и отворачиваетесь. Думаете, что проявляете доброту, видимо. Но я не собачка, Люси. И не глупая. Я знаю, когда от меня скрывают правду.
Тогда что она думала о Генрихе? Обо мне?
- Милая, - начала Норри, потянувшись к Сивилле. – Она и мне ничего не говорит.
Печаль Норри причиняла боль, как и отчаяние Сивиллы. Такой ценой я ограждала людей, которых любила. Это было тяжело для них и для меня. Но как я могла рассказать им правду?
Я подняла голову и обнаружила, что Сивилла смотрит на меня.
- Ты мне не доверяешь, Люси? – сказала она. – Так все время после того, как ты стала работать на Генри. Я знаю, что ты хранишь секреты королевства, но ты закрыла все. И я знаю лишь, что ты ненавидишь Ната…
Я вздрогнула. Едва заметно, но Сивилле этого хватило, и я не успела отвести взгляд. Я забыла, что она хорошо меня читала.
- О, Люси, - ее недовольство превратилось в сочувствие. – Он тебе еще важен, да? Что бы ты ни говорила.
Как все исправить? Стоило держать от нее в стороне, как я делала этот год.
Я искала слова, а Сивилла, торжествуя, сказала:
- Надежда еще есть.
- Нет, - мне не нравилось, куда она клонила.
- Вы созданы друг для друга, - сказала Сивилла, не слушая меня. – Если он тебе важен, надежда еще есть. Мы еще можем вас свести, - она замерла из-за новой идеи. – Я могу этим заняться.
Я в ужасе посмотрела на нее.
- Нет.
- Но я буду рада помочь, - она подпрыгнула в своих ярких туфельках, как она делала в счастливые дни, и радостно улыбнулась мне. – Прошу, позволь.
- Нет, - мой голос дрогнул. – Не ходи к нему, Сивилла. Оставь его. Оставь одного.
Сивилла и Норри смотрели на меня.
Первой заговорила Норри, ее голос был полон тревоги, ведь она всегда думала, что Нат не может поступить неправильно.
- Дитя, я должна знать. Что сделал Нат, что ты так выглядишь?
Мое горло горело. Что я могла сказать?
Сивилла тут же пошла в защиту.
- Мне сказать Генри, что ему нельзя доверять? Он послушает меня, будь уверена. Я его заставлю выслушать.
- Нет! – только не это. – Сивилла, прошу…
Но мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что она не отступит. Если она разрушит уверенность короля в Нате, все мои старания будут напрасными.
Игра шла. И я должна была рассказать им правду.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ:
РАСКРЫТАЯ ПРАВДА
Я слышала, как сзади трещит огонь. Уголек выпал из-за решетки. Я подняла голову, Сивилла и Норри все еще смотрели на меня.
- Нат не сделал ничего страшного, - сказала я. – Это правда, обещаю. Но расстаться было его идеей, не моей. Он сказал не писать ему, просил держаться подальше, пока он при дворе.
Сивилла опешила.
- Не понимаю.
Норри была потрясена не меньше нее.
- Зачем Нат это сделал?
Я с усталостью понимала, что все должно раскрыться. Не было шанса избежать этого.
- Потому что он считает, что у него нет статуса для отношений со мной. Он сказал, что ему нужно доказать, что он сам может стоять на ногах, а он не может этого, пока я рядом. Люди подумают, что я продвигаю его.
- Он признавался в чувствах? – спросила Сивилла.
- Полтора года назад, - осторожно сказала я. – Конечно, я не знаю, что он чувствует сейчас…
- Он тебя любит, - глаза Сивиллы сияли.
Норри не спешила радоваться, но я видела, что напряжение покинуло ее морщинистое лицо.
- Вот, что между вами, - она покачала головой. – Но я не знаю, почему Нат решил, что не стоит на своих ногах. Я еще не встречала более способного юноши.
Я молчала. Двадцать месяцев назад я сама спорила с Натом об этом, и это ни к чему не привело. Я не собиралась раскрывать кому-то, даже Норри, какое отчаяние ощущал Нат, каким низким тогда было его положение при дворе.
Но Сивилла разбиралась в политике двора и не забыла.
- Он умел, да, - согласилась она, - но не в том дело, милая Норри. Да, тогда у него не было толком места при дворе, не было власти. А вы ведь знаете, какими могут быть люди. Они бы назвали его лакеем Певчей, а то и хуже.
От ее слов я поняла, как плохо все было. Я преодолела бы это, чтобы быть с Натом. Но его жертва была бы куда больше. Никто не стал бы уважать его. Конечно, он упрямился.
