Перевод Д. Л. Михаловского

Плебеи, люди с любящейИ верною душой,За вас трибуны смелыеИ вы за них - горой!Ко мне, в кружок! и слушайтеС вниманьем мой рассказО том, что Рим терпел и чтоПотерпит он не раз.Не басни расскажу я вам,Как например о том,Что где-то есть ключи, всегдаКипящие вином,О чудных косах девичьих,Подобных кольцам змей,О том, как были морякиПревращены в свиней...Нет, речь о происшествииКровавом поведу,Случившемся на форумеУ римлян на виду.Тому ужь семьдесят семь лет,Но старцы есть у нас,Что видели тот страшный деньИ подтвердят рассказ. Мы проклинаем именаВсех децемвиров злых,Но Аппий Клавдий - самый злойИ худший был из них.Он гордо, как Тарквиний сам,По форуму шагал,Конвой из ликторов всегдаЕго сопровождал,Идя с секирами вокругВладыки своего.И разбегались граждане,Завидевши его,Косясь на этот низкий лоб,Что вечно хмурил он,На этот рот, что был всегдаНасмешкой искривлён...И слуги стоили его:Везде, где Аппий был,За ним подобострастно Марк,Его клиент, ходил;И, шею вытянув вперёд,В глаза ему смотрел,Готовый тотчас исполнятьВсё, что патрон велел.Таких рабов межь грекамиВидали мы не раз:Они играют роль шутовИ сводников у нас,За деньги дерзкая толпаТаких рабов кричит,Когда достойный наш трибунЛюциний говорит.Где пролит мёд, наверно тамИ мухи закишат,Где падаль брошена, тудаИ вороны летят.Всегда есть жадные багры,Где требуха плывёт,Всегда подобный господинПодобных слугь найдёт. Обычною тревогоюВзволнован форум был;С ужасной свитою своейТам Аппий проходил.Случилось так на этоть раз,Что тою же поройПрекрасная ВиргинияИз школы шла домой.Беспечно шла она вблизиСверкающих секир,Которыми был окружёнНадменный децемвир.В своей невинности резваБеспечна, весела,Увы! не знала девушка,Что много в мире зла;Не ведала, что значит в нёмБесчестье и позор,И непонятен был для нейМужчины наглый взор...Весёлой беззаботностиИ резвости полна,Дорогой пела песенкуСтаринную она.Вспорхнув из зелени хлебовТак жавронок поёт,Направив к ясным небесамСтремительный полёт.И Аппий увидал её...И вдруг зажгла в нём кровьПроклятых этихь КлавдиевПроклятая любовь.И к девушке свои глазаОн жадно приковалИ взглядом коршуна еёЧрез форум провожал... Верхи албанских тёмных горСвет утра озарил;Из трубъ домов Семи ХолмовДым к небу восходил;Ворота города, стуча,Давно ужь отперлись.Купцы и покупателиНа форум собрались, -И ожил он и закипелИх пестрою толпой,Шумя, гудя и суетясьКак пчёл жужжащий рой,И громко зазвенела медьУ медника в руках,И раздавался веселоТот звон и шум в ушах;Резва, игрива песенкаФруктовщицы была,И весело ВиргинияИз дома в школу шла.Не шла она, а прыгалаПод радостный напев...Увы! тебе, Виргиния,Краса всех римских дев!Идёт она, подобнаяСяющей звезде,Идёт она, не думаяО горе и стыде,Всё напевая песенкуСтаринную свою,И ужь дошла до точки той,Где я теперь стою.Как вдруг явился этоть Марк,Но не таков, как был,Когда с улыбкою рабаЗа Аппием ходил:Теперь он гордо выступал,С нахмуренным челом,С надутой важностью в лицеИ сжатым кулаком.И на пути ВиргиниюХолоп остановилИ с дерзкой наглостью еёВдруг за руку схватил. И закричала девушка, -Был страх её велик, -Народ бежал со всех сторонНа этот громкий крик:Седой меняло Крисп, за ним -Торговец Ганно тожь,И Волеро мясник, держаОкровавленный нож,Кузнец Мурена, с полосойЖелезною в руках...