Троянский Пегас

(О выпуске «Литературного Петрозаводска»

приложения к газете «Петрозаводск»)

Многие поэты очень любили Карелию. Большие поэты, не литературная шушера. Им нравилась задумчивая синева наших озер, замшелая старость гранитных скал, величавое спокойствие тенистых сосновых боров. Природа Карелии играла на самых звучных струнах лирических сердец.

Старик Державин, будучи губернатором, высоким стилем воспел водопад Кивач- весомую альтернативу дрянненькому захолустному Петрозаводску. На берегах переменчивого Онего мужал литературный тип, коему сам Пушкин выдал путевку в жизнь. Сосланный в наш край Федор Николаевич Глинка увлекся этнографией, местным фольклором и, не любомудрствуя лукаво, посвятил Карелии волнующие строки. Как, должно быть, мечтал он вернуться в березовое Подмосковье, в усадьбу с дубами и липами, с великолепным садом, с открытым взору пейзажем заливных зареченских лугов! Позже строгой и молчаливой Ладогой любовался Николай Рерих и готовился к путешествию в Индию. Из окошка губернской тюрьмы свету божьему поклонялся Николай Клюев, по выходе зажигал сердца крестьян, ораторствуя на революционных митингах. В большое плавание выпустила советская Карелия Владимира Морозова и Роберта Рождественского.

Тонкие натуры восхищались Севером и творили вдалеке от него, словно влюбленные, что жить друг без друга не могут на расстоянии, а съехавшись, скоро ссорятся и мечтают о свободе. Но что и говорить, даже разборчивого Евгения Евтушенко женили на Карелии. Это был большой успех петрозаводской окололитературной дипломатии.

Трудно нынче молодому стихотворцу в Карелии: велика ноша ответственности, под великими именами, как под статьей, проходят мои современники. Если вышел такой стихотворец из кельи, считай, пропал! Ему скажут, что стихи должны звенеть, как молоко о жесть подойника, сверкать, словно в небе радуга, вновь и вновь зеленеть отавой и, помолчав почтительно под звездами имен, неожиданно посоветуют сменить национальность. Карелом стать или вепсом. В голубой слезе Онего сгинет поэт, либо сомкнуться над ним свинцовые жалюзи Ладоги. Тайга еще, конечно, грибы, ягоды. Какая натура для пытливого сердца художника! А простора нет. У Карелии особенная стать, недаром ее в средней полосе России путают с Кореей…

Вроде, кипит литературная жизнь: три союза писателей, журнал «Север»- этакое очистное сооружение, почка живого организма, различные литобъединения закидывают свои неводы… А в ухе́ только ершики да плотвица мелкая. Крупная рыба предпочитает нереститься в культурных центрах, столицах.

И все же в этой мутной водице происходят презанятнейшие истории. Только-только приутихли в книжном океане «Волны трав» с презентацией, напомнившей рекламный ролик «Галина Бланка», лишь только «Душа осеннего листа» тихонько взобралась на седьмое от счастья небо, так в сытую и довольную культурную общественность города свалилась желтая, медвяная косточка «Литературного Петрозаводска»… Сия газета была исписана благими намерениями, а потому не обошлась без скандалов, неурядиц и долгой, затяжной болезни. Говорю об этом с горечью и сожалением. Хорошая была идея- крепкая, долгожданная, взлелеянная и выхожденная. Этакий «Титаник» в северных широтах литературы. Троянский Пегас.

Вот и мы, одурев от глотка свободы, издаем газету. «Так же как все, как все…» мы гордимся славными именами небожителей российской словесности, вступавших на дикий карельский берег и даривших аборигенам красивые безделушки. Но груз с шеи почтительно снимаем и всех призываем расслабиться, заняться делом. Вместо того, чтобы точить лясы, мы предлагаем точить зубы или же учиться искусству мимикрии у братьев наших меньших, если челюсти отмокают в стакане. И никого не надо сбрасывать с «Титаника современности», он и сам затонет, благо не переводятся на Руси интриганы. А кто спасется… Мы приплывем на утлых своих суденышках, бросим оранжевые круги, доставим на берег, а там покажем на все четыре стороны: твори, выдумывай, дружи с медведями у своего камня и иногда заходи поболтать…

«Север» №7-8 2004