Про бесов. Часть 2. Теория

В начале хочу отметить, зачем я это пишу. Тот, кто «заболел» обычно может начать копаться в литературе, чтобы найти помощь. Скорее всего, как и я, он не обратиться сразу к труду Ларше «Исцеление психических болезней: Опыт христианского Востока», или тем более, не узнает, что до психиатрии не было таких болезней, а было просто беснование. Если вы откроете Евангелие, то прочитаете, что эпилепсия, немота, глухота, слепота, это все суть духи злобы. Почему-то люди читают все книги, кроме главной, а уже потом доходят до нее, а не наоборот. Один странник сказал одну мудрую вещь – «Прочитав Библию, я понял, что другие книги мог бы не читать». Например, я начинала с Курпатова про ВСД, с Поль Брегг «Чудо голодания», с каких-то еще дурацких книг про здоровье, которые советовал мой папа, не видя суть. Один раз, правда, когда дело зашло далеко, он подумал меня свозить к какому-то старцу вроде отчитки, который бьет палкой. И эта версия из всех, пожалуй, была ближе всего (если бы не палка). Еще я касалась такой литературы, как Зайцева про траволечение, потому что это монастырская травница, а не другая, потом Лебедев еще, который тоже Православный. В общем, собрала всех «зверей». В монастыре многие бабки пили молочную сыворотку на чистотеле по Болотову, которая отчего-то помогает, но посмотрев его биографию, оказалось, что, не смотря на его «таблицу Менделеева», он поклонялся природе, как Богу, созданию Божию, а не самому Богу. Такие разные книги мне приходили, и я ими сильно загоралась. После этого были другие искания. Уже не в книгах, а в жизни. Больше всего меня тяготила Москва, и с каждым годом от рождения, мне все больше из нее хотелось умотать. Я думаю, это была главная причина. В детстве я хотела стать лесником, и мне в анамнезе так и написали. Я, наверное, перепробовала все, но, начиная с 9 класса и до монастыря, когда мне около тридцати, мне не помогало решительно ничего, и вместо того, чтобы нормально жить, я ходила по врачам и искала неизвестную болезнь.

Я не знаю, что двигало мной, но когда у меня это началось, я стала полным неудачником. Сначала все началось с ПА. Меня врачи спрашивали особенно про начало. Хотя я им не могла тогда ясно все описать, но до меня стало доходить, почему так тщательно спрашивают про начало. Казалось, это случилось на ровном месте. Я, как обычно, легла спать. И ни с того ни с сего, в меня как будто кто-то вселился. Выглядело это так, что у меня неожиданно стало биться учащенно сердце, почти вылетать, я стала задыхаться и бегать по квартире, не зная, что со мной. Естественно, меня охватил панический страх смерти, и, надо сказать, после этого никогда не проходил, а как будто наоборот, я стала ощущать себя частью смерти, вдруг вспомнив, что она на самом деле есть. Не долго думая, мне вызвали скорую, поставили укол. Все. Еще сказали – «Ничего страшного, завтра всем в школе расскажешь», будто что-то необычное, но простое. Поэтому добавили – «Ты слишком мнительная».

Я думаю, у меня так, у кого-то – по-другому. Но какая разница, через какое отверстие вошел в тебя бес? Меня же сразу поразил в главный орган – сердце, с которого начинается жизнь. Следует заметить, что Иисусова молитва, которой я начала заниматься в монастыре, главная сердечная молитва, которая прогоняет всех бесов, и заставляет снова почувствовать, что у вас есть душа.

На протяжении 10 лет я не понимала этой несправедливости, особенно вначале. Я занималась спортом, обгоняла всех на дальние дистанции, где особенно необходима выдержка, у меня были первые места и в таком виде, как метание копья; а тут в один день рассыпалась, стала, как старуха. Помню, один тренер сказал – ты никому будешь не нужна. Я знала этого тренера. От нее всегда исходило это «колдовское», а в спорте всегда соревнование. Если посмотреть с другой стороны, у меня тогда было много гордости и тщеславия, даже на разминке, я пыталась всех обогнать, делала гораздо больше, чем другие; кто-то говорил, что я буду чемпионкой, а меня это подпитывало. Я потом долго еще ходила на стадион, но у меня ничего не получалось, просто ходила и думала, почему в Москве так мало деревьев.

