Основные категории геополитической науки

Основной категорией геополитики является категория “ контроль над пространством”. Именно ее, как правило, развивают все геополитические теории. Геополи­тика изучает основы, возможности, механизм и формы контроля пространства со стороны политических институтов, в первую очередь со стороны государств и союзов государств. Территория, которую контролирует или стремится контролировать государст­во, характеризуется, прежде всего, степенью освоенности цен­тром, уровнем развития их связей. Пространство, контролируе­мое государством или союзом государств, называют чаще всего геополи­тическим полем. Геополитик К.В. Плешаков предложил следующую классифика­цию подобных полей:

1. Эндемическое поле (от греч. endemos – местный) – про­странство, контролируемое государством продолжительное вре­мя. Принадлежность этой территории данной национальной общности признают соседи.

2. Пограничное поле – территория, находящаяся под кон­тролем данного государства, но недостаточно демографически, экономически, политически освоенная. Чаще всего таким полем бывают пространства, населенные национальными меньшинст­вами. Сопредельные государства иногда ставят под сомнение принадлежность этих территорий, но все же не рассматривают их как свои. Именно к числу таковых полей относятся огромные Азиатские, Северо-Восточные, Дальневосточные регионы Рос­сии, а также Кавказ, Калининградская область, Карелия и му­сульманский анклав на Волге.

3. Перекрестное поле – пространство, на которое претендует несколько сопредельных государств. К таким пространствам относятся большие территории бывшего СССР, населенные преимуще­ственно русскими и русскоговорящим населением, не по своей воле оказавшимися в составе “независимых государств” (СНГ).

4. Тотальное поле – непрерывное пространство, находящееся под контролем национальной общности. Это, например, территория современной России. В перспективе союз с Белоруссией при разумном подходе к нему дает историческую возможность расширить его.

5. Геополитическая опорная точка – место (территория), на­ходящееся вне тотального поля, контролируемое каким-либо государством, но коммуникации к этой территории контроли­руются другим или другими государствами. Например, опорной точкой России сейчас выступает Калининградская область.

6. Метаполе – пространство, осваиваемое одновременно несколькими странами, государствами. Чаще всего это освоение идет в условиях геополитического давления извне.

С глубокой древности известны различные формы контроля над освоенным геополитическим пространством. Это военный, политический, экономический, демографический, коммуника­ционный, религиозный и другие виды контроля. С конца XX в. все большую роль играет информационно-идеологиче­ский, тех­нологический и культурно-цивилизационный контроль. Эти формы контроля чаще всего используются в различных сочета­ниях, так как геополитический подход требует учета всех факто­ров в межгосударственном взаимодействии, прежде всего гео­графических, экономических, военных, демографических, поли­тических, культурно-религиозных, этнических.

Одной из категорий геополитики является категория “ геополитические отношения”. Под ней подразумевается относительное единство и борьба различных мировых сил. Чаще всего это борьба противоположностей: суши и моря, центра и периферии. Единство в мировом историческом процессе – явление временное. Видному политическому деятелю Великобритании Уинстону Черчиллю (1874–1965) принадлежит мысль о том, что у Англии нет постоянных друзей, союзников, у нее есть только постоянные политические (геополитические) интересы. Поэтому абсолютна только борьба противоположностей. Она постоянна. Отсюда следующей важ­ной категорией геополитики является понятие “ баланс сил”. После распада СССР баланс сил в мире значительно из­менился. Мир перестал быть биполярным. Запад, пользуясь этой ситуацией, навязывает России свои правила игры на мировой арене, пытается создать новый мировой порядок за счет России. И это грозит непредвиденными последствиями для всего мира.

Важной категорией геополитики является понятие “ политиче­ское пространство”, которое очерчено границами. Политическое пространство – это один из главных признаков государства. Та­ковым его делают определенные границы, выступающие факто­ром его безопасности. В геополитике весьма важную роль игра­ют пространственные отношения между государствами. В каче­стве таковых выступают границы. Геополитическая проблема границ возникает всегда, когда начинается борьба за контроль, присоединение, освоение политического пространства. Граница между государствами, даже самыми дружественными, – это всегда политико-стратегическая линия разделения их интересов.