- Да, понимаю его дилемму, - Сивилла повернулась ко мне с тревогой в глазах. – Но я все еще думаю, что он попросил слишком много, заставив тебя делать вид, что вы расстались.
- Он не просил этого, - призналась я. – Он сказал, что ему нужно все делать самому. А у меня было время подумать, и я поняла, что нужно делать. Было мало не вмешиваться. Я должна была дать понять, что не хочу вмешиваться, что меня не интересуют его дела, что меня не интересует он.
- Это нужно, дитя? – спросила Норри.
- Да, - я была в этом уверена. – Иначе при дворе думали бы, что я тяну за нити для него.
- Ненавижу это говорить, но ты права, - сказала Сивилла. – Эти жабы так и подумали бы. Но нужно было рассказать нам. Мы могли помочь тебе.
Я покачала головой. Я любила их, но этот секрет был слишком большим, особенно, если учесть, что Сивилла не была скрытной. Может, это изменилось, ведь она теперь была королевой, но было рискованно говорить ей или кому-то в ее круге, включая Норри.
- Было проще всего сказать всем, что мы поссорились, и между нами больше ничего нет, - сказала я. – Так никто не мог обвинить Ната в том, что его достижения – моих рук дело.
- И никто не помогал ему, чтобы добраться до тебя, - сказала Сивилла, понимая. – И Нат стоит на своих ногах, как и хотел, - она с восхищением посмотрела на меня. – Умный план.
- Нет, - он многого мне стоил. – Отчаянный. Но он сработал. И Нат не возражал.
Сначала я боялась, что не смогу играть при нем, что мой взгляд все выдаст. Но этого не было. Меня редко вызывали ко двору. Я узнавала при этом, что Нат ушел раньше моего прибытия. И я старалась уехать раньше, чем он возвращался. Не удалось лишь раз, и я притворилась, что плохо себя чувствую, и оставалась в комнате, пока он не уехал.
Хотя мы не видели друг друга, мы словно были в безмолвном соглашении. Мы играли по одним правилам.
Я на это надеялась. Проблемой такой игры было отсутствие уверенности в том, что думает другой игрок. И всегда был шанс, что игра закончится, когда все уйдут с доски.
Тихое сочувствие во взгляде Норри убивало меня. Она похлопала меня по руке.
- Ты замерзла, дитя.
Сивилла обняла меня рукой.
- Замерзла? Нельзя этого допустить.
Норри разожгла огонь сильнее, Сивилла усадила меня в кресло с высокой спинкой у камина. Шурша шелковыми рукавами, она взяла серебряный чайник, который был укутан тканью, чтобы не остывал.
- Шоколад. Он тебе нужен.
Она налила напиток и передала мне. Грея руки о чашку, я чувствовала себя очень уютно.
Сивилла села и принялась за свой шоколад.
- Не понимаю, - сказала она расслабленно, - почему вы с Натом все еще порознь.
Я со стуком опустила чашку.
- Но я только что сказала…
- Ты рассказала, что держалась подальше от Ната, чтобы он проявил себя, - сказала Сивилла. – Это было благородно. Но он проявил себя, Люси. Вы не пересекались, так что ты можешь не знать, но тебе стоит увидеть, что творится, когда он приедет. Все в Лондоне выказывают ему почести и уважение.
Норри кивнула.
- Они знают, что он спас их от голода, сначала картофелем, а в том году – новой пшеницей.
- И у него репутация отличного посредника, - сказала Сивилла. – Генри говорит, что ему можно все доверить. Он зовет его правой рукой.
- Но это только король, - возразила я.
- «Только король», - повторила Сивилла, на ее щеках появились ямочки. – Люси, ты знаешь, сколько людей получают такое отношение Генри? И сколько плюсов у такого отношения? Тебе стоит увидеть, как люди теперь прислуживают Нату.
Я заметила, что его имя произносили иначе, но Сивилла была права. Я не понимала, как сильно изменилось его положение.
- Прислуживают? Правда?
- Да. Он им не потакает, так что чувствительные перестали так делать. Но остальные делают. Все при дворе знают его ценность, - Сивилла посмотрела на меня поверх чашки с шоколадом. – Включая дам.
- Дам?
- Не только Клеменс влюбилась в него, - сказала Сивилла. – Хотя она из них милее всех.
Это меня не успокаивало.
