Семнадцатое декабря. Странный переход

Шестнадцать тел лежало в морге округа. В соответствии с Песней моей маме, должно было восемнадцать. Я не знаю, почему землетрясения были остановлены и досаждающая армия Авраама исчезла. Может быть, уничтоженный город потерял свою привлекательность.

И я знал, без сомнения, что еще два тела присоединится к шестнадцати. Вот насколько я верил песне. Номер семнадцать, а число восемнадцати лет. Этот номер был я, зная это в глубине моего сознания.

И у меня было ужасное чувство, я знал, кто будет номер семнадцать.

~ ~ * ~ ~ *** ~ ~ * ~ ~

Резервный генератор мерцал и выключался. Я мог сказать по тому, как огни безопасности мигают. Бобби Мерфи не было на ресепшн, в самом деле, никого не было. Произошедшие сегодня в Саду Вечного Покоя катастрофические события не должны были удивить многих в Окружной Заботе, месте, о котором большинство людей не знали, пока не случилась трагедия. Шестнадцать. Я подумал, есть ли шестнадцать столов для вскрытия в морге. Я был уверен, что не было.

Но поездки в морг были, вероятно, регулярным событием здесь. На пути было несколько вращающихся дверей между мертвыми и живыми, когда Вы проходили вниз по этим коридорам. Когда вы входили в двери Окружной Заботы, ваша вселенная сжималась, все меньше и меньше, пока весь ваш мир не становился вашей прихожей, медсестрой и комнатой восемь на десять персикового цвета.

Войдя сюда однажды, вы переставали заботиться о том, что там происходило снаружи. Это место было своего рода промежуточным миром. Тем более, что с тех пор как я взял руку тети Прю, я чувствовал, что попал в другой.

Ничто больше не казалось реальным, по иронии судьбы вне этих стен вещи были более реальными, чем они были когда‑либо. И если я не выясню, что делать с несколькими из них – могущественной Лилум из мира демонов, неоплаченным долгом крови, который разрушает Гатлин и несколько больших миров вокруг – там не останется персиков, чтобы позвонить домой.

Я шел по темному коридору к комнате тети Прю. Безопасные огни вспыхнули, и я увидел фигуру в больничном халате, стоящую в конце коридора и держащую IV. Затем безопасные огни погасли, и я не мог ничего видеть. Зажглись снова, и фигура исчезла.

Дело в том, что я мог бы поклясться, что это была моя тетя.

Тетя Прю?

Свет погас снова. Я чувствовал одиночество – и не спокойное одиночество. Я думал, что увидел какое‑то движение в темноте, а затем снова вспыхнули безопасные огни.

"Что за…" – я напугано отпрыгнул.

Тетя Прю стояла прямо передо мной, ее лицо было в дюймах от моего. Я мог видеть каждую морщинку, каждый след от каждой слезы, и каждую дорогу, как на карте Туннелей Магов. Она поманила меня пальцем, будто хотела, чтобы я следовал за ней. Затем она прижала палец к губам.

Тсс

Погас свет, и она ушла.

Я побежал, нащупывая??путь через темноту, пока не нашел комнату моей тети. Я толкнул дверь, но она не открывалась. "Лия, это я!"

Дверь распахнулась, и я увидел Лию держащую палец у губ. Это было почти так же, как жест тети Прю в коридоре. Я был в замешательстве.

"Тсс". Лия заперла за мной дверь. "Пора".

Амма и мать Мэйкона Аурелия, сидели рядом с кроватью. Она должна была приехать в город за тетей Прю. Их глаза были закрыты, и они держались за руки над телом тети Прю. У подножия кровати, я едва мог разглядеть мерцание, трепет тысяч крошечных лент и бисеринок.

"Тетя Твила? Это ты?" Я заметил проблеск улыбки.

Амма шикнула на меня

Я чувствовал как корявые руки тетя Прю сжимали мои, похлопывая меня успокаивающе.

Тсс..