Нужно заметить, что когда я начала бороться с болезнью, состояние только ухудшалось. Вместо ПА со временем это переросло в одну волну, когда сердце теперь уже постоянно стало вылетать, а у меня постоянно одышка, даже когда поднимусь на несколько ступеней; до третьего этажа нельзя было дойти, чтобы не выдохнуться окончательно. Меня повели на диспансеризацию. Проверили всю. Ничего не нашли. Только учащенный пульс. Не сравнить теперь, какая я была тогда и какая сейчас. Бес меня настолько изуродовал, что я совсем себя не знаю. За это время я настолько видоизменилась, что я потеряла представление, сколько мне вообще сейчас лет. Если бы я не смотрелась в зеркало, а кто-то бы мне не напоминал, что я выгляжу моложе своего возраста, я и подумать не смогла, что жизнь может быть впереди. Лет за сто – думаю я всегда. Не меньше. Да столько вообще не живут! Сначала я занималась спортом, потом стала увлекаться литературой, институт, магистратура. Когда я дописывала диссертацию, я подумала – все, это крах. Удивительно, диссертацию я написала сама, да еще сказали, что-то от «гениально». Это было действительно удивительно, потому что, учась в институте, на выпускном экзамене мне единственной поставили 3, а на другом экзамене, препод, ставя мне «трояк», добавил – никому не говори, что я вел у тебя этот предмет. И это не единичный случай. В свой адрес, я почти постоянно слышала – аутсайдер, лузер. Но я не задумывалась, зачем мне эта учеба, а всегда плыла по течению, как все. Наверное, подумала я, в магистратуру я поступила за свои грехи, чтобы наверстать те 2 года, когда вместо пяти лет, в институт я ходила года три, из-за врачей. Некогда мне было учиться. Три года ходила, а училась сколько?

Когда у меня это началось, такое ощущение, что у меня были все грехи. Разрушалось все тело от макушки до пяток. Не помню уже, какого симптома у меня не было, чтобы его не назвать. Я ходила то к одному врачу, то к другому, и к каждому – со своим симптомом. Я хотела бросить учебу, а мне говорили – учись, это лучшее время. Когда я их совсем достала, терапевт сказал – в этом возрасте должна быть только одна болезнь – беременность. И поставила ВСД. Я и до сих пор не знаю, что это за болезнь, такой болезни вообще нет, а врачи ее ставят, когда сами не знают, что ставить. ВСД – по сути, это болезнь-призрак, когда один симптом может переходить в другой, но врачи объясняют это по-своему. Перечислю симптомы, которые меня сопровождали в столь ранней юности, как следствие того, что объяснить мое заболевание чисто физиологическими причинами просто невозможно.

