Особенности современных вооруженных конфликтов

Завершающей фазой международного политического конфликта может стать фаза вооруженной борьбы, или, иными словами, вооруженный конфликт. Эта фаза принципиальным образом отличается от всех предшествующих, поскольку противоборствующие стороны, исчерпав ненасильственные средства борьбы (политические, дипломатические и др.), переходят к использованию вооруженного насилия по отношению друг к другу. Вооруженный конфликт можно рассматривать как относительно самостоятельное явление, хотя следует помнить, что любой вооруженный конфликт порождается предшествующим политическим развитием, а не вспыхивает на пустом месте.

Рассмотрим соотношение понятий вооруженный конфликт и война. Ни в зарубежной, ни в отечественной конфликтологии, социологии и политической науке нет четких и однозначных трактовок соотношения этих категорий. Поскольку не существует жестких границ, отделяющих вооруженные конфликты от войн, постольку и понятия, обозначающие эти явления, нередко употребляются в качестве синонимов. Тем не менее следует отметить, что война – более масштабное, чем вооруженный конфликт, событие по своим пространственно-временным характеристикам и последствиям. Например, с нападения фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война, а столкновение советских и японских вооруженных сил возле озера Хасан в 1938 г. и на реке Халхин-Гол в 1939 г. остались в истории как пограничные вооруженные конфликты.

И войны, и вооруженные конфликты традиционно делятся на межгосударственные и внутригосударственные. К внутригосударственным относятся гражданские войны. Однако по отношению ко многим случаям вооруженных столкновений политических сил в пределах одного и того же государства употребляется понятие конфликт, а не война. Критериями для этого также выступают пространственно-временные характеристики явления. Гражданские войны достаточно продолжительны и охватывают большую часть территории стран, где они происходят. Такими, например, были гражданские войны в России (1918–1922 гг.) и в Испании (1936–1939 гг.).

На рубеже 80-90-х гг. прошлого века в столице Южного Йемена городе Адене дважды имели место вооруженные столкновения между йеменскими военно-политическими формированиями, но гражданскими войнами их не называли. В первом случае в 1986 г. в Адене разгорелись бои между сторонниками двух фракций правившей тогда в НДРЙ Йеменской социалистической партии. Хотя эти бои вызвали огромные разрушения и многочисленные жертвы, но были локализованы в пределах южнойеменской столицы и продолжались всего несколько дней. Столь же краткосрочными и также охватившими только сам Аден и его ближайшие окрестности были вооруженные столкновения в 1993 г. В этот раз, уже после объединения Северного и Южного Йемена, сторонники Йеменской социалистической партии попытались восстановить самостоятельность южной части страны, но потерпели поражение. Оба эти примера из политической истории Йемена принято считать не гражданскими войнами, а внутренними вооруженными конфликтами.

В случае вооруженной борьбы в пределах одного государства сложно провести границу между понятиями война и конфликт. Например, по отношению как к первой (1994–1996 гг.), так и ко второй (1999–2001 гг.) чеченской войне вполне правомерно употребляется также и обозначение «вооруженный конфликт в Чечне» или «чеченский конфликт».

Всякая война, как межгосударственная, так и внутригосударственная, является по своей сути вооруженным конфликтом, однако не всякий международный или внутренний вооруженный конфликт дорастает до масштабов войны. В прошлом большинство войн и вооруженных конфликтов носило межгосударственный характер. По подсчетам специалистов по истории войн, до 1936 г. лишь 20 % из них имели внутригосударственный, а остальные 80 % – межгосударственный характер. После 1945 г. ситуация изменилась диаметрально противоположным образом. В последние десятилетия уже 80 % войн и конфликтов приходится на внутригосударственные, а 20 % – на межгосударственные. Однако в контексте теоретических и практических проблем обеспечения международной безопасности особое внимание должно быть обращено на межгосударственные вооруженные конфликты. Именно в таких конфликтах участвуют регулярные вооруженные силы суверенных государств, поэтому существует возможность применения самых разнообразных средств ведения вооруженной борьбы, в том числе – пусть и гипотетическая – опасность применения оружия массового уничтожения. Но и внутригосударственные вооруженные конфликты, особенно в силу их многочисленности и способности к интернационализации и разрастанию масштабов военных действий, представляют серьезную угрозу международной безопасности как на региональном, так и на глобальном уровне.

