Содержание
Введение………………………….…………………………………….…………3
Понятие политической преступности и её криминологическая характеристика…………………………………………………..………………..5
Основные виды политической преступности…………………………………13
Предупреждение политической преступности…………………………….…17
Заключение………………………………………………………………………20
Список использованной литературы…………………………………………...21
Введение
Проблема преступности до сих пор остается в общественном сознании наиболее острой среди социальных проблем. С начала проведения комплекса политических, экономических и правовых реформ в Российской Федерации ее ставят по значимости в первые места среди всех наиболее сложных социальных проблем. Это обусловлено тем, что произошло резкое увеличение количества совершенных преступлений, и повысилась их общественная опасность. Как следствие, это породило интенсивное развитие российской криминологической науки. Отечественные специалисты стали активно изучать не только традиционные, наиболее распространенные виды и сферы преступного поведения, но и те из них, которые ранее в силу идеологических и иных причин не подвергались комплексному криминологическому анализу, к этим видам можно отнести политическую преступность. Усиление влияния преступности на политику и отсутствие адекватной антикриминальной политики обновленного российского государства позволили отечественным специалистам поставить вопрос о взаимосвязи преступности и политики. А политика это, прежде всего отношения по распределению власти и когда преступность, связанная с получением и удержанием власти становится реальностью и чем хуже, начинает процветать, то ставится под угрозу не только отдельно взятая личность, но и судьба всего общества, всего государства. При большой общественной опасности данных преступлений противодействие им является одним из важных направлений деятельности правоохранительных органов. Применение уголовного законодательства, устанавливающего ответственность за преступления против государства, в данном случае имеет важное политическое и предупредительное значение. Все вышесказанное обуславливает актуальность данной темы на сегодняшний день.
Цель работы – изучение преступлений связанных с получением распределением и удержанием власти.
Для достижения вышепоставленной цели необходимо решение следующих задач, в которых следует рассмотреть:
1. Понятие политической преступности и её криминологические признаки.
2. Основные виды политической преступности
3. Предупреждение политической преступности.
Объектом исследования является политическая преступность как политический феномен.
При написании данной курсовой работы использовались нормы отечественного уголовного законодательства: УК РФ. Учебную и специальную литературу составили труды А.И. Долговой, Малкова В.Д., Лунеева В.В., В.А. Кудрявцева и В.Е. Эминова, Р. Айдинян и Я. Гилинского, Гринина Л. Е.
Понятие политической преступности и её криминологическая характеристика
Поли́тика (греч. «искусство управления государством») — деятельность, связанная с отношениями между классами, нациями и др. социальными группами, ядром которой являются завоевание, удержание и использование государственной власти.[1]
Под преступностью в криминологии понимается социальное исторически изменчивое, массовое, уголовно-правовое, системное явление общества, проявляющееся в совокупности общественно опасных уголовно-правовых деяний и лиц, их совершивших, на определенной территории за определенный период времени.[2]
Как считают некоторые ученные, политическая преступность представляет собой общественно опасные формы борьбы правящих или оппозиционных политических элит, партий, групп и отдельных лиц за власть или за ее неправомерное удержание.[3]
По мнению авторитетного немецкого криминолога Г.И. Шнайдера, в демократических государствах наиболее распространенными формами политической преступности выступают ее ненасильственные виды - политическая коррупция и различные злоупотребления властью для достижения политических целей.[4] И это действительно так. Поскольку независимо от политического режима государства в его органах были, есть и будут лица, использующие свое служебное или должностное положение либо авторитет власти вопреки интересам службы и общества, ограничивая политическую свободу и права других лиц. По мнению Шарля Монтескье, это обусловлено тем, что каждый человек, наделенный властью, склонен злоупотреблять ею и удерживать ее в своих руках вплоть до последней возможности.[5] Подтверждением тому служит отечественная история. Большинство бывших высших руководителей советского государства (Ленин, Сталин, Брежнев, Андропов, Черненко) передавали политическую (государственную и партийную) власть в руки преемников только в связи со своей смертью. Поэтому, как отмечает Кабанов П.А., под злоупотреблением властью для достижения политических целей следует понимать совокупность уголовно-наказуемых деяний, совершенных должностными лицами органов государственной власти и управления с использованием служебных или должностных полномочий, либо авторитета, направленных в отношении политических конкурентов (противников) в целях прекращения или изменения их политической деятельности либо ради сохранения за собой или группой своих единомышленников занимаемых государственных должностей, а равно оказание финансовой, материальной или иной помощи или поддержки политическим общественным организациям с использованием своего должностного или служебного положения вопреки интересам общества. Формы проявления злоупотребления властью в сфере политики многообразны.[6]
Политическая преступность существовала в прошлом нашей страны, распространена она и сейчас. В СССР под политической преступностью понимались контрреволюционные преступления (1918—1958 гг.), а после принятия более цивилизованного уголовного законодательства (1958-1960 гг.) - некоторые государственные преступления, совершенные по антисоветским мотивам и целям. Их криминализация предполагала защиту "единственно верной идеологии" путем уголовных репрессий. Следственное и судебное доказывание антисоветской политической мотивации было невозможно без политических оценок, критерии которых неопределенны, ситуативны и зависят не от действующего закона, а от действующих политиков.