Эту особенность отметил Ф. Ратцель. В частности, он утвер­ждал, что граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его роста, силы или слабости, из­менений в этом организме. В немецкой геополитике проблема границ – главная тема исследований. Хаусхофер культивировал у немецкого народа не только чувства геополитические, но и “ чувства границ ”. Он отмечал, что нельзя рассматривать грани­цы как что-то навсегда данное, они – живые органы, расши­ряющиеся и сжимающиеся подобно коже и другим защитным органам человеческого тела.

Одним из первых исследовал проблему границы британский политический деятель, консерватор Дж.Н. Керзон (1859–1925). Будучи вице-королем Индии, он хорошо изучил азиатский опыт размежевания, отметив, что многие народы Азии избегают жестко фиксированных границ, что связано во многом с их кочевым образом жизни и с непри­ятием всяких регламентирующих установок. Граница как жестко зафиксированная линия характерна в основном для стран Евро­пы. При острых пограничных спорах между государствами Кер­зон рекомендовал создавать буферное образование.

Граница выполняет определенные функции: ограничения или исключения въезда нежелательных лиц, недопущения кон­тактов между жителями сопредельных государств, задержания преступников, контрабандистов, сбора пошлин с ввозимых или вывозимых товаров, контроля за квотами ввозимых товаров, за движением валюты, полетами, санитарного контроля и т.д. С определенной долей условности границы делят на естест­венные и искусственные.

Одной из основных категорией геополитики является также понятие “ инте­рес ”. Зная, в чем заключается интерес государства, нации, не­трудно определить общий стратегический курс страны. Интере­сы могут быть: классовые, национальные, государственные. Ес­ли существует нация-государство, то национальные, государственные интересы совпадают.

В мире идет объективный процесс глобализации международной жизни. По мере того как люди и институты теряют самостоя­тельность, они все более и более стремятся защитить свои инте­ресы, добиться психологического комфорта, тяготеют к общностям, к которым они принадлежат (этническим, религиозным, классовым и т.д.). Процесс глобализации генерирует консолида­цию этнических меньшинств, увеличивает волну религиозного фундаментализма. Так, некоторые исследователи считают, что всплеск национализма в годы перестройки был, в частности, реакцией на попытку руководства страны ввести СССР в общеевропейский дом.

Если говорить о государственных интересах, то самые главные из них сформулированы в международных документах: Уставе ООН, Заключительном акте Совещания в Хельсинки, Основополагающем Акте взаимоотношений России и НАТО и т.д. В подобных источни­ках международного права фиксируются политическая незави­симость страны, группы стран, условия их физического выжива­ния, недопустимость любого вмешательства извне в жизнь госу­дарства, неприкосновенность его границ и т.д.

В качестве государственных интересов страны могут высту­пать наращивание ресурсной базы, а на ее основе – экономиче­ской, военной, финансовой, научно-технической и другой мощи страны, усиление ее геополитического влияния, рост благосос­тояния населения, культурный, нравственный, интеллектуаль­ный прогресс общества. Специфика географического положения страны, внутриполитическая, социально-экономическая ситуа­ции, национально-куль­турные и цивилизационные особенности, уровень авторитета страны в мировом сообществе – все это формирует содержание государственных интересов. При этом географические, природно-ресурсные, экономические факторы играют особую роль.

Безусловно, весь комплекс государственных интересов надо рассматривать не в статике, а в динамике. Наибольший удель­ный вес из них имеют те, что подтверждаются нормами между­народного права. Справедливыми будут и те интересы страны, что не нарушают интересов других государств. Конечно, на практике чаще всего в качестве судьи, определяющего “нарушают – не нарушают мои интересы”, выступают те государства, кото­рые обладают реальной силой: военной, экономической, финан­совой.

Так, общеизвестны многочисленные факты вмеша­тельства США во внутренние дела латиноамериканских, арабских стран, а в последнее время Юго­славии и т.п. Дело в том, что содержание “государственных ин­тересов” объективно. Однако трактуют его субъекты – лидеры стран по-своему. Они же берут на себя роль выразителей госу­дарственных интересов, обосновывают первоочередность целей, решения внутренних и внешних задач. В авторитарных и демо­кратических государствах механизмы достижения целей и задач различны. Но в абсолютном большинстве стран решающую роль играли и играют мощные финансовые группы – олигархии. Главными объектами их интересов на рубеже веков являются природные ресурсы и рынки сбыта готовой продукции (а в перспек­тиве эта проблема значительно обострится).