Все, кто как был, к ВиргинииСбежались в попыхах:Все знали это милое,Прекрасное дитя,И кланялись ей каждый день,Приветливо шутя. -И здоровеннейший кузнецНанёс удар такойХолопу Марку гнусномуТяжёлою рукой,Что тот пустил ВиргиниюИ на земь полетел;Однако встал, взглянул вокругИ злобно прохрипел:"Она моя! я требуюЛишь своего: онаМоей рабою родиласьИ тайно проданаВ тот год, когда был страшный морВсе помнят этот год:Как мухи гибнул кучамиНапуганный народ.Её украли у меня, -В тот день лишились мыДвух авгуров и консула,Погибших от чумы.Теперь я Аппию служу,Отцу его служил, -О, горе тем, кто КлавдиевКлиента оскорбил!" Так говорил негодный Марк,И страх всех оковал,При грозном слове: "Клавдии",Народ затрепетал.Тогда ведь было некомуВступиться за него.Теперь Лициний доблестныйИ Секстий есть у нас,Они спасали бедняковОт гибели не раз,И могут слово грозноеЗа них произнести, -Тогда ж весь Рим покорен былЖестоким Десяти.Но не пришлось опять схватитьКлиенту-наглецуВиргинию прильнувшуюВ испуге к кузнецу:Из-за безмолвных зрителей,Стеснившихся толпой,Пробился с нетерпениемИцилий молодой.Он в гневе разорвал своюОдежду на груди,И, топнув в бешенстве ногой,Стал смело впереди,На столб, который многимиПевцами был воспет,Где три заржавевших мечаВисят ужь с давних лет,И подал знак, чтобы толпыВнимание привлечь,И громким, ясным голосомСказал такую речь:"Квириты! заклинаю васКрасой родных полей,Костями ваших прадедовИ жизнию детей,Восстаньте, чтоб избавитьсяОт тягостных оков,Не то - вы вечно будетеНосить клеймо рабов.Затем ли мудрость СервияЗаконы нам далаИ кровь свою ЛукрецияНевинно пролила?......................................................................Ужели дух отцов погасВ испорченных сынах?Отцы сражались много летВ защиту прав своих,Мы жь потеряли всё, что намЗавещано от них!Всё, с бою ими взятое,Исчезло точно тень,И плод шестидесяти летПогиб в единый день!Ликуйте же, патриции!Жестокая борьбаОкончилась - и торжествомВенчала вас судьба:Сражались мы за почести -Напрасная война!Свободы добивалась мы -Но где теперь она?Ужь нет глашатаев, чтоб насНа форум созывать,Трибунов нет, чтоб слабогоОт сильных защищать;Под вашим гнётом преклонясь,И волю и умыИ свой, когда-то гордый, дух -Вам покорили мы!Богатства, земли, блеск и властьВ тот злополучный часДостались вам - так пусть же всёОстанется при вас:Одежды пышные жрецовИ пурпур на плечах,И ликторы с секирамиИ связками в руках,Курульные седалища,Лавровые венки...Насильно забирайте насОпять в свои полки,Пусть будут ваши житницыНаполнены зерномТой почвы, что приобрелиМы собственным мечом.Как злая язва, что ростётЧерна и глубока,Пусть ваша алчность гнуснаяПьёт соки бедняка.Терзайте, мучьте вы своихНесчастных должников,Как некогда вы мучили,Терзали их отцов,В тех клетках, где так холодноСуровою зимой,И душно и нет воздухаВ палящий летний зной;Где кандалы и к этомуПук розог не одинПрипасены заботливоДля наших ног и спин...Замучьте нас оковами,Пусть льётся наша кровь,Но прочь от нас жестокаяПатрициев любовь!Или красавиц молодыхУ вас недостаёт,Которые от консуловВедут свой знатный род,И созерцают, с гордоюУлыбкой на губах,Свою надменную красуВ коринфских зеркалах;Что в колесницах, разрядясь,По улицам летятИ на глазеющую черньС презрением глядят?Плебеев вы уже и такОграбили давно.Вы взяли всё почти у них -Оставьте жь им одно...Одно, чем жизнь их горькаяСтановится сносней:Любовь отрадную их жён,Сестёр и дочерей...Избавьте от позора нас,Избавьте нас от тойОбиды неизгладимой,Которая поройСпособна сердце робкоеОтвагой закалитьИ в пламя кровь холоднуюЛенивца превратить...Когда жь у нас последняяНадежда пропадёт -Отчаянье в нас мужествоБезумное вдохнёт.И вы тогда узнаете,Из наших страшных дел.