Изменения в средствах ведения вооруженной борьбы, характере ее субъектов, целей военных действий приводят к изменению критериев классификации войн и вооруженных конфликтов. Ранее по количеству участников выделяли двусторонние и многосторонние (коалиционные) войны, по пространственно-географическому признаку войны делили на локальные, региональные и глобальные (мировые), в зависимости от сферы охвата, о чем уже шла речь; выделяли межгосударственные и внутригосударственные войны. Теперь основания для классификации и сами типологии стали иными. Войны прошлого были войнами конвенциональными, т. е. такими, в которых воюющие стороны стремились к разрушению или только к нейтрализации военного потенциала противника, но во 2-й половине XX в. войны стали тотальными. До Первой мировой войны преобладали войны конвенционального типа, однако уже в Первой мировой войне проявились некоторые черты, присущие тотальным войнам. А во Второй мировой войне эти черты стали преобладающими. Главное отличие тотальных войн от конвенциональных заключается в том, что в тотальных войнах вооруженные действия ведутся как против армии, флота, авиации противника, так и против населения его страны в целом. К тотальным войнам сегодня добавляются войны тоталитарные, направленные преимущественно – а часто исключительно – против мирного населения. Разновидность тоталитарных войн – диверсионно-террористические войны, которые следует отличать от партизанских войн, известных с глубокой древности. В партизанской войне регулярным вооруженным силам и официальным государственным структурам противостоят иррегулярные вооруженные формирования, действующие скрытно, избегающие прямого столкновения с противником.

Так же как и международные конфликты, вооруженные конфликты могут быть асимметричными. Речь идет и о межгосударственных, и о внутригосударственных войнах, и о войнах нового поколения, не укладывающихся в привычные схемы. Сегодня нередки случаи вооруженных конфликтов, в которых одна сторона – регулярные вооруженные силы суверенных государств, а другая – вооруженные формирования негосударственных акторов. Так было и есть в Афганистане, когда в 2001 г. там началась антитеррористическая операция. Сначала ее осуществляли вооруженные силы США вместе с подразделениями британской армии, а затем – и многосторонние силы государств – членов НАТО. Противостоят им боевики террористической группировки «Аль-Каида» и вооруженные отряды афганского движения «Талибан».

К асимметричным вооруженным конфликтам относятся и конфликты, в которых стороны используют принципиально разные виды оружия и способы ведения военных действий. Характер войн и вооруженных конфликтов зависит от характера оружия и военной техники; в свою очередь, оружие и техника определяют способы комплектования и организации вооруженных сил, стратегию и тактику военных действий. Военно-технические революции, происходившие в мировой истории, резко меняли характер военных действий, динамику развития вооруженных конфликтов, их социально-экономические и социально-политические последствия. Изобретение огнестрельного оружия, дальнобойной артиллерии, танков, военной авиации, ракет, реактивных самолетов и, наконец, ядерного оружия каждый раз становилось источником новой военно-технической революции. По мнению специалистов, в последние полтора десятилетия разворачивается еще одна военно-техническая революция, результатом которой будет потенциальная возможность ведения войны шестого поколения.

Войны четвертого поколения характеризуются массированным использованием бронетехники, реактивной и ствольной артиллерии, военной авиации. Такой была Вторая мировая война. В войне пятого поколения предполагалось в той или иной степени использование ядерного оружия. Поскольку механизм ядерного сдерживания в годы холодной войны не позволил странам, обладающим такими разрушительными средствами ведения вооруженной борьбы, применить ядерное оружие на практике, войны пятого поколения до сих пор остаются лишь гипотетическим сценарием. Под войнами шестого поколения военные специалисты понимают вооруженные конфликты, в которых имеет место широкое использование высокоточного оружия и средств, обеспечивающих его применение.