С рассмотренной категорией тесно связано и такое базовое понятие науки геополитики, как “ механизм реализации государст­венных интересов”. Какие принципы, нормы права, морали, по­литики должны быть приоритетными при отстаивании этих ин­тересов? Практика показывает, что на первый план выступают прагматические интересы, которые достигаются силой без учета каких-либо норм и принципов морали. Разница была и есть в том, что одни – геополитически сильные государства или их группа – хотят сразу и все, другие – по частям и постепенно. Одни пы­таются реализовать свои государственные интересы путем ак­тивной, а другие – ползучей экспансии. Эти методы нарабатывались веками, они имеют свою историю и методологию. Одни идут по пути укрепления нацио­нальной геополитической силы (Китай, Япония), другие – по пути создания новых коалиций. Внутри этих коалиций (НАТО, ЕС и др.) идет постоянная скрытая или явная борьба за лидерство как внутри коалиций, так и в ключевых районах мира.

Мощь (могущество) государства исторически проявлялась в первую очередь как мощь военная. История оставила многочис­ленные письменные памятники, которые свидетельствуют о том, что всегда побеждал тот, кто был лучше вооружен, чьи войска были лучше организованы, выучены, более мобильны, дисципли­нированны и т.п. Военная мощь возрастала по мере научно-технического прогресса, наработок военной мысли. Все это вку­пе с географическими факторами работало на становление или упадок мощи государства. Геополитические конфликты возни­кали чаще всего вокруг разделов и переделов мира, за спорные территории, за расширение сфер влияния.

Государственная мощь определяется также уровнем экономического, финансового, интел­лектуального потенциала. Вторая половина XX в. показала, что борьба за передел мира может вестись не только с применением военной силы, но и путем экономической, финансовой, куль­турно-идеологической экспансии. Многие современные геопо­литики полагают, что “ мощь страны – это комплексный показа­тель взаимодействующих в системе факторов ”. Его величина не абсо­лютная, измеряемая какими-то единицами, а относительная, т. е. проявляющаяся в процессе участия государств в международ­ных отношениях и оцениваемая по ее результатам. В определенной степени элементы мощи государства взаимозаменяемы.

Государственные интересы порождают те или иные действия стран и народов. Эти действия могут носить оборонительный или наступательный, захватнический или освободительный ха­рактер. В геополитике чаще всего применяется категория “ экспан­сия”, под которой обычно понимаются какие-либо территориаль­ные приобретения или установление военно-политических сфер влияния. Практика показала, что экспансия может быть не только военной, но и экономической (торговой, финансовой и т.п.), а также культурно-идеологической, информационной и т.д. В начале XXI в. главным видом экспансии остается терри­ториальная – борьба за сырьевые ресурсы суши и моря, за био­ресурсы – за выживание.

Территориальные приобретения – это чаще всего долгосрочные приобретения, это “жизненное пространство”. Россия объективно стала страной, притягивающей интересы сопредельных и дальних государств, желающих потеснить ее, “полакомиться” ее террито­риями, вытеснить из других регионов земного шара. Так, Турция в одностороннем порядке изменила толкование соглашений 1936 г. о статусе Черноморских проливов. Россия медленно, но упорно оттесняется от богатств Антарктиды. Китай ведет против России тихую ползучую демографическую экспансию, внедрив в демографическое тело Российской Федерации, по некоторым оценкам, уже около 2 млн. своих сограждан. В силу ряда причин экспансия против России носит в основном “мягкий характер”. Иные ее формы могли бы повлечь осужде­ние мировым сообществом, активное сопротивление россиян и т.п. Однако, очевидно, что главным препятствием для осуществления более жесткой экспансии является ракетно-ядерный потенциал России.

