2015-05-13
841
Сталинградское сражение – одно из крупнейших во второй мировой войне. О том, что победа под Сталинградом изменила положение на фронте, приблизила победоносное окончание войны, знает каждый школьник, т.к. оно вошло в учебники истории, и мне нет надобности его описывать. Опубликовано много воспоминаний командиров - участников сражения, исторической литературы, в числе которых капитальный труд Академии наук СССР, академика А.М.Самсонова «Сталинградская битва» (изд. «Наука», 1989 г.) книги А.И. Родимцева, В.И. Чуйкова, И.А. Самчука и др. Поэтому, цель моего повествования, участника этого сражения с середины сентября 1942 года до его окончания – 2 февраля 1943 г., рассказать о том, что я пережил и видел собственными глазами, что творилось в районе действия моего 34-го Гвардейского стрелкового полка 13-й Гвардейской стрелковой дивизии, куда я попал по прибытии в поселок «Красная слобода», к началу переправы через Волгу в ночь на 16 сентября 1942 года.
В сентябре 1942 года 13-ая гвардейская стрелковая дивизия, в рядах которой я тогда находился, под прямым жесточайшем огнем противника, занявшего к тому времени все высоты в городе Сталинграде, переправилась через Волгу, вступила в бой, отбила у врага прибрежную полосу в центре города и в упорных боях остановила разогнавшуюся военную машину гитлеровской Германии и тем самым способствовала в дальнейшем окружению и окончательному разгрому огромной фашистской армии.
О критических днях обороны Сталинграда маршал Советского Союза Г.К.Жуков в мемуарах писал: «13, 14, 15 сентября для сталинградцев были тяжелыми, слишком тяжелыми днями. Противник, не считаясь ни с чем, шаг за шагом прорывался через развалины города все ближе и ближе к Волге. Казалось вот-вот и не выдержат люди. Перелом в эти тяжелые дни, и как временами казалось, последние часы, был сделан 13-ой гвардейской стрелковой дивизией А.И.Родимцева. Ее удар был совершенно неожиданным для врага. 16 сентября дивизия А.И.Родимцева отбила Мамаев курган.
Рассказ об этом сражении выделен мною особо из воспоминаний об участии в Отечественной войне 1941-1945 г.г. (с первых дней ее начала и до окончания в Праге) из-за огромной значимости победы в этой битве.
К лету 1942 года обстановка на фронтах была очень сложной для Красной Армии. Шла героическая оборона Севастополя. Наступательная операция на Ленинградском фронте стоила многих потерь и не достигла цели – разблокирования Ленинграда. Почти одновременно с отступлением армии из Крыма развернулась наступательная операция под Харьковом, которая принесла нашим войскам поражение из-за просчетов в планировании операции и ошибок в управлении войсками. Началось отступление наших войск, которое не смогли остановить даже самые жестокие репрессивные меры (приказ №227 от 28 июля 1942 г.) вплоть до расстрела. Поскольку я оказался в это время в зоне проведения Харьковской операции расскажу о ней более подробно, тем более, что провал этой операции имел далеко идущие последствия. Наша армия откатилась до Сталинграда.
12 мая 1942 года войска Юго-Западного фронта перешли в наступление, нанеся два удара по сходящимся направлениям: главный – с Барвенковского выступа в обход Харькова с юго-запада; вспомогательный – из района Волчанска. В начале наступление развивалось успешно. Советские войска прорвали оборону 6-ой немецкой армии севернее и южнее Харькова и в результате пятидневных ожесточенных боев продвинулись на 25-50 км. Однако противник, располагая здесь подготовленными к наступлению крупными силами и умело используя недочеты в организации наступления наших войск, уже 17 мая изменил обстановку в свою пользу. Соединения армейской группы «Клейст», перейдя в наступление на Изюмском направлении, прорвали нашу оборону и принудили к отходу наши войска, продолжая развивать наступление на север вдоль реки Северский Донец. Возникла опасность окружения наших войск.
19 мая Ставка приняла решение о прекращении наступления и восстановления положения. Но было уже поздно. 23 мая войска армейской группы «Клейст» и 6-ой армии Паулюса, наступавшие по сходившимся направлениям, соединились в районе 10 км южнее Балаклавы. Харьковская группировка советских войск, действовавшая на Барвенковском выступе, попала в окружение западнее реки Северский Донец. В последующие дни с 24 по 29 мая эти войска с тяжелыми боями отдельными отрядами и группами прорывались из окружения и переправлялись на восточнй берег Северского Донца.
Трагическим для Сталинграда днем стало 23 августа 1942 года, когда фашистским войскам удалось своими танковыми частями выйти к Волге и отрезать 62 армию от основных сил Сталинградского фронта. Одновременно 23 и 24 августа противник предпринял ожесточенную массовую бомбардировку города, для которой были привлечены почти все силы его 4-го воздушного флота. Город превратился в развалины. Началась эвакуация населения через Волгу, которая проходила в труднейших условиях. Город и переправы все время подвергались вражеской бомбардировке с воздуха. Огонь пожирал квартал за кварталом. Улицы центра города и Ворошиловского района, идущие к Волге, представляли собой огненные коридоры. Сплошь горел берег Волги. Все причалы и мостки были уничтожены. Население выводилось к берегу небольшими группами. В ожидании переправы оно укрывалось в 100-120 метрах от берега в щелях, блиндажах, водосточных трубах. Когда ослабевал налет авиации, быстро производилась загрузка катеров. В первую очередь отправляли раненых и женщин с детьми.