- Его считают одним из самых подходящих мужчин в королевстве, - бесстрастно говорила Сивилла, словно оценивала незнакомца. – Конечно, богатства у него нет, но из-за положения при дворе люди рассчитывают, что он разбогатеет. И теперь он стал лордом Уолбруком, хотя Генри пришлось долго его уговаривать согласиться, многие семьи готовы закрыть глаза на факт его рождения.
- О, вот как? – они столько раз рычали на него, ведь не было известно, кем были его родители. – Звери.
У Сивиллы снова появились ямочки.
- Нат, как по мне, сделал то, что хотел. Он создал свою репутацию. Вам больше ничто не мешает.
- А потому, - сказала Норри, - вы должны перестать избегать друг друга.
Сивилла кивнула.
- Лучше и не скажешь. Вы ждали достаточно долго. Вам нужно просто поговорить, и все наладится.
Я провела пальцами по краю чашки. Я представляла то, о чем они говорили, я хотела этого, чтобы боль и ожидание закончились. Но на пути было все еще много преград.
- Он прибудет в Лондон, - сказала я. – На открытие. Король сказал мне сегодня.
Сивилла была рада.
- Отлично! Тебе нужно остаться и дождаться его. Обещай, что так и сделаешь.
- Он не сказал, что хочет меня видеть, - возразила я. – Не написал.
- Может, он решил, что ты передумала, - сказала Сивилла.
Худший страх поднимал свою уродливую голову.
- А если он передумал?
- Тогда ты узнаешь, - заговорила Норри хриплым голосом. – Лучше узнать сейчас, чем сидеть и ждать годами.
- Да, - сказала Сивилла. – Ты должна поговорить с ним. Думаю…
Крик из-за двери перебил нас.
- Певчая! Мне нужна Певчая!
Я встала, Сивилла и Норри приблизились ко мне. Но я не успела открыть дверь, лорд Габриэль ворвался в комнату.
Он дышал порывами, словно сильно бежал, его отполированные ботинки и аккуратный костюм были в пятнах дождя.
- Вы нужны королю, Певчая. Срочно.
- Королю? – ладонь Сивиллы легла на сердце. – Он ранен?
- Нет, нет. Ничего такого, - убедил ее Габриэль, поклонившись со своим очарованием. – Ему нужна Певчая. Боюсь, больше ничего сказать не могу. Певчая, вы идете? В послании говорится, что вам нужно встретиться с ним во дворце Гринвич.
- Конечно, - там он собирался встретиться с адмиралом, он был в пяти милях ниже по реке от Уайтхолла. Я повернулась к Норри и Сивилле. – Простите, но я должна идти.
Норри привыкла к быстрым прощаниям. Она отпустила меня, попросив беречь себя и обняв. Сивилла была сдержанной. Я видела по ее лицу, что она хотела отправиться с нами. Но было ясно, что ее туда не звали.
Вместо возражений она стала тихой и отдаленной. Мы с Габриэлем уходили, а она заняла место среди фрейлин. Я оглянулась, ее красивое лицо стало напряженной маской, и расстояние между нами увеличивалось.
ГЛАВА ПЯТАЯ:
ТЕМНЫЕ ДЕЛА
Час спустя я так и не попала к королю, но не из нежелания. Я стояла на тускло озаренной палубе, прижав колени друг к другу из-за волн, слушая внимательно музыку реки и тумана.
Я снова использовала магию, чтобы ускорить путь, пением просила потоки нести нас быстрее. Когда туман становился слишком густым, я рассеивала его, чтобы восходящая луна могла озарять наш путь. Пока что я не пробовала более сильную магию, что могла бы перенести нас к Гринвичу за секунды. Эта магия многого требовала, и я не знала, что нас ждет в конце, так что хотела поберечь силы.
За мной голоса стали громче и нарушили мою концентрацию. Я оглянулась и увидела, что Габриэль говорит с сэром Барнаби Гэддингом.
- Говорю вам, я знаю не больше вас, - говорил Габриэль, в его голосе была нотка напряжения. – Послание пришло в Уайтхолл, и я прибыл. Послание написано рукой короля. Он хотел, чтобы Певчая и его главные советники встретились с ним в Гринвиче из-за срочного дела. Больше ничего там не было.
- Главные советники? – сэр Барнаби постучал тростью из слоновой кости по палубе. Он был главой Совета и был недавно при смерти, да и сейчас его постоянно мучила подагра, но этого не было видно в его осанке. – И вы тоже отправились?
- Я хотел помочь, сэр Барнаби, - ответил подавленно, но все еще напряженно Габриэль. – И Певчая меня попросила.