В XXI в. по мере обострения и глоба­лизации ресурсного кризиса, особенно энергоносителей, роста народонаселения, истощения и сокращения площадей плодород­ных земель, экологического напряжения, вероятно, в мировые отношения вернется жесткий вариант территориальной экспансии.

“Органическая школа” Ф. Ратцеля.

К основателям классической геополитики конца XIX – первой половины XX века можно отнести таких авторов, как Ф. Ратцель (Германия), Р. Челлен (Швеция), А.Т. Мэхэн, X. Маккиндер, Дж. Фейргрив, дополнивший схему Маккиндера (Великобритания), И. Боумен и Н. Спайкмен (США).

Первоначально геополитика пони­малась всецело в терминах завоевания прямого (военного и политического) контроля над соответствующими территориями. Не слу­чайно одним из первых, кто предпринял попытку связать между собой политику и географию и изучить политику того или иного государства, исходя из его географического положения, был Фридрих Ратцель (1844–1904) – немецкий ученый, рассматривавший государство не в статике, как постоянное, неизменное образование, а в динамике.

Своим возникновением классическая геополитика обязана именно Ф. Ратцелю. Его можно считать подлинным “отцом” геополитики: “Без Ратцеля развитие геополитики было бы немыслимо, – писал в 1929 г. немецкий исследователь О. Маулль, – поэтому Челлен, например, или кто-либо другой не может быть назван, как это иногда случается по невежеству, от­цом геополитики. Им является Ратцель”. Однако сам Ратцель этого термина в своих трудах не использовал, а писал о “политичес­кой географии”. Следует отметить, что Ратцель действительно яв­ляется одним из основоположников политической географии в современном понимании содержания данной науки.

Ратцель закончил Политехнический университет в Карлсруэ, где прослушал курсы геологии, палеонтологии и зоологии. Свое обра­зование он завершил в знаменитом Гейдельбергском университете. В дальнейшем он занимался исследованиями в области демографии и этнологии, преподавал географию в Мюнхене и Лейпциге. Наряду с наукой Ратцель интересовался и политикой, занимая националистические позиции.

Ратцель был другом и учеником профессора Э. Геккеля (1834–1919), который ввел в научный оборот термин “ экология ”. Сам Геккель был прямым учеником Ч. Дарвина, поэтому неудивительно, что при разработке своего учения Ратцель использовал многие дарвиновские идеи, оказавшие, как известно, большое влияние на общественные науки, в частности в форме “ со­циал-дарвинизма ”.

Под влиянием дарвиновских идей Ратцель рас­сматривал государство как живой организм, борющийся за свое су­ществование. В этом плане Ратцель является также прямым продол­жателем всей школы немецкой “органической” социологии, наибо­лее ярким представителем которой был Ф. Теннис (1855–1936) – один из родоначальников профессиональной социологии в Германии, называвший расизм “ современным варварством ” и де­монстративно ушедший с поста президента Немецкого социологи­ческого общества после прихода нацистов к власти.

Приверженец “ органической ” или “ органицистской ” школы, Ратцель во многом основывал свою систему на популярных в XIX веке принципах эволюции и есте­ственных наук вообще. Развивая идеи географического детерминиз­ма в духе К. Риттера и Г. Спенсера, Ратцель переносил в социальную об­ласть закономерности развития животного и растительного мира. Так, он рассматривал земной шар как единое целое, неразрывной частью которого является человек. Он считал, что человек должен приспо­сабливаться к своей среде точно так же, как это свойственно флоре и фауне.

Как уже говорилось, многие предшественники Ратцеля – и Мон­тескье, и Гердер, и Риттер – отмечали зависимость между размера­ми государства и его силой, но Ратцель первым пришел к выводу, что пространство есть наиболее важный политико-географический фактор. Главным, что отличало его концепцию от других, было убеж­дение, что пространство – это не просто территория, занимаемая государством и являющаяся одним из атрибутов его силы. Простран­ство само есть политическая сила. Таким образом, пространство в концепции Ратцеля есть нечто большее, чем физико-географичес­кое понятие. Оно представляет собой те природные рамки, в кото­рых происходит экспансия народов. Каждое государство и народ имеют свою “ пространственную концепцию ”, то есть идею о воз­можных пределах своих территориальных владений. Упадок государ­ства, считал Ратцель, есть результат слабеющей пространственной концепции и слабеющего пространственного чувства. Простран­ство обусловливает не только физическую эволюцию народа, но также и его ментальное отношение к окружающему миру. Взгляд человека на мир зависит от пространства, в котором он живет.

