Новаторство «Повести о Фроле Скобееве»

Своеобразие русской повести 17 века.

 

Повесть о Савве Грудцыне: композиция и сюжет, художественное пространство и время, проблематика, персонажи и приемы их характеристики, источники (с примерами их влияния на памятник), стилевое и жанровое новаторство.

Повесть о Савве Грудцыне — памятник древнерусской литературы XVII века. Представляет собой прозаический текст, сочетающий в себе как элементы, характерные для средневековой литературы (поучение, религиозные мотивы, тема спасения души), так и характерные особенности литературы переходного периода от древней русской литературы к новой (описание чувств героя, история жизни конкретного человека, детали быта).

До наших дней сохранилось около 80 копий повести, причём большинство из них относятся к XVIII веку. При этом пометки с названиями городов, обнаруживаемые на листах некоторых рукописей, указывают на широкое распространение текста. Как отмечает М. Скрипиль, интерес у читателей вызывала в первую очередь авантюрная, романтическая сторона повествования. Этим были обусловлены изменения, которые текст «Повести» претерпел в XVIII веке. Сокращениям подверглись как начало текста (упоминания о Смутном времени), так и его заключительная часть (описание чудесного исцеления). Эти темы были уже менее актуальны для читателей, среди которых были представители купечества, провинциального духовенства, а также мещан. Некоторой переработке со временем подвергался не только сюжет, но и язык повести, из которого исчезали архаические слова и конструкции. В современных изданиях «Повести о Савве Грудцыне» текст, как правило, приводится по одному из древнейших списков.

"Повесть о Савве Грудцыне" дает действующим лицам русские, реальные имена и располагает события в конкретной географической, бытовой, этнографической среде. Действие происходит в купеческой обстановке, которая была близка читателям той эпохи. Савва Грудцын предстает перед нами в окружении многочисленных подробностей и деталей.

Повесть состоит из отдельных эпизодов. Эти эпизоды, несмотря на свою полную законченность, тесно связаны между собою. Каждый из них раскрывает то определенные черты характера героя повести, то особенности его поведения вне дома, вне родительского надзора.

Сначала изображается ближайшая среда героя -- его семья. Черты патриархального купеческого быта характеризуют весь жизненный уклад этой семьи: вся власть в руках главы семьи -- отца, торговля -- дело всей жизни. И когда в годы «Смуты» внешние обстоятельства мешают ей, отец героя Фома Грудцын оставляет родной город Великий Устюг и «переселяется в понизовый славный царственный град Казань, зане в понизовьях градех не бысть злочестивыя Литвы». Отсюда он отправляется в торговые поездки вниз по Волге то к Соли-Камской, то к Астрахани, то «за Хвалынское море в Шахову область». К этому же исподволь он приучает и сына своего, «дабы по смерти его наследник был имению его». Во время чтения кажется, что порядки в этой семье очень строгие, но при этом можно найти описание проявления любви друг к другу: расставания и встречи здесь ознаменовываются тем, что Фома Грудцын обязательно, «и абие обычное целование подаде жене и сыну своему». Казалось бы, что в этой среде с хорошо отстоявшимися формами жизни и Савва должен пойти старыми, проверенными путями.

Но вот автор показывает своего героя вне родительского дома, в торговом отъезде в далеком Соли-Камском городе Орле. Сперва и здесь Савва попадает в сферу привычных патриархальных отношений. Ему оказывает гостеприимство гостинник города Орла, «помня любовь и милость отца его». Героя приглашает в свой дом орловский купец Бажен Второй, старый друг отца Саввы, с которым он «многу любовь и дружбу имеяше». Но тут происходит нечто, что выбивает Савву из обычной колеи жизни. Он сближается с молодою женою Бажена и «живет неисправное и непорядочное житие и, елико было с ним отеческих таваров, все изнурих бе в блуде и пиянстве». В огромном запасе традиционных литературных образов и ситуаций автор повести находит материал для описания и объяснения такого необычного поведения юноши. Не в злой воле Саввы причина его неблаговидных поступков. Это молодая жена Бажена соблазняет неопытного юношу. Но когда Савва, после изгнания его из дома Бажена, вновь входит в доверие последнего, вторично поселяется в его семье и «паки запинается в сети блуда с проклятою оною женою», автор объясняет поведение своего героя вмешательством диавола. Традиционализм "Повести о Савве Грудцыне" сказывается и в средневековом взгляде на женщину как на "сосуд дьявола" почти в прямом смысле, т.к. греховное влечение к женщине приводит Савву к еще большему греху - продаже бессмертной души черту.

