Проблема философских корней творчества Платонова

Платоновский мир – мир постоянных мотивов, образов, настроений, которые возникают и варьируются во всех его произведениях, и это свидетельствует о том, что все их порождает и объединяет какая-то единая мысль. Сам Платонов говорил о себе так: "Мои идеалы однообразны и постоянны. Я не буду литератором, если буду излагать только свои неизменные идеи, меня не станут читать. Я должен опошлять и варьировать свои мысли, чтобы получились приемлемые произведения. Именно – опошлять! А если бы я давал в сочинения действительную кровь своего мозга, их бы не стали печатать"[1].

"Не опознав "однообразных и постоянных идеалов" художника, – пишет в статье о Платонове Светлана Семенова, – мы будем обречены оставаться в поверхностном слое текста, довольствуясь невнятным мерцанием его глубины"[2]. Действительно, близко знавшие Платонова люди говорят, что он был одержим одной идеей – "идеей жизни", как сам Платонов ее называл. По мнению Светланы Семеновой, ключом к пониманию "идеи жизни" Андрея Платонова может стать оказавший чрезвычайно большое влияние на формирование всего мировосприятия и мировоззрения Андрея Платонова источник – «Философия общего дела» Николая Федоровича Федорова. "Философия общего дела" была "настольной книгой" Андрея Платонова.

2. "ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА"

2.1. ЗАМЫСЕЛ

Основной труд Н. Федорова "Философия общего дела"[3] имеет весьма красноречивый подзаголовок: "Вопрос о братстве, или родстве, о причинах небратского, неродственного, т.е. немирного состояния мира и средствах к восстановлению родства".

Этот русский гений задумал найти такую общую цель и дать проект такого общего дела, которое объединило бы всех людей земли, уничтожив тем самым их рознь и вражду.

Существующие формы неродственности, вражды: социальная, национальная, межгосударственная, личностная – все относительны: что хорошо для одного, то плохо для другого и наоборот. Люди не равны от рождения, единственное, в чем они равны, – все они одинаково смертны. Стало быть, единственно общее для всех людей зло – смерть и только в ней все равны. Корень зла – в принципе мироустройства, по которому в природе царствуют слепые, стихийные силы, враждебные всему живому; природа существует за счет взаимоистребления: одни формы живого живут за счет других, за счет взаимопожирания.

Задача человека – обратить слепые силы природы в сознательно регулируемые и уничтожить смерть, сделать людей равными не во зле – смерти, а в добре – бессмертии.

2.2. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

В этом – в победе над смертью – смысл Божественного промысла, появления человека в мире и его предназначения. Фёдоров был верующим христианином и понимал смысл творения человека Богом так: через человека, "чрез нас, чрез разумные существа природа достигнет полноты самосознания и самоуправления, воссоздаст все разрушенное по её слепоте и тем исполнит волю Бога, делаясь подобием его"[4]. Бог дал эту цель человеку и ясно указал ее и чудом воскрешения Лазаря, и воскресением самого Христа, в котором Он "смертию смерть попрал". А Страшный Суд, по Федорову, – это не пророчество, а предупреждение человеку: он наступит, если люди не исполнят своего долга или уклонятся от указанного им пути к собственному спасению.

2.3. СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ

Смерть, по Федорову, не является вечным и неустранимым законом природы: существует лишь постольку, поскольку мы не знаем ее причин ("природа именно за невежество казнит смертною казнью").

"Действительною смерть может быть названа лишь тогда, когда никакими средствами восстановить жизнь невозможно, или когда все средства, какие только существуют в природе, какие могут быть открыты человеческим родом, были уже употреблены" (Н. Фёдоров).

2.4. ОСНОВНАЯ ЗАДАЧА

В мире нет ничего непознаваемого, с точки зрения Федорова, есть только непознанное, и задача заключается в том, чтобы путем знания и науки раскрыть все законы природы и обратить их на службу людям: слепое, стихийное, разрушительное, смертоносное сделать разумным, регулируемым, "живоносным". Кода это будет сделано, человек путем знания и опыта победит смерть и достигнет физического бессмертия.

Однако это не последняя и даже на самая главная задача: долг живущих заключается в том, чтобы возвратить жизнь всем умершим поколениям людей Земли, – непременно и только всем, ибо самую мысль о бессмертии как привилегии немногих избранных Федоров считал абсолютно безнравственной и невозможной. Идея ВОСКРЕШЕНИЯ всех умерших и составляет конечный пункт федоровской философии: "Жизнь есть добро. Смерть есть зло. Возвращение живущими жизни всем умершим для жизни бессмертной есть добро без зла. Вот высшая задача человечества, его высший долг и вместе общее благо".