Я такого не помнила. Это Габриэль предложил сопроводить меня на корабль. Но я не собиралась исправлять его версию событий. Он только появился в Совете, и у него уже были проблемы с опытными членами, например, с сэром Барнаби. Они не могли простить ему свободы и ошибки.
Но свобода была частью характера Габриэля. У него вошло в привычку делать мне предложение при каждой встрече. Я отказывалась, и он всякий раз лишь смеялся и целовал мою ладонь, а потом пробовал в следующий раз. Так он делал и с другими женщинами, как я подозревала, но никто так не радовался флирту, как Габриэль. Когда его заигрывания прекратились так же внезапно, как и начались, я была рада, но и удивлена.
Когда он не играл, Габриэль был приятным в общении. А сэр Барнаби этого не видел. Они с Габриэлем спорили, а я прошла на корму и обратила внимание на реку. Ничто не изменилось, только рассеивался туман, как и должен был.
Я невольно подумала о Нате. Он скоро будет здесь. Нужно решить, что делать. Может, Сивилла и Норри были правы. Может, пора мне было настоять и узнать, что обо мне думал Нат. Но я не хотела выставлять это на обзор всем при дворе. Потому что они будут смотреть, в этом я была уверена.
- Ах, вот ты где, - держась за шляпу, Корнелиус Пенебригг подошел ко мне. Туман осел на его очках и густой серебряной бороде. – Ты встревожена, дорогуша. Все в порядке?
- Да. В порядке, - старший из советников короля, Пенебригг был мне хорошим другом. Нат был ему как сын, и я знала, что наши отношения волновали его. Потому я не хотела тревожить его своими проблемами. – Просто хотелось бы знать, что ждет нас в Гринвиче.
Пенебригг кивнул, сжимая шляпу.
- Как и мне. Но мы вскоре там будем. Это последний поворот.
Он был прав. Ветерок усилился, прогоняя обрывки тумана. Вскоре кирпичные башни дворца, озаренные факелами, появились впереди. Через пару секунд я заметила корабль, пришвартованный у причала.
- Что такое? – осведомился сэр Барнаби, появившись за мной и указывая на судно. Света не хватало, чтобы увидеть что-то, кроме длинных темных линий.
Пенебригг суетился с очками, а Габриэль уверенно сказал:
- Судя по всему, это фрегат. Двадцать пушек, один из наших. Странно, что он здесь, у дворца.
Наше судно добралось до причала, и отряд стражей вышел из дворца встретить нас. Нам не дали спуститься, лидер спросил, кто мы, а потом указал на мрачный корабль.
- Король ждет вас на «Дорсете».
- В чем дело? – рявкнул сэр Барнаби.
- Не могу знать, - ответил страж. – «Дорсет» только прибыл из Голландии. Это все, что я знаю. Но Его величество хочет увидеть вас немедленно.
Мы поравнялись с «Дорсетом», на нем загорелись огоньки ламп, когда мы приблизились. Под одной из ламп стало видно людей на палубе. Команда корабля, видимо. Но когда Габриэль поприветствовал их, первым из круга вышел сам король.
Он подошел к поручню.
- Вы прибыли!
Мы поприветствовали его, мой голос почти подвел меня. Другие мужчины повернулись к нам, и среди них был Нат.
Больше года я притворялась, что он мне не интересен. А теперь, в полумраке лунной ночи, я перестала играть. Я была собой, желающей видеть его.
Сивилла назвала его правой рукой короля. Он так и выглядел. В нем всегда была тихая сила, но теперь эта сила была открыта. Высокий, уверенный и способный, он подошел ко мне, и то, что я увидела на его лице, заставило мое сердце колотиться как барабан…
А потом я заметила, что было в центре круга мужчин, и мое сердце чуть не остановилось. Там стояла огромная бочка, и было видно, что внутри нее была женщина с кляпом во рту.
Мне стало плохо от ее вида. Кляпы и намордники использовали, чтобы заставить женщин молчать, так было до правления Генриха. Особенно, это часто использовали на Певчих. Мою бабушку заставили замолчать кляпом и убили, от воспоминания я ощутила ужас.
- Что происходит? – мой голос дрожал от гнева. – Вы затыкаете женщин и бросаете их в бочки?
Я могла задать вопрос кому угодно, но смотрела на Ната.
Даже в тусклом свете я увидела, как его лицо изменилось. Когда он ответил, его голос был настороженным, почти стальным.
- Это не женщина, Певчая. Это русалка. И она с кляпом, потому что пыталась убить нас.
