Аустерлицкое сражение

Шенграбенское сражение.

· Изображение Толстым трусости Жеркова и штаб-офицера, показной храбрости Долохова, истинного героизма Тимохина и Тушина. (ч.2 гл. 20-21). Роль детали, портретной характеристики в создании образов.

· Поведение кн.Андрея, мечты о Тулоне (ч.2 гл.3, 12, 20-21)

Аустерлицкое сражение.

· Кем и как оно было задумано, ироническое отношение Толстого к «диспозиции» (гл. 12), успех или неуспех сражения.

· Природа и картины сражения (гл.14)

· Кутузов и император Александр, бегство русских (гл.15-16).

· Подвиг кн. Андрея и его разочарование в «наполеонских» мечтах.

· Аустерлиц- эпоха срама и разочарований для всей России отдельных людей. «Аустерлиц» Николая Ростова.

 ******************************************************************

 

                           6. Шенграбенское сражение

     

  Шенграбен – деревня в Австрии.  Русская армия под главенством Кутузова проделала многокилометровый переход и была ослаблена, ее полки растянуты, поэтому, чтобы выиграть время и усилить армию. Кутузов принял единственно правильное решение: небольшой отряд Багратиона должен был удерживать в течение суток французов, пока армия Кутузова соединится с войсками, шедшими из России. В отряде князя Багратиона – 7.000 человек (у Толстого 4000 – гипербола), у французов – 40.000. Цель русских – спасти армию Кутузова, дать ей возможность соединиться с подкреплением. По сути дела отряд Багратиона сознательно приносился в жертву ради спасения целой армии, но русские победили. После Шенрабенского сражения французы начали переговоры о перемирии.

Казалось бы, все обстоятельства были против русской армии в тот момент, когда дано было сражение при Шенграбене: русская армия измотана после длительного перехода, автор с горькой иронией говорит «Всё было исправно, кроме обуви». Что значит это «кроме обуви» для солдат, проделавших такой переход!

Толстой уверен, что поражение или победа в сражении зависят не от занятой позиции, не от продуманного полководцами плана, а от внутреннего состояния солдат, их духа.   Объезжая позиции русских, князь Андрей видит, как меняется настроение отряда Багратиона, как поднимаются из глубины души те силы, которые принесут победу: «Чем далее двигался он, тем веселее становился вид войск».  Бесстрашие, спокойствие и весёлость русских имела свою причину: солдаты понимали, что только их усилия могут спасти армию Кутузова. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» Это чувство объединило всех. Эта слитность, спаянность не была разрушена даже тогда, когда под шквалом наступления французов отряд Багратиона медленно отступал. Победа, по мнению Толстого, приходит лишь тогда, когда каждый участник боя чувствует себя необходимым звеном общей цепи событий, когда он осознает или чувствует высоту цели, за которую сражается.

    

 

При анализе 20 и 21 глав нас будет интересовать одна проблема – поведение воина в бою. Что такое трусость и героизм, подвиг и воинский долг. На примере поведения Тушина, Тимохина, князя Андрея, Долохова, Жеркова и других это легко прояснить.

Обратимся сначала к 20 главе: в чем разница в поведении Долохова и Тимохина с его солдатами? - В условиях растерянности, когда застигнутые врасплох войска побежали, рота Тимохина «одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов». Те, «не успев опомниться, побросали оружие и побежали».

Толстой видит героизм этих людей в их мужестве и дисциплинированности. Тихий, до боя казавшийся нескладным, командир роты Тимохин, сумев удержать роту в порядке, сам, «с одной шпажкой», первым бросился на французов, с «отчаянным криком» и с «такой безумной и пьяной решительностью», что именно он заставил остановиться французскую цепь. Рота выручила остальных, взяла пленных и трофеи.