Но вернусь все же к событиям, к датам, свидетелем которых был лично сам. 14 сентября вошло в героическую эпопею Сталинградской битвы как один из критических дней обороны Сталинграда. Враг бросил на город несколько дивизий, сотни танков и самолетов. Сосредоточил огонь тысячи орудий. Гитлеровцы старались расчленить советскую оборону, изолировать один обороняющийся участок от другого. Особенно ожесточенные бои развернулись в этот день в районе Мамаева кургана (высота 102,0), на берегу реки Царицы, в районе элеватора и на западной окраине Верхней Ольшанки. Во второй половине дня противник прорвался к Сталинграду сразу в нескольких местах: в районе пос. Купоросного, на Дар-Горе, по оврагу р. Царицы и через территорию Авиагородка. В ходе ожесточенных уличных боев гитлеровцы прорвались по р. Царице к Волге, отрезая от центра города Ворошиловский район.
Особенно упорные бои велись здесь в районе элеватора и вокзала Сталинград-II. Враг прилагал большие усилия к тому, чтобы на всем фронте своего наступления выйти к Волге и сбросить в нее защитников города. К 17.00 вражеские автоматчики завязали бои у вокзала Сталинград- I (Центральный вокзал). Противник овладел господствующей высотой города – 102,0 – Мамаевым Курганом. Овладев вокзалом и заняв дома специалистов, немцы стали из автоматов и пулеметов простреливать берег и Волгу на участке центральной переправы, стремясь сорвать переброску подкреплений 62-ой армии на правый берег.
На усиление 62-ой армии первой прибыла 13-ая Гвардейская ордена Ленина стрелковая дивизия под командованием Героя Советского Союза гвардии генерал-майора А.И. Родимцева (комиссар – М.М. Вавилов, нач. штаба – подполковник Т.В. Бельский). В ночь с 10 на 11 сентября дивизия совершила стремительный марш по заволжской степи на автомашинах из района Камышина в район средней Ахтубы. Здесь она была доукомплектована оружием и боеприпасами. Сюда прибывали эшелоны с людьми – пополнением сражавшимся в Сталинграде дивизиям. Сюда прибыл и я в это время и был сразу же включен в список лиц, пополнивших 13-ую гвардейскую стрелковую дивизию.
Задачи, поставленные в этот день командующим 62-ой армии В.И.Чуйковым командиру 13-ой гвардейской стрелковой дивизии Родимцеву А.И. были:
1. Переправить 13-ую гвардейскую стрелковую дивизию на правый берег Волги в ночь на 15 сентября.
2. Артиллерию дивизии, кроме противотанковой, поставить на огневые позиции на левом берегу и оттуда поддерживать действия стрелковых частей. Противотанковые пушки и минометы переправить вместе со стрелковым частями и подразделениями.
3. Двумя стрелковыми полками очистить от фашистов центр города, дома специалистов и вокзал. Одним полком занять и обойти Мамаев Курган. Один стрелковый батальон оставить в резерве у командного пункта штаба армии.
4. Границы участка обороны дивизии: справа – Мамаев курган, железнодорожная петля; слева – р.Царица.
5. Командный пункт устроить на берегу Волги около пристани, где имеются блиндажи и щели и куда уже проведена связь.
«Сумеют ли бойцы и командиры выполнить задачи, которые казались выше сил человеческих? Если не выполнят, то свежая 13-ая гвардейская стрелковая дивизия может оказаться на левом берегу Волги в роли свидетеля печальной трагедии» - сказал В.И.Чуйков.
В начале был переброшен в Сталинград передовой отряд в составе 1-го стрелкового батальона 42-го гвардейского стрелкового полка, усиленный ротой автоматчиков и ротой противотанковых ружей под командованием гв. ст. лейтенанта З.П. Червякова. Переправа шла на двух катерах под прямым огнем артиллерии и пулеметного обстрела, а при подходе к причалу центральной переправы открыли огонь немецкие автоматчики. Гвардейцы, не дожидаясь швартовки, прыгали в воду и, преодолевая мелководье, завязывали бой на берегу. В результате ожесточенного боя, переходившего в рукопашную схватку, бойцы передового отряда выбили немцев с береговой полосы и захватили севернее центральной переправы небольшой плацдарм.
В ночь с 15 на 16 сентября пополнение 34-му стрелковому полку, в котором я находился, привели к левому берегу Волги. Перед нами предстала страшная панорама сражения, в котором мы должны были принять участие. Нам, даже не просвещенным солдатам, стало ясно, что противник уже фактически овладел городом, занял все высоты. А учитывая, что правый берег Волги, как и всякий берег большой реки, значительно преобладает по высоте над левым берегом, то стрельба из крупнокалиберных пулеметов, минометов и пушек, которую вел противник из города была фактически прицельной. Несмотря на ночь, было светло. С неба, Волгу освещали ракеты, запускаемые непрерывно из города самолетами противника с воздуха.