ГЛАВА ШЕСТАЯ:
УНДИНА
Я смотрела на Ната, лишившись гнева, но судно качнулось, и мы отплыли в сторону. Когда мы снова поравнялись с «Дорсетом», вернуться к тому моменту, полному надежды, когда мы посмотрели друг на друга, уже не вышло бы. Нат уже стоял вдали и говорил с кем-то из команды корабля. Он не смотрел в мою сторону.
Печаль, близкая к горю, пронзила меня. Сивилла просила поговорить с ним. Но мы встретились, и все пошло не так.
Впрочем, эмоции сейчас мне не помогли бы. Я сосредоточилась на том, что всем нужно было попасть на «Дорсет», особенно, сэру Барнаби, которого беспокоила нога.
Как только все оказались на борту, король познакомил нас. Я уже знала лорда адмирала, пухлого мужчину лет сорока с кожей, как у ящерицы. Рядом с ним стоял мой давний друг, сэр Самюэль Дипс, советник короля, денди и секретарь морского флота. Я впервые видела капитана Эллиса с бычьей шеей и хрупкого доктора Верни с «Дорсета».
После любезностей мы собрались вокруг бочки, в которой была морская вода.
Существо попыталось спрятаться под воду, когда ее окружили, прячась, как только было возможно. Ее длинные серебристо-зеленые волосы плавали на поверхности, отчасти закрывая обзор. Но все равно было видно, что у нее голова женщины и рыбий хвост, толстые веревки обвивали ее руки и тело. В свете фонаря ее кожа блестела, чешуйки под поверхностью сверкали.
Она не была человеком. А потом я увидела, как веревка впивается в ее кожу, и прикусила губу.
Она была опасна. Нат говорил, что она хотела убить. И веревки с кляпом больше никого не беспокоили. Они бесстрастно смотрели на русалку, кроме Пенебригга, который глядел на нее почти с благоговением.
- Чудо, - выдохнул он. – Настоящая ундина.
Ундина? Я посмотрела на Ната, стоявшего напротив меня.
- Ты говорил, что она русалка?
- Это термин обычных людей, - сказал Габриэль. – Те, кто читал великого Парацельса, назвали бы ее элементалем воды.
- Ундиной, - кивнул сэр Барнаби.
- Или нимфой, - поправил шляпу сэр Самюэль. – В моем издании термин перевели так.
Капитан Эллис и доктор были в смятении. Как и король с адмиралом.
- Или можно просто назвать ее русалкой, - спокойно сказал Нат, - и тогда нас поймут и те, кто не читал Парацельса.
- Можно и так сказать, - согласился Пенебригг, но я даже в тусклом свете видела, что Габриэль недоволен. Он недолюбливал Ната.
- Я предпочитаю терминологию Парацельса, - сказал Габриэль в манере аристократа. – Все же он первый посмотрел на все с точки зрения науки, чтобы понять, что каждой из четырех великих стихий принадлежит дух…
- Ундины воды, саламандры огня, гномы земли и сильфы ветра, - сказал Нат.
Габриэль удивленно вскинул бровь.
- Так ты читал его.
- Да. Интересная теория, - сказал Нат. – Но мало доказательств.
Габриэль был готов спорить дальше, но сэр Барнаби вмешался с вопросом к доктору.
- Скажите, долго она может так сидеть под водой?
- Дольше человека, - худощавый и сутулый доктор Верни сверился с тетрадью. – Мы засекали время, Максимом был семнадцать минут и двадцать секунд. Но это было раньше. Сейчас периоды стали короче.
- Да, - Дипс сверился с часами. – Последний раз был всего четыре минуты и тридцать шесть секунд.
- Интересно, - сэр Барнаби склонился на трости, чтобы разглядеть существо. – Думаете, она ослабевает?
Когда я впервые встретила сэра Барнаби и его коллег, они смотрели на меня так же, как на диковинку, которую нужно проверить. Мне стало не по себе.
- Если так, - сказала я, - то, возможно, из-за плотно затянутых веревок.
- Плотно? – король нахмурился. – Вы так думаете, капитан Эллис?
Капитан покраснел от одной мысли.
- Если мы их ослабим, она выскочит из бочки в море, и мы снова будем в опасности. Она – убийца.
- Как она на вас напала? – спросила я.
- Она пыталась разбить нас, - капитан Эллин. – Она и ее родичи. И если бы лорд Уолбрук не мыслил быстро, у них бы вышло.
- Родичи? То есть, русалка была не одна? – спросил Пенебригг.
- Я видел троих, - сказал доктор Верни.
- Я тоже, - отозвался капитан Эллис.
- Возле устья Темзы? – спросил адмирал. – Опасное место во все времена, с отмелями и странными течениями. Там нельзя проходить неопытным.
