Критический рационализм К.Поппера

Основателем концепции критического рационализма является ан­глийский философ и социолог Карл Раймунд Поппер /род. в 1902р./. Он познакомился с деятельностью Венского кружка еще будучи студентом Венского университета. В 1935 голу Поппер опубликовал книгу "Логи­ка научного