На Ратцеля в значительной степени повлияло знакомство с Се­верной Америкой, которую он хорошо изучил и которой посвятил две книги: “Карты североамериканских городов и цивилизаций” (1874) и “Соединенные Штаты Северной Америки” (1878–1880). Ратцель за­метил, что “ чувство пространства ” у американцев развито в высшей степени, так как они были поставлены перед задачей освоения “пу­стых” пространств, имея за плечами значительный “политико-гео­графический” опыт европейской истории. Следовательно, американ­цы осмысленно осуществляли то, к чему Старый Свет приходит интуитивно и постепенно. Так, у Ратцеля мы сталкивается с первы­ми формулировками важной геополитической концепции – кон­цепции “ мировой державы ” (Weltmacht). Ратцель заметил, что боль­шие страны в своем развитии имеют тенденцию к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень. Следовательно, рано или поздно географическое развитие должно подойти к своей континентальной фазе. Применяя этот прин­цип, выведенный из американского опыта политического и страте­гического объединения континентальных пространств, к Германии, Ратцель предрекал ей судьбу континентальной державы.

В 1882 г. вышел фундаментальный труд Ратцеля “Антропогеография”, в котором он сформулиро­вал свои основные идеи: связь эволюции народов и демографии с географическими данными, влияние рельефа местности на куль­турное и политическое становление народов и т.д.

При рассмотрении формирования геополитического учения зна­чительный интерес представляет тот факт, что именно описательная политическая география натолкнула геополитиков на вопрос о географической обусловленности развития государства. Это положение было развито Ратцелем в его основном геополитическом тезисе о географической обус­ловленности не только становления и развития государства, но и всех политических явлений.

Для развернутой в “Антропогеографии” методологии Ратцеля характерно утверждение о непосредственных отношениях между человеком и географической средой, государством и землей. Поли­тическая жизнь, по Ратцелю, обусловлена непосредственным воз­действием географической среды, а государство “ так же старо, как семья и общество ” и представляет собой “ единство народа с извес­тным почвенным пространством ” и особый биологический орга­низм.

В следующей своей работе “Народоведение” (1893) Ратцель поставил в центр исследования географическую обусловленность политической жизни и проследил отношение внешней политики государства к географическому пространству. Он рассматривал государство как биологический организм в тесной и неразрывной связи со свойствами населяющего его этноса, частично – со свойствами земли и природными условиями в целом.

Главный труд Ратцеля “Политическая география” увидел свет в 1897 г. В этой работе Ратцель показывает, что почва является осново-полагающей неизменной данностью, вок­руг которой вращаются интересы народов. Движение истории предопределено почвой и территорией. Ратцель исходил из того, что человеческая история – это история приспособления людей к ок­ружающей их среде. Далее следует эволюционистский вывод о том, что “ государство является живым организмом ”, но организмом, “ укорененным в почве ”.

В “Политической географии” Ратцель пытался рассматривать государство не с точки зрения такого известного и “разработанного” в прошлом географи­ческого фактора, как климат, а с позиции отношений государства и Земли. Отсюда его основной девиз: “ Государство нуждается в земле, чтобы жить ”. Он считал, что такой строго географический фактор, как поверхность Земли, определяет не только государство как таковое, но и его политическую организацию. Развитие государства и его форма без каких-либо промежуточных звеньев непосредственно зависит от территории, границ и пространственного отношения с другими государствами.

Согласно Ратцелю, государство возникло потому, что все общество нуждалось в нем для защиты своих общих интересов. “ Проявлением органического характера государства является то, что оно движется и растет как целое ”. Государство складывается из территориального рельефа, размера, и из их осмысления народом. Таким образом, в государстве отражается объективная географическая данность и субъективное общенациональное осмысление этой даннос­ти, выраженное в политике. “ Нормальным ” государством Ратцель считает такое, которое наиболее органично сочетает географичес­кие, демографические и этнокультурные параметры нации.