Горела нефть, разлившаяся из нефтехранилищ, которая бомбились непрерывно в дневное время авиацией противника. Казалось, что горит сама Волга.
С места переправы все время отчаливали буксиры, речные пароходики, баржи и катера с людьми и техникой, снаряжением и боеприпасами, которые обстреливались немцами из города. Среди грохота взрывов и стрельбы были слышны крики о помощи, раздавшиеся с Волги. На наших глазах от разрывов снарядов и прямого попадания, катера и баржи взлетали на воздух вместе с людьми. Люди гибли, не достигнув правого берега. Каждый из нас, глядя на Волгу в эту ночь, мысленно прощался с жизнью. Просто достичь только правого берега казалось нам немыслимым, уже подвигом. Когда очередь дошла до нас, мы погрузились на баржу, которую тащил небольшой буксир, и отчалили от берега в направлении Сталинграда. Снаряды рвались слева и справа. Над нами пролетали трассирующие пули. Кто-то стоял, кто-то лежал на палубе. Когда подошли к середине Волги, по нам стреляли уже автоматчики. Появились раненые и убитые. Баржа все же достигла правого берега в районе специально оборудованного причала в центре города. Я остался живым, и даже не ранило.
После выгрузки нас встретил проводник. Его трудно было разглядеть в темноте. Наверное, это был разведчик или офицер связи 62-ой армии, которая организовала после понесенных огромных потерь оборону превосходящих наземных и воздушных сил немцев. Наш проводник сообщил нам, что мы находимся в расположении 13-ой Гвардейской Стрелковой дивизии, которой командует Герой Советского Союза Генерал-майор Родимцев.
Батальоны нашего полка готовились к наступлению, а мы, связисты, разбирались с телефонными аппаратами и катушками проводов связи для обеспечения связью батальонов при наступлении.
В первый же день боев нашей пехоте удалось выбить немцев из прибрежных домов-развалин. После непрерывной многодневной бомбежки в Сталинграде уже не оставалось ни одного целого дома.
Саперы рыли проходы к передовым позициям немцев, окопавшихся в развалинах. Мы, связисты, тоже сразу начали рыть окопы. Нужно было срочно, еще до утра, зарыться в землю, так как мы знали, что с рассвета бомбежка продолжится. Кто это сделать не успел – потом сильно пожалел, если остался в живых, так как мы находились постоянно в зоне огня минометов, снарядов и бомб противника.
Весь откос правого берега Волги вскоре напомнил мне пчелиные соты своими окопами и блиндажами. В первых боях полк понес огромные потери. Пополнение, прибывающее каждую, ночь представляло собой юношей-солдат из средней Азии. Это были необученные 18-ти летние мальчики из Узбекистана и Киргизии. В случае ранения или гибели какого-то парня – вокруг собиралась группа плакальщиков, которые представляли собой отличную мишень для противника. В дневное время к Волге нельзя было спускаться даже за питьевой водой – берег весь простреливался. За водой с котелками ходили ночью. Я потом рассказывал, что после того, как отбили у немцев все высоты в городе и мы с другом пошли за водой, где обычно брали, то в ямке увидели облысевший череп убитого солдата.
Числился я в роте связи 34-го гвардейского стрелкового полка, сержантом, в группе радистов, состоявшей всего из 5-6 человек. В дни, когда не было наступательных операций, нас, радистов, к дежурствам в штабе не привлекали. Мы собирались по 2-3 человека для ознакомления с новыми радиостанциями, с которыми нам придется работать в наступательных операциях дивизии. Командир радио-взвода такие документы где-то раздобыл. Больше всего в Сталинграде со своим однополчанином Богданом Федором Константиновичем. Ели и пили из одного котелка, делились всем по-братски. После Сталинградского сражения мы с Федором уже редко встречались. Работали в разных батальонах. Федю больше любил командир нашей роты Окуньков. И к концу войны Федя уже занимал офицерскую должность командира радио-взвода. Считаю, что мне не меньше повезло, когда осенью 1944 года, после вступления дивизии в Румынию, а затем маршем переброшенную в Польшу на Висленский плацдарм, меня взял к себе радистом командующий артиллерией дивизии и я уже в самом главном наступлении на Берлин – участвовал с артиллеристами. Радиостанцию и меня, естественно, уже возили на Виллисе. Служба проходила успешно. Был награжден вторым орденом “Отечественной Войны II степени” за форсирование Одера. Но возращаясь к Сталинградскому сражению следует вспомнить и о моих родных, связь с которыми я потерял после того, как попал в окружение на территории, занятой немцами после разгрома нашей армии на Днепре, под Киевом.
