Какoва глупость, таков и диагноз

Принципиальный критерий диагноза «сахарный диабет» — повышенное содержание глюкозы в плазме крови пациента (по англ. serum – сыворотка). Уровень глюкозы выясняется с помощью анализа крови.

Поджелудочная железа выделяет гормон инсулин, который регулирует уровень глюкозы в крови. Чем больше в крови глюкозы, тем больше выделяется инсулина. Если инсулина не достаточно, уровень глюкозы возрастает. Нетрудно связать первое, второе и третье в формальную логическую цепочку: если высокий сахар — значит низкий инсулин; если низкий инсулин — значит больная поджелудочная железа. Увы, это как раз тот случай, когда простота – хуже воровства: за примитивной логикой «высокий сахар — низкий инсулин» следуют не менее примитивные диагностика и лечение.

Если регулярно, с разгона, биться головой о стенку и так же регулярно ставить диагноз «сотрясение мозга» вместо «кретинизм», можно до бесконечности лечить последствия сотрясения мозга, а не кретина, на чьих плечах сидит эта голова. Точно так же с диабетом: если систематически загружать организм количеством углеводов, многократно превышающим его потребности и возможности, а затем диагностировать и лечить «повышенный сахар», результаты будут такими же идиотскими, как и причина.

К сожалению, корни этой невероятной глупости уходят в далекое прошлое, когда критерием «сахарного диабета» действительно был патологический дефицит инсулина, а не хронический избыток глюкозы в крови, который легко регулируется исключением углеводов из пищи. Фредерик Бантинг получил Нобелевскую премию по медицине именно за «открытие» инсулина в 1921 году, а не за формулировку этой прописной истины.

Так, перепутав причинно-следственные связи инсулинзависимого диабета (редкая, но реальная патология поджелудочной железы) с инсулиннезависимым диабетом (исключительно результат избытка углеводов в питании), современная диагностика «сахарного диабета» концентрируется на «повышенном сахаре» вместо «пониженного инсулина», а терапия – на увеличении инсулина в крови любой ценой, вместо элементарного устранения избытка углеводов в тарелке. В руководстве для врачей так и написано¹:

«Главная задача диагностики — выявить больных, которым грозят симптомы гипергликемии (повышенного сахара), ДКА (диабетического кетоацидоза) или НКГГК (некетозной гипергликемической гиперосмолярной комы) и поздние клинические осложнения, отсеяв тех, у кого уровень глюкозы в плазме колеблется вблизи верхней границы нормы, не предвещая опасностей, связанных с СД (сахарным диабетом)».

Эта рекомендация абсолютно безграмотна как с теоретической точки зрения (ДКА и НКГГК — последствия гипергликемии, а не самостоятельные симптомы), так и с практической — она дает возможность выявить только основательно запущенных больных и эффективно «отсеивает» уже больных, но еще не безнадежно запущенных, и тем самым оставляет им card blanche продолжать травить себя углеводами вплоть до этих самых аббревиатур (ДКА и НКГГК) в реанимационном отделении местной больницы.

Когда уровень глюкозы в крови достигает 200 mg/dl (миллиграмм на децилитр, >0,02%), избыток глюкозы в кровяном русле выводится почками в мочу (осмос глюкозы, отсюда – гиперосмолярная кома). На «практике» это означает характерные для диабета частые, обильные мочеиспускания, интенсивное потение, ощущение жажды и сухости во рту. Так что, если вы или ваши близкие пока лишь несколько раз за ночь ходите в туалет и держите стакан-другой воды на ночном столике, догадайтесь сами, чем вы «больны».

Гиперосмолярная кома — это уже следствие запредельного обезвоживания организма, особенно опасного для детей и пожилых, более склонных к обезвоживанию. Больным в таком состоянии вводят физиологический раствор и дозу инсулина и дают стакан яблочного сока, чтобы избежать обратной крайности — гипогликемического (теперь – мало глюкозы) обморока.

