Жертвы романов. Диалог

ПОСКОЛЬКУ НАША ЦЕЛЬ — ВЫЯВЛЕНИЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ причин разрушения брака и развода, будет уместным дальнейшее рассмотрение семей, испытавших эту трагедию. Если ученый-медик хочет понять течение и развитие тифа, эмфиземы или язвы, он

тщательно исследует пациентов, заболевших этими болезнями. Так и мы должны сконцентрировать наше внимание на браках, которые были инфицированы «бактерией» межличностного конфликта — самым заразным заболеванием нашего времени.

С этой целью я пригласил четырех интеллигентных, разговорчивых людей в нашу радиостудию «В фокусе семья», чтобы обсудить вопросы супружеской неверности. Каждый из этих людей прошел путь жертвы романа и был предан своим неверным супругом. Далее в этой главе следуют выдержки из этого интенсивного двухчасового разговора с тремя женщинами и мужчиной. Их истории символичны для западного мира сегодня и будут служить иллюстрацией принципов, которые я попытался донести до читателя.

Могу я попросить вас во время чтения этих частных историй попробовать сопоставить детали с нашей дискуссией по данному вопросу? Наша цель, конечно, не в том, чтобы поставить наших анонимных участников, которые великодушно дали мне разрешение представить их случаи, в неудобное положение. Напротив, мы хотим у них поучиться. Следовательно, я надеюсь, что вы будете вдумчиво искать общие промахи и ошибки, особенно на ранних этапах неверности. Понаблюдайте за паникой и примиренчеством по мере того, как участники демонстрируют свою роль в этих историях. Спросите себя, были ли долготерпение и снисходительность эффективными для исцеления их взаимоотношений. И, наконец, дайте свои рекомендации тем, кто в настоящий момент проходит через огонь. Мои комментарии к дискуссии будут даны в следующей главе10.

ДОБСОН: Мне бы хотелось начать с особенной благодарности вам четверым за то, что вы присоединились к нам сегодня в нашей студии. Будет нелегко говорить о разломе ваших семей, но мы можем получить пользу от того, что вы узнали как жертвы супружеской неверности. Не нужно лишних слов, чтобы понять, что тема очень трудная. Только сегодня утром я слышал о женщине, чей муж оставил ее. Она плакала, почти не переставая, в течение двенадцати месяцев, а в прошлый четверг ее тринадцатилетняя дочь попыталась совершить самоубийство. Это то, к чему иногда приводит измена.

Итак, кто лучше вас может это знать?

Позвольте мне начать представлять вас нашим радиослушателям. Вы просили, чтобы я не называл ваших настоящих имен, поэтому будем называть вас Сью, Джин, Мэри Энн и Майк. Я хочу попросить вас, Мэри Энн, начать с рассказа вашей истории. МЭРИ ЭНН: Хорошо. Некоторое время спустя после того как я и Джордж поженились, мы жили на берегу моря, и я преподавала в школе. Мой муж был безработным, и у него была масса свободного времени. Очевидно, что он имел множество подруг, которых я не знала, потому что по вечерам они ему звонили. Я спрашивала его о звонивших, но он никогда не отвечал. Конечно, я чувствовала сильную боль от того, что мы были женаты, но не состояли в супружеских отношениях. Мы жили как соседи по комнате, я уверена, из-за его романов.

ДОБСОН: Как долго вы были женаты?

МЭРИ ЭНН: Мы были женаты уже почти шесть месяцев, когда это началось. Наш развод произошел спустя три с половиной года. Это было очень болезненно.

10 Комментарии были отредактированы для большей ясности и грамматической точности.

ДОБСОН: Правильно ли я понимаю: вы допускали то, что, по вашим словам, было явной неверностью, в течение этого периода времени?

МЭРИ ЭНН: Я знала это в своем сердце, но...

ДОБСОН: В действительности вы не хотели этого знать.

МЭРИ ЭНН: Да, совершенно верно. Я внушала себе: «Нет, этого не происходит на самом деле».

ДОБСОН: Действительно ли ваш муж был безработным по собственному желанию?

МЭРИ ЭНН: Да. Пляж слишком очаровывал. И красивые девочки, я уверена, даже более очаровывали его.

ДОБСОН: Насколько очевидной была неверность? Он когда- либо приводил женщин с собой домой?

МЭРИ ЭНН: Нет, он этого не делал. Он был очень осторожен. Однако он не хотел касаться меня или выполнять свой долг по отношению ко мне. Это было очень мучительно. Когда ваш муж не выказывает никакого интереса, вы чувствуете себя так, как будто не имеете никакой ценности и ощущаете себя очень непривлекательной.

ДОБСОН: Вы и ваш муж имели одинаковые ценности до того как поженились? Вы думали, что он христианин?

МЭРИ ЭНН: Мы с моим бывшим мужем встречались в течение восьми лет, прежде чем поженились!

ДОБСОН: Восьми лет!

МЭРИ ЭНН: Да. Мои родители были разведены, и я хотела удостовериться, что не вступаю в ненадежный брак.

ДОБСОН: И все-таки это было для вас неожиданностью? МЭРИ ЭНН: Я была...

ДОБСОН: Слепой?