В действующем УК РФ, да и в законодательстве большинства стран, нет понятия «политическая преступность» и по другим основаниям. Его правовое закрепление не вполне согласуется с Всеобщей декларацией прав человека (1948 г.), Международным пактом о гражданских и политических правах (1966 г.), провозглашающими права и свободы каждого человека на политические и иные убеждения. Данное положение конкретизировано в других международных нормах. Например, в Типовом договоре о выдаче (ст. 3), принятом Генеральной Ассамблеей ООН в 1990 г., прямо говорится, что выдача не разрешается, «если правонарушение, в отношении которого поступает просьба о выдаче, рассматривается запрашиваемым государством как правонарушение политического характера». Это, однако, не означает, что в современной жизни многих стран нет уголовных преследований по политическим мотивам, которые обычно камуфлируются под те или иные уголовные деяния.
В уголовном законодательстве демократических государств политическая мотивация как таковая не криминализирована, хотя преступления по политическим мотивам совершались и совершаются в любом обществе. В демократических странах субъекты «политических преступлений» несут уголовную ответственность не за политические убеждения, а за объективно и виновно содеянное, если оно предусмотрено в законе. Например, убийство лидера государства или партии в политических целях квалифицируется как посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля либо как убийство, связанное с государственной или общественной деятельностью.
В некоторых работах политическая преступность рассматривается с позиции преступных посягательств на государственный и общественный строй России. В этом случае нужно определить соотношение понятий «политическая преступность» и «государственная преступность». Так ряд составов преступлений, носят признаки посягательств на государственный и общественный строй России, а так как отношения, которые определяют государственный строй России, являются отношения имеющие признаки захвата и удержания власти, то следует предположить, что понятие «государственная преступность» стоит в одном синонимическом ряду с понятием «политическая преступность». Однако, справедливо подмечено, что преступления посягающие на государственный и общественный строй можно отнести к политическим лишь на основе конкретной оценки ряда обстоятельств. Например, государственную измену, совершенную по корыстным мотивам (скажем в форме шпионажа), трудно отнести к политическим деяниям, хотя она и совершается в ущерб безопасности страны. Однако то же деяние, совершенное по идейным побуждениям, будет политическим.[7]
Чтобы проследить структуру политической преступности нужно обратиться к её Динамическим свойствам, т. е. способности в отдельные временные периоды активизироваться или, наоборот, затухать, при этом становится видным относительную распространенность одних преступлений и редкость либо отсутствие других. В различные исторические этапы прослеживаются присущие им тенденции стабилизации либо изменения структурных показателей.
Так в работах А.И. Долговой указано, что период относительной стабильности развития Союза ССР вплоть до его развала (начало 90-х годов) характеризовался устойчивыми показателями структуры особо опасных государственных преступлений. Статистические данные свидетельствуют, что "лицо" особо опасной государственной преступности на том этапе определяли два преступления: антисоветская агитация и пропаганда и измена Родине, на долю которых в совокупности приходилось 96,4%.[8]
Последние 3–4 года, характеризующиеся ускоренным переходом России к новым экономическим отношениям, сменами приоритетов в социальной и духовно-нравственных сферах, сужением сферы ВПК, открытостью наших связей с зарубежными партнерами, порой необъяснимой доступностью широкого круга лиц к сведениям, не подлежащим оглашению, не дают через статистические показатели судимости представления об истинной структуре государственной преступности. Несомненно одно – условиями тяжелого и всеобъемлющего кризиса в России в полной мере пользуются зарубежные спецслужбы и преступный элемент внутри страны. В 1995 году 28 российских граждан были разоблачены в проведении шпионской деятельности, за 6 месяцев 1996 года – 11 российских граждан и предотвращено более 100 попыток передачи важнейших сведений иностранным представителям за вознаграждения[9].