У меня был адрес Лидочки Немировской, который она дала мне при нашей случайной встрече в Саратове. При первой возможности – написал письмо ей. Очень просил ее попытаться найти моих родных, мою маму, которая, я почему-то не сомневался, тоже должна была бежать от немцев из Днепропетровска. Лидочка скоро ответила, что рада моему письму, что я еще живой и начала розыск моей мамы. И вот – радость! Наверное, в октябре, я уже получил первое письмо от мамы. Переписка была установлена и уже не прерывалась до конца войны. Мама сохранила для меня два письма с фронта, которые храню как реликвию. В переписке с Лидочкой я шлифовал свое эпистолярное искусство. Объяснялся ей в любви и давал обещания быть ей верным до конца жизни (строки из песни Окуджавы «не обещайте деве юной любови вечной на земле» я узнал значительно позже). В своих ответах, Лида сообщала о жизни в эвакуации, об учебе в институте, о голодном существовании, которое стойко будет переносить, лишь бы поскорее окончилась война. Хорошо помню, что нежных слов, в ответ на мои излияния в любви, в ее письмах не было. Наверное, не могла мне простить былую измену, но я был рад каждой ее строчке…
22 сентября пехотные части немцев при поддержке около 100 танков почти беспрерывно атаковали позиции 34-го и 42-го гвардейских полков 13-ой гвардейской стрелковой дивизии. В первой половине дня мы отбили 12 атак противника. Атаки немцев всякий раз сопровождались сильными ударами авиации и артиллерии. Во второй половине дня, когда на одном из участков обороны погибли все наши защитники, группа около 200 немецких автоматчиков с 15 танками прорвалась в район оврага Долгий, выйдя на правый фланг 34-го гвардейского стрелкового полка. В тоже время другая группа противника, наступавшая в направлении Крутого оврага и площади 9 января, захватила площадь и вышла на Артиллерийскую улицу, угрожая левому флангу полка. Обстановка была сложной. Несколько немецких танков прорвались к Волге. Командный пункт нашего полка был окружен. Гитлеровские автоматчики стали забрасывать нас гранатами. Связь с дивизией была прервана. Я в это время дежурил у телефона. Командир полка майор Д.И. Панихин лишь успел сообщить по телефону на командный пункт дивизии: “Противник на КП, забрасывает гранатами”. Подразделения, оборонявшие командный пункт: взвода автоматчиков, расчеты противотанковых ружей и разведчики, а также все офицеры штаба под руководством Д.И. Панихина вступили в схватку с противником и в течении двух часов вели неравный бой. В этом бою был тяжело ранен комиссар полка Данилов. Генерал Родимцев в ту же ночь бросил на выручку свой резерв. Контратакованные в районах оврага Долгий и площади 9 января, прорвавшиеся туда гитлеровцы были отброшены, а многие из них уничтожены. Положение было восстановлено. Комиссара полка Данилова врачи спасли. После лечения в госпитале он вернулся в наш 34-й полк. После неудавшегося форсирования Днепра, когда меня вернули с “острова смерти” и наградили орденом “Красной звезды”, комиссар Данилов рекомендовал меня в партию и был одним из поручителей. Человеком он был очень душевным. Погиб Данилов кажется при освобождении г. Кировограда.
В боях 21-23 сентября, противник не добился решающего успеха. Враг потеснил левый фланг 13-ой гвардейской дивизии, но так и не сумел сбросить нас в Волгу. Гвардейцы Родимцева прочно закрепились на прибрежной полосе в центральной части города, и гитлеровцы уже были не в состоянии что-либо здесь отвоевать. “Там умирали, но народ не отходил!” – рассказывал об этих боях А.И. Родимцев в своей книге.
Сентябрь – Октябрь 1942-го года в Сталинграде были теплыми и солнечными на нашу беду, так как это облегчало задачу налетам немецких бомбардировщиков. Ежедневно, немецкие самолеты эшелонами заходили над нашей обороной и в пикировании, со страшным воем, обрушивали на нас бомбы, гранаты, какой-то металлический мусор. Наверное, к счастью (если возможно так считать в нашей обстановке) мы были так близки к нашему противнику, что бомбежки оказались не прицельными. Что-то попадало на самих немцев, часть сыпалась в Волгу. Нужно было все время окапываться, залезать в землю, чем мы постоянно и занимались
После того, как удалось отбить у немцев Мамаев Курган, можно было уже спускаться к Волге за питьевой водой в дневное время. В первый же спуск к берегу я обнаружил в лунке, где постоянно ночью черпал воду – облысевшую голову трупа. Это был шок, но не удивление. Мы не успевали хоронить наших погибших солдат. Убитые оставались еще долго в руинах домов и разлагались под жарким солнцем.
Однажды, я возвращался на КП полка, после очередной операции. Проходим мимо развалин и видим, что оттуда валит густой черный дым и пахнет чем-то жаренным. Заходим. Видим, сидят солдаты у костра и из муки и масла, добытых из разрушенного дома, жарят блины. А вокруг лежат мертвые солдаты, облепленные мухами и насекомыми. Нас стали усиленно приглашать к этой трапезе, но никакой голод не смог нас заставить участвовать в таком “угощении”.
О питании, о еде, мне кажется, я мало думал. Больше думал о том удастся ли выжить, меньше страдать от холода и насекомых. Находясь на берегу большой реки Волги, мы не всегда могли умыться. Запах разлившейся по реке нефти и вонь от разлагающихся трупов преследовали нас в течении всего сражения. О бане, купании можно было только мечтать.