Я почувствовала запах гари, и понял, горсть травы курилась в окрашенной керамической миске на подоконнике. Кровать тетя Прю была покрыта ее знакомым покрывалом, с шариками вышитыми на всем протяжении его, вместо больничных листов. Подушка в цветах была под ее головой. Харлон Джеймс IV свернулся у ее ног. Что‑то изменилось в тете Прю. Не было трубки или монитора или даже куска ленты, прикрепленной к ее телу. Она была одета в ее вязаные тапочки и ее лучший в розовых цветах халат, с перламутровыми кнопками. Словно она собиралась на прогулку, чтобы проверить каждый двор на улице и жаловаться, что нужно нанести новый слой краски на их дом.

Я был прав. Она была номер семнадцать.

Я протиснулся между Аммой и Аурелией и взял руку тети Прю. Амма открыла один глаз и бросила на меня взгляд. "Не распускайте руки, Итан Уэйт.

Тебе не нужно идти туда, куда она идет".

Я привстал. "Она моя тетя, Амма. Я хочу сказать, до свидания".

Аурелия покачала головой, не открывая глаз. "На это нет времени сейчас." Ее голос звучал, как будто был далеко от комнаты

"Тетя Прю приехала, чтобы найти меня. Я думаю, что у нее есть что мне сказать"

Амма открыла глаза, приподняв бровь. "Есть мир, где живут и есть мир, где жизнь заканчивается. У нее была хорошая жизнь, и она готова. И прямо сейчас, мне достаточно сложно оберегать людей живущих здесь о которых я забочусь. Так что, если ты не возражаешь…" Она фыркнула, как будто она пыталась получить обед а я стоял на ее пути.

Я посмотрел на нее так, как никогда не смотрел на Амму раньше. И затем сказал: я возражаю.

Она вздохнула и взяла мою руку в одну из своих, держа руку тети в другой. Я закрыл глаза и стал ждать. "Тетя Прю?"

Ничего не произошло

Тетя Прю.

Я открыл один глаз. "Что‑то не так?" Прошептал я.

"Не могу сказать, что знаю. Вся эта суета и весь этот шум демонов возможно испугали ее."

"Все эти тела", шептала Аурелия.

Амма кивнула.

– Слишком много людей движется в другой мир сегодня.

– Но это еще не закончилось. Там будет восемнадцать. Так говориться в песне.

Амма посмотрел на меня, черты ее лица нарушены.

– Может быть, песня не права. Даже карты и Великие иногда ошибаются. Может быть, не все катится вниз по склону так быстро, как вы думаете.

– Те песни моей мамы, и она сказала восемнадцать. Она никогда не ошибается, и ты это знаешь.

– Я знаю, Итан Уэйт.

Она не должна была этого говорить. Я видел это в ее глазах, это было написано на ее лице.

Я снова протянул свою руку.

– Пожалуйста.

Амма посмотрел через плечо.

– Лия, Аурелия, Твилла, придите и протяните нам руку помощи.

Мы взялись за руки, образуя круг – Смертных и Кастеров. Меня, потерянного и своенравного. Лия, светлый Суккуб. Амма, провидица, которая была потеряна в темноте. Аурелия, прорицатель которая знала больше, чем она хотела. И Tвилла, которая когда‑то вызывала души умерших, Чистейшая в Ином мире.

Свет, чтобы показать, тете Прю путь домой.

Все они были частью моей семьи сейчас.

Все мы здесь, взявшись за руки в больничной палате, прощались с кем‑то, кто во многих отношениях уже давно ушел.

Амма кивнул Твилле:

– Вы не возражаете отдать почесть?

В течение нескольких секунд, комната исчезла в тени несмотря на свет. Я почувствовал дуновение ветра, хотя мы были внутри.

Или мне так казалось

Темнота сгущалась, пока мы стояли в огромной комнате, напротив двери в хранилище. Я узнал его сразу‑хранилище в задней части Изгнания, клуб из туннелей. На этот раз, в комнате было пусто. Я был один.