Как человек озлобленныйИ угнетённый смел!"...................................Старик Виргиний подошёл:Нахмуренный как ночь,И тихо в сторону отвёлТрепещущую дочьК той арке, где багряноюСтруёю кровь бежит,И куча безобразная,Рогов и кож лежит,И там он взял широкий ножСо стойки мясника...Стеснясь, дыханье замерлоВ груди у старика;Глаза его померкнулиОт подступивших слёзИ голосом прерывистымОн тихо произнёс:"Прощай, моё сокровище,Прощай, - всему конец!Ты знаешь, как любил тебяНесчастный твой отец...О, как любил, Виргиния!Хоть я порой суров,Но для тебя, дитя моё,Я не бывал таков.И ты любила старика:Я помню, прошлый год,Когда вернулся я домой.Окончив свой поход,Как ты на встречу бросилась,Обрадовавшись, мне!Мой меч тяжёлый убрала,Повесив на стене;Как раздавался веселоТвой звонкий голосок!Как прыгала ты, видя мойЦивический венок!Теперь - исчезло всё: твой смех,Твой ласковый привет,Твоё шитьё, твой разговорИ песни древних лет:Никто не будет горевать,Прощаяся со мной,Иль улыбаться радостно,Когда вернусь домой,Иль у постели старикаСидеть в тиши ночей,Иль тихо слёзы проливатьНад урною моей...И будет пуст и мрачен мойОсиротевший дом,Не будет слышно голосаМоей голубки в нём,И для него свет глаз твоихУгаснет навсегда...Взгляни, как Аппий устремилСвой жадный взор сюда!Вот он рукою указал...Глаза его горят,Как будто скорбию твоейНасытиться хотят.В слепой надменности своейНе ведает глупец.Что презренный, обиженный,Поруганный отецЕщё имееть у себяПрибежище одно,Что над тобой торжествоватьТирану не дано,Что я могу избавить дочьОт участи рабов -От грубаго ругательства,Побоев и толчковИ от того, что хуже их...О! этого стыдаНе знала ты, дитя, и знатьНе будешь никогда!Прижмись ко мне, и поцелуйМеня в последний раз!Теперь, дитя моё, одноОсталося для нас..." И вдруг, подняв свой нож, старикЕё ударил в бок,И, вся в крови, ВиргинияУпала на песок. Тогда, на миг один, народДыханье притаил,Как будто форум вдругь объятМолчаньем смерти был;Потом пронёсся, точно гром,Всеобший крик над ним,Как будто Волски ворвалисьВнезапно в самый Рим.Кто в страхе побежал домой,Кто - лекаря позвать,Толпа к убитой бросилась,Чтоб помощь оказать.Кто трогал, слушал, чтоб открытьХоть искру жизни в ней,Кто рану ей обвязывалОдеждою своей...Напрасно хлопотали всеИ суетились там:Увы! не дрогнула рука,Привыкшая к боям.Сам Аппий Клавдий поражёнБыл зрелищем таким,Он вздрогнул и закрыл себеГлаза плащом своимъИ в онемении стоял.Согнувшись, наконец,К нему, шатаясь, подошёлОзлобленный отец.И пред курульною скамьёйВиргиний стал, и тамСвой кровью обагрённый ножОн поднял к небесам:"О, боги преисподних стран,Где вечный мрак живёт,К вам эта дорогая кровьО мщеньи вопиёт!Тиран нанёс мне, старику,Бесчестье и позор,Постановите же над нимСвой правый приговор:Как Аппий Клавдий погубилРебёнка моего,Так погубите АппияИ подлый род его!" Так опозоренный отецО мщении взывал,И бросил изступлённый взорТуда, где труп лежал,И испустил он страшный стон,И с сумрачным челомПошёл чрез площадь шумнуюВ свой опустевший дом. Очнулся Аппий Клавдий вдругОт страха своего:"Я десять тысяч меди дамЗа голову его!"И на клиентов он взглянул -Недвижно те стоят;Взглянул на ликторов - ониБледнеют и дрожат.Меж тем Виргиний молча шёлъК жилищу своему,И расступалася толпа,Чтоб место дать ему;И тотчас севши на коня,Он в лагерь поскакал,И обо всём случившемсяТам войску рассказал. Толпа росла, как раннеюВесной поток ростёт,И приливал со всех сторонВзволнованный народ.