МЭРИ ЭНН: Очень слепой, я полагаю. Вы знаете, я действительно верила, что он любит Бога. Теперь я знаю, что он жил двойной жизнью в течение всех тех лет наших свиданий. Но я не имела об этом понятия. Он был первым, кто по-настоящему, как я думала, меня любит. Я не получила любви дома. Мне было двадцать четыре года, я была образована и имела профессию, и поэтому действительно ощущала, как будто я знаю, что делаю. Я на самом деле думала, что знаю этого человека. Но через месяц после того, как мы поженились, все начало разваливаться. Трудно, конечно, возвращаться к прошлому и оживлять воспоминания. Мы встретились в христианском колледже, и я в него поверила. А он верил в себя. Определенно, тогда не было и предположения об опасности, и никто ее не ощущал. Затем, когда начались романы, по ночам я мысленно возвращалась назад и перепроверяла свое решение выйти замуж. Я

была посвящена Богу и у меня были крепкие взаимоотношения с Ним. Несмотря на мою осторожность, я совершила огромную ошибку.

ДОБСОН: Сью, насколько я понимаю, вы тоже думали, что вышли замуж за христианина?

СЬЮ: О, я бы поставила на это свою жизнь. И в действительности я это сделала. Мы были женаты, дайте подумать, примерно пятнадцать лет, прежде чем я узнала, что он гуляет. В то время он был администратором в христианском колледже, где я преподавала. Также, что очень забавно, он был председателем комитета моральных отношений в нашей церкви. Когда я узнала, что у него роман, я не могла никому ничего

сказать, потому что наш пастор, президент нашего колледжа, его коллеги... все были также моими друзьями. Я просто не могла похоронить его репутацию. Это было ужасное время.

ДОБСОН: Как долго продолжались романы, прежде чем вы об этом узнали?

СЬЮ: Я не уверена, что смогу ответить. Я была одурманена до тех пор, пока лицом к лицу не столкнулась с реальностью. После этого романы продолжались, пока наконец брак не разрушился. Этот период длился шесть лет.

ДОБСОН: Как и Мэри Энн, вы сознательно допускали неверность вашего мужа в течение шести лет?

СЬЮ: Да. Как христианка я только более сильно посвятила себя браку и решила, что, если бы существовал какой- то метод, который подействует, с Божьей помощью я бы применила его.

ДОБСОН: Но вы все-таки проиграли? СЬЮ: Да.

ДОБСОН: Оглядываясь на ваш опыт, видите ли вы какой-то способ, который помог бы сохранить вашу семью?

СЬЮ: Вряд ли. И, конечно, будучи снисходительной, я имела возможность дать детям их отца на лишние шесть лет. Они любили его больше всех на свете и сейчас еще имеют о нем самое лучшее впечатление. Я бы не стала это менять.

ДОБСОН: Майк, расскажите вашу историю.

МАЙК: У меня был очень счастливый брак до того момента, когда моя жена попала в серьезную аварию, вследствие чего вообще не могла работать с января до конца учебного года. Она была учительницей, и во время этого продолжительного времени, когда она не могла двигаться, я взял на себя большую часть забот по дому. На следующий год доктора решили, что ради нее самой ей следует вернуться к преподаванию, чего она в действительности и хотела. Но она была не готова к работе ни физически, ни эмоционально. Ей был нужен кто-то, на кого она могла бы положиться. Этот кто-то оказался преподавателем в соседнем классе. С этого началась их дружба.

ДОБСОН: Вы могли наблюдать, как это приходит?

МАЙК: Поначалу нет, но в течение последующих двух лет я чувствовал, что она от меня отдаляется. Когда мы пытались об этом говорить, то всегда ходили по кругу и никогда не приходили к заключению. Я не мог предположить, с чем имею дело. Я всецело доверял ей семнадцать лет. У нас был счастливый брак, и мне даже в голову не приходило вообразить, что она изменяет.

СЫО: Практически невозможно поверить, что тебя предали, когда ты посвятил жизнь другому человеку.

ДОБСОН: Особенно в контексте христианства. МЭРИ ЭНН: Точно.

ДОБСОН: Все вы семьями ходили в церковь...

СЬЮ: Да. И худшей стороной этого дела для меня оказалась потеря моего духовного наставника. Я могла справиться с отверженностью и предательством лучше, чем с последствиями греха Джеймса.

ДОБСОН: Джин, давайте послушаем вашу историю.

ДЖИН: У меня произошло то же, о чем только что рассказала Сью. Потеря человека, на которого я смотрела, как на духовного наставника, была для меня самым тяжелым

переживанием. Мой муж был церковным служителем, поэтому я потеряла не только своего партнера и отца моих детей, но я чувствовала, как будто я потеряла своего духовного наставника.

ДОБСОН: Это интересно. И вы, и Сью имели одинаковый опыт.

ДЖИН: Это было стилем моей жизни. Развод — это не просто потеря человека, это потеря твоего стиля жизни.

ДОБСОН: Как это случилось с вами, Джин?

ДЖИН: Я чувствую себя здесь старожилом. Наш брак распался спустя 32 года, что было действительно трагедией. Вот почему я сегодня здесь. Если вы прошли через трагедию, вы должны быть способны использовать это для того, чтобы помочь кому-то еще, и, я надеюсь, моя история поможет этому. Причина, по которой я была так покорена Маури (и по сегодняшний день), в том, что он был самым высоконравственным, искренним юношей, с кем я когда-либо встречалась. Мы поженились, когда нам обоим было по девятнадцать, и в этом же возрасте появились дети. Первый его роман, самый короткий, был у него, когда мы имели двоих детей.

