Римское общество в период ран. римской империи :социальное и эк.развитие

Римская империя существовала пять столетий — с 27 г. до н. э. до 476 г. н. э. (476 год, когда был ввергнут последний западноримский император, является традиционной датой конца Римской империи.). За это время она прошла сложный путь развития от расцвета рабовладельческой формации до ее падения. Эпоху империи принято делить на два периода: раннюю империю (с 27 г. до н. э. до конца II в. н. э.) и позднюю империю (III-V вв.н.э.). По отношению к городскому плебсу Октавиан действовал в соответствии с принципом «хлеба и зрелищ!». Было упорядочено снабжение Рима хлебом и водой. Городская беднота получала бесплатно хлеб, поступавший из провинций, а также денежные подарки. И Октавиан, и его преемники старались развлекать городской плебс. Для этого в Риме и в других городах устраивались гладиаторские бои, битвы гладиаторов с дикими зверями, состязания колесниц. С большой пышностью и подачками народу проводились триумфы по случаю побед римского оружия и справлялись религиозные праздники.ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА:

Последние два века до нашей эры и первые два века нашей эры явились в Римской державе эпохой наибольшего развития рабовладельческой формации. За четыре указанных столетия в развитии римской экономической системы проявились такие общие черты, как широкое территориальное распространение рабовладельческого способа производства в пределах Римской державы, главными очагами которого были города, максимальное развитие частного сектора экономики за счет сокращения государственного, сильная классовая поляризация в обществе Римской державы — увеличение классов рабовладельцев и рабов и в то же время сокращение класса свободных мелких собственников, наибольшее распространение классической формы рабства, рост специализации и товарности производства в различных отраслях хозяйства. Значительная часть награбленных ценностей шла в казну (эрарий) римского государства, другая часть делилась среди воинов, причем львиную долю добычи получали полководцы. Некоторые провинции, как, например, Египет, были императорскими, и доходы с них поступали не в сенатский эрарий, а в императорский фиск. При завоеваниях римляне захватывали много пленных с целью получения за них выкупа или для продажи их в рабство. Конфискованные в провинциях земли пополняли фонд ager publicus. В густонаселенных восточных провинциях со множеством городов и высоким экономическим и классовым развитием была невозможна широкая римская аграрная колонизация. Римляне не изменили внутренней структуры городов и сельских общин, но они по своему произволу перекраивали городские территории, изымая их из-под власти одних полисов и передавая другим. В вопросы местного самоуправления римляне вмешивались редко — когда затрагивались их интересы, но в этих случаях они не считались ни с местными органами, ни с местными правовыми традициями. Самоуправление городов ограничивалось финансово-экономическими вопросами, дарованием местных гражданских прав, предоставлением почестей. Например, в малоазийских гражданско-храмовых общинах в I в. до н. э. широко использовалась храмовая земля для сдачи в аренду гражданам на сравнительно легких условиях. Подъем экономики в западных провинциях был связан с распространением там рабовладельческих вилл и латифундий, в значительной степени производивших продукцию на продажу. Латифундии в ранней империи были двух видов: централизованные, основанные на рабском труде и управляемые из единого центра поместья, и децентрализованные, земля в которых раздавалась мелким арендаторам-колонам. Централизованные рабовладельческие латифундии были распространены в Галлии и Испании; децентрализованные латифундии были характерны для Италии, Северной Африки и восточных провинций. Крупное частное землевладение возникало путем скупки и насильственного захвата участков мелких и средних собственников и сельских общин, а также захвата государственных земель. Развитие товарно-денежных отношений, долгое время стимулировавшее расцвет рабовладельческих хозяйств, не только перестает способствовать существованию рабовладельческого способа производства, но даже начинает превращаться в его тормоз. С середины II в. н. э. в Италии, а несколько позже и в провинциях начинает ощущаться нехватка денег. Развитие производительности рабского труда достигло своего предела: больше из раба уже нельзя было выжать. СОЦ.РАЗВИТИЕ: Рим и покоренные им народы находились не только в противоречии друг с другом. Постепенно в их отношениях все большую роль играют взаимодействие, взаимовлияние и, наконец, взаимопроникновение.

Между рабами и свободными во времена расцвета республики существовала пропасть. Свободный пользовался всей полнотой гражданских прав или мог ее добиваться, раб не обладал ни одним из них. С первых же десятилетий империи это положение начинает меняться. С одной стороны, Август, а за ним и последующие принцепсы, осуществляя политику укрепления традиций гражданской общины и старых рабовладельческих порядков, принимают меры к ужесточению рабского статуса. Сходную эволюцию переживают и отпущенники. Принцепсы усиленно и постоянно заботятся об ограждении гражданских общин от проникновения в них вчерашних рабов. При Августе принимаются законы, ограничивающие отпуск рабов на волю и расширяющие права патронов на имущество отпущенников; Клавдий карал тех из них, кто пытался окружить себя не подобавшим их сословию престижем; при Антонинах отработкам, которыми отпущенник был обязан патрону, придается форма своеобразного денежного оброка. Но, как и в случае с рабами, меры эти оказывались в противоречии с тенденцией, более соответствовавшей общему ходу исторического развития.

Для широких масс населения империи единство замкнутой гражданской общины существовать переставало, но принцип концентрации жизни в ограниченных самодеятельных ячейках оставался незыблемым. Прогрессировавший распад полисной макрообщности вел не к созданию социальной взвеси изолированных человеческих атомов, а к развитию компенсаторной системы микрообщностей.

Полнее всего, однако, органическая связь этих сообществ с движением жизни и истории выражалась в том, что элементы античного строя здесь не только сохранялись, но и подвергались внутреннему изменению. Возникнув из чисто античного, полисного, принципа локальной конкретно-человеческой общности, коллегии в то же время строили солидарность своих членов на упразднении основных, конститутивных, противоположностей полисной жизни: граждане — неграждане, свободные — несвободные, свои — чужие. Поэтому в них яснее, чем во многих других областях, выявлялось внутреннее омертвение исходного зерна античного мира, прообраза всех его частных структур — гражданской общины, а вместе с ней и основной оппозиции всей разобранной в этой лекции исторической эпохи — империи и полиса.