И иных отраслях российского права»

Под коллизионными конституционно-правовыми нормами можно понимать специализированные нормы, представляющие собой общеобязательные формально-определенные правила поведения, созданные государством с целью устранения коллизий, возникающих между конституционно-правовыми предписаниями, и обеспеченные мерами государственного принуждения.

Коллизионные нормы в конституционном праве имеют свою специфику. Она заключается в том, что часть этих норм содержится в акте, обладающем высшей юридической силой, - в Конституции Российской Федерации. Коллизионные нормы, содержащиеся в Конституции Российской Федерации, устанавливают общие правила разрешения коллизий для всех без исключения отраслей права.

Специфика коллизионных норм в конституционном праве может быть отражена в их классификации. В юридической литературе даются разные классификации коллизионных норм. Такие классификации, как правило, рассматриваются в рамках теории права или в науке международного частного права. Обобщив имеющиеся здесь подходы, попытаемся дать классификацию коллизионных норм в конституционном праве.

В зависимости от уровня правового регулирования можно выделить конституционно-правовые коллизионные нормы федерального уровня. Они содержатся в правовых актах, принимаемых на федеральном уровне, - федеральных конституционных законах, федеральных законах, подзаконных актах федерального уровня. Среди норм федерального уровня особо следует выделить конституционный уровень. Следующий вид - это коллизионные нормы уровня субъектов Российской Федерации, содержащиеся в конституциях (уставах) субъектов Российской Федерации, законах и иных нормативно-правовых актах субъектов Российской Федерации, и, наконец, уровня муниципальных образований - коллизионные нормы, содержащиеся в муниципально-правовых актах.

В зависимости от видов коллизий конституционно-правовые нормы можно разделить на несколько групп.

Во-первых, это темпоральные коллизионные конституционно-правовые нормы. Поскольку с принятием нового нормативно-правового акта невозможно сразу перестроить все конституционно-правовые отношения, могут возникать коллизии. А.А. Тилле отмечал, что уже после вступления в силу нового закона сложившееся отношение сохраняется в том виде, в каком оно было закреплено старым законом. В связи с этим в конституционном праве, как и в других отраслях, имеются так называемые темпоральные коллизионные нормы, призванные разрешать противоречия между ранее и позднее принятым конституционным нормативно-правовым актом.

Вторую группу составляют пространственные коллизионные конституционно-правовые нормы. Такие нормы разрешают противоречия между правовыми предписаниями, действующими в разных пространственных пределах. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 4 Конституции РФ "Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации".

К третьей группе относятся иерархические коллизионные конституционно-правовые нормы. К такого вида нормам относятся те, которые разрешают противоречия, возникающие между предписаниями разной юридической силы. Так, Н.А. Власенко понимает под иерархической коллизией "конфликтное отношение, возникающее в результате одновременного регламентирования одного фактического обстоятельства правовыми предписаниями разной юридической силы". Для устранения таких коллизий и существуют специальные коллизионные нормы

Четвертую группу составляют так называемые компетенционные коллизионные нормы. Это нормы, строго устанавливающие уполномоченный орган, который может осуществлять правовое регулирование конкретного вопроса на подзаконном уровне. То есть в случае возникшей коллизии акту данного органа и отдается приоритет. Например, в ч. 13 ст. 21 ФЗ от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" закреплено следующее: "Центральная избирательная комиссия Российской Федерации в пределах своей компетенции вправе издавать инструкции по вопросам единообразного применения настоящего Федерального закона, обязательные для исполнения". В данной норме в своеобразной формулировке установлено соотношение актов ЦИК РФ с другими нормативными актами правовой системы России по вопросам избирательного права. Так, анализируя данную формулировку статьи Закона, С.А. Иванов приходит к выводу, что она означает следующее: "Нормативные правовые акты Президента России, Правительства России и других федеральных органов государственной власти по вопросам избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ должны соответствовать федеральным законам и инструкциям Центральной избирательной комиссии Российской Федерации в сфере избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации"

В заключение следует отметить, что многочисленные классификации конституционно-правовых норм, предлагаемые учеными-конституционалистами, возможно дополнить включением в них такого вида норм, как коллизионные конституционно-правовые нормы. Это специализированные нормы, особой функцией которых является устранение противоречий между нормативными предписаниями, возникающими как по объективным причинам, так и вследствие недостатков законодательной техники. Роль коллизионных норм в конституционном праве трудно переоценить. Огромный массив конституционно-правовых актов, зачастую противоречивых, диктует необходимость установления соотношения между ними, что и позволяют сделать коллизионные нормы. Особое значение коллизионные нормы приобретают в федеративном государстве, где существует необходимость разрешения противоречий между актами федеральной власти и власти субъектов Российской Федерации.