Естественно, я была этим сильно опечалена. Я противостояла ему, и мы решили разобраться с этим, как сделали бы современные люди. Поэтому мы вчетвером, двое мужей и две жены, сели и поговорили об этом. Маури весьма сожалел обо всем случившемся. Искренне сожалел. Это не было тем, что человек с его взглядами хотел бы делать. Таким образом, все было прощено, и дело закрыто. У него была еще одна случайная встреча, маленькая вечерняя игра, на вечеринке, но и это миновало. Сразу после этого Маури начал свою карьеру, и мы жили как нормальная, счастливая семья. Затем, десять-пятнадцать лет назад, я узнала, что у него был с кем-то роман. В то время я была больна, а Маури очень чувствительный человек. Он сказал, что одинок и нуждается в другой женщине, чтобы восполнить то, что я не могу для него сейчас сделать.

ДОБСОН: Вы купились на это?

ДЖИН: В то время да. И да, и нет. Я хотела поверить этому, потому что он действительно был таким хорошим человеком. Но его внебрачные связи

продолжались. У него был длительный роман: около двух лет он регулярно встречался с женщиной. У них не было сексуальных отношений. Но для меня это было также болезненно.

ДОБСОН: Платоническая любовь?

ДЖИН: Верно. Представляя, что он делится с ней собой, я чувствовала большее предательство, нежели я ощущала бы, если бы он с ней спал. В течение нескольких лет у него были другие романы, некоторые — со случайными женщинами с улицы. Я не уверена вообще, можно ли это назвать романом.

ДОБСОН: Вы знали о каждом случае?

ДЖИН: Да. Иногда проходил большой промежуток времени, прежде чем я узнавала.

Но я всегда узнавала.

ДОБСОН: Мэри Энн, ранее вы говорили мне, что Бог открыл вам неверность вашего мужа?

МЭРИ ЭНН: Да. Я посещала христианский семинар и по дороге домой почувствовала ужасный приступ страха. Я просто знала, что приду домой и найду своего мужа в

постели с другой девицей. Тогда я сказала себе: «Мэри Энн! Что с тобой произошло? Это нелепо!»

ДОБСОН: Никогда ранее вы не изобличали его измену?

МЭРИ ЭНН: Нет. Поэтому-то я и сделала себе выговор. Тем не менее я выговорила это мужу, когда вернулась домой. Он рассердился и заставил меня почувствовать себя так, будто я действительно сошла с ума. Но у него в действительности был роман в то время, таким образом Бог готовил меня к предстоящим событиям. Господь такой нежный в обращении со Своими детьми.

ДОБСОН: Оглядываясь на первое открытие, момент, когда вы поняли, что имеете дело с серьезной проблемой, насколько мудро, по-вашему, вы справились с ситуацией? Было ли что-то, что вы могли бы сделать и что бы помогло? Или что-то, что вы сделали бы иначе, если бы вам пришлось пережить это снова?

МЭРИ ЭНН: Неправильным было то, что я не молилась о том, чего отчаянно желала. Я реагировала гневом. Вместо того чтобы сказать: «Господь, покажи, какая жена нужна Джорджу», я всегда была абсолютно уверена в том, что мой муж должен быть другим. Вы знаете, что это дело двоих — чтобы брак жил, нужны усилия обоих, а некоторые из моих действий этому не соответствовали. Мой муж, возможно, убегал от всех вещей, которые я требовала, чтобы он делал, потому что я была такой сильной.

ДОБСОН: Как это?

МЭРИ ЭНН: В то время я была самоправедной христианкой, любящей Господа всем сердцем, душой, силой и разумом.

ДОБСОН: Как же можно за это себя осуждать?

МЭРИ ЭНН: Это правильно, но я делала это неправильно. Я просила мужа:

«Пожалуйста, почитай мне Библию». Знаете, иногда я обращалась к Слову Божьему с желанием найти истину, но муж пытался увести меня в сторону. Я помню, как сделала замечание, которое никогда не забуду. Это худшая вещь, которую может делать женщина. Я сказала: «Ты орудие сатаны!» Это ужасно. Так что, было много вещей, которые я делала неверно, и Бог открыл мне это со временем. Я благодарна Господу за то, что Он открывал мне это очень постепенно.

СЬЮ: Основной допущенной мной ошибкой было то, что я стала сексуально очень холодной. Мой муж был так нетерпим и груб, я совершенно к нему остыла. Но в момент, когда открылась его неверность, я смогла снова быть страстной и любящей. Я немедленно попросила у него прощения. Это было моим первым ответом на

пришедшие новости. Я думаю, поэтому я стала думать о самоубийстве. Я чувствовала за собой вину, я знала, что спровоцировала роман. Но когда я сделала все, что могла, чтобы исправить эти ошибки, а измены остались, я больше не чувствовала вины. Но тот первый год, когда я узнала о его неверности, был ужасен. Я рыдала каждый день в течение двенадцати месяцев. Представляю, каким чудесным благословением я была для мужа в то время. К тому времени у нас было пятеро маленьких детей, и было очень трудно управляться по дому и на работе, как хотел он. Я желала прекратить рыдания,

но не знала, что еще сделать. И в нашем окружении не было ни одного человека, к которому я могла бы обратиться. Церковные консультанты были его друзьями. Я не могла говорить ни с его родителями, ни с моими. Это был кошмар.