Во второй половине Октября, когда мы с немцами делили развалины в центре города, на севере, в районе заводов “Баррикады” и Тракторного, шли смертельные бои. Вражеская авиация эшелонами шла в ту сторону, и там разгружалась от бомб и мин. Мы знали, что где-то там находится штаб нашей, 62-ой армии, и были в большой тревоге. Видимо, не сумев одолеть нас в центре – немецкое командование решило действовать операциями на окружение. Но об этом я узнал уже когда вышла книга нашего командарма В.И. Чуйкова. Оказывается, 14 октября Гитлер отдал приказ войскам о переходе к обороне на всем советско-германском фронте, кроме Сталинградского. Здесь он сосредоточил все, что мог собрать из своих резервов. Особо мощные силы авиации были сосредоточены именно здесь. В этот день на оборонявшуюся армию посыпались сотни тысяч снарядов и мин разных калибров. Дым, пыль и смрад заволокли небо, стало темно в солнечный день. Мы с замиранием смотрели как в направлении Тракторного завода пикирующие бомбардировщики выли и ревели. Кругом все гудело, стонало и рвалось. Под прикрытием ураганного огня, 15 октября, немцы перешли в наступление от Сталинградского тракторного завода на юг, на завод “Баррикады”, стремясь по Волге выйти в тыл армии. Добился успехов – овладел СТЗ, разобщил фронт между обороняющимися дивизиями и вышел на расстояние 300 метров от КП 62-ой Армии. Связь с частями и соединениями была разорвана. Дивизии армии потеряли 75% боевого состава. Атаки немцев продолжались 16 и 17 октября. Войска Северной группы сражались в окружении. Дрались не на жизнь, а насмерть.
В ночь на 18 октября штаб армии был вынужден оставить свой блиндаж в овраге и сместиться на юг, по берегу реки Волги. Штаб находился на расстоянии всего одного километра от Мамаева Кургана.
21 и 22 октября бои за заводы “Баррикады” и “Красный Октябрь”, за нашу переправу через Волгу приняли еще более ожесточенный характер. Авиация противника увеличила количество самолето-вылетов до 2000 в сутки. Продолжались атаки и в последующие дни с 25 по 31 октября. Гитлер выдергивал людей и технику с других фронтов, перед ним маячила надвигающаяся катастрофа на всем советско-германском фронте. Октябрьские бои в Сталинграде погасили в Германии надежды на вступление в войну Японии и Турции. Гитлер все еще наступал, инициатива на Волге и на Кавказе была еще в его руках, но срыв наступления – это и есть начало разгрома.
В октябрьские дни 1942 года Гитлер не хотел слышать о переходе к обороне под Сталинградом. Он бросал в огонь новые и новые силы, все еще не веря в сове поражение. Случилось так, что когда армия Паулюса в октябре перенесла свой главный удар севернее, на Мамаев Курган, на заводы и заводские поселки, нам, гвардейцам 13-ой стрелковой дивизии, можно было жить и воевать очень “уютно”, штурмуя развалины и выравнивая фронт обороны. В бой вступили другие, “новые” дивизии: Ермолкина, Горишного, Батюка, Гурьева, Смехотворова, Гуртьева, Жолудева, Людникова, Соколова, бригады Андрюсенко, Болвина. К нам легко проникали фотокорреспонденты, писатели, журналисты, которые красочно освещали ход боев на Волге нашей дивизии – “Дом Павлова”, бои за дом и этаж в развалинах и ничего толкового не могли сказать о кровопролитных боях северной группы войск, погибавшей от налетов авиации и непрерывных атак.
В таком режиме мы жили и воевали весь октябрь, но приближался день 7 ноября 1942 года – 25-летие Октября и командование решило сделать нам подарок. Саперы подготовили три больших блиндажа, завезли чистое белье, и была устроена нам баня. Ведь с момента переправы в город мы не снимали с себя верхнюю одежду. Завелись насекомые, и была угроза заражения инфекционными заболеваниями. Процесс “купания” проходил примерно так: в одном блиндаже ты снимал всю одежду, переходил в другой – получал полведра горячей и ведро холодной воды. Обливал себя и переходил в третий блиндаж, где старшина вручал тебе чистое белье и верхнюю одежду. Работники политотдела заготовили поздравления, а мне комдив А.И. Родимцев прислал поздравление за личной подписью, которое я теперь храню как награду. Нам привозили газеты, в основном, “Красную звезду”. Нас очень вдохновляли статьи писателей Ильи Эренбурга, К. Симонова. Мы верили в нашу победу. Верили, что выстоим.
Картина, однако, будет не полной, если не вспомнить, какая была тогда погода. Мы от нее сильно зависели. Ведь позади нас была Волга, через которую шло все снабжение армии. В начале ноября наступило резкое похолодание. Старожилы знают, что Волга застывает неделями и месяцами. Температура воздуха уже минус десять, а от нее идет пар. При минус 120C пошел мелкий лед, а при минус 150C стали появляться крупные льдины. И только уже после этого – сплошная масса льда пошла по Волге. В это время через Волгу могут перебраться только бронекатера.
Мы наблюдали как с баграми в руках, перепрыгивая с льдины на льдину, пробивались к нам смелые ребята. На это, на прекращение связи нашей армии с тылом, снабжением, наверное, рассчитывало и немецкое командование. Действительно, снабжение нашей армии, пополнение людьми и боеприпасами, вывоз раненых на какое-то время были прерваны. Бывали дни, когда у нас не было хлеба, но боеприпасы к нам каким-то чудом все же попадали. В этом полностью заслуга моряков Волжской флотилии, которые и творили эти “чудеса”, погибая, спасали нас от голода и поражения.
