Крещеные казахи Российской империи

С.В. Горбунова

Нижневартовский государственный

педагогический институт

(г. Нижневартовск)

http://new.hist.asu.ru/biblio/zalk/247-252.pdf

Крещеные казахи Российской империи

К началу вхождения Младшего и Среднего жузов в состав России казахи по сравнению с соседними мусульманскими народами Средней Азии и Поволжья были менее исламизированы. Общественные отношения строились на основе адата — обычного права, а не шариата, в Западном и Северном Казахстане не было мечетей, крайне редко встречались муллы, да и те были выходцами из среднеазиатских народов. Считаясь мусульманами, казахи придерживались

древних верований тюркомонгольских племен. Не случайно в XVI в. бухарские шейхи и казии приняли фетву, рекомендовавшую хану Мухаммеду Шейбани объявить газават казахам как неверным1. Источники изобилуют примерами религиозной индифферентности казахов, а дореволюционные исследователи единодушно обвиняли правительство в «насаждении ислама». Некоторые из них даже упрекали российские власти в упущении возможности обратить казахов в православие. Вряд ли можно согласиться с этим утверждением: в истории, за самым редким исключением, не наблюдалось случаев принятия христианства мусульманскими народами. Однако конфессиональная политика Российской империи действительно способствовала укреплению позиций ислама среди казахов. Русские власти направляли в казахские роды татарских и

башкирских мулл, сооружали за счет казны мечети (которые в первое время охранялись «от разграбления» русскими казаками), выделяли средства для содержания мулл и т.п.

248

Очень осторожно подходила российская администрация к вопросам обращения казахов в православие. Единичные случаи крещения, вероятно, имели место и до начала присоединения Младшего и Среднего жузов к России. Об этом свидетельствует хотя бы Жете_Жаргы, свод обычного права казахов XVII в. В соответствии с его нормами, «ежели кто примет христианскую веру, у того родственники отнимают все его имение»2. Меняли веру только разорившиеся, вымытые из кочевого общества. Лишившись скота, утратив связь с родом, они оседали в пограничных районах среди русского населения и ассимилировались. Миссионерская работа среди казахов до последней трети XIX в. не велась вообще, более того, в 1804 г. переход в православие был осложнен рядом бюрократических препон. В XVIII в. российские административные органы не устанавливали каких_либо особых правил крещения казахов, так как слишком редки были подобные случаи. Ситуация изменилась к началу XIX в. Междоусобные столкновения в Младшем жузе привели к тяжелому экономическому кризису. Массовое разорение толкало казахов к поиску средств выживания на русской границе. Целыми аулами они переходили пограничную линию и с разрешения властей, а чаще тайно, селились в башкирских кантонах. Некоторые пытались закрепиться в казачьих станицах. Среди казаков были мусульмане. Среди уральских казаков, по разным данным, было от 0,83 до 3%4 казахов. С 1846 г. Сибирскому войску дозволялось принимать в свой состав казахов. Но для казаха самый простой путь в войско лежал через крещение. К тому же в соответствии с общеимперским законодательством новообращенные получали денежное пособие на «хозяйственные нужды», отсрочку от службы и десятилетнее освобождение от податей и повинностей. Число желавших перейти в православие резко возросло, что вызвало недовольство родовых старшин и султанов.

Российская администрация вынуждена была учитывать эти настроения. По правилам, утвержденным 10 июня 1804 г., без разрешения Оренбургской пограничной комиссии (ОПК) местные священники не имели права крестить казахов Младшего жуза. Им полагалось через Консисторию запросить ОПК, нет ли с ее стороны каких_либо препятствий. Препятствием могло быть только одно —

249

принуждение к крещению. Поэтому чиновники ОПК опрашивали, чаще всего лично, желавшего вступить в новую веру. Убедившись в добровольности этого шага, ОПК докладывала оренбургскому военному губернатору, который и давал окончательное разрешение. Проходило немало времени, прежде чем заканчивалась канцелярская переписка. После совершения обряда ОПК сообщала сведения об имени и “восприемниках” новообращенного, и к какому сословию он

желал бы принадлежать. На основании этого ОПК выносила решение о зачислении его в казаки, государственные крестьяне или мещане5. Не всегда род занятий определялся в соответствии с желанием неофита. Случалось и так, что желавших стать казаками, записывали

в государственные крестьяне6. Мотивы крещения заставляли опасаться, что казахи «дотоле в

новопросвещенной вере будут тверды и в поведении постоянны, доколе не предстанет им случая по вольномыслию на какое_нибудь противное предприятие, которое тем удобнее произвести могут они в действо, оставаясь жительством на самой границе и в виду единоплеменников»7. Поэтому новообращенных не оставляли на пограничной линии, а отправляли в глубь губернии.

Для крещения детей был установлен особый порядок. Кроме просьбы о крещении от родителей или близких родственников, требовалось согласие родового старшины, даваемое им письменно в присутствии нескольких свидетелей_казахов8.