Динамика особо опасных государственных преступлений зависит от степени активности действия причинных факторов, порождающих данные преступления, изменений законодательства, расширяющего или сужающего рамки криминальных деяний, а также от активности и профессионального мастерства сотрудников органов Федеральной службы безопасности.
Криминологическая оценка состояния, структуры и динамики политической преступности зависит от факторов социально-экономического, политического и нравственно-этического порядка. На нее влияют уровень активности действия причин, порождающих данный феномен на разных исторических этапах, изменения в уголовном законодательстве, статистическая точность событий и фактов, а также активность и эффективность действия правоохранительной системы.
Причины и условия совершения политической преступности коренятся в объективных явлениях и процессах жизнедеятельности людей и в субъективной сфере – групповом и общественном сознании. Будучи социально детерминированным явлением, особо опасные государственные преступления, как и преступность в целом, зависят, прежде всего, от характера и условий социальной жизни на данном этапе развития общества и чутко реагируют на всевозможные изменения и различия этих условий.
В своей работе В.Н. Кудрявцев и В.Е. Эминов предлагают проанализировать причины политических преступлений на психологическом и социологическом уровнях. Что касается психологии, то непосредственной причиной такого преступления является антиобщественная установка противогосударственной направленности. Диапазон ее достаточно широк и многообразен: от глубокой убежденности в необходимости смены общественного строя до недовольства отдельными мероприятиями властей. При этом важно подчеркнуть, что в отличие от трактовки сталинских времен одной лишь антиобщественной направленности личности совершенно недостаточно для того, чтобы обвинить лицо в совершении преступления: при привлечении к ответственности речь идет не о взглядах и намерениях, а о конкретных действиях, запрещенных уголовным законом, которые были порождены указанными намерениями.
Собранная специалистами статистика психологических причин политических преступлений последних лет свидетельствует о том, что наиболее распространенной является идеологическая убежденность в ошибочности общественного устройства или проводимого курса (на ее долю приходится 85% всего комплекса причин). Антиобщественная направленность личности, вызванная неудовлетворенностью человека обстоятельствами его жизни, составляет 27%. Наконец, прямая обида на органы власти образует 12%. В ряде случаев сочетаются несколько психологических причин.[10]
Все эти причины, как видно из изложенного, не возникают сами по себе, случайным образом. В основе их появления, а затем и реализации в конкретных преступных действиях лежат объективные процессы социально-экономического, политического и духовного характера. Социологический и политический анализ свидетельствует о том, что кризисные явления в экономике, неустойчивая политическая ситуация, неразбериха в государственном управлении, коррупция среди чиновничества, конфликтные взаимоотношения центральных и местных властей и многое другое дезорганизуют общественную жизнь, порождают неудовлетворенность разочарование, толкают на поиски иных путей развития, моделей общественного и государственного устройства, а подчас и на активное преступное противодействие существующему порядку. Как констатируют Р. Айдинян и Я. Гилинский, «во время экономических кризисов наступает политическая нестабильность, государство теряет некоторые из важнейших механизмов контроля и управления обществом, нарушение законов становится для части граждан необходимым условием выживания, в результате наступают анемия и общий упадок нравов, легко коррумпируется чиновничий аппарат, включая правоохранительные органы».[11]
Таким образом, социальная ситуация, с одной стороны, выступает в рассматриваемых случаях в качестве негативного фактора формирования личности, а с другой — в виде повода для совершения преступления. Часто они совпадают.