- Да, милорд, - капитан Эллис повернулся ко мне и сказал. – Я могу показать потом место на карте, если хотите.
- Когда это случилось? – спросила я.
- Утром после рассвета, - голос капитана стал мрачным. – Я вел корабль, мои лучшие ребята помогали. И тут мы услышали пение.
- Я тоже слышал, - сказал доктор. – Изысканная музыка, я такую никогда не слышал, - он робко посмотрел на меня. – Хотя я никогда не слышал Певчую.
- Они не похожи, - убедил его Нат. – Песни Певчей для наших ушей звучат жутко.
Норри всегда говорила, что они звучат зловеще. Но я не знала, как считал Нат.
- Но песни русалок невероятно красивы, - продолжил Нат. – Сводят людей с ума. Это она и начала делать с нами.
- С тобой тоже? – спросил Пенебригг.
- Мне повезло быть под палубой, когда это началось, так что я едва слышал, - сказал Нат. – Только когда в соседней каюте закричали про русалок, я выглянул в иллюминатор. Когда я увидел их, я вспомнил историю Улисса и сирен из той книги, по которой вы меня учили латыни.
- Правда? – обрадовался Пенебригг.
Нат кивнул.
- Хорошо, что вспомнил. У меня не было при себе воска, как было у людей Улисса, но шерсть из подушки подошла, пришлось разорвать ее. Я кричал остальным под палубой заткнуть уши, а потом взбежал на палубу и заткнул уши капитану и тем, кого успел найти. Многие быстро пришли в себя, повернули корабль, а я бросился за русалками с помощью доктора Верни и нескольких остальных.
- Одна из них была у берега, а другие – у кормы, - сказал доктор Верни. – Мы бросали гарпуны и попали по одной. Другую поймали сетью.
- Втащив ее на борт, мы заткнули ей рот, - сказал капитан Эллис. – А потом пришлось думать, как ее хранить.
- Мы хотели, чтобы вы увидели ее, - сказал Нат королю, - но я боялся, что она умрет, если мы будем держать ее без воды. Так что мы наполнили бочку морской водой.
- Хорошая мысль, - сказал Пенебригг.
- Первую бочку она перевернула, борясь, так что пришлось ее связать…
- Это была скользкая работа, - добавил доктор Верни. – Она была как угорь…
Пока они говорили, русалка вынырнула за воздухом. Ее взгляд был опущен, веки были красными и опухшими, словно она плакала.
Уловка или иллюзия. Но то, что я видела, было не иллюзией точно: серый кляп в ее рту, точки ярко-красной крови там, где веревка оцарапала ее щеки.
Их можно было ранить, как и нас.
- Три минуты и сорок восемь секунд, - Дипс закрыл часы.
- Невероятно, - сказал сэр Барнаби, доктор сделал запись в тетради. Никто не замечал кровь.
Нат напротив меня сказал:
- Некоторые хотели убить ее, но мы им не позволили.
- Правильно, - сказал сэр Барнаби. – Лучше изучить ее, пока можно. Представьте, что мы можем узнать. Никто еще не экспериментировал с живой русалкой.
Я сжала кулаки. Она пыталась утопить корабль. Она пыталась убить их. Но мне все равно было плохо. Что за эксперименты задумывал сэр Барнаби?
- Я не это имел в виду, сэр Барнаби, - сказал Нат.
Я была рада слышать это, но радость угасла, когда Нат продолжил:
- Я хотел попытаться поговорить с ней, - он посмотрел на меня поверх головы русалки, ведя себя бесстрастно. – Может, тебе удастся узнать ее мотивы, узнать, задумали ли русалки другие нападения.
- Отличная мысль, - сказал король.
Я смотрела на кровоточащее лицо русалки.
- Вы хотите, чтобы я допросила ее?
- Да, - сказал Нат.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ:
СЕСТРЫ ПОД КОЖЕЙ
Русалка подняла голову и посмотрела на меня бледными морскими глазами. Она нас понимала?
- Я не знаю, с чего начать, – сказала я Нату и королю. – Даже без кляпа…
- Кляп останется, - капитан Эллис скрестил руки. – Она уже достаточно навредила. Двое из моей команды все еще не пришли в себя. Я не буду рисковать остальными.
- Похоже, шерсть лучше всего защитила от звука, - объяснил доктор Верни. – Или те ребята были уязвимее остальных. Но мы не можем позволить русалке снова петь.
- Не на корабле, - сказал Нат. – Я предлагаю перенести ее в бочке в подвал Гринвича. Она не сможет там сильно навредить, даже если убрать кляп.