ДОБСОН: Сью, это говорит так много о вашем характере... о том, кто вы есть. Вашей основной заботой было сохранение его репутации, даже когда ваша собственная боль

привела вас на порог самоубийства. У вас были все основания искать у кого-либо совета!

СЬЮ: Да, но я боялась, что этот кто-то, с кем я буду говорить, вернется в школу, и репутации мужа придет конец.

ДОБСОН: Это показывает степень вашего мужества. Но я бы этого не советовал.

СЬЮ: Я звонила его матери несколько раз той весной, но муж сказал: «Не говори больше об этом с мамой». Я исполнила его просьбу и сказала, что не буду.

ДОБСОН: Джин, какие ошибки совершили вы во время Кризиса?

ДЖИН: Я была рассержена, мое эго было ранено, и я едва с этим справлялась. Было много конфронтаций и требований, чтобы романы прекратились. Но все это было неправильно. После того как мы с Маури стали христианами (во время водного крещения мы держались за руки), наши отношения стабилизировались и был длительный период, лет пятнадцать или около того, прежде чем он снова изменил мне. Я всегда думала, что это никогда не повторится вновь, потому что тогда он так сожалел. Обычно у него возникали проблемы в то время, когда в его карьере был спад. Я чувствовала, что понимаю, почему он это делал. Мне это не нравилось, но я понимала его; я сделала заключение, что он не очень общительный мужчина, и он не мог обсуждать боль, которую чувствовал относительно своей карьеры и своих мирских проблем.

СЬЮ: У моего мужа была та же проблема.

ДЖИН: Поэтому я чувствовала, что он уходил искать другую женщину, чтобы получить своего рода поддержку.

СЬЮ: С нами было то же самое. Муж мог быть открытым со мной, когда был на подъеме, но в тяжелые времена ему надо было найти кого-то другого, я думаю, потому что он был очень необщительным и тяжело раскрывался.

ДОБСОН: Майк, оглядываясь назад на ваши испытания, какие ошибки допустили вы?

МАЙК: Когда я наконец узнал о романе, это не было для меня неожиданностью. Я потребовал объяснений у жены, но она не призналась. Тогда я связался с женой того мужчины, с которым она встречалась, и получил подтверждение.

ДОБСОН: Какова была ваша реакция?

МАЙК: Друг посоветовал мне ничего не предпринимать в тот же вечер, как я получил известие. Он убедил меня все обдумать и искать Божьей помощи в том, как решать проблему. Вероятно, это самый полезный полученный мной совет. Я уверен: это было лучшее, что я мог сделать, поскольку был готов принять и встретить лицом к лицу все, что было нужно, чтобы справиться с задачей. Я любил ее. Но моей ошибкой было

то, что я не распознал происходящее раньше. Когда на мою фразу: «Я люблю тебя», я не получал любящего ответа, это должно было стать тревожным сигналом. Я должен был спросить, любит ли она меня.

ДОБСОН: Если она отрицала свое увлечение, когда уже состояла в любовной связи, стала бы она сознаваться независимо от того, что вы говорили или делали?

МАЙК: В какой-то момент она могла это сделать. Я помню, как сказал ей, что люблю ее, она посмотрела на меня и ответила: «Майк, твоя жена очень сконфужена». Я не придал этому значения. Я чувствовал, что она не хочет об этом говорить, но мне надо было продолжить.

ДЖИН: Трудно сказать, что бы оказалось полезным.

МАЙК: Точно. Все под вопросом.

Обратите внимание на следующее высказывание. Оно имеет значение для нашего обсуждения.

СЬЮ: Другая допущенная мной ошибка — это незнание, как противостоять случившемуся. Сейчас я понимаю, что могло бы быть наилучшим подходом. Моя сестра находилась в подобной ситуации. Ни она, ни ее муж не были христианами. Она была очень мягкая и пассивная, но за одну ночь она стала сильнее. Она попросила своего мужа съехать и снять квартиру, что он и сделал. Через год он понял, что его семья — это самое важное, и вернулся домой. Я смотрела на это и желала найти библейское основание, чтобы сделать что-то подобное.

ДОБСОН: Много раз — больше, чем могу сосчитать, — я видел, как результатом любящей твердости и конфронтации становился возврат к ответственности в браке, точно так же, как это происходит между родителем и ребенком илив любых других жизненных отношениях. В супружеской жизни бывает момент, когда один партнер говорит другому: «Рик, я тебя люблю. Мы поженились по собственной воле, никто не заставлял нас становиться мужем и женой. Мы посвятили себя исключительно друг другу, и так должно продолжаться. Если ты не можешь быть верным мне всю жизнь, лучше расстаться прямо сейчас. Я не могу быть одной из многих любовниц. Должно быть все или ничего. Если ты предпочтешь оставить меня, это меня сильно ранит, потому что моя любовь к тебе очень глубока. Позволь мне сказать это еще раз, чтобы ты ясно понял, что я чувствую. Я больше всего в жизни хочу, чтобы ты был моим мужем, и, если ты можешь посвятить себя мне на остаток нашей жизни вместе, я сделаю все возможное, чтобы все простить и забыть. Если это невозможно, то нет лучшего чем сейчас времени, чтобы уйти с одной из твоих подруг». Вы понимаете мудрость такой твердой позиции? Имеет ли она смысл для вас?