Я положил обе руки на дверь, касаясь серебреного колеса что открывало ее. Я втолкнул так сильно, как я мог, но я не мог повернуть колесо..

– Тебе придется приложить немного больше сил к этому, Итан.

Я обернулся, и тетя Прю стоял позади меня, в ее вязаных тапочках и халате, тяжело опираясь на ее палку. Она даже не была привязана к своему телу.

– Тетя Прю!

Я обнял ее, чувствуя кости сквозь ее бумажную кожу.

– Не уходи.

– Достаточно вашей суеты. Ты так плох, как Амма. Она была здесь, почти каждую ночь на этой неделе, пыталась заставить меня остаться. продолжая класть что‑то, что пахло как Харлон Джеймс – старые подгузники под моей подушкой.

Она сморщила нос.

– Я должна была наполнить это место. Они даже не показывают мои истории по телевизору здесь!.

– Разве вы не можете остаться? Еще так много частей туннелей осталось на карте. И я не знаю, что тетя Мэрси и тетя Грейс собираетесь делать без тебя.

– Вот почему я хотела поговорить с тобой. Это важно, чтобы вы были внимательными, ты слышишь?

– Я слушаю.

Я знал, есть что‑то, что она должна была мне сказать, что‑то, что никто из окружающих не мог знать.

Тетя Прю оперлась на ее трость и прошептала:

– Вы должны остановить их.

– Остановить кого?

Волосы на моем затылке стали дыбом.

Другой шепот:

– Я точно знаю, что они пытаются исправить, что бы пригласить половину города на мою вечеринку

Ее "вечеринка". Она упоминала об этом раньше.

– Вы имеете в виду ваши похороны?

Она кивнула.

– Я планировала это с того момента как мне стукнуло пятьдесят два года, и я хочу что бы это было именно так, как я хочу. Хорошее постельное белье, китайский фарфор, хорошая чаша с пуншем, и Сисси Ханейкатт пела "Удивительную Грэйс"'. Я оставила детальный список, под моим комодом.

Я не мог поверить, что это была та причина была причина она привела по которой она привела меня сюда. Но опять же, это была тетя Прю. "

– Да, мэм.

– Это все из‑за списка гостей, Итан.

– Я понял. Вы хотите убедиться, что все нужные люди будут там.

Она посмотрела на меня, как на идиота.

– Нет. Я хочу убедиться, что "не тех" там не будет. Я хочу убедиться, что определенные люди не явятся. Это не свинья подобранная в горящем доме (?)

Она была серьезной, хотя я видел блеск в ее глазах, кажется, будто она вот‑вот вырваться из ее позорной, негармоничной, поддельной опер версии – "Опираясь на вечные руки".

– Я хочу, чтобы ты та хлопнуть дверью перед Юнис Хонейкатт, до того как она зайдет в здание. Меня не волнует, если пение Сисси, или что эта женщина принесет самого Господа Вседержителя на своих руках.

Я схватил ее в объятия настолько сильные, что ее крошечные ноги оторвались прямо от земли.

– Я буду скучать по тебе, тетя Прю.

– Конечно ты будешь. Но это мое время, но у меня есть вещи которые нужно сделать и мужья которых я должна увидеть… Не упоминая уже о Харлоне Джеймсе. Теперь, не могли бы вы открыть двери для старой женщины? Я сегодня сама не своя.

– Эту дверь?

Я коснулся металлической двери в хранилище перед нами.

– Именно ее.

Она оперлась на трость и кивнула мне.

– Куда она ведет?

Она пожала плечами.

– Не могу сказать тебе. Просто знаю, что это то, куда я должна пойти.

– Что если я не должен открыть ее, или что‑то еще?

– Итан, ты говоришь мне, что ты боишься открыть ту глупую маленькую дверь? Поверните уже это колесо наконец то.

Я положил свои руки на колесо и дернул так сильно, как только мог. Оно не пошевелилось

– Ты собираешься заставить старую женщину делать тяжелую работу?

Тетя Прю оттолкнул меня со стороны, и протянула руку, чтобы прикоснуться к двери.