Немцы продолжали атаковать нашу армию, а по Волге шла шуга, отрезая от нас левый берег… В итоге ожесточенных боев, которые не прекращались во всей второй половине сентября, наша дивизия прочно закрепилась в городе. Приказом штаба 62-й армии от 1 октября 1942года, перед 13-й дивизией была поставлена задача: «Прочно удерживать занимаемую часть города, укреплять и совершенствовать свою оборону в противотанковом и противопехотном отношении, каждый окоп превратить в опорный пункт, каждый дом – в неприступную крепость».
Выполняя поставленную задачу, части дивизии проделали большую работу по укреплению оборонительных сооружений и устройству заграждений, а также по приспособлению зданий под огневые точки для станковых и ручных пулеметов. Особое внимание уделялось отрыву ходов сообщений, установке минных полей, проволочных заграждений, устройству системы противопехотного и противотанкового огня.
Отдельные здания были превращены в опорные пункты и подготовлены к круговой обороне. Здесь сосредоточивались запасы боеприпасов, продовольствия, медико-санитарного имущества. Подвалы зданий были оборудованы для отдыха личного состава и под перевязочные пункты Одновременно они служили убежищем во время налета авиации и артиллерийских обстрелов.
Противник, перейдя к обороне перед нашей дивизией, стал лихорадочно укреплять захваченный рубеж, создавая новые опорные пункты и узлы сопротивления. Такими опорными пунктами в полосе действия 42-го и 34-го полков были: Дом железнодорожников, школа №38, Совпартшкола, Дом ВВС, Г-образный дом. Эти опорные пункты, в сочетании с системой дзотов, составляли мощный узел сопротивления. Аналогичный узел сопротивления находился и против участка обороны 39-го полка. Он состоял из Дома Специалистов, здания Военторга, и Госбанка.
Эти здания, с хорошо организованной огневой системой, дополненные инженерными заграждениями, буквально сковывали все наши действия и держали под непрерывным контролем и обстрелом центральную переправу и тылы на левом берегу Волги. Одновременно, противник предпринимал атаки на стыках нашей обороны в течение первой половины октября 1942года.
Во второй половине октября действия противника на нашем участке были уже не столь активными, так как он перенес свои усилия на северную часть города. Там, в районах тракторного завода и завода «Баррикады» день и ночь шли ожесточенные бои.
В этих условиях части 13-й дивизии усилили активные действия на всех участках, чтобы не дать противнику возможность перебросить свои части на север и одновременно улучшить свое тактическое положение.
39-й и 42-й полки провели штурмовые операции в своей полосе наступления, а наш 34-й полк начал подготовку к штурму Г-образного дома. Мне уже неоднократно приходилось участвовать в безуспешных штурмах этого дома в октябре. И на этот раз я обеспечивал телефонной связью командира 1-го батальона.
Дом представлял собой большое шестиэтажное здание, превращенное противником в мощный узел сопротивления. На всех этажах дома были оборудованы пулеметные гнезда. Здесь находились и наблюдательные пункты немецкой артиллерии, позволяющие просматривать всю окружающую местность и переправу. Отсюда враг систематически обстреливал передний край нашего полка, не давая днем поднять голову. Пулеметным огнем с верхних этажей немцы били по нашим группам, которые вели тяжелые бои в районе метизного завода.
Местность перед домом была открытая. Наш передний край находился на большом расстоянии от врага и штурм на таком удалении начинать было нельзя. Чтобы приблизиться к дому, восемь дней и ночей бойцы рыли глубокую траншею к дому. Удалось приблизиться примерно на 30 метров. Время для атаки было выбрано на рассвете. Когда над командным пунктом взвились три красные ракеты,- сводная рота полка под командованием зам. Командира 1-го батальона, ст. лейтенанта Сидельникова, начала штурм дома. Противник был застигнут врасплох, но быстро опомнился и бой завязался за каждый этаж, за каждую комнату. Большая группа врага, отдыхавшая в подвале, была изолирована от остального гарнизона дома. Когда на верхних этажах не осталось ни одного немца, гвардейцы ринулись вниз и уничтожили засевших в подвалах немцев.
Завершили операцию саперы, заложив взрывчатку и тем самым похоронив останки вражеского гарнизона.
С захватом Г-образного дома, передний край 34-го полка выдвинулся на запад на 300 метров. На Волге и днем началось свободное движение лодок, Переправа стала работать круглые сутки.
В это же время захват и оборона жилого дома, стоящего на площади 9 января, гвардейцами 42-го полка, стал символом мужества защитников Сталинграда. Об этом доме узнал весь Мир и именовался - Домом Павлова.
Подвиг сержанта 42-го полка Павлова и его многонациональной команды, описан подробно командирами нашей дивизии. С участниками обороны этого дома я встречался в Волгограде на многих юбилейных встречах и запечатлена в моих фильмах и фотографиях. К сожалению, никого уже сейчас нет в живых.
О том, что командование Красной Армии готовит контрнаступление в районе Сталинграда, шли слухи давно, но нам невозможно было себе представить, что это может скоро случиться, и случиться ли оно вообще, глядя, как тают наши силы, видя какие потери мы несем. В полках, дивизии по численности иногда равнялись взводам и редко роте. Но это все же случилось.