ДЖИН: О да, теперь я понимаю. В один из последних годов нашего брака у Маури был роман еще с одной женщиной, о которой он ничего не говорил. Она звонила нам домой, и я поняла, что они встречаются. Я была более сильным человеком в то время по сравнению с годами молодости, и я сказала Маури: «Хорошо, я дам тебе развод, и ты сможешь продолжать отношения». Он ответил: «Нет, я не хочу разводиться с тобой; я хочу только немного свободы, посмотреть, куда приведут эти отношения». Я сказала:

«Нет, такие получится. Если ты будешь продолжать встречаться с этой женщиной, я разведусь с тобой». Он ответил: «Я не хочу этого» — и прервал отношения.

ДОБСОН: Это в точности, что я имею в виду. Если бы, когда вы были моложе, вы смогли бы применить такой подход твердости после первого же случая неверности, а не спустя годы, когда вред уже был нанесен, вы могли бы спасти свой брак.

МАЙК: Позже я осознал, что должен был быть тверже. Но я боролся с виной в течение длительного времени. Мой тесть — служитель, и я всем сердцем его люблю, но он содействовал моему самоосуждению. Он очень желал, чтобы наш брак сохранился

— из-за его собственных терзаний. Он составил мне список всех мест Писания, говорящих, что развод — это зло. Я согласился, но у меня все равно не было выбора! В конечном счете я понял, что это не моя вина.

СЬЮ: Я тоже ощущала себя очень виноватой. Я чувствовала, что, может быть, это целиком моя вина и что если бы я была лучшей женой, он не посмотрел бы на кого-то

еще. Если бы я была более рассудительна, если бы была более проницательна, и все такое. Поэтому я прощала его раз за разом. Надо сказать, что я до сих пор ощущаю себя замужем, замужняя одиночка. Не знаю, развеется ли это с течением времени или нет.

ДОБСОН: Вы все столкнулись с горечью? МЭРИ ЭНН: Определенно.

СЬЮ: Мне было горько с самого начала, но я тотчас же прощала. Тогда Джеймс снова изменял. Я думала: хорошо, если я буду, подобно Христу, полностью жертвенна в своей любви, может быть, это привлечет его. Но нет. Могу сказать, что была абсолютно жертвенна в течение шести лет!

ДОБСОН: Позвольте задать важный вопрос. По моим наблюдениям, имея дело с людьми, прошедшими через то, что испытали вы, неверный партнер обычно не признает свою вину, отрицая грех. Он говорит своему супругу, что их брака вообще не должно было быть... что он не любил супруга(у) с самого начала... что развод — это в действительности доброе дело... что этого бы не случилось, если бы супруг(а) не вызвал(а) эти проблемы... что их разрыв — в лучших интересах детей... и что Бог Сам одобрил их развод. Ваши партнеры выдвигали подобные ложные аргументы?

СЬЮ: Да, все, которые вы сейчас привели, особенно о Божьем одобрении.

Нынешняя жена моего бывшего мужа, одна из тех, с кем у него был роман, — тоже преподаватель в христианском колледже. Я чувствовала, что Бог хочет, чтобы я пошла к ней и попросила прощения за мое плохое к ней отношение. Она была моей подругой в течение двадцати лет, и мне было весьма сложно заговорить с ней, но я это сделала и сказала, что простила ее за то, что произошло. Тогда она рассказала мне, что они с

моим бывшим мужем молились об их браке и получили уверение от Бога, что это правильно.

ДОБСОН: Это заключительное оправдание. Оно санкционирует явный грех, но только на время. День ответа придет.

СЬЮ: Да, я посоветовала своей подруге более внимательно взглянуть на то, что Писание говорит о сохранении брака незапятнанным, и другие стихи. Она сказала: «О нет, я не верю в такое дословное понимание Библии, потому что существует так много интерпретаций».

ДЖИН: Поистине возмутительно, когда ваш неверный муж говорит: «Но я же люблю тебя, действительно люблю. Этот роман случайный, он не затрагивает нашего брачного союза. Это не взаимосвязано. Мы все еще любим друг друга и не позволим этой проблеме затрагивать нас». В такое время ты чувствуешь себя не в своем уме, потому что эти высказывания противоречат одно другому.

СЬЮ: Это привело меня к полному упадку сил.

ДОБСОН: Вы сказали, что были близки к самоубийству, Сью. А вы, Мэри Энн? МЭРИ ЭНН: Да, тоже.

ДОБСОН: Кто-то еще думал о самоубийстве? МАЙК: Да.

СЬЮ: Я была христианкой с дошкольного возраста, но все равно думала о самоубийстве, когда это случилось. Мой муж говорил: «Ты думаешь, Бог так велик, почему же Он тебе не помогает?» Разум говорил мне, что Он поможет, если я Его попрошу об этом, но сердце мое так рвалось на части, что я не могла не кричать. Позже

я прочла книгу К. С. Льюиса под названием «Наблюдая за горем», где он описывал такую же неспособность принять Божью благодать, когда умерла его жена. Это оказало мне большую поддержку. Ряд книг также помог мне.

ДЖИН: Могу я рассказать нечто чудесное, что произошло со мной? В то время как меня посещали мысли о самоубийстве, моя старшая дочь умерла от неизлечимой болезни. После нее остался набор лекарств, и я смотрела на эти таблетки и думала, что этого достаточно, чтобы уйти из жизни. Я чувствовала себя на краю гибели и считала таблетки, когда зазвонил телефон. Звонил друг и просил разрешения зайти. Я не хотела его видеть и сказала, что не впущу его. Он спросил, что может для меня сделать, и я сказала: «Ничего, нет смысла идти дальше». Он поговорил со мной и помолился, но знаете, я так страдала, что не могла его слышать. Я не могла даже слышать, как он читает Писание. После того как я повесила трубку, он начал звонить разным людям, знавшим и не знавшим меня. Эти люди звонили мне в течение всей ночи. Они либо молились со мной, либо просто разговаривали каждый час. Вот так я прошла через эту ночь...