Вводится в повесть и средневековый мотив союза человека с дьяволом: в порыве любовной скорби Савва взывает к помощи дьявола, и тот не замедлил явиться на его зов в образе юноши. Он готов оказать Савве любые услуги, требуя от него лишь дать "рукописание мало некое" (продать свою душу). Герой исполняет требование беса, не придав этому особого значения, и даже поклоняется самому Сатане в его царстве, дьявол, приняв образ "брата названого", становится преданным слугою Саввы.

Идейно-художественная функция образа беса в повести близка функции Горя в "Повести о Горе и Злочастии". Он выступает воплощением судьбы героя и внутренней смятенности его молодой и порывистой души. При этом образ "названого брата", который принимает в повести бес, близок народной сказке.

Неторопливо, в рамках сочных бытовых описаний, развертывается любовная интрига повести. Весь уклад жизни семьи Бажена и обстановка небольшого торгового города с его шумной «конной площадью» и в то же время с тихим миром его верований и суеверий -- все это тщательно нарисованный фон любовной истории Саввы и молодой жены Бажена.

Развязка любовной интриги чисто реалистическая. Слухи о «неисправном житии» Саввы доходят в Казань к родителям Саввы. Мать трижды пишет ему, умоляя возвратиться в Казань. Савва же «прочет, посмеяся и ни во что же вменив... но токмо в страсти блуда упражняшеся». Тогда отец Саввы «пути касается к Соли Камской, по Каме. «Сам, рече, сыскав, поим сына своего в дом мой». И Савва вынужден бежать из Орла. Так автор обрывает любовную историю в повести. На этом оканчивается юность героя и его жизнь в родной ему купеческой среде, устои которой -- беспрекословное повиновение родителям и святость семейных уз -- он так небрежно нарушает. Рамки повествования затем значительно расширяются. Герой попадает в круговорот больших исторических событий своего времени -- русско-польской войны 1632--1634 гг. В Шуе Савва зачисляется в солдаты и в скором времени «в воинском учении такову премудрость» приобретает, «яко и старых воинов и начялников во учении превосходит». Перейдя с полком в Москву, он выдвигается по службе еще больше: полковник «вручяет ему три роты новобранных солдат, да вместо его устрояет и учит той Савва»; царский шурин боярин Стрешнев приглашает его к себе на службу и, наконец, «уже бо и самому царю знатен учинился еси». Все удивляются «остроумию» (уму) Саввы. Удача неизменно сопутствует ему: он совершает смелую разведку, проникнув в самый Смоленск, и узнает, «како поляки град укрепляху и на приступных местах всякия гарматы поставляху», и, наконец, во время осады Смоленска в единоборстве побеждает трех польских «исполинов», чем «немал же зазор смолянам наведе, все же российское воинство во удивление приведе». Это кульминационный момент воинской удачи и славы героя, и автор изображает его подвиги в героико-эпическом стиле русских былин и воинских повестей. И только образ «названного брата» Саввы -- беса, неотступно следующего за ним и помогающего ему, носит на себе отпечаток традиционной агиографической манеры письма.

Концовка повести вполне традиционна: после целого ряда подробно описанных приключений и путешествий Савва оказывается под Смоленском, участвует в освобождении города от поляков, внезапно заболевает и страшно мучим бесом. В самый опасный момент ему является Богородица и предсказывает чудо. И действительно, в день престольного праздника Казанской иконы Богородицы из-под купола храма падает Савина «богоотсупная грамота», с которой стерты все письмена. В результате Савва раздает все имущество и постригается в монахи.