Она распахнулась под ее рукой, яркий свет, ветер и брызги воды влетели в помещение. Я мог видеть проблеск синей воды вдалеке. Я предложил ей руку, и она приняла ее. Я помог ей переступить через порог, мы стояли так секунду, по противоположные стороны двери.

Она посмотрела через плечо, в голубую даль позади нее.

– Похоже, это и есть мой путь. Ты хочешь что бы я шла путем, как я вам и обещала?

Я застыл на месте.

– Я обещал, что провожу тебя туда?

Она кивнула.

– Конечно. Ты тот, кто сказал мне о Последней Двери. Как еще я могла знать, об этом?"

– Я ничего не знаю о Последней Двери, тетя Прю. Я никогда не проходил мимо этой двери.

– Конечно проходил. Ты стоишь в прошлом возле нее, в эту самую минуту.

Я посмотрел, и там был я – другой я. Туманный и серый, мерцающий, как тень.

Это был я, словно сквозь линзу старой видеокамеры.

Я, со своего сна.

Моя сломанная душа.

Он пошел в сторону к двери хранилища. Тетя Прю махнул в его сторону:

– Ты ты собираешься отвести меня к маяку?

Как только она это сказала, я смог увидеть путь: аккуратные каменные ступени, ведущие травянистый склон на белый каменный маяк. Площадь и старый, один простой каменный ящик стоявший на другом, то белые башни, которые достигли высокого в непрерывного синего неба. Вода за пределами была даже голубее. Трава, которая колебалась от ветра была зеленой и живой, и это заставило меня долго наблюдать за тем, что я никогда не видел.

Но я думаю, что видел это, потому что я спускался вниз по каменном пути.

Чувство боли проникло в мой желудок, и вдруг кто‑то выкрутил мою руку, как Линк, когда занимался борьбой двигался на меня.

Голос‑самый громкий голос во вселенной, от сильного человека которого я знал, прогремел мне в ухо:

– Ты идешь вперед, Пруденс. Тебе не нужна помощь Итана. У тебя есть Твилла теперь, и ты будешь в порядке, как только ты поднимешься к маяку.

Амма с улыбкой кивнула, и вдруг Твилла стояла рядом с тетей Прю, не светящийся ее образ, а реальный, выглядевшая так же, как она выглядела в ночь своей смерти.

Тетя Прю бросилось на меня взгляд и послала мне воздушный поцелуй, взяв под руку Tвиллу и повернула в сторону маяка.

Я попытался увидеть, была ли другая половина моей души все еще там, но дверь хранилища захлопнулась так сильно, что откликнулось эхом позади меня.

Лия повернула колесо обеими руками, так сильно, как только могла. Я пытался помочь, но она оттолкнула меня. Аурелия тоже была там, бормоча что‑то, что я не мог понять.

Эмма держала меня так крепко, что она могла бы выиграть чемпионат штата, если бы мы действительно были на соревновании по борьбе.

Аурэлия открыла глаза.

– Сейчас. Это должно быть сейчас.

Все почернело.

~~*~~***~~*~~

Я открыл свои глаза, и мы стояли вокруг безжизненного тела тетя Прю. Она ушла, но мы уже знали это. Прежде чем я успел сказать или сделать что‑нибудь, Амма заставила меня покинуть комнату, и я уже был на полпути по коридору.

– Ты.

Она едва могла говорить, указывая своим костлявым пальцем на меня. Через пять минут мы были в моей машине, и она только тогда отпустил мою руку, чтобы я мог отвезти нас домой. Ушла вечность на то, что бы понять как нам вернуться домой. Половина дорог в городе были закрыты в связи с землетрясением, которое, на самом деле, не было землетрясением.

Я смотрел на руль и думал о колесе на двери хранилища.

– Что это было? Последняя дверь?

Амма развернулась и ударила меня по лицу. Она никогда не поднимала руку на меня, ни за всю ее жизнь и не за мою.

– Не пугай меня так больше никогда!