Из такого органицистского подхода ясно видно, что простран­ственная экспансия государства понимается Ратцелем как естествен­ный живой процесс, подобный росту живых организмов. Государ­ство, рассматриваемое как биологический организм, подвержено тем же влияниям, что и все живое.

Таким образом, в “Политической географии” Ратцель обосновал тезис о том, что государство представляет собой биологический организм, действующий в соответствии с биологическими закона­ми. Более того, Ратцель видел в государстве продукт органической эволюции, укорененный в земле подобно дереву. Сущностные ха­рактеристики государства поэтому определяются его территорией и местоположением, и его процветание зависит от того, насколько успешно государство приспосабливается к условиям среды. Одним из основных путей наращивания мощи этого организма, считал Рат­цель, является территориальная экспансия, или расширение жиз­ненного пространства (Lebensraum). С помощью этого понятия он пытался обосновать мысль о том, что основные экономические и политические проблемы Германии вызваны несправедливыми, слиш­ком тесными границами, стесняющими ее динамическое развитие.

Органицистский подход Ратцеля сказывается и в отношении к самому пространству. Это “пространство” переходит из количествен­ной материальной категории в новое качество, становясь “жизнен­ной сферой”, “жизненным пространством”, некоей “геобиосредой”. Отсюда вытекают два других важных термина Ратцеля: “ простран­ственный смысл ”, “ чувство пространства ” (Sinn) и “ жизненная энер­гия ” (Lebensenergie). Эти термины близки друг к другу и обозначают некое особое качество, присущее географическим системам и пре­допределяющее их политическое оформление в истории народов и государств.

Все эти тезисы являются основополагающими принципами гео­политики в той форме, в которой она разовьется несколько позднее у последователей Ратцеля. Более того, отношение к государству как к “ живому пространственному, укорененному в почву организму ” есть главная мысль и ось геополитической методики. Такой подход ориентирован на синтетическое исследование всего комплекса яв­лений независимо от того, принадлежат ли они человеческой или нечеловеческой сфере. Пространство как конкретное выражение при­роды, окружающей среды, рассматривается как непрерывное жиз­ненное тело этноса, это пространство населяющего.

Отношение к государству как к живому организму предполага­ло отказ от концепции “ нерушимости границ ”. Государство рожда­ется, растет, умирает, подобно живому существу. Следовательно, его пространственное расширение и сжатие являются естествен­ными процессами, связанными с его внутренним жизненным цик­лом. Поэтому он приходит к выводу, что тре­бование Германией колоний является следствием естественного биологического развития, свойственного якобы всем молодым и сильным организмам. Существование “ народа без пространства ” неизбежно приводило, по Ратцелю, к стремлению приобрести зем­ли, то есть к войне. Таким образом, Ратцель придавал войне харак­тер естественного закона.

Неудивительно, что многие критики упрекали Ратцеля в том, что он написал “ катехизис для империалистов ”. При этом сам Рат­цель не скрывал, что придерживался националистических убежде­ний. Для него было важно создать концептуальный инструмент для адекватного осознания истории государств и народов в их отноше­нии с пространством. На практике же он стремился пробудить “ чув­ство пространства ” у вождей Германии, для которых чаще всего географические данные сухой академической науки представлялись чистой абстракцией.

Ратцель, по сути, предвосхитил одну из важнейших тем геопо­литики – значение моря для развития цивилизации. В своей книге “Море, источник могущества народов” (1900) он указал на необхо­димость каждой мощной державы особенно развивать свои военно-морские силы, так как этого требует планетарный масштаб полно­ценной экспансии. То, что некоторые народы и государства (Анг­лия, Испания, Голландия и т.д.) осуществляли спонтанно, сухо­путные державы (Ратцель, естественно, имел в виду Германию) должны делать осмысленно: развитие флота является необходимым условием для приближения к статусу “мировой державы”.