Поднимался ветер. Я ощущала, как «Дорсет» раскачивается подо мной. Русалка тоже это ощущала. Она повернула голову в сторону ветра, ее хвостовой плавник двигался в воде.
- Уверен, что она потерпит перемещение? – с сомнением спросила я. – Она выглядит нездоровой, как по мне.
- Согласен, - доктор Верни посмотрел на свою книгу записей. – Судя по собранной информации, она быстро слабеет. Перемещение может убить ее.
- Мы не можем этого позволить, - сказал сэр Самюэль. – Иначе мы ничего не узнаем.
- Верно, - встревожился король. – Певчая, есть другой вариант? Есть другой способ узнать ее намерения?
Русалка все еще смотрела на меня. Одного взгляда в эти морские глаза хватало, чтобы я поняла, что откуда-то знаю ее, что мы – сестры под кожей…
Но это было воображение.
- Я не могу читать ее разум без лунного шиповника, - сказала я. – А у нас его нет, - последний флакон был уничтожен при всем Совете в прошлом году.
Пенебригг успокаивающе ответил:
- Не переживай, дорогуша. Должен быть другой способ.
- Да, - сэр Барнаби окинул русалку взглядом. – Если бы мы могли сделать так, чтобы она могла говорить, но не петь, то получилось бы что-нибудь узнать от нее. Может, если поэкспериментировать с ее связками…
Мое горло сжалось.
- Нет, - слово вылетело из меня. Все повернулись ко мне, и я поняла, что мои кулаки снова сжаты.
- Певчая? – сказал король.
- Должен быть другой способ, - я смотрела в глаза русалки. Я ощущала ее страх, почти словно он был моим. Ее страх, ее тоску по морю.
- Вы же не собираетесь вытащить кляп? – сказал с подозрением капитан Эллис.
- Мы уже это решили, полагаю, - сказал король. - Певчая, что вы думаете?
- Я хочу послушать, - откуда эта идея? Не важно. Ее нужно было проверить. – Послушать русалку, как я слушаю воду.
Нат был заинтригован, как и Пенебригг. Все остальные растерялись.
- Но с кляпом она не издаст ни звука, - возразил лорд адмирал.
- Не для ваших ушей. Но я слышу в воде то, что не слышат другие. Я ощущаю, что она хочет, что ей нужно, как она может схитрить, без слов, - я кивнула русалке. – С ней должно сработать. Она – создание воды. И, если Парацельс прав, ее можно звать духом воды.
Габриэль кивнул при упоминании Парацельса.
- Интересная идея.
- Интересная, да, но сработает ли? – спросил сэр Барнаби. – Разве вы не услышали бы раньше от нее что-нибудь, Певчая?
- Сложно слушать, когда столько голосов, - сказала я. – Мы все время говорим.
- Тогда теперь мы помолчим, - сказал Нат.
Остальные последовали его примеру, даже король. Капитан Эллис отправил всю команду под палубу. Несколько минут спустя стало слышно только ветер и тихий плеск Темзы о бока судна.
Я смотрела на русалку, она смотрела на меня, и я сосредоточилась на звуках.
Сначала я слышала только воду в бочке, она не радовалась, что ее удерживали. Она кружилась, мелодия шла по бесконечному кругу. А потом я уловила что-то еще, пугающую музыку, что говорила о страхе чего-то в бочке. Не воды.
Сэр Барнаби склонился, словно хотел рассмотреть русалку ближе.
С плеском она погрузилась, оставив след пузырьков. Музыка снова пришла ко мне, в этот раз сильнее, полная паники.
- Назад, - сказала я. – Отойдите как можно дальше.
Сэр Барнаби был недоволен, как и лорд адмирал с капитаном Эллисом. Но Нат и король жестами заставили всех отойти от бочки.
Я пыталась передать русалке, что все безопасно. Но я потеряла связь с ней.
Я в смятении обхватила край бочки пальцами. Она была передо мной, но я не мгла дотянуться до нее, я и не осмелилась бы, ведь она уже боялась.
Вода в бочке бурлила. Она коснулась кончиков моих пальцев, волна ощущений нахлынула на меня, такое сильное раскаяние, что я отдернула с потрясением руку.
Русалке было жаль?
Взмахнув хвостом, она вынырнула. Жидкость стекала по ее волосам и коже. Я вскоре поняла, что там не только морская вода, но и слезы.
Я коснулась воды снова, меня снова заполнило раскаяние, а еще боль и страх.