Пространство, которое осваивает Савва Грудцын, постоянно расширяется и географически, и социально. Патриархальный мир купеческого дома, где молодой человек получил воспитание, – родное и идеальное пространство, – сменяется обстановкой чужого города и чужой семьи, тоже купеческой, однако мир теряет свои четкие нравственные, привычные с детства очертания, начинает искушать юношу неизведанным и запретным. Затем Савва показан в среде военных, где он проходит испытание "огнем и мечом", сражаясь с поляками под Смоленском как истинный русский богатырь. Искушениями и новыми испытаниями обилен московский период жизни Саввы, связанный с его пребыванием в придворной среде. "Пестрый" мир героя постепенно обретает все больше черт общенародного бытия, где древние мифологические верования легко уживаются с христианскими: из текста "Повести" известно, что русские люди XVII в. верили в силу приворотного "любовного зелья" и свято чтили культ Богородицы – заступницы за грешников перед Богом. Художественное пространство произведения простирается за границы "земного", включая в себя надприродный мир, в котором за душу заблудшего человека с полками бесов, слуг Сатаны, сражалось воинство Христа. Житейское пространство, где Савва перемещался "по горизонтали" в поисках любви, богатства и славы, резко сужается, когда он становится монахом и ограничивает жизнь пределами обители и кельи. Его душа в стремлении избыть грех совершает восхождение "по лестнице" христианских добродетелей, а пространство "Повести" обретает приметы житийного.

Особенно же замечательна «Повесть о Савве Грудцыне» в композиционном отношении. Ее действие по нескольким сюжетным линиям, каждая из которых в отдельности могла бы быть достаточной для самостоятельного повествовательного произведения: крушение твердого уклада жизни в купеческой семье Грудцыных-Усовых; молодая жена и старый муж Баженовы; скромная жизнь семьи стрелецкого сотника Шилова; приключения двух «названных братьев» -- Саввы и беса; война под Смоленском и пр. В связи с этим в повести дается многократная перемена места действия: здесь и Устюг-Великий, и Казань, и Орел соликамский, и Шуя, и Москва, и военный лагерь под Смоленском. Перед глазами читателя проходит необычно большое для древнерусских литературных произведений число героев, каждый из которых наделен индивидуальными чертами и представляет собою законченный художественный образ. Жизнь главного из них, Саввы Грудцына, изображена от его рождения до смерти во всех важнейших проявлениях живой человеческой личности XVII в. -- отношение к семье, религии, любовь, борьба за место в жизни. Традиционные сюжетные схемы, помимо этого, автор наполняет чертами живого быта 1-й пол. XVII в. с описанием реальных торговых путей, обучения делу молодого купеческого сына, набора в солдатские полки и т. д. В повести отразились и реально существовавшие демонологические представления XVII в., и реальные исторические события (Смута, осада Смоленска 1632-- 1634 гг. и др.). Из исторических лиц, кроме царя Михаила Федоровича, автор упоминает бояр Шеина и Стрешнева, стольника Воронцова-Вельяминова, стрелецкого сотника Шилова.

Образ Саввы, как и образ Молодца в "Повести о Горе и Злочастии", обобщает черты молодого поколения, стремящегося сбросить гнет вековых традиций, жить в полную меру своих удалых молодецких сил.

Образ беса дает возможность автору повести объяснить причины необыкновенных удач и поражений героя в жизни, а также показать мятущуюся душу молодого человека с его жаждой бурной и мятежной жизни, стремлением сделаться знатным.

Несмотря на вечный характер изображенного в "Повести" конфликта – борьбы добра и зла в душе человека, она, безусловно, интересна тем, что передает исторический и бытовой колорит эпохи. Савва Грудцын – купеческий сын, герой своего времени, "золотого века" русского купечества – самого "подвижного" из древнерусских сословий, привычного к дальним странствиям и открытого к новым веяниям в общественной жизни. Широки географические рамки перемещений Саввы, что отражает идущий в XVII в. процесс освоения новых земель, борьбу купечества за новые рынки сбыта товаров, а также растущую активность литературного героя, который находится в беспрерывном движении, меняя не только место пребывания, но и социальный статус (купец – солдат – придворный – монах).

В стиле повести сочетаются традиционные книжные приемы и отдельные мотивы устной народной поэзии. Новаторство повести состоит в ее попытке изобразить обыкновенный человеческий характер в обыденной бытовой обстановке, раскрыть сложность и противоречивость характера, показать значение любви в жизни человека. Вполне справедливо поэтому ряд исследователей рассматривает "Повесть о Савве Грудцыне" в качестве начального этапа становления жанра романа.