2.5. ПУТИ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ

В деле достижения бессмертия и воскрешения умерших Федоров не видел ничего сверхъестественного, мистического: с его точки зрения, это реальное дело познания, опыта, научного и технического творчества человека и оно совершается с каждой новой победой науки над ранее неизлечимыми болезнями, с овладением новыми и новыми источниками энергии и т.д.[5]

Каковы же стратегические пути решения задачи?

1) Всеобщее обязательное образование – на популярное, а научное.

2) Всеобщее и полное разоружение, призванное обратить ресурсы, растрачиваемые на производство оружия и на войны, в пользу науки и научного регулирования природных процессов

3) завладение космосом. Именно Федоров впервые выдвинул идею неизбежного осуществления "великой миссии" человечества – выхода за пределы Земли и активного овладения космосом. "Нужно считать Землю только исходным пунктом, а целое мироздание поприщем нашей деятельности". Воскрешенные поколения умерших найдут себе место для жизни на планетах солнечной и других звездных систем вселенной – таким путем будет разрешена "формула Мальтуса" (о перенаселении Земли)

«ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ» А. ПЛАТОНОВА

«ЧЕВЕНГУР»

В творчестве А. Платонова, увлечённого фёдоровскими идеями, существуют лейтмотивы, связанные с «Философией общего дела». Во-первых, человек в мире Платонова мучительно ранен самим фактом смерти, и жизнь как таковая в этом мире предстаёт как постоянная борьба со смертью. Во-вторых, мотив скуки, тоски. Она вызвана чувством отчаяния из-за того, что жизнь становится «взаимопожиранием», круговоротом смертей. Эта тоска становится чувством нравственным, т.к. побуждает к действию, к борьбе со смертью. В-третьих, тоска гонит человека в путь – отсюда мотив странничества. Эти мотивы реализуются, в частности, в «Чевенгуре».

Общий тон романа: в нем все проникнуто бесконечно печальным чувством.

На этом фоне показаны ГЕРОИ ("Чевенгура" и "Котлована") – различные варианты русской души, соблазненной революционной идеей. Идея эта ложится на неподготовленную почву темной, непросветленной народной души. А в итоге – уродливый, карикатурный результат попыток ее реализации.

СЮЖЕТ романа развивается от смерти к смерти, по сути, это бесконечный смертный путь.

"Происхождение мастера" – начало "Чевенгура" (оно было опубликовано раньше создания всего романа как отдельное произведение и потом не раз переиздавалось). В нем – история отца Саши Дванова, рыбака, закончившаяся "своевольной смертью" в водах озера. А "Чевенгур" изображает уже путь Саши, его странное странничество. Саша – это " самосозданный народный интеллигент ". Он уходит в революцию с надеждой найти в ней то, " ради чего своевольно утонул " его отец, т.е. с целью найти разгадку тайны жизни и смерти.

На пути революции разгадка не найдена. И потому в финале романа Саша Дванов так же "самовольно" уходит в воды того же озера, что и его отец.

В голосах "Чевенгура" голос Саши Дванова самый близкий к авторскому. Он формулирует ВЫСШУЮ ЦЕЛЬ:

"…на далеких тайных звездах скрыто благородное будущее человечества. Ибо несомненно – после завоевания земного шара – настанет час судьбы всей вселенной, настоящий момент страшного суда человека над ней".

А на пути к великой цели – различные УКЛОНЕНИЯ. И разные маленькие "апокалипсисы" – пролог будущего великого Страшного суда, который, по Федорову, воспоследует, если человек не выполнит данного ему Богом предназначения (об этом было сказано выше).

Все чевенгурцы – пламенные рыцари идеи коммунизма. В русском варианте это идея полного, всеобщего равенства и абсолютного " душевного товарищества ". В нетерпении, в деянии, совершаемом слепо, с непросветленным сознанием, без мысли о последствиях и отдаленных результатах, в тупой самонадеянности, что идея усвоена раз и навсегда, эта великая и благородная идея оборачивается грязью и кровью.

В романе один за другим следуют фигуры ряда рыцарей коммунистической идеи (почти в гоголевском духе), у каждого – свой вариант.