Наличие иностранного элемента в отношении, регулируемом международным частным правом, порождает феномен, именуемый "коллизией" законов (от лат. collisio - столкновение). Суд или иной правоприменительный орган, встречаясь при разрешении споров и рассмотрении иных дел с отношением, осложненным иностранным элементом, оказывается перед необходимостью ответить на вопрос: праву какой страны следует подчинить такое отношение - страны суда либо страны, к которой относится этот иностранный элемент.

Проблема коллизии законов, очевидно, не могла бы возникнуть, если бы действующие в различных государствах правовые системы одинаково решали одни и те же вопросы международного гражданского оборота. Как бы ни были значительны достижения в унификации права, по-прежнему остаются существенными различия в регулировании частноправовых отношений (даже в рамках правовых систем, принадлежащих к одной и той же правовой семье, и более того - применительно к истолкованию правил одного и того же закона, действующего в разных странах). Хрестоматийным стал пример, касающийся применения отдельных норм Кодекса Наполеона, действующего во Франции и Бельгии, - интерпретация одних и тех же его положений приводила в этих странах в ряде случаев к неоднозначным результатам.

Понятия "коллизия законов", "применение иностранного закона", "выбор закона", несмотря на широкое и постоянное употребление, в определенной степени неточны, условны, что сознательно допускается в основном в силу традиции или по соображениям редакционного характера. На самом деле коллизионная проблема выражается в необходимости выбора не между отдельными правовыми нормами, а между правовыми системами, включающими наряду с позитивным правом и иные компоненты (к примеру, правоприменительную практику, доктрину, которые принимаются во внимание при определении и установлении содержания подлежащего применению права). Иное дело - достижение конечного рубежа в процессе преодоления коллизионной проблемы, когда реализуется потребность в обращении, нередко в силу самой коллизионной нормы, к определенным предписаниям избранного права. Впрочем, в истории доктрины международного частного права не было недостатка в воззрениях, подчас экстравагантных, на цели и предмет выбора.

Современное коллизионное право, следуя критериям "наиболее тесной связи", "права, более благоприятного для стороны (сторон)" и некоторым другим, обращаясь к клаузулам типа "если иное не вытекает из совокупности обстоятельств дела", к различного рода презумпциям и факторам, практически ориентирует правоприменителя на сравнение результатов применения коллидирующих материально-правовых норм как на необходимое предварительное условие выбора между ними; иными словами - на избирательность, селективность выбора. Разумеется, это предполагает активизацию роли суда в преодолении коллизионной проблемы и повышает интерес к разработке вопросов, связанных с последовательностью действий при установлении подлежащего применению закона, со стадийностью его поиска - ко всему тому, что можно было бы условно отнести, не игнорируя национальных различий в соотношении материального и процессуального права, к области, формирующей "choice-оf-law process".

Но и в тех случаях, когда коллизионная проблема воспринимается как всего лишь противостояние отдельных материально-правовых предписаний, простота ситуации оказывается на самом деле иллюзорной, кажущейся: ведь принимаемое решение не может не опираться в конечном счете на систему норм соответствующего правопорядка, практику их применения, "питающую" их доктрину.

Государства в своих законах или заключенных договорах могут сузить рамки коллизионной отсылки, оговорив, что она не распространяется на коллизионные нормы иностранного применимого права (неприятие обратной отсылки, отсылки к праву третьего государства), или ограничив сферу ее действия (посредством односторонних коллизионных норм, "строго" императивных норм, оговорки о публичном порядке и др.). Но это не меняет общего подхода к пониманию коллизионной нормы как правила, посредством которого осуществляется выбор между коллидирующими правовыми системами.

Коллизионная норма вместе с той материально-правовой нормой, которая в результате решения коллизионного вопроса будет признана подлежащей применению к конкретному отношению, образует для его участников единое правило поведения. Речь идет не о формировании некоей российско-иностранной правовой нормы, а о конструкции, раскрывающей значение регулятивной функции коллизионного предписания.

Единой общеобязательной для всех государств системы коллизионных норм не существует. Этот вывод, несмотря на очевидные успехи в гармонизации и унификации коллизионного права, вряд ли может быть оспорен. Но констатация существования разнонациональных систем коллизионного регулирования не может не сопровождаться признанием нарастающего влияния общих подходов к ключевым проблемам современного коллизионного права (таким, как критерий "наиболее тесной связи", автономия воли сторон и др.), которые в условиях углубления интернационализации хозяйственной жизни, расширения процессов глобализации вызревают в "недрах" национальных правовых систем и интеграционных объединений. Сегодня речь идет о более высоком, качественно новом уровне соотношения общего и особенного в характеристиках национальных систем коллизионного права.