По своему стилю повесть о Савве Грудцыне представляет свое­образное совмещение элементов старой повествовательной, в част­ности житийной, традиции с элементами литературной новизны. Основной смысл повести — спасение грешника молитвой и покая­нием. По традиции зачинщик всяческого зла и здесь — дьявол, побеждаемый вмешательством божественной силы. Поведение впав­шего в грех человека — не столько следствие его природных инди­видуальных качеств, сколько результат воздействия на него посто­ронних сил — злых или добрых. Личная инициатива героя отсут­ствует; она всецело подчинена посторонним, вне его находящимся стихиям. Даже самый акт «рукописания», исстари ещё в качестве мотива использованный апокрифической литературой, является не сознательным действием Саввы, а лишь чисто механическим поступ­ком, потому что юноша не догадывается о последствиях, какие про­истекут от этого «рукописания», а тот, что оказался бесом, вплоть до самой болезни Саввы является ему в человеческом образе, очень ловко маскируя свою бесовскую сущность. Женщина в нашей пове­сти фигурирует как орудие дьявола, — именно она, подталкиваемая бесом, вводит в соблазн неопытного юношу и потом не знает меры своему бесстыдству и разнузданности. Если у Саввы ещё звучит голос религиозной совести, удерживающий его от распутства нака­нуне большого праздника, то у жены Бажена не осталось ничего святого, чему она могла бы принести в жертву свою неуёмную страсть. Самая любовь, её приливы и отливы регулируются в по­вести не внутренними побуждениями любовников, а волшебным зельем или содействием беса. В связи со всем этим психологический элемент тут так же слаб, как и в большинстве житийных и повествовательных произведении старой русской литературы.

"Повесть о Савве Грудцыне" являет собой синтез достоверного и фантастического. Герой продает душу дьяволу, чтобы вернуть любовь женщины, но в основе всепоглощающей страсти лежат вполне реальные причины. Для женщины – это неравный брак (она молодая жена престарелого купца), для Саввы – первая и потому такая пылкая любовь, запретное, и потому еще более желанное чувство. Герой молод, а мир вокруг него соблазнительно "пестр", поэтому, узнав, что такое любовь, он отправляется странствовать по свету. Им движет не охлаждение чувств к жене Бажена Второго или страх наказания при известии о скором приезде отца. Жажда новых впечатлений, "охота к перемене мест" заставляют купеческого сына внять уговорам беса: "Брате Савва, доколе здѣ во единомъ граде маломъ намъ жиги будетъ? Пойдем во иный градъ и погуляемъ..."

Написанная в 1660-е гг. как рассказ о недавнем прошлом (действие в произведении разворачивается в первой половине XVII в.), "Повесть о Савве Грудцыне" восходит к широко распространенной в Средневековье религиозной легенде: юноша согрешил, продав душу дьяволу, но покаялся и был прощен ("Чудо о прельщенном отроке святого Василия Великого"). Исследователи отмечают близость эпизода "Повести" о посещении Саввой дворца Сатаны к легенде о Месите-чародее, читающейся в "Прологе" под 2 декабря. Несколько новелл, где бес служит человеку, встречается в переводном сборнике "Великое зерцало". Описание жизненного пути человека от юности к старости при соблюдении хронологического принципа и широком использовании мотивов чуда, молитвы, видения сближает "Повесть" с агиографической литературой. Присутствует в "Повести" и традиционный для средневековых житий взгляд на женщину как на "сосуд дьявола". Жена Бажена соблазняет юношу, распаляет его сердце на любовь, опаивает его "волшебным зелием", "яко лютая змия хотяше ядъ свой изблевати на него". Подобно юному Иосифу Прекрасному, искушаемый женой своего благодетеля Савва Грудцын не проявил стойкости библейского персонажа и попал в "сети дьявола".

Среди источников "Повести" – волшебная сказка. С ее традициями связаны описание поединка Саввы с тремя вражескими исполинами, мотив беса как "волшебного помощника", наличие темы "царской милости", покровительства герою за совершенные им подвиги на поле брани. Логика развития сказочного сюжета заставляет видеть в Савве будущего зятя царя и правителя Руси, однако он согрешил и не достоин сказочного счастья.