Высокоточное оружие – снаряды и авиационные бомбы, крылатые ракеты, способные попадать в цель с очень большой степенью точности с расстояний, гарантирующих от непосредственного контакта с противником и от его ответных ударов. Высокоточное оружие способно практически моментально поражать важные объекты противника, ранее малодоступные или совсем недоступные, если не использовать ядерные боеприпасы. Например, крылатые ракеты могут проникать через небольшие отверстия в подземные укрытия или сложные технические объекты, выводя их из строя. Высокоточное оружие требует космических (со спутников) средств наведения и предварительного подавления электронных систем противника. Возможность ведения войны шестого поколения уже опробована на практике. Самый распространенный из применявшихся в последнее десятилетие вид высокоточного оружия – крылатые ракеты, которые запускаются с самолетов, летящих на значительном расстоянии от целей, и на высотах, недоступных большинству средств противовоздушной обороны (ПВО), или с подводных лодок и надводных кораблей, также находящихся далеко от берегов противника.

Как показала практика вооруженных конфликтов с применением высокоточного оружия, технология достижения военно-политических целей выглядит следующим образом: сначала над территорией противника разворачивается спутниковая группировка, обеспечивающая планирование военных действий и целенаведение на основе цифровых технологий. Затем осуществляется радиоэлектронное подавление систем связи и управления противника. Далее при помощи высокоточного оружия выводятся из строя объекты военной, политической, административной, если необходимо – и экономической, структур противника. Это могут быть военные штабы, государственные учреждения, помещения, занимаемые политическими партиями, электронными или печатными средствами массовой информации, транспортные средства, промышленные предприятия, энергетические мощности, склады и другие цели не только военного, но и гражданского характера. На завершающем этапе удары могут наноситься по военным целям, причем ставится задача не массового поражения личного состава армии противника, а уничтожения отдельных, наиболее важных объектов.

Именно в такой последовательности действовали силы антииракской коалиции во главе с США во время операции «Буря в пустыне» в начале 1991 г. Большинство стран-участниц этой коалиции играли чисто символическую роль. Успех был достигнут исключительно американской армией, впервые использовавшей в широких масштабах высокоточное оружие. В результате нанесенных по иракской военной инфраструктуре ударов армия С. Хуссейна превратилась в слабоуправляемую массу, после чего путь на Багдад был открыт. Но в тот раз администрация Дж. Буша-старшего решила не рисковать и ограничилась освобождением территории Кувейта и введением запретных зон для полетов иракской авиации.

В военной операции НАТО против Югославии весной 1998 г., которая осуществлялась прежде всего силами американцев, не пришлось даже проходить все стадии применения высокоточного оружия. Уже после первых ударов по югославским объектам С. Милошевич принял западные условия урегулирования ситуации в Косово, в результате чего, как будет отмечено далее, были решены одни, но возникли другие, не менее острые, проблемы.

Легкость достигнутых побед при минимальных потерях привела политическое и военное руководство США в состояние эйфории и снизила порог принятия решений об использовании вооруженных сил за пределами американской территории. Террористические акты 11 сентября 2001 г. способствовали окончательному преодолению «вьетнамского синдрома» и развязали администрации Дж. Буша-младшего руки в использовании военных средств достижения военно-политических целей. Однако результаты военных операций в Афганистане в 2001 г. и Ираке в 2003 г. были не столь однозначны. Оказалось, что против примитивно организованного и слабо оснащенного противника сама по себе высокая точность попадания в цель с большого расстояния не дает нужного эффекта, поскольку такие цели могут практически отсутствовать. Например, иракская армия была вооружена гораздо слабее, чем в 1991 г., а ее средства противовоздушной обороны составляли лишь 3 % от имевшихся до «Бури в пустыне». Движение «Талибан» успело окончательно разрушить и без того плохо развитую и подорванную десятилетиями вооруженных конфликтов инфраструктуру современного типа в Афганистане. Применение же крылатых ракет против верблюдов и ишаков бессмысленно с военно-политической и абсурдно с экономической точки зрения.

В отличие от первой иракской войны и ударов по Югославии вторая иракская война и контртеррористическая операция в Афганистане потребовали проведения наземных операций. Правда, американцам оказали серьезную поддержку силы «Северного альянса» в Афганистане и курдские формирования в Ираке. Тем не менее военная победа не означала окончательного решения ни афганской, ни иракской проблем, а в обоих случаях лишь положила начало новым затяжным вооруженным конфликтам низкой интенсивности с широким использованием средств террористической диверсионной и партизанской войны.