Мы располагаем только косвенными данными о сравнительно большом количестве крестившихся в первые десятилетия XIX в. казахов Младшего жуза. В последующие годы число обратившихся в

православие было очень незначительным — от 8 до 30 человек в год. Так, в 1838 г. были крещены 21 человек, в 1839 — 259, в 1840 — 2710, в 1841 — 28, в 1842 — 23, в 1843 — 1411, в 1849 — 16,

в 1850 — 24, в 1851 — 19, в 1852 — 12, в 1853 — 3012, в 1854 — 1413, в 1855 — 11, в 1856 — 17, 1857 — 16, 1858 — 19, 1859 — 12, 1860 — 814, 1861 — 10, 1862 — 11, 1863 — 10, 1864 — 1315. Примерно такая же ситуация была и в Среднем жузе. Как и прежде, это были маргиналы, долгое время прожившие среди русских и утратившие связь с родом. Три четверти крестившихся со_

ставляли мужчины. Иногда меняли веру целые семьи, бывшие в работниках у казаков. В степь никто из них не возвращался.

250

В 1854 г. был упрощен порядок перехода в православие. Местные священники получили право крестить казахов без предварительного разрешения российских властей, но обязывались при 12 понятых и местном сельском или становом начальнике удостовериться перед обрядом в его добровольности. При крещении детей отменялось ранее необходимое условие согласия родовых старшин. Требование санкции ОПК при этом сохранялось: “Без такого разрешения по заведенному порядку... малолетних отнюдь не крестить во избежание неприятных впечатлений на ордынцев вообще и жалоб с их стороны”16.

Опасения и осторожность российской администрации были вполне обоснованны. Если казахи долгое время оказывали сопротивление «насаждению» ислама, можно предположить, какой взрыв возмущения вызвали бы попытки христианизации. Недаром периодически возникающие слухи о готовящемся крещении вызывали брожение в народе. Обращение в православие означало для казахов смену образа жизни, вхождение в другую общность, другой народ. Крещеный казах не был уже казахом, он становился русским. Л. Мейер подметил, что «религиозность [казахов — С.Г.] есть не что иное, как прикрытое чувство народности»17.

Систематическая миссионерская работа среди казахов начинается в 1874 г., когда был основан оренбургский епархиальный комитет Православного миссионерского общества. Он действовал на территории Уральской и Тургайской областей. В 1882 г. была открыта Киргизская (т.е. казахская) миссии в Томской епархии для Семипалатинской области, и, наконец, указом Синода от 30 апреля 1894 г. была учреждена Киргизская миссия Тобольской епархии. В 1895 г. с образованием самостоятельной Омской епархии Киргизские миссии Томской и Тобольской епархии были объединены в одну под управлением Омской епархии. Ее резиденцией стал Семипалатинск.

В двух огромных областях было образовано 9 станов, в 1906 г. их количество сократилось до 6.

Миссионеры действовали в Степи весьма осторожно. Они занимали вначале выжидательную позицию и не приступали к открытой проповеди, стараясь успокоить всех, кто боялся насильственного крещения. В этот первый период миссионеры занимались изучением

казахского языка, истории ислама, знакомились с особенностями кочевого быта и готовились к возможным теологическим спорам. На

251

казахском языке были опубликованы небольшие брошюрки, распространявшиеся в Степи, такие как, например, «Езгi Иосиф», «Езгi Иов», «Акыл береге тугун кнеге» и другие. Каждый миссионер был оснащен книгами «Первоначальные сведения о православной вере».

Казахская миссия остро нуждалась в хорошо подготовленных, знающих казахский язык, особенности кочевой жизни, быт и традиции казахского народа. Миссионеры для казахов обучались в Бийском катехизаторском училище и Казанских миссионерских курсах.

Разрешения властей на создание своего училища, несмотря на настойчивые просьбы, казахские миссии так и не добились. Миссионеров казахи боялись, избегали общения, хотя и не прояв_

ляли враждебности. Наиболее благоприятной средой для успеха христианской проповеди были обедневшие казахи (жатаки), занимавшиеся земледелием вблизи русских поселений или находившиеся в работниках у русских. Именно среди этой группы населения и велась

миссионерская пропаганда.

Однако число крещенных казахов не увеличилось по сравнению с тем периодом, когда миссионерская работа вообще не велась. Более того, после Указа 17 апреля 1905 г. о веротерпимости наметилась тенденция к «отпадению» от православия. Это объясняется

следующими обстоятельствами. С 1906 г. резко сократились ассигнования на миссионерскую деятельность, государство вообще прекратило оказывать материальную помощь новокрещенным. Крещеных казахов не переселяли, как прежде, а оставляли в Степи, чтобы они сами стали проводниками православия среди своих сородичей.

Таким образом, в отличие от предыдущего периода обстоятельства жизни неофитов существенно не менялись, и терялась экономическая и социальная целесообразность смены религии. Более того, не получив материальных выгод, крещеные казахи лишались поддержки рода и подвергались остракизму, поэтому вполне закономерным было их возвращение в ислам.

Примечания

1 История Казахстана с древнейших времен до наших дней. Алматы, 1993.

С. 255.

С.В. Горбунова

2 См.: Левшин А.И. Описание киргиз_казачьих, или киргиз_кайсацких,

орд и степей. СПб., 1832. Ч. III. С. 76.

3 Бекмаханова Н.Е. Население Западного Казахстана в первой половине

XIX в. // Проблемные вопросы изучения Западного Казахстана: Ма_

териалы научно_теоретической конференции. Гурьев, 1991. С. 47.

4 Артыкбаев Ж.О. История Казахстана в XIX в. Караганда, 1992. С. 19.

5 Центральный государственный архив Республики Казахстан (далее — ЦГА

РК). Ф. 4. Оп. 1. Д. 2265. Л. 46_46 об.