В работах Ратцеля берет начало ставшая затем с различными из­менениями и дополнениями популярной геополитическая идея “ океа­нического цикла ”. В ней особое значение придавалось бассейну Сре­диземного моря и Атлантике как важнейшим стратегическим райо­нам мира. Наибольший интерес с позиций сегодняшнего дня, как и с точки зрения российских государственных интересов, представля­ет его оценка значения бассейна Тихого океана. Ратцель называл его “ океаном будущего ”. Этот огромный океанический район станет, по его мнению, местом активной деятельности и столкновения инте­ресов многих ведущих держав мира, поскольку он имеет выгодное стратегическое положение, уникальные ресурсы и огромные разме­ры. Государства, имеющие первенство в Тихом океане, будут доми­нировать и в мире. Поэтому Ратцель не сомневался, что именно в зоне Тихого океана будут выясняться и решаться сложные силовые отношения пяти ведущих мировых держав: Англии, Соединенных Штатов, России, Китая и Японии. Ратцель и его ученики пришли к выводу, что решающий конфликт между морскими и континен­тальными державами произойдет не где-нибудь, а именно в зоне Тихого океана и завершит собой в катастрофическом финале цик­лическую эволюцию человеческой истории.

Ратцель в своей книге “О законах пространственного роста госу­дарств” (1901) вывел семь законов экспансии, или “ пространствен­ного роста государств ”. Данный рост обусловлен тем, что “растущий народ нуждается в новых землях для увеличения своей численнос­ти”, а “высшее призвание народа в том, чтобы улучшить свое гео­графическое положение”. Законы эти таковы:

1. Пространство государств растет вместе с ростом их культуры.

2. Пространственный рост государства сопровождается иными симптомами развития: развитием идей, торговли, производства, миссионерством, повышенной активностью в различных сферах.

3. Рост государства осуществляется путем присоединения и по­глощения меньших государств.

4. Граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его роста, силы или слабости и изменений в его организме.

5. В своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения: береговые линии, бас­сейны рек, равнины, районы, богатые ресурсами.

6. Исходный импульс к пространственному росту приходит к го­сударствам извне – благодаря перепадам уровней цивилизации со­седствующих территорий.

7. Общая тенденция к слиянию и поглощению более слабых на­ций, разветвляясь в ходе своего развития, переходит от государства к государству и по мере перехода набирает силу, то есть непре­рывно подталкивает к еще большему увеличению территорий.

Эти законы должны были строго обосновать неизбежность тер­риториальных завоеваний. Один из этих “основных законов” гласит: “ В процессе роста государство стремится к охвату политически цен­ных мест ”. Для того чтобы теперь, когда государство Ратцеля “охва­тило” политически ценные места, не создалось впечатления, что отныне прекращается рост государства, используется другой из семи “основных законов”, который гласит: “ Масштабы политических пространств непрерывно изменяются ”. Таким образом, сообразно с обстоятельствами, может быть оправдана любая агрессия в любом направлении. Сущность этих законов состоит в том, что государство Ратцеля должно занимать по мере своего роста все большее про­странство.

Поначалу число сторонников Ратцеля в Германии ограничива­лось кругом его ближайших учеников (Гельмольт, Эккерт, Xэнш). Лишь первая мировая война 1914–1918 гг. изменила позицию гер­манского ученого мира, прежде всего географов. Работы Ратцеля, особенно “Политическая география”, “Антропогеография” и “Зем­ля и жизнь”, имели большое значение для формирования немецкой географической школы. Особенность этих работ заключается в том, что в них Ратцель одним из первых пытался приспособить основные положения географов других стран к специфике исторического раз­вития Германии. Здесь впервые поднимаются проблемы территори­ального роста и могущества государства с точки зрения простран­ственной характеристики.

Кроме того, труды Ратцеля, конечно же, стали необходимой базой для последующих геополитических исследований. На книгах Ратцеля основывали свои концепции швед Челлен и немец Хаусхофер, англича­нин Маккиндер, американец Мэхэн и русские евразийцы (П. Са­вицкий, Л. Гумилев и др.).

Идеи Ратцеля учитывал Видаль де ла Блаш (1845–1918) – основатель французской геополитической школы, который исследовал проблему геополитического соперничества Франции и Германии. Он, по сути, является основателем “антропологической школы” по­литической географии, которая стала в его “исполнении” аль­тернативой германской школе геополитики “теории большого пространства” и получила название “ поссибилизм”.