МАЙК: Это чудесно!

ДЖИН: Это была самая ужасная и одновременно самая прекрасная ночь в моей жизни.

ДОБСОН: Слушая все ваши истории об испытанной вами боли, я снова удивляюсь склонности любящих людей винить себя в том, к чему они не имеют отношения.

Каждый из вас сделал все, что мог, чтобы справиться с безответственностью и неверностью ваших супругов. И даже хотя вы совершили ошибки и были несовершенными партнерами по браку, вы были теми, кто сделал все возможное, чтобы удержать супружеские отношения. Тем не менее вы осуждали себя, чувствовали невероятную вину, страдали от низкой самооценки и даже хотели умереть из-за своих ошибок. Не кажется ли это вам немного несправедливым по отношению к себе?

СЬЮ: Да, но я так себя чувствовала. Мне надо было через это пройти. ДЖИН: Да!

МАЙК: Определенно я так себя и чувствовал. Другая вещь, которая заставляет вас страдать, — это то, что вы одиноки, а ваша неверная супруга — в объятиях другого любовника. Ты идешь в церковь, которую годами посещал вместе с ней, и сидишь на скамье, где обычно вы поклонялись вдвоем. Здание начинает давить на тебя, хотя ты окружен людьми. Ты чувствуешь, как тебя охватывает паника.

ДОБСОН: Майк, вы столкнулись с горечью?

МАЙК: О, да! Я даже не осознавал, насколько мне было горько. Вот почему я не мог говорить о том, что происходит, с моими мальчиками. Они никогда не слышали, чтобы мы с их мамой ругались, и они ничего не знали до той ночи, когда выяснилось, что она уходит. Теперь я понимаю, почему я не мог сесть и все им объяснить. Я бы передал свою горечь им. Затем, спустя четыре месяца после того как жена ушла, я понял, что пришло время рассказать сыновьям всю историю. Я боялся, что кто-нибудь в церкви расскажет им, если этого не сделаю я. Нужно было, чтобы они услышали это от меня.

ДОБСОН: Как они это приняли?

МАЙК: Самым трудным это оказалось для младшего. Он всегда был ближе к матери.

На самом деле он был ее любимчиком.

ДОБСОН: Почувствовал ли он от этого горечь?

МАЙК: Очень. Было невероятно трудно с этим справиться. Он не знал, как к этому относиться. У него был один очень, очень трудный год в школе. И тогда он пришел ко мне и сказал: «Мне очень жаль, что произошел развод, но по крайней мере он помог мне узнать тебя». И я весьма этому рад.

ДОБСОН: Плакал ли он по ночам в первое время? МАЙК: Да.

ДОБСОН: Грыз ли он ногти? Просыпался ли среди ночи? Был ли у него плохой аппетит? Болела ли у него голова? Какие- то другие симптомы?

МАЙК: Были головные боли, были проблемы с посещаемостью в школе. Были другие стрессовые ситуации, которые приходилось разрешать. Наконец, одной ночью мы разговаривали, и я сказал: «Ребята, я думаю, что настало время осознать, что мы все проходим через тяжелые времена, и поэтому, когда нам плохо, давайте просто будем честными и не станем стесняться иногда сказать друг другу: „Привет, сегодня у меня

все мерзко. Не трогайте меня, просто дайте побыть в одиночестве. Мне очень нужна ваша поддержка сегодня"». Мы втроем научились это делать. И интересно, что, когда мы начали брать себя в руки, Бог помогал нам любить друг друга и пережить кризис.

СЬЮ: Для моих детей это продолжалось восемь лет, и с сыном была особая проблема. Он убежал из дома и попал в компанию гомосексуалистов. Это было ужасное время. Но теперь он женат и имеет двух маленьких детей. Все наши дети прошли через некоторую депрессию. Одна из наших дочерей испытывала приступы эпилепсии, пока мы не поняли, что они обусловлены депрессией, и тогда она смогла их контролировать. Все они до сих пор страдают от подобных вещей.

ДОБСОН: Мэри Энн, у вас не было детей, когда все произошло, не так ли?

МЭРИ ЭНН: Нет. Я вышла замуж в двадцать четыре года, но решила не становиться матерью. Я никогда не хотела иметь детей. Я люблю их, но некоторый опыт из моей собственной семьи пугал меня. Сейчас у меня две маленькие девочки от второго мужа, и я безумно люблю их.

ДОБСОН: Джин, как ваши пятеро детей с этим справились?

ДЖИН: Моя старшая дочь умерла незадолго до того, как мы разошлись.

ДОБСОН: Значит, вы проходили через развод и смерть практически в одно и то же время. Как вы с этим справились?

ДЖИН: Я думаю, что со смертью я справилась прекрасно. Это может звучать странно, но у меня чудесные воспоминания. У моей дочери был рак мозга, но она проходила через ремиссию в летние месяцы, как будто Бог преподнес нам неожиданный подарок. Мы с мужем были очень близки в то время. Мы поддерживали друг друга в противостоянии смерти, мы просто не могли смотреть на жизнь...