Степан Копенкин – вечный странник в поисках могилы Розы Люксембург. Его цель – повергнуть всех врагов Розы – революции. "Все люди для него имели лишь два лица: свои и чужие. Свои имели глаза голубые, а чужие – чаще всего черные и карие, офицерские и бандитские; дальше Копенкин не вглядывался". Он во что бы то ни стало должен выполнить поставленную перед собой задачу: повергнуть врагов, найти Розу. "Откопает из могилы и увезет к себе в революцию". Он верит: воскреснет Роза – не погибнет и революция. Рыцарь путешествует на коне по имени Пролетарская Сила. А его дуэнья, его Дульсинея – Роза. Почему? Роза для Копенкина – не просто Прекрасная дама. "Он считал революцию последним остатком тела Розы Люксембург". Т.е. для него не Роза – часть революции, а революция – часть Розы. А самый глубокий символический смысл странничества и деяний Степана Копенкина открывается в его снах (как и у Саши Дванова): хоронят Розу, а это и не Роза вовсе, а его мать: "Мать и Роза были одно и то же существо для него". Вина перед замученной Розой – вина перед матерью. Воскресить Розу – значит воскресить мать. Воскресить жизнь.

Другой вариант – "Ханские дворики". Люди этого селения много веков пропадали в "безмолвном большинстве", в сплошной, темной, безликой массе. За эти века накопилось "душевное безмолвие" и нестерпимое чувство ущемленного достоинства, зависть, боль. Люди мечтают о равенстве, но не в безличности. И вот они переименовывают себя в Федоров Достоевских, Христофоров Колумбов, Францев Мерингов…

А дальше – еще новый вариант идейного рыцарства. Коммуна "Дружба бедняка". Члены этой коммуны предпринимают по-детски наивную попытку компенсировать свою прежнюю униженность: все занимают ответственные должности с длинными, пышными названиями. Никто не пашет, не сеет, чтобы себя "от высокой должности не отнимать".

А потом – революционный заповедник товарища Пашинцева имени всемирного коммунизма (бывшая помещичья усадьба с надписью у въезда: "Вход друзьям и смерть врагам"). Пашинцев тоже безумец идеи, не принимающий НЭПа, весь нацеленный на беззаветную защиту военного коммунизма "в нетронутой геройской категории". В средневековых доспехах, в дырявой кольчуге, с пулеметом и гранатами обеспечивает он деревенской бедноте "пролетарское счастье". Пятый год идет в округе даровое разбазаривание бывшего помещичьего имения. Заповедник обороняется и от врагов, и от властей, которые пытаются внедрить НЭП.

И, наконец, место, где собрались все рыцари коммунистической идеи, – Чевенгур. Идеальное, по их мнению, место, где можно " организовать полный коммунизм ". Как пишет С.Семенова, это "юродивый "коммунизм" русской народной души.., обитель душевного товарищества, монастырь абсолютного равенства. Никакого преобладания человека над человеком ни материального, ни умственного, никакого угнетения, ни малейшего, ни на волосок – для этого изничтожается все: собственность, личное имущество, даже труд как источник приобретения чего-то нового, все, " кроме голого тела товарища "[6].

Голые тела ничего уже не разделяет. Никакое имущество. Из каких бы то ни было трудовых занятий разрешаются только субботники, во время которых с места на место, а потом обратно переносятся сады и дома. Этот труд не даёт имущества, поэтому его чевенгурцы принимают.

Поскольку местные "буржуи" "не рвутся" к полному душевному товариществу – убить их! Чепурный – глава чевенгурцев, главный фанатик идеи – объясняет этот шаг так: "Ты понимаешь – это будет добрей! Иначе весь народ помрет на переходных ступенях".

Все сделано: буржуи перебиты, имущество уничтожено. Остались «голые» люди, рвущиеся к "душевному товариществу", на голой земле. Наутро на подготовленное "голое место" должен прийти коммунизм, как чудо, как солнце, и озарить все вокруг.

Следует томительное, бесполезное ожидание, от которого чевенгурских большевиков охватывают гнетущая тоска и стыд, "тревога неуверенности", "беззащитная печаль", " бессмысленный срам ".

Чевенгурцы проявляют крайнюю степень жалости и участия друг к другу. Даже запрет на труд переступается ради товарища: Саша Дванов занимается искусственным орошением чевенгурской земли, чтобы сохранить товарищей. Такого рода сцены и детали нагнетаются с тем, чтобы стало ясно: природная основа жизни, состоящая в том, что для жизни нужно дышать и питаться, не может быть отменена ни революцией, ни уничтожением буржуев, отказом от собственности, от имущества, в котором видели главное зло.