Она не хотела никому навредить. Теперь я была в этом уверена. И я знала кое-что еще. Она умирала.
Кляп не только впивался в ее кожу. Не только мешал ей петь. Он удушал ее. Вата облепила ее язык и двигалась по горлу все дальше с каждым глотком…
Ее паника была моей. Я хотела сорвать кляп и до этого. Но я знала, что были причины осторожничать. Если бы я попробовала, мне пришлось бы бороться с капитаном Эллисом, да и с остальными, скорее всего. Я могла победить, если нужно, но были другие способы спасти жизнь русалки. Кляп был мокрым. Я могла направить туда воду по своей воле?
Я слушала, но в этот раз не только русалку, но и воду вокруг нее, особенно, в вате и веревке. Русалка погрузилась снова, и я запела воде, просила ее выгнать вату из горла русалки. А потом я использовала вес воды, чтобы растянуть веревку и чуть ослабить кляп.
- Погодите! – бросился вперед капитан Эллис. – Что она поет?
Нат и Габриэль оттащили его.
- Она знает, что делает, - сказал Нат. – Дайте ей шанс, как она и просила.
Его уверенность удивила и согрела меня. Я отвлеклась и пропела дольше нужного, ослабила веревки сильнее, чем планировала. Я вдохнула, чтобы все исправить, и кляп отцепился.
- Остановите ее! – закричал капитан.
Нат бросился к бочке. А потом остановился. Как и все они.
Русалка пела.
Доктор не врал: песня была совершенной, я о такой и не мечтала. Я была очарована красотой. Пока русалка вырывалась из веревок, которые я ослабила по доброте и по ошибке, я могла думать лишь о ее музыке.
В отличие от остальных на корабле, я давно имела дело с волшебными мелодиями, и я знала, как противостоять им. Лучше всего было уйти вглубь себя, сосредоточиться на биении своего сердца, а не на внешних звуках. Когда я сделала это, песня русалки утратила часть илы. Я смогла двигаться, хоть это и требовало усилий.
Но петь сейчас я не могла. Для этого нужно было открыться и слушать музыку вокруг, а кто знал, куда она привела бы? Я могла запеть вместе с русалкой. Лучше заткнуть уши мужчинам вокруг меня, чтобы они помогли.
Я повернулась к ним, а русалка сбила бочку. Она треснула, упав, вода вылилась, и русалка вместе с ней отъехала к краю.
- Нет, - я заставила себя шагнуть и схватиться за ее скользкий хвост. – Останься. Поговори со мной.
Я касалась ее чешуи и чувствовала ее гнев. Уже не было раскаяния, сожаления, только дикая ненависть.
Ты заплатишь, Певчая. Помни, - заговорила она, хотя с губ все еще скрывалась прекрасная песня. – Море идет. Мы идем. И мы утопим вас всех.
Я впилась от потрясения сильнее.
Что?
Пусти, - сильный хвост русалки ударил меня о палубу. Я отпустила ее плавник.
Не переставая петь, русалка схватилась молочно-белыми руками за борт и перемахнула через него. С громким плеском она погрузилась в реку и уплыла.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ:
НЕЗНАКОМЦЫ
Я подбежала к краю. Все было тихим и мрачным, русалки не было видно, не было даже тусклого сияния под волнами.
Но ее песня ушла с ней, и я могла снова притягивать свою магию. Я слышала Темзу и нашла то, что было мне нужно. Музыку, что могла найти и схватить русалку, притянуть ее к нам.
За мной зашевелились мужчины.
- Что это было? – сказал кто-то.
- Она сбежала, - закричал король. – Русалка сбежала.
- Это все Певчая, - прорычал капитан Эллис.
- Это может быть случайно, - сказал Пенебригг.
Нат подошел ко мне.
- Что случилось?
Я не могла посмотреть на него, тем более, ответить. Русалка была все дальше с каждым мигом. Закрывшись от всего, кроме музыки, я позвала реку на помощь.
Моя песня лилась в ночи, а потом разбилась в хаосе. Голова кружилась. Моя песня словно врезалась в стену.
Что-то защищало русалку, что-то невероятно сильное, что-то, что не было магией русалки. Могла ли это быть сама река? Или морской поток в ней? Могла русалка взывать к такой силе?
- Что она делает? – осведомился капитан Эллис.
- Тише, - сказал кто-то. Габриэль?
Капитан молчать не собирался.
- Не смей мне приказывать. Это мой корабль, я буду говорить то, что захочу. Откуда нам знать, что она не помогает русалке?
Не слушая их, я запела снова. И снова мо