Вместе со всеми, даже в числе первых был Долохов. Да, он проявил и мужество, и храбрость, и решительность, но смысл этого героизма? Он первый взял в плен французского офицера и убил другого в начале стычки. Однако после боя один только Долохов похвалился своими заслугами. «Ваше превосходительство, вот два трофея… Мною взят в плен офицер. Я остановил роту…» И даже на свою рану показал как на заслугу: «Рана штыком. Я остался во фронте». Храбрость и мужество Долохова приобретают, таким образом, показной, нескромный характер («Прошу запомнить, ваше превосходительство»). Пусть у Долохова есть цель – он должен быть снова произведен в офицеры, – это не только не оправдывает его, но делает его слова расчетливыми, а героизм показным. В своей нравственной сущности Тимохин несомненно выше, чем Долохов.

Настоящий герой тот, кто без расчета, без самоуверенного выпячивания своих подвигов и похвальбы скромно выполняет то же, что и Долохов, а иногда делает и больше.

   Вторая половина XX и часть главы XXI посвящены батарее капитана Тушина. «Про батарею Тушина было забыто…»

Расскажите о батарее Тушина. Больше или меньше трудностей, чем Долохову, пришлось вынести Тушину в бою, что и как он делал? - На самом жарком участке, в центре сражения, без всякого прикрытия батарея Тушина находилась все время боя, даже тогда, когда все кругом отступили, оставив ее одну. Капитан Тушин не получал приказов (посланный к нему с приказом отступать Жерков струсил и приказа не передал),  он действовал по собственной инициативе.    

Истинным героем Шенграбенского сражения оказался капитан Тушин, с виду такой невоенный, нарочито невысокий, лишенный мощной стати, немного смешной, робеющий перед начальством, называющий пушку «Матвевной». Бой преображает Тушина, делает робкого и неловкого человека могучим воином. (Роль детали в портретной характеристике)! Но экстремальная ситуация проявляет в Тушине лучшее: ум, человечность, мужество. Четыре орудия Тушина представлялись французам главными силами русских, действия батареи Тушина определили успех сражения. Героизм Тушина непоказной, более того, Тушин не считает себя героем, он честно, умело и без лишних слов выполняет свою тяжелую военную работу.

 

 

Тушин не думает о себе – ни о своих подвигах, ни о заслугах, ни о том, что его могут убить или ранить. В деле – думать о деле, вне дела его внимание сразу переключается на других (после боя он всею душой хочет помочь Николаю Ростову и другим раненым).

В Тушине Толстой открывает прекрасного человека. Скромность, самоотверженность, с одной стороны, решительность, мужество и инициатива – с другой, основывающиеся на чувстве долга, это и есть та толстовская норма поведения человека в бою, которая определяет истинный героизм.

В соотнесении с настоящим подвигом Тушина трусость Жеркова и штабного офицера, не доехавшего с приказом до батареи и потом солгавшего, выглядит особенно низкой.

 

С проблемой настоящего героизма соотнесено и поведение князя Андрея.

Андрей Болконский уходит на войну, чтобы разорвать заколдованный круг «гостиных, сплетен, балов, тщеславия, ничтожества», чтобы добиться «своего Тулона», в котором он видел смысл жизни.

Воинский подвиг, «который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе» (ч. 2, гл. 12) – таково было первоначальное представление князя Андрея о его месте в бою и о природе подвига. Князь Андрей хотел добиться не только славы, но и «любви людской», он хотел достигнуть того честным путем, а не путем легкого отсиживания в штабе, но и честолюбие играло в мечтах князя Андрея не последнюю роль.

Участие в Шенграбенском сражении заставляет князя Андрея иначе смотреть на вещи. Сам-то он ведет себя так, как задумал: со спокойным мужеством находится на самых опасных участках боя. Встреча с Тушиным до боя и на его батарее, а затем после боя в избе у Багратиона заставила его увидеть настоящий героизм и воинский подвиг в ином свете. Князь Андрей увидел, что человек, «геройской стойкости» которого были обязаны «успехом дня», не только не думал о себе в бою и после него, не только не требовал для себя «славы и любви людской», но даже не умел постоять за себя перед несправедливыми обвинениями начальства. А самый подвиг остался невознагражденным. И лишь заступничество кн. Андрея помогло восстановить справедливость.

  Грустно и тяжело князю Андрею оттого, что в соприкосновении с живой жизнью его представления о подвиге оказались неверными. Он еще не отказался от них, не пришел еще к новому пониманию подвига. Толстой не изображает столь прямолинейно путь его исканий. Но все пережитое за этот день заставляет его задуматься.