19 ноября наступление начали войска Юго-западного и Донского фронта, а 20-го вступил в операцию Сталинградский фронт. Каково же было положение в это время в нашей 62-й Армии? Об этом рассказывает В.И. Чуйков в своей книге. “На 19 ноября глубина боевых порядков 62-й Армии не превышала километра. Позади – Волга, впереди противник. Между ними – узкая полоса городских руин, в которых закрепились наши части. На правом фланге главных сил армии стояла дивизия Людникова. Она была окружена и прижата к Волге, занимая оборону не более квадратного километра”. На левом – наша 13-ая гвардейская занимала узкую полосу вдоль берега. Глубина ее обороны 200-300 метров. Штаб армии находился за стыком 13-ой гв. стр. дивизии и 284-й стр. дивизии, в 800-1000 метрах от переднего края, а НП командарма – еще ближе, на полотне железной дороги, огибающей Мамаев Курган с востока, перед самым носом у противника.
Ширина фронта обороны армии (около 25 км) насквозь простреливалась артиллерийским огнем с любого фланга, а вся глубина ее боевых порядков прошивалась пулеметным огнем. Жизнь на этом узком плацдарме усложнялась еще тем, что вершина Мамаева Кургана, водонапорные баки и высота 107,5 находились в руках противника. Отсюда враг просматривал все подходы к Волге с востока, а это значит, что боеприпасы, снаряжение и продукты питания доставлялись в город под прикрытием темноты.
23 ноября, в 16 часов, части 4-го танкового корпуса Юго-западного фонта и 4-го механического корпуса Сталинградского фронта соединились в районе хутора Советский. Кольцо окружения сомкнулось. В клещах оказалась 6-я и часть сил 4-й таковой немецких армий, в составе 22 дивизий общей численностью 330 тысяч человек.
Оказавшись в окружении, армия Паулюса и не думала сложить оружие. Не собиралась она также тихо уйти со своих позиций и пробиваться к своим, наверно понимая, что их ждет гибель в приволжских степях. Надежда о деблокировании поддерживалась Верховным немецким командованием и приказами самого Гитлера – «Занять круговую оборону и держаться - помощь уже идет». Так они до конца и жили надеждой и отчаянно оборонялись до последнего патрона. Все попытки прорыва кольца окружения были сорваны, хотя бои шли еще в течение ноября-декабря.
Наша 62-ая армия, обескровленная в обороне города, даже не пыталась начинать наступление и бои на уничтожение окруженных немцев. Политотделы дивизий задействовали подразделения и службы агитации и пропаганды среди противника с предложением сдаться во избежания ненужного кровопролития. Кроме использования стационарных и передвижных установок громкоговорящей аппаратуры, были выявлены солдаты, знающие немецкий язык, которые, будучи инструктированы штатными переводчиками, должны были включиться в эту пропаганду. О моих знаниях немецкого языка знали в полку, я был освобожден на некоторое время от дежурств связиста. Мне вручили рупор (в народе его называли «матюгальник»). Переводчики дивизии вручили мне текст, который я должен был выучить на память, т.к. агитация шла ночью, в темное время. Мне определяли место на передовой нашей обороны. Часто это были развалины дома, где немцы были на самом близком расстоянии (в нескольких метрах). Ребята-пехотинцы, когда я появлялся, с интересом слушали как я выкрикивал текст на немецком языке. Стрельба затихала с обеих сторон. Но, как только я заканчивал речь, немцы били по этому месту со всех видов оружия. Поэтому мне приходилось часто менять свои позиции.
Во время этой моей службы, которая продолжалась почти весь декабрь, я познакомился и подружился с переводчиком дивизии Булавиным Николаем Михайловичем, о котором я уже упоминал в своих записках, и армейским офицером политотдела Цыткиным Ильей Семеновичем, с которым мы встретились в Москве после войны и поддерживали дружбу до его выезда в Израиль, к детям.
До самого начала наступления всех сил Сталинградского фронта, т.е. до 10 января 1943 г., части 62-ой армии штурмовыми группами атаковали противника. Ночами над Сталинградом появлялись немецкие транспортные самолеты, которые сбрасывали продовольствие окруженному гарнизону. Наши солдаты охотились за этими «подарками», которые часто падали или на нашу сторону, или на нейтральную территорию. Немцы замерзали от страшных морозов и голода. Были съедены все лошади, собаки и кошки…
10 января все армии Донского фронта одновременно перешли в наступление, рассекая окруженную группировку. Наша дивизия тоже повернула на Север для уничтожения северной группы фашистских войск и к 25 января вышла в районы заводов и заводских поселков. Утром, 26 января, в районе поселка Красный Октябрь, командир нашего батальона капитан А.Ф.Гущин вручил представителю армии Батова капитану М.Чсерко знамя, на котором было написано: «В знак встречи 26.01.1943 года». Наш генерал А.И.Родимцев сказал: «Передайте своему командиру, что у нас сегодня счастливый день. После пяти месяцев тяжелой и упорной борьбы мы встретились!» Мы радовались и плакали от радости Великой Победы.