Более востребованными в вооруженных конфликтах последних лет оказались не классические сценарии ведения войн шестого поколения, а новые виды высокоточного оружия, обладающие большим поражающим эффектом и предназначенные для нанесения массированных ударов. В рамках концепции войн шестого поколения стала разрабатываться новая стратегия вооруженной борьбы, которая предполагает не «воздействие» на противника, а его «сокрушение».

Теория и практика войн шестого поколения способна серьезно дестабилизировать военно-силовой баланс, сложившийся в современном мире. Новые виды оружия, используемые в вооруженных конфликтах такого типа, не подпадают под ограничительные рамки ни как оружие массового уничтожения, ни как обычные виды вооружений. Совершенствование и наращивание высокоточного оружия и средств, обеспечивающих его боевое применение, может вызвать новый виток гонки вооружений, нарушить стратегическую стабильность и спровоцировать новые вызовы для международной безопасности. Динамика развития вооруженных конфликтов последних десятилетий, вероятные сценарии войн нового поколения требуют перемен в подходах к принципам комплектования и организации вооруженных сил многих государств мира. Начиная с середины XIX и вплоть до 2-й половины XX в. для победы в крупномасштабной войне необходимо было иметь мобилизационные ресурсы, которые включали вооружение, снаряжение, производственные мощности для военного производства, достаточные контингенты призывников, необходимые для укомплектования армий до штатов военного времени. Причем речь шла не просто о ресурсах «живой силы», а о людях, имеющих необходимую военную подготовку. Поэтому с середины XIX в. армии всех государств стали переходить на комплектование по принципу всеобщей воинской обязанности. Такие армии резко различаются по своей численности в мирное и в военное время. Обязательность военной службы создает огромные контингенты резервистов, которые частично или полностью могут быть поставлены «под ружье» в случае необходимости.

Однако к концу XX в. стало ясно, что войн, подобных Первой или Второй мировой, уже не будет. Войны пятого и шестого поколения скоротечны, и использование в них значительных мобилизационных ресурсов маловероятно. В вооруженных конфликтах локального и регионального характера важна не столько численность войск, сколько их мобильность и подготовленность к действиям в самых разнообразных условиях. Долгое время в процессе развития вооруженных конфликтов можно было выделить три стадии: начальную, кульминационную и завершающую. В войнах прошлого происходили генеральные сражения, в ходе которых четко определялся победитель. Начальный этап военных действий не имел принципиального значения. Про английскую армию говорили, что она проигрывает все битвы, кроме последней. В истории нашей страны было немало примеров, когда неудачи начальной стадии войны не мешали ее победному окончанию. В Великой Отечественной войне, несмотря на поражение Красной Армии в летние и осенние месяцы 1941 г., Советский Союз одержал в итоге победу над гитлеровской Германией.

В скоротечных вооруженных конфликтах начальная стадия приобретает самостоятельное и весьма важное значение. При помощи современных средств вооруженной борьбы можно нанести столь мощный удар противнику, что только этот удар решит исход войны. Следовательно, значение имеет не наличие больших мобилизационных ресурсов, а уровень боевой готовности вооруженных сил, существующих в мирное время. Для армий, комплектующихся на основе всеобщей воинской обязанности, это труднодостижимая задача, поскольку сроки службы не могут быть длительными, а постоянная смена состава военнослужащих снижает степень боеготовности армии. Поэтому армии некоторых развитых государств перешли на профессиональные основы комплектования.

В 1990-е гг. задачи военного реформирования встали и перед Россией. Смысл военной реформы вовсе не в полном отказе от призыва и переходе к военной службе по контракту, а в том, чтобы сделать вооруженные силы компактными, мобильными и высокопрофессиональными. В обозримом будущем обойтись без сохранения службы по призыву будет невозможно, поскольку, с одной стороны, останется потребность в некоторых мобилизационных ресурсах, с другой – солдаты и сержанты для службы по контракту будут набираться из числа призванных на службу по новому закону на один год. Кроме организационных аспектов, военная реформа должна решить задачу технического переоснащения вооруженных сил, необходимого для их подготовки к участию в вооруженных конфликтах современного типа и для обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.