А возле тела девушкиСобрался тесный кругДрузей, родных ВиргинииИ дорогих подруг;Оне носилки принесли,Заботливо потомВетвями кипариснымиУбрали их кругом,И бережно, как мать кладётРебёнка в колыбель,Переложили девушку,На смертную постель... И Аппий вдруг нахмурилсяИ побагровел весь,И закричал: "что делаетВся эта сволочь здесь?Иль дома нет забот у них,Чтоб шляться день и ночь?Эй, ликторы! прогнать толпу,Да труп возьмите прочь!" До этих пор народ свой гневНе громко выражал,Лишь ропот сдержанный, глухойВ толпе перебегал.Когдажь двенадцать ликторов,Всех граждан бич и страх,По слову Аппия, пошлиС секирами в руках,То форум так забушевал,Что никогда на нёмъТакого шума не былоНи прежде, ни потом.Проклятья, вопли, стоны, крик...Весь этот страшный громБыл слышен за заставами,За Пинцийским холмом.Но возле тела, где стоялУгрюмо тесный кругРодных убитой девушки,И близких и подруг, -Всё было тихо, не смотряНа гвалт со всех сторон;Ни разу там не вырвалсяНи крик, ни громкий стон, -Но гнев и скорбь глубокаяЗаметны были тамПо сдержанному шопоту,По сдвинутым, бровям.Счастливы были ликторы,Что им не удалосьПробиться к трупу: иначеИм плохо бы пришлось.И рады были ужь они,Что вырвалися вновьИз этой свалки, хоть ручьёмС их лиц бежала кровь...От их секир осталисяЛишь щепки в их руках,Их платье грязным рубищемВисело на плечах. И Аппий губы закусилИ страшно побледнелИ трижды подал знак рукойИ говорить хотел.Но крики бешеной толпыВ ответ ему неслись:"Взгляни, что сделал с нами ты -И в тартар провались!Ты женщин в рабство хочешь взять,Возьми мужчин вперёд!Прочь десять, прочь! трибунов нам!"Ярясь кричал народ.И вдруг осыпали, как град,Как тучи стрел в бою,Поленья, камни, кирпичиКурульную скамью.И ужас Аппия объял,Забилось сердце в нём:Трусливо племя Клавдиев,Лишь стыд им ни по чём.Нас важные фамилииНе любят, но они,За исключением одной,Все храбры на войне.Таков был Кай Королан:Пред лагерным огнёмО славе, бедствиях егоДоныне мы поём;Под игом Фурия не разБыл Туск и Галл смирён...Рим может вынесть гордость тех,Кем сам гордится он.Но Клавдий, подлый трус, в боюТрепещет и дрожит,Как девочка бледнеет он,Завидев меч и щит;Он в городских стенах своиТрумфы получил,Не вражьи, наши шеи онЯрмом своим давил.Косс прыгает как дикий котВ лицо врагов своих,А Фабий? Как гонимый вепрьБросается на них.Но подлый Клавдий не таков:Он точно пёс ворчитИ лает на бегущего,От сильного жь бежит.Так было с Аппием. КогдаГрад камней стал летать,Он задрожал и съёжился,И руки стал ломать."Спасите, братья-ликторы!Клиенты-земляки,Скорей домой! не то меняЧернь изорвёт в куски."Так он вопил, и поднялиНа шею на своюЧетыре дюжих ликтораКурульную скамью,Клиенты, сжатою толпой,Стеснилися кругомъ-И двинулися с палками,С мечами на пролом.Но и без палок и мечейТак бешен был народ,Что свита Аппия с трудомМогла идти вперёд.Толпа с ожесточениемКидалась на него,Чтобы на части разорвать его -Тирана своего.И камни полетели вновь,И яростен и дик,"Трибунов нам, трибунов намъ?"Звучал всё громче крик.Скамья качалась над толпой.Как в бурю мелкий чолнНад бездной Адриатики,Средь возмущённых волн,Когда Мыс Грома чёрной мглойИ тучами одет,И в брызгах пены пропадётВех калабрийских след.Два камня Аппию в лицоПопали с двух сторон,И к дому на полупутиУжь чувств лишился он.И голова проклятая,Что не привык он гнуть,Качалась как у пьяногоИ свесилась на грудь.Когда же принесли егоПриверженцы домой,Недвижным трупом он лежалС разбитой головой... Перевод: Д. Михаловского Системы видеонаблюдения и безопасности!