31 января воины 64-й армии, сменившие нас в центре города, взяли в плен самого Паулюса. Было немного обидно, что этот «трофей» достался не нам. Но к чему было огорчаться? Ведь мы победили! Немцы стали сдаваться в плен вместе со своими генералами. Утром 2 февраля 1943 года прекратила сопротивление и северная группа войск. Оставшиеся в живых гитлеровцы последнюю нашу атаку не приняли: подняли руки вверх с белыми тряпками. Мимо нас вели сотни и тысячи пленных. Они шли к Волге и за Волгу, к которой так упорно стремились. Все солдаты были сильно истощены и плохо одеты. Несмотря на 30-ти градусный мороз некоторые солдаты были босые. Совсем по-иному выглядели офицеры. Многие из них были одеты в парадную форму и совсем не выглядели голодными. Мы еще несколько дней оставались в мертвом разрушенном Сталинграде. Проходя по «улицам», мы видели замерзшие трупы немцев, уложенные в штабели, как бревна. Картина этого города была особенно страшной ночью. В звездной морозной ночи он казался привидением.
Солнечным утром 4 февраля на площади Павших борцов состоялся митинг. На трибуне, сооруженной нами, в президиуме были Н.С.Хрущев (член Военного Совета Фронта), генералы 62-й и 64-й армии В.И.Чуйков, М.С.Шумилов, К.А.Гуров, А.И.Родимцев, руководителя города и области А.С.Чуянов, И.А.Пиксин и другие. Все мы горячо поздравляли друг друга и радовались Победе. Через день или два появились кинооператоры. Собрали большие группы наших солдат, вывели нас к месту встречи войск Донского и Сталинградского фронтов и засняли на пленку эту «встречу», которую после войны часто показывают в кино и по телевидению в юбилейные даты
9 февраля 1943г. 13-я гвардейская дивизия, по льду замерзшей Волги переправилась на левый берег и расположилась в Красной Слободе. Дивизию пополняли свежими кадрами, мы получили новое оружие, а главное – новые радиостанции, которые следовало хорошо изучить, получить навыки по быстрому развертыванию и вхождению в связь. Шло награждение отличившихся. Мне досталась медаль «За боевые заслуги» от политотдела за агитацию немцев. Командование полка неоднократно представляло меня к наградам, но они не получали хода из-за клейма «окруженца». Но обиды не было. Я был живой и почти здоровый после многократных ранений, полученных в боях, которые лечил в окопах Сталинграда, не покидая свою родную дивизию.
Поражение крупной стратегической группировки противника на Советско-Германском фронте явилось серьезным ударом по всему блоку фашистских государств, ускорившим распад Гитлеровской коалиции, выход из нее Италии, кризис в Венгрии, Румынии и других странах – сателлитах Германии. Германия не просто проиграла битву и потеряла испытанную в боях армию, она потеряла ту славу, которую приобрела в начале войны. Эта была потеря, которая в самом скором времени отрицательно для Германии повлияла на весь ход войны. Гибель лучшей части Вермахта под Сталинградом вызвала ужас и растерянность. В Германии был объявлен трехдневный траур. Вдохновители и непосредственные исполнители преступных планов агрессивной войны ясно ощутили приближение расплаты. Среди населения Германии пробуждалось понимание того, что фашисты ведут страну к катастрофе.
Благодаря победе в Сталинграде Красная Армия зимой 1943 года изгнала врага не только с территории, оккупированной летом 1942 года, но и освободила ряд городов и районов, захваченных фашистами еще в 1941 году. Стратегическая инициатива окончательно перешла к нашим Вооруженным Силам.
24 февраля 1943г. наша дивизия погрузилась на станции Безродное и покинула город Сталинград. 16.05.43г. дивизия, в составе 32-го гв. стрелкового корпуса, сосредоточилась на р.Оскол.
После окончания Сталинградского сражения наш боевой командир дивизии, генерал А.И.Родимцев был назначен командиром 32 гвардейского стрелкового корпуса. В середине мая 1943 года командиром 13-й гвардейской стрелковой дивизии был назначен Бакланов Глеб Владимирович, молодой красивый генерал-майор. Дивизия в это время готовилась к обороне на Курской дуге. Наше командование располагало сведениями о том, что вермахт готовится нанести удар именно на Курской дуге.
Здесь, под Старым Осколом, проходили учения с предельным приближением к условиям боя. Мы, радисты, обеспечивали эти учения радиосвязью. Моя радиостанция была придана командиру 34 гвардейского стрелкового полка, и мне надлежало держать связь с батальонами полка и радиостанцией командира дивизии. Моя новая радиостанция РБ представляла собой две упаковки. В одной размещался приемо-передатчик, в другой – элементы электропитания (батареи, аккумулятор). Первая коробка, приемо-передатчик, была полегче, принадлежала мне, начальнику, вторая, потяжелее, - моему помощнику. Приемо-передатчик работал в коротком диапазоне волн. Приемник был собран на лампах по супергетеродинной схеме. Мощность передатчика была около одного ватта. Радиостанцию мы носили на плечах вместе со всеми своими пожитками, ружьем и патронажем. Так что на марше у нас, радистов, нагрузка по отношению к пехотинцу была двойная. Боевая учеба была очень напряженной, но как потом оказалось, эти усилия не пропали даром.