 

                     7. Аустерлицкое сражение.

                

  Битву при Аустерлице называют «битвой трёх императоров»: против наполеоновской армии выступили объединенные силы русских и австрийцев. Если при Шенграбене все обстоятельства были против русских, то перед Аустерлицем положение русской армии изменилось: подошла свежая гвардия во главе с императором Александром, которая весь «поход прошла как на гулянье». Кутузов: «Ведь мы не на Царицыном лугу…» (гл. 15).

 Однако не было главного: высокой цели, во имя которой можно было не жалеть жизни. Кутузов изначально был противником сражения (спит во время обсуждения плана предстоящего сражения), однако император Александр, влекомый тщеславными надеждами на торжество, настоял на своем, предложение Кутузова было отвергнуто. Под Аустерлицем русско-австрийская армия потерпела сокрушительное поражение, в сражении был ранен Кутузов. Только левый фланг русской армии под главенством генерала Дохтурова не поддался общей панике. Дохтуров сплотил остатки разбитых частей и пробился из окружения.

Казалось бы, победа несомненна, однако еще до сражения Кутузов говорит князю Андрею, что оно будет проиграно. Незаинтересованность солдат в деле – первая причина поражения, знак его обреченности. Утро Аустерлица начинается туманом, но главное – это туман в сознании, в душах людей: туман тщеславия, честолюбия владеет теми, кто затеял сражение, этот туман охватил даже князя Андрея, лишь в конце над раненым Болконским рассеется этот туман и поднимется огромное, ясное, высокое небо. В душах солдат – туман бессмысленности этой войны и этого сражения, не случайно испуганный возглас: «Ну, братцы, шабаш!» - становится сигналом к всеобщему бегству. Ужас страха превращает войско в бегущую толпу. Таким образом, Шенграбен был победой русских потому, что идея защиты своих собратьев воодушевила воинов, сплотила их; Аустерлиц превратился в катастрофу, потому что не может быть победы без всеобщего объединения  высокой целью.

 По Толстому, ход боя определяет не детально разработанный план сражения, а дух войска, составляющийся из настроения его отдельных участников. И поэтому ни приказ Кутузова, ни подвиг князя Андрея не могут изменить положения, затмить трагический исход битвы под Аустерлицем. Солдаты бегут с поля боя.

 В сознании многих героев происходит переоценка ценностей, развенчание прежних идеалов.    Давайте проанализирует заключительную сцену тома 1, где возникает образ Наполеона-победителя. Аустерлиц был эпохой позора и разочарований не только для всей России, но и для отдельных героев. Совсем не так, как ему хотелось бы, вел себя Николай Ростов. Даже встреча на поле боя с государем (жалок император, едва стоящий на ногах), которого Ростов обожал, не принесла ему радости.

    С ощущением величайшего разочарования в Наполеоне, бывшем раньше его героем, лежит на Праценской горе и князь Андрей. Наполеон представился ему маленьким, ничтожным человеком, «с безучастным, ограниченным и счастливым от несчастья других взглядом» (гл. 19) + голос, напоминающий жужжание мухи. Правда, ранение князю Андрею принесло не только разочарование в тщетности и ничтожности подвигов во имя личной славы, но и открытие нового мира, нового смысла жизни. Неизменно высокое, вечное небо, с тихо бегущими по нему облаками, «сквозь которые виднелась синеющая бесконечность», открыли в нем новый строй мыслей, и он желал бы, чтобы люди «помогли ему возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь».

Общий же итог – ощущение разочарования в жизни в результате осознания ошибок, совершенных героями. В этом плане примечательно, что рядом с аустерлицкими батальными сценами стоят главы, повествующие о женитьбе Пьера на Элен.  Для Пьера это – его Аустерлиц, эпоха его позора и разочарований.

Страшная, как и всякая война, эта война не имела, по Толстому, никакого смысла. Затеянная ради славы, ради честолюбивых интересов русских придворных кругов, она была непонятна и не нужна народу и потому завершилась Аустерлицем.