Гиперосмолярная кома может случиться у обезвоженных детей и взрослых и без всякого сахарного диабета — в результате хронической или эпизодической инфекции почек или мочеиспускательных путей, сопровождающейся интенсивным мочеиспусканием, или от сильного потения после парной, горячей ванны или на пляже. Обезвоженные, они утоляют жажду колами и подобными сладкими напитками. Комбинация кофеина (мощное мочегонное) с одной-двумя столовыми ложками сахара в каждом стакане колы создает в организме ребенка ситуацию, которую ёмко описывает американизм double jeopardy (двойная опасность) со всеми, в полном смысле этого слова, «вытекающими» последствиями (подробнее см. раздел «Это мы не проходили, это нам не задавали»).

Как правило, таким «больным» ошибочно ставят диагноз диабет I типа и отпускают из больницы с предписанием пользоваться инсулином до конца жизни. Месяц-другой такого «лечения» — и у пациента действительно появляются симптомы «сахарного диабета». Во-первых, поджелудочная железа прекращает вырабатывать инсулин за ненужностью, а регулярные инъекции инсулина и, для баланса, углеводы в диете ускоряют развитие осложнений сахарного диабета: увы, синтетический инсулин – не родня «родному»…

3.4.2. Приходите натощак — низкий сахар гарантирован!

— Ура, у меня нормальный сахар!.. Чего же вы хотите? Вы же сдавали анализ крови натощак, через 10–16 часов после последнего приема пищи… Откуда же у вас в крови взяться «сахару»? Тем более, если «у большинства больных в значительной (хотя и не в одинаковой) степени сохраняется способность секретировать инсулин…»¹, не говоря уже о том, что гипогликемия (очень низкий «сахар») либо всегда предшествует диагнозу запущенного сахарного диабета, либо — сопутствующее состояние.

С точки зрения биохимии организма, даже очень больного, 10–14 часов — вечность. Измерять уровень сахара в крови натощак с целью ранней диагностики и предупреждения сахарного диабета так же эффективно, как реанимировать «больного» через 10 часов после смерти… И это уже не считаясь с тем, что:

• Многие пациенты слишком рьяно интерпретируют «натощак» и едят последний раз в 6–7 часов вечера (за 15–16 часов до анализа).
• У всех тестируемых пациентов, за исключением больных с почечной недостаточностью, осмотические свойства избыточной глюкозы в крови, о которых я писал выше, дают возможность организму быстро вывести излишки глюкозы (выше 200 mg/dl).
• Стакан-другой воды натощак (а пить обычно не запрещается, тем более «жаждущим» диабетикам) эффективно уменьшает уровень глюкозы в крови. Многие лекарства имеют такой же эффект.
• Стресс – утренние сборы, зарядка, глубокое дыхание, поездка к врачу (особенно за рулем), ожидание в очереди, страх иглы и волнение в офисе врача — все это энергично «сжигает» последние толики глюкозы в крови пациента вплоть до головокружения, тошноты и обморока, т.е. симптомов «низкого сахара».

Такая примитивная практика диагностики диабета натощак и без малейшего учета массы сопутствующих факторов пришла из далекого прошлого, когда врачи диагностировали диабет, пробуя на вкус мочу больного. (Глюкоза в крови выше 200 mg/dl – моча слаще… Как в том анекдоте, хоть он и «с бородой»: Абрам, ты где был? — Мочу сдавал. — А почему обратно несешь? — Так ведь сахар нашли!..)

Когда же эту неаппетитную процедуру заменили анализом крови, слишком уж у многих пациентов после еды, особенно, богатой углеводами, цифры начали «зашкаливать» в диагноз «сахарный диабет». Стали «диагностировать» натощак, чтобы (согласно справочнику!) отсеять начинающих и выявить самых запущенных больных, которым уже грозит кома.

Вот, собственно, почему у такого колоссального числа пациентов диагноз поставлен или слишком поздно, или неправильно, или не поставлен вообще.

Настоятельно не рекомендую искать причину этой проблемы в вашем враче или врачах – они ставят диагноз и лечат (кто более добросовестно, кто менее) так, как их учат. По моим наблюдениям, процент врачей и членов их семей, страдающих от недиагностированного сахарного диабета, не менее высокий, чем среди людей, далеких от медицины. Печально, но факт — они такие же жертвы системы, как и их пациенты.