Яков Титыч, старик, мучается животом, и с этим ничего не сделаешь. Он обижается на Чепурного: "Ты тут одни дома с мебелью тронул, а туловище как было так и мучается" (здесь, так сказать, "опошленная" федоровская идея разрешения "санитарного вопроса", т.е. устранения причин болезней).

Главное зло – не в буржуях и имуществе, а все в том же слепом природном законе смертности всего живого, который не отменить никакими революциями. И Чепурный начинает понимать это: "Чепурный чувствовал стыд больше других. Он уже привык понимать, что в Чевенгуре имущество потеряло стоимость, пролетарии прочно соединены, но туловища живут отдельно – и беспомощно поражаются мучением, в этом месте люди нисколько не соединены " (выделено мною – О.С.).

И, наконец, следует полный крах мечты – смерть ребенка. Чепурный предпринимает яростные и тщетные попытки оживить его – совершить чудо в подтверждение силы наступившего в Чевенгуре коммунизма. "Пока Чепурный помогал мальчику пожить еще одну минуту, Копенкин догадался, что в Чевенгуре нет никакого коммунизма, – женщина только что принесла ребенка, а он умер. "Какой же это коммунизм? – окончательно усомнился Копенкин.– Отчего ребенок ни разу не мог вздохнуть, при нем человек явился и умер. Тут зараза, а не коммунизм".

Тут и приходит конец Чевенгура. Неведомо откуда появляются неизвестно какие враги, и в сражении все гибнут. Остается Саша Дванов. И отправляется в последний путь – к озеру, где утопился его отец, чтобы сделать то же самое, потому что другого пути воссоединиться с отцом не открыл ему чевенгурский коммунизм, который "забрел не туда" и привел совсем не к тому, что чаялось. Это было уклонение от истинного пути. Чевенгурцы уничтожили труд, вместо того чтобы обратить его на уничтожение не имущества, а смерти.

В финале романа обнаруживается: в живых остался еще Прокофий Дванов. Он плачет от сознания своей ненужности. Отец его, Захар Павлович, просит сына вернуть любимого приемного сына – Сашу Дванова. Последняя строка романа гласит: "Даром приведу, – пообещал Прокофий и пошел искать Дванова".

Здесь звучит авторская, очевидно созвучная федоровской идее, мысль о том, что необходимо вернуть людей, заблудившихся не на том пути, на путь истинный: найти всех убитых и умерших и вернуть их к жизни, в бессмертие.

[1] "Живя главной жизнью" (А.Платонов в письмах к жене, документах и очерках) // Волга. 1975. № 9. С. 166

[2] Семенова С.Г. Преодоление трагедии. М., 1989. С. 318

[3] 1-я книга этого труда была издана после смерти Н.Ф. Федорова (1828-1903) его учениками в г. Верном (Алма-Ата) в 1906 г. тиражом всего 480 экз., как указано на титуле, "не для продажи" (Федоров был врагом всякой собственности, в том числе собственности на мысли). Один экземпляр этой редчайшей книги каким-то образом попал к А.Платонову. 2-й том вышел в Москве в 1913 г.; соч. Федорова было переиздано (в сокращении) только в 1982 г. (Федоров Н.Ф. Сочинения.,– М., 1982); в 90-е гг. переиздавался снова, в т.ч. было издано 4-томное собрание сочинений Н.Федорова.

[4] Федоров Н.Ф. Соч.,– М., 1982. С. 633. Далее соч. Федорова цитируются по этому изданию.

[5] Вслед за Федоровым Циолковский, Н.Винер (этот основоположник кибернетики считал принципиально возможной реконструкцию организма, если сохранена вся сумма генетической информации, записанной в молекулах ДНК), Тимирязев, Вернадский и др. ученые утверждали принципиальную возможность достижения бессмертия. Успехи науки в ХХ веке, в т.ч. реанимация, пересадка органов, клонирование организмов, выращивание из "стволовых клеток" любого органа человеческого тела, кибернетические устройства, вживляемые в организм и т.д. – все это, в сущности, есть движение человечества по пути, указанному Федоровым, и каким будут дальнейшие результаты его, мы не можем предугадать.

[6] Семенова С.Г Преодоление трагедии. М., 1989. С. 365