Новаторство «Повести о Фроле Скобееве»

Повесть о Фроле Скобееве» — первое в русской литературе произведение, написанное в жанре плутовской новеллы. В качестве главного героя в ней выведен худосочный дворянин Фрол Скобеев — сметливый и изобретательный молодой человек, который направляет всю свою энергию и все дарование своего обаяния на то, чтобы встать вровень со знатным и богатым стольником новгородским Нардином-Нащекиным. Действует герой как отъявленный хитрец и плут: он подкупает сначала приказчика, а затем мамку дочери стольника и на Святки проникает в покои Аннушки. Далее он действует уже как похититель и при этом проявляет немалую находчивость: сначала выводит из игры кучера, а затем на оказавшейся в его руках богатой карете знакомого боярина и, переодевшись в платье кучера, умыкает избранницу. На следующем этапе действий Фрол хитростью получает благословение родителей, обманом заставляя их прислать дорогую икону к якобы умирающей дочери. В результате чванливый стольник покоряется обстоятельствам и признает вора своей дочери зятем, а бедный, но умный дворянин достигает высокого общественного положения, богатства и признания. Карьера его молниеносна, успешна и авантюрна, а главные инструменты в достижении жизненного успеха: изобретательность, дерзость, обман, деньги и, конечно же, женское легкомыслие.

Новеллистическая повесть о Фроле Скобееве во всех отношениях произведение новаторское для своего времени. Действие развивается свободно, увлекательно, динамично. Здесь мы не найдем традиционных для древнерусской литературы моральных оценок поступков и это при том, что герой подчеркнуто неразборчив в выборе средств для достижения цели. Более того, автор даже симпатизирует Фролу, а сметка и изобретательность героя в общем контексте выглядят весьма неплохими жизненными качествами. Есть и еще одна важная черта новаторства. Обычно в древнерусской литературе много внимания уделено действию божественного промысла, или козням дьявола, или, иначе говоря, влиянию сверхъестественных сил на события. Здесь же происходит принципиальное переключение с сакрально нравственной, на бытовую оценку действительности. Именно с этой точки зрения герой симпатичен, как обладатель большого ума, как человек изобретательный и находчивый, полный неистощимой жизненной энергии в воплощении весьма неординарных замыслов. Вопрос о нравственных издержках здесь даже формально не обозначен. Более того, под влиянием Фрола и сама Аннушка действует авантюрно: сначала соучаствует в побеге, а затем соглашается на обман родителей. Всем своим поведением главные действующие лица «Повести» символизируют разрушение многовековых традиций: Аннушка бросает тень на семью, нарушая родовые устои и православные нормы брачевания, а Фрол смело попирает казавшиеся нерушимыми социальные перегородки между сословиями, а вместе с ними нарушает и этикетные нормы средневекового поведения, включая и нравственный кодекс средневековья. В «революционном» поведении героя и заключается главная правда произведения, отразившего ломку устоев жизни в «бунташный XVII век». Многие бытовые черты «Повести» были реальностью в пору перехода от Средневековья к Новому времени. В сюжете, образах и действиях персонажей произведения, которые предстают перед нами вроде бы реальными историческими лицами, но в малоправдоподобных ситуациях, эти черты представлены в форме художественного, а не исторического обобщения действительности. Соответственно и правду произведения приходится поверять не по законам реалистического повествования, а с точки зрения смены идеалов и произошедшей и в жизни, и в литературе ломки стереотипов поведения. С этой точки зрения авантюрный вымысел сочинителя безусловно правдив, а текст сработан весьма умело и талантливо.

Язык повести обнаруживает коренное отличие от традиционно­го языка предшествовавших памятников русской литературы. Он приближается к языку светских повестей петровской эпохи и в то же время обильно использует современный канцелярско-приказный жаргон, звучащий уже в самом начале повести: «1680 году в Новогородском уезде имелся дворянин Фрол Скобеев; в том же Ново­городском уезде имелись вотчины стольника Нардина-Нащокина, и в тех вотчинах имелась дочь ево Аннушка и жила в них», и ниже, в том же роде: «И стольник Нардин-Нащокин имелся летами весь­ма древен». В повесть попали модные иностранные слова, вроде «публикация», «реестр», «квартира», «персона», «банкеты» «нату­ральные», и такие вычурные, входившие также в моду выражения, как «возыметь любление», «моей услуги к вам никакой не находит­ся», «увеселительные вечера, называемые святки», «обязательная любовь» и т. д. Автор, видимо, старался писать тем языком, кото­рый казался ему наиболее соответствующим современным ему тре­бованиям, какие предъявлялись светской повестью, но в своих по­тугах на моду он должен был, вероятно, казаться наивным даже своим более образованным современникам. Сам он, очевидно, при­надлежал либо к канцелярско-приказной, либо к мелкодворянской среде и, несмотря на свою несомненную талантливость, был чело­веком очень умеренной литературной грамотности.