Также хотелось бы отметить, социальная ситуация наблюдаемая в определенном государстве напрямую зависит от политического режима. Так в демократических государствах по сравнению с государствами с тоталитарными и авторитарными политическими режимами совершается и регистрируется значительно меньше насильственных политических преступлений, таких как: вооруженные мятежи, акты политического терроризма и военные агрессии, которые могут регистрироваться в стране считанными случаями в течение века. Однако сам по себе демократический политический режим государства не является гарантией ликвидации насильственных форм политического протеста. Подтверждением этому положению служат акты политического терроризма, достаточно часто происходящие в европейских и североамериканских странах с давно установившимися демократическими традициями. По данным американских исследователей из общего количества актов терроризма по политическим мотивам их совершается до 65%. Кроме того, в современном мире просматриваются тенденции роста террористических актов, в том числе и политической направленности.[12]
Если в свое время отечественные исследователи считали, что демократическое преобразование политической системы в государствах позволяет полностью исключить применение вооруженного насилия между государствами в решении международных вопросов, то с недавнего времени эти надежды стали рушиться. Это обусловлено тем, что в конце XX века вооруженные силы группы демократических государств, объединенные в военный блок НАТО, под предлогом обеспечения и защиты законных интересов, прав и свобод человека, совершили вооруженную агрессию против суверенной Югославии,[13] в результате которой пострадало большое количество мирного населения этого государства, а в последующем от применения ракет с урановыми компонентами и военнослужащих этих же государств-участников военного блока НАТО.[14]
Также хотелось бы отметить, что особенностью политической преступности в современных государствах не зависимо от политического режима, существующего в них, является ее высокая латентность. В государствах с тоталитарными политическими режимами высокая латентность политической преступности обусловлена в первую очередь декриминализацией политического насилия органов государственной власти и их должностных лиц в отношении действительных и мнимых политических противников. В демократических государствах политическая преступность в основном проявляется через ненасильственные формы - политическую коррупцию и злоупотребления властью, которые, как правило, предполагают высокую степень образованности, профессионализма и изобретательности политических преступников или использование ими в политической борьбе государственных органов, осуществляющих борьбу с преступностью, что и обеспечивает ее высокую степень латентности.
Не зависимо от политического (государственно-правового) режима пока существует государство - всегда будет существовать политическая борьба и политическая преступность, однако политические режимы хотя и
Если рассматривать лиц совершающих данные преступления, то при анализе некоторых политических преступлений, можно заключить, что личность политического преступника неоднозначна. Своеобразные мотивы политических преступлений говорят о том, что большей частью эта личность неординарна. Как отмечено в работе под редакцией В.Н. Кудрявцева и В.Е. Эминова, практические наблюдения за политической преступностью XIX—XX вв. позволяют выделить среди ее субъектов три основные группы лиц.[15]
Первая — политический преступник по убеждениям. Это идеалист, фанатик, который, по его мнению, борется за интересы народа, как он их понимает, и выступает против существующей власти по принципиальным соображениям, нередко жертвуя собой, а подчас и посторонними людьми (как это бывает при совершении террористических актов). Идеалистами-фанатиками были, например, многие русские революционеры-народовольцы XIX в. В «Катехизисе революционера», который мы уже цитировали, подчеркивалось, что «революционер — человек обреченный. У него нет своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единой мыслью, единой страстью — революцией».
В странах Европы, Америки, Азии, Африки и сейчас действует немало революционных экстремистских групп, придерживающихся подобных взглядов. В 1997 г., например, такая группа левых экстремистов захватила японское посольство в столице Перу и удерживала его с заложниками-дипломатами ряда стран в течение двух месяцев.
Политические противники власти по убеждениям могут придерживаться различных взглядов, быть людьми как левой, так и правой ориентации, руководствоваться националистическими, религиозными или иными чувствами. В нашей стране с учетом недавней войны в Чечне политические преступления, в частности акты терроризма, со стороны такого рода лиц вполне вероятны.
Вторая группа лиц, совершающих политические преступления, — это люди, преследующие личные интересы, стремящиеся на этом поприще сделать собственную политическую карьеру. В достаточно большой массе людей, критически относящихся к правительству, встречаются и те, кто «ловит рыбку в мутной воде», — честолюбцы, авантюристы, любители политических скандалов, а то и просто двуличные субъекты. Это люди, выступающие под радикальными политическими лозунгами, афиширующие себя и способные совершить политическое преступление, если и поскольку оно им лично выгодно.
Третья группа — второстепенные массовые участники политических акций, действующие обычно под влиянием более зрелых и авторитетных инициаторов и руководителей. Часто это случайные члены толпы, собравшиеся на митинг или демонстрацию и под воздействием минутных настроений способные совершить преступление (массовые беспорядки, вандализм, нападение на представителей власти и т.п.). Они тоже руководствуются политическими мотивами, но эта мотивация поверхностная, случайная, неустойчивая. Среди них бывает много незрелой молодежи, нередко психопатических, экзальтированных личностей.
Особенно опасны политические преступники, действующие в соучастии. Понятно, что организованная группа террористов способна сделать много того, что одному преступнику не под силу. Почти все обнаруженные в 90-х годах в России взрывы, поджоги и другие террористические акции были подготовлены и совершены, как минимум, двумя преступниками. О групповом характере большинства серьезных политических преступлений свидетельствует и международный опыт борьбы с левым и правым экстремизмом в разных странах.
существенно влияют на качественные и количественные характеристики политической преступности, но ни в коем случае не устраняют ее.