ДОБСОН: Что произошло после смерти дочери?

ДЖИН: Он подал на развод. Поскольку она ушла, мало что осталось, что могло удержать нас вместе.

ДОБСОН: Какое воздействие оказал развод на остальных детей?

ДЖИН: Воздействие было длительным. У меня есть сын, прекрасный молодой человек, в прошлом году объявивший помолвку с очаровательной девушкой. Но за три дня до свадьбы они все отменили. Они оба напуганы. Они оба вышли из разведенных семей. Они любят друг друга и до сих пор очень близки, на самом деле они до сих пор помолвлены.

Но они боятся предпринять этот шаг. И, конечно, мой другой сын-подросток не смог вообще справиться с разводом. Он до сих пор получает консультации и...

ДОБСОН: Имеет обиду на отца?

ДЖИН: Нет. Все дети очень защищали отца. Он был очень слабым человеком, и они не знали безобразных сторон нашего брака. Они просто знали, что мы не ладили друг с другом и вели довольно обособленную жизнь до конца. Я думаю, что сделала большую ошибку, когда в приступе горя и безнадежности рассказала всю историю старшей дочери, которой было двадцать восемь. Но она только рассердилась на меня.

ДОБСОН: На вас?

ДЖИН: На меня. Она не хотела этого слышать. Она не хотела, чтобы ее лодка разбилась, и мы потратили много времени, чтобы это исправить.

СЬЮ: Мой сын сначала обвинил меня, но теперь он видит, что это была не моя вина.

Девочки были весьма шокированы, но поддерживали меня.

МЭРИ ЭНН: Я была ребенком в сломанном браке, где имела место измена. Моя мать пыталась получить мою поддержку, унижая моего отца и рассказывая вещи, принять которые для меня было очень болезненно. Я немедленно перешла на сторону отца.

ДЖИН: Чудовищно впутывать несовершеннолетних детей в этот порок!

СЬЮ: Поэтому я всегда искала возможность указать на хорошие стороны их отца. Я признаю, что временами это было тяжело.

МАЙК: Мой младший сын в результате сказал: «Знаешь, если мама собирается вернуться к здоровым отношениям с Господом, это может произойти только через моего брата или меня».

СЬЮ: Да, мои девочки сказали то же самое.

ДОБСОН: Все вы говорили об испытанной горечи, вине, низкой самооценке и других негативных эмоциях. Удивительно, однако, что очень мало было сказано о гневе. Мэри Энн, испытывали ли вы враждебность в отношении неверности вашего мужа?

МЭРИ ЭНН: Как христианка я чувствовала, что этот гнев неправедный, и я хотела подавлять его настолько долго, насколько могла, пока наконец мой муж не попросил меня уйти. Я сказала: «Бог, может ли это быть Твоя воля, что он снова просит меня уйти?» Я сторонник наказаний, это очевидно, но я хотела знать наверняка.

ДОБСОН: Теперь давайте проясним. У вашего мужа были многочисленные романы с пляжными подругами. Он был безработным и даже не искал работу. Вы оплачивали счета, вытаскивали его из тюрьмы и принимали звонки от его подружек. И все-таки он просил вас убраться!

МЭРИ ЭНН: Верно. Когда он попросил меня уйти в первый раз, я помню, что просто убежала из дома со слезами. Мне было некуда пойти. Мне было безразлично — жить или умереть. Я была очень сердита на Бога. Я никогда не забуду, как тыкала пальцем вверх и говорила: «Бог! Ты говорил в Своем Слове, что все будет благополучно у тех, кто любит Тебя и действует по Твоему изволению, а я люблю Тебя! Но это не благо в моей жизни, и я не могу этого выносить!»

ДОБСОН: Таким образом, гнев был направлен не на вашего мужа, а на Бога?

МЭРИ ЭНН: Да. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что большинству из нас приходится так или иначе справляться с гневом. Я делала это в уединении.

ДОБСОН: Вы никому ничего не рассказывали? МЭРИ ЭНН: Никому. Даже своим родителям.

ДОБСОН: Как вы думаете, Бог принимал ваш гнев в то время?

МЭРИ ЭНН: С большой любовью. Он простер ко мне объятия и позволил плакать и выражать свой гнев как ребенку.

ДОБСОН: Я уверен в этом, Мэри Энн. Он смотрел на вас как на напуганную маленькую девочку, которая жестоко ранена. Вы думали, что нашли человека, который вас любит и пройдет с вами жизнь, но внезапно были выброшены в ночь, не имея места, куда пойти, и не имея ни души, с кем поговорить. Любящий Бог, которому мы служим, должен был чувствовать неизмеримое сострадание и нежность к вам в тот момент.

МЭРИ ЭНН: Я знаю, так и было. Он дал мне стих из Псалмов 30:5. «Плач приходит вечером, а радость приходит утром». Я бы никогда не узнала степень Божьей любви, если бы не прошла через эти испытания.

ДОБСОН: Вы рассказывали, что Бог написал вам в то время любовное письмо.

МЭРИ ЭНН: Да, Он направил меня к отрывку из Исаии 54, что стало Его любовным письмом для меня. Я была сердита на Бога не только за боль, которую Он позволил мне испытать, но и за неловкое положение, в которое я попала перед моими студентами.

Они знали, что я христианка, и все-таки я должна была признаться, что развожусь. Я хотела убежать, уехать в Австралию или куда-либо еще. Тогда Бог заверил меня, что это вопрос Его репутации, и Он позаботится об этом. Затем Он дал мне этот прекрасный отрывок из Писания.

Не бойся, ибо не будешь постыжена; не смущайся, ибо не будешь в поругании: ты забудешь посрамление юности твоей и не будешь более вспоминать о бесславии вдовства твоего.

Ибо твой Творец есть супруг твой; Господь Саваоф —- имя Его; и Искупитель твой — Святой Израилев:

Богом всей земли назовется Он.

Ибо как жену, оставленную и скорбящую духом, призывает тебя Господь, и как жену юности, которая была отвержена, говорит Бог твой. На малое время Я оставил тебя, но с великою милостью восприму тебя. В жару гнева Я сокрыл от тебя лицо Мое на время, но вечною милостью помилую тебя, говорит Искупитель твой Господь.

Исаии 54:4-8

Этот отрывок Писания настолько соответствовал моей нужде, что можно было бы спокойно его начать словами «Дорогая Мэри Энн». Я была той молодой, отверженной женой, которая чувствовала себя оставленной Богом. Но Он поднял меня и окружил Своей бесконечной любовью.

ДОБСОН: Это прекрасно, Мэри Энн. Вы все еще верите, что все содействует ко благу тем, кто любит Бога?

МЭРИ ЭНН: О, да!

ДОБСОН: Даже для тех, чьи супруги имеют романы?

МЭРИ ЭНН: Вы знаете, я могу это открыто сказать. Если бы мне надо было пройти все с начала, я бы сделала все точно так же, потому что мне нравится, какая я сегодня. Когда я была отвергнута и осталась одна, я впервые смогла полюбить себя, потому что знала, что любима Богом.

СЬЮ: Один пастор сказал мне: «Как вы можете выносить все это?» И я ответила:

«Потому что я себя люблю. Я знаю, кто я в глазах Бога». И это было то, что поддерживало меня!

ДЖИН: Никто не хочет страданий и крушения всех основ жизни, однако Бог укрепил меня через эти вещи. Он держал меня и давал возрастать в силе, и вы знаете, я потеряла ребенка — столько трагедий было в нашей семье. У меня было подорвано здоровье, у меня был развод, у меня был суицидный ребенок, но Бог был моей твердыней.

СЬЮ: То же самое чувствовала я. Это продолжалось восемь лет, и я все еще нуждаюсь в том, чтобы полагаться на Господа. Все, что я могу сказать, это: «Я довольна сегодня своими обстоятельствами». У меня есть друг, который сказал: «Но у меня нет дара безбрачия». Я только посмеялась. Для человека, состоявшего в браке двадцать лет, это звучало весело. У кого есть дар безбрачия? Но Бог дает мне благодать справляться с воспитанием детей в одиночку, а также с другими стрессами. Я не была создана для этой роли. Я не являюсь хорошим президентом, я хороший вице- президент, помощник. Но с моей семьей все в порядке и со мной тоже. Я не понимаю, как могла произойти трагедия в моей жизни, но я сильнее, чем была бы без нее.

МАЙК: Я прошел через развод в том же году, когда был понижен в должности. Я был советником по учебному плану для старшеклассников в течение пятнадцати лет. Затем

в конце семестра мою должность сократили и меня отправили обратно в класс. Это привело меня в замешательство. Внезапно все, что мы называем успехом, было буквально выбито у меня из-под ног, и в первое время я доверял только Богу. Я верил Ему до этого, но сейчас я был бессилен сделать что-либо еще. Как и все вы, я стал сильным человеком во времена испытаний. Я не перестаю удивляться, насколько сильно Бог нас любит и находит нас, где бы мы ни находились.

ДЖИН: Мои дети тоже гордятся мной. Всю мою замужнюю жизнь я была домохозяйкой. Я никогда не чувствовала, что у меня есть возможность сделать карьеру. Я была женой и матерью, и это было моей ролью в жизни. К моменту когда произошел развод, я ни дня не работала вне дома. У меня не было никаких навыков или какого-то выдающегося таланта. У меня не было образования колледжа! Но я взяла

себя в руки, и Бог продолжал говорить: «Ты справишься! Ты справишься!» Это выглядело нереальным. Я не знала, как устроиться на работу и как содержать себя. Я даже не знала, как заполнять чековую книжку. Но Бог был рядом, и я горжусь тем, чего я достигла. Он позволил мне стать более значимым человеком, чем я была до этого.

ДОБСОН: Я уверен, что все вы осознаете, что сегодня посредством радио говорите множеству людей, которые проходят через агонию, испытанную вами в прошлом.

Кто-то из слушающих недавно обнаружил, что его возлюбленный муж или жена завели роман. Этот человек чувствует, как будто жизнь закончилась, но вы говорите: «Вы справитесь, и даже если кажется, что Богу все равно, в действительности Он заботится о вас!»

ДЖИН: Поэтому я и приняла ваше приглашение быть здесь сегодня. Я хотела помочь кому-то, кто страдает сегодня так же, как страдала я.

ДОБСОН: Вы все помогли во время нашего вещания, и я научился любить каждого из вас через наши беседы. От имени слушателей я благодарю вас за то, что вы открыли эти старые раны и позволили нам почувствовать вашу боль. Ваша вера и смелость послужили вдохновением для всех нас.