2015-05-27
627
«Городской же культуры в России сейчас еще нет, есть только слободская — строились слободы при заводах. И, несмотря на то что многие заводы приказали долго жить, стереотипы остаются. Стереотипы людей без гражданского чувства, без чувства того, что это их город».
«Пока они живут в чем-то, что составлено из домов, дорог, уличных знаков, вывесок присутственных мест. Но это не город. Город возникает, когда возникает городское сообщество. В Средние века городское сообщество могло вырастать из ремесленничества, в наше время оно может вырасти только из зоны интеллектуального труда, втягивающего внутрь себя и сферу услуг».
Различение Глазычевым советской индустриальной слободы и города одно из ключевых в его выступлениях. Слобода не нуждается в обществе и людях, только в трудовых ресурсах. Гуманизм Глазычева — в отказе даже в процессе проектирования рассматривать человека всего лишь как ресурс, «инструмент». Проектирование городской среды этим и отличается от проектирования единиц «жилья».
|
|
|
«В своем доме люди вели себя иначе, но десятки лет жизни в неопределенности (снесут — не снесут) привели к атрофии, к отмиранию даже частновладельческого инстинкта… Дух слободы победил дух города в миллионах индивидуальных случаев, но для города в целом это означает чудовищное обострение жилищного кризиса, средств на преодоление которого больше неоткуда взять».
Глазычев до последних дней бился за то, чтобы хоть где-то начали появляться современные генпланы, реальные стратегии городов, а не административные фикции слободы. Москва, кстати, не слобода. Но и не город тоже: «Москва — вполне типичный “негород”, потому что уже 25–30 лет назад она преодолела критическую величину собственно города, в котором возможно единое сообщество… Один москвич знакомится с другим через Сиэтл, Вашингтон или Берлин. Это проблема всех метрополий. Самоосознающие метрополии вовлечены в мучительную борьбу за то, чтобы удержать в себе городское начало, — безнадежную, но совершенно необходимую».