Итак…

Я все больше стала спать. Было ощущение, что во мне была огромная сила, которая при этом из меня высасывает всю жизнь. Проблемы с головой у меня произошли от этих симптомов, а не наоборот. До этого скромная и нерешительная – я стала наглой и прямолинейной. У меня стали исчезать рамки. При этом появилось много страхов на фоне моего обратного поведения. Так сказать – мои симптомы не давали мне полностью грешить, с другой стороны – проявляя себя больше посредством страстей, которые больше проявляли себя не внешне, а внутренне. Я знала, например, если я согрешу в одном, то я потом согрешу во всем. И я не могла не согрешить. Симптомы вот какие: болело за ушами (сосцевидные отростки-косточки), другое время – болело глазное дно; все время проблемы с животом, опоясывающая боль, как при невралгии, болела спина, где лопатки, и вообще живот в разных местах, соответствующие нарушения по выходе на улицу; нарушилось зрение, хотели выписать очки; болели и трещали все суставы, кости стали хрупкими; в мозгу постоянно что-то видоизменялось – было ощущение, что я была все время пьяная, как под наркотиками; была точка во лбу, как пуля застряла; ком в горле все время мешал глотать, появилась сильная аллергия на все лето, страх, что меня, проверяя, заразят вичем, был аутизм, стала бояться выйти из дома, а когда выходила, никто бы вообще не подумал, что я чего-то боюсь. Не помню, когда начался сонный паралич. Помню только, что один раз проснулась, а у меня ноги в кандалах, не могу от кровати оторвать. Ученые говорят, с.п. может быть, как у людей совершенно здоровых, так и у тех, кто имеет неврологические проблемы. Стала сидеть в группе Клуб психически других, видимо, догадываясь, к чему это ведет. Написала стихи, будто я уже была в дурдоме. Больше всего потом было нарушений в голове, таких тонких ассоциаций, что не смогу сейчас описать, а если попробую, то опять свихнусь. Было ощущение, что нет души. Врачи сказали, что это от депрессии. Я бы сюда добавила строчку из вечернего молитвословия – «Боже, избавь меня от всякого неведения и забвения, и малодушия, и окаменелого бесчувствия». Особенно, вот это – последнее. В груди была какая-то гадость, а когда дали таблетки, то на другой день она сразу исчезла, как боль, только другая. Мастопатия, гинекологические проблемы. Напишу все. Если бороться с бесами, то только так. Стали появляться навязчивые мысли, открылся портал в космос, чувствовала в себе темную силу, и что, не смотря на мои страдания, мне стало все открываться и во всем везти. Стала думать о смысле существования. Я о нем и раньше думала, но Библию не открывала. Галлюцинаций никогда не было. Как это только у меня началось, стала резко худеть, притом, есть стала не насыщаясь – ем, ем, а все худею. Потом стало еще хуже. Я стала искать спасения в людях, но и эти поиски «любви» были тщетны. Папе ничего не говорила, но понимала, что работать не смогу. Жила, как последний день. Если бы не один случай, меня тогда еще можно было спасти. По сравнению с тем, что было потом, это еще ничего. Температура почти всегда была 37. Еще до «болезни», помню, появлялись странные симптомы. Так же я много ходила и много думала, пожалуй, это и было причиной, когда я пришла в психушку сама. У меня не было сил, но при этом я все бегала по Москве, как угорелая, думая, в чем проблема, а потом боялась сойти с ума. Как-то, когда еще было все хорошо, и я любила и занималась легкой атлетикой, я сказала тренеру – я покончу с собой, притом, настроение было отличное, помню - сказала, не знаю, почему.

Если исследовать мою жизнь, то в десять лет у меня умерла мама. Я ее очень любила, хоть воспитывала она меня очень строго. Я перебрала море причин, но ведь и у других умирают. Встречались мне такие, кто после смерти родителей, действительно заболевал «паническими атаками». Также, я любила спорт, но пришлось бросить и его. Это для меня была, если не такая же трагедия, как смерть мамы. Думала и про сглаз. Бабушка мне рассказывала, что в жизни мамы было место такому явлению, ведь у нее не простое заболевание, неизлечимое и редкое. Генетика – тут с природой не поспоришь. Врачи – не дураки. Сразу спрашивают, был ли кто такой. А если нет, как у меня, интересуются про самоубийц в роду, потому что настолько спятили, что и самоубийство списывают на психическое заболевание, когда священники им бы сказали – это тяжелый родовой грех, который отражается на детях. Знаю, что, действительно, ПА были и у тех, у кого в родне были самоубийцы. А может врачи знают, просто не хотят признавать, что религия стоит выше их психиатрии, и не только психиатрии, но и искусства, ибо что может быть выше Бога?

Тогда я и стала думать, что это ключ. Что вот этот портал, откуда идут мои несчастья. Действительно: два самоубийства, аборты, алкоголизм. Не достаточно ли? Все ли это, что мне известно? Но и тут моя бабка покрутила у виска, сказав, чтобы я перестала заниматься ерундой и шла работать. Еще больше почувствовала, что я права, когда стала писать стихи. Я их и раньше писала, но не так. В моей душе было противоречие: у меня все есть, а я чувствую себя нищей, будто я действительно ничего не знаю в этой жизни. Да и как знать, когда я родилась в парниковых условиях? Я всегда завидовала своим двоюродным сестрам - они родились в деревне, могут пасти коров, а им это на фиг не надо, и надо мной смеялись. Почему бы мне не могли прийти эти мысли, когда папа у меня из деревни, бабушки тоже, а я, как нарочно, коренная москвичка? Ненавижу Москву. Ненавижу все, что здесь пропитано фальшью, заводами, кучей людей и техники. В Москве, как в дурдоме, только в большом. А все едут за деньгами. А за запахом тайги?

Я стала ездить автостопом. И чем дальше, тем больше выходила из системы. Для меня потеряли всю ценность прежние ценности. Я увидела другое. И что-то поняла. Москва – это просто место, из которого я долго не могла уехать, а если уезжала, то возвращалась, как будто не могла выбраться из этого ада до конца. Труднее всего было собрать рюкзак и уехать – возвращалась я всегда быстро. Москва стала ассоциироваться с адом, а кольца метро с кругами у Данте. Но больше всего бесов я находила в своей квартире. Я не могла там находиться, но из-за своего состояния здоровья, я не могла никуда переехать. Я чувствовала – если я умру – моя бабка меня и там достанет. Со временем я поняла, что источник бесовщины идет от нее. Во-первых, как я узнала, дед повесился вовсе не от алкоголизма, а после ее слов. Во-вторых, она некрещеная, а когда я говорила про церковь или жгла лампадку, она чуть не металась по квартире, говоря, что у меня все друзья такие ненормальные. Она и до этого кричала. Сколько себя помню – постоянно. Папа оправдывал ее тем, что она в школе работала, что дочки и мужа лишилась, а сам сразу сбежал, как на него накричала, не выдержал. Один раз, когда я хотела уехать жить в Питер, бабка на меня накричала, и я стала слышать все отдаленно, потом нарушилась координация движений, а когда сбегала зимой на Байкал, появилось очень много седых волос. Не случайно, когда я первый раз сказала психотерапевту, что живу с двумя бабками, она сказала – тяжелый случай. Отношение к вере у моей бабки двоякое, но раз есть отвращение к святыни, хула на Бога, то уже можно говорить о бесноватости. Я не буду осуждать, но приведу факты. С одной стороны она говорит, как хорошо умереть, увижу там того, кого любила, а с другой стороны, говорит, что когда умрешь, там ничего и нет, не боюсь покончить с собой. Один раз она мне рассказывала, как потеряла паспорт. Ее коллега дала ей молитву, говорит – прочитай ее. Она сначала долго не решалась, но так как делать было нечего, она села на диван и прочитала. Она просто прочитала, а если бы помолилась? Она вдруг встала с дивана, полезла за него, и из кучи хлама действительно нашла паспорт. Как она сказала – это произошло спонтанно.

Я не знаю, как действуют бесы, но очень тонко. Они вклиниваются между телом и душой, в психику, и управляют. Закончилась моя история тем, что я объездила всю Россию, главное, что подальше от дома – Магадан, Владивосток, Сахалин, Курилы, Камчатка. Доехала до Края света. И оставалось две вещи: или прыгать с края света, или возвращаться домой. Тогда мне было все равно, где, главное, не дома, и я пошла в психушку. К тому времени мои путешествия приобрели метафизический смысл, но книгу я так и не дописала, слишком много в ней плохого, от бесов. Людей я всех потеряла, мной владела одна очень сильная страсть, которая была только отправной точкой. После того, как я приехала из путешествия, я могла только сидеть и смотреть в шкаф. Это было не исступление и не пустота. Это была одержимость на грани смерти.

Когда меня потом стали пичкать таблетками, я смотрела на себя в зеркало, и видела, что смотрю не я, а кто-то другой сверлит меня своими злыми глазками. Я хотела уйти в лес и покончить с собой. Все. Это был конец. Видимо, это было по внушению беса, потому что всем, кроме меня, эти таблетки отменили, и, как я узнала потом, не правильно лечили. Не помогла ни одна больница. Ни платная, ни бесплатная, ни нормальная, ни дурдом. В первой мне сказали, что у меня шизофрения после того, как я прочитала сочиненный мной Гимн сексу, и сказала, что этого ничего со мной на самом деле не было, а было внутри. Во второй у меня начались побочки, я нарушила все правила и меня выгнали. Во время лечения я напилась, потому что вообще ничего не чувствовала, смешала ром, коньяк, пиво, водку, и все равно ничего не почувствовала. Врачи – не ищут истину. Только пациенты. Там же мне поставили «вялотекущую шизофрению». Когда не знают, какой ставить диагноз, обычно ставят ее. В Европе, например, такого диагноза нет. Просто – шизотипическое расстройство. По МКБ. Пока я скиталась по больницам, я жила с парнем в Подмосковье. Но мне казалось, что это не так далеко от Москвы и бабки смогут меня достать. В последней больнице, где я была, мне дали инвалидность и я стала жирной из-за таблеток. Оттуда я еще хотела уехать во Владивосток, чтобы спастись. Это было смешно. Везде я чувствовала эту чужеродность – «я какая-то не такая, и они – какие-то не такие». Когда я начала читать Библию, врач это расценил, что болезнь обострилась. Парень бросил. Бабка приходила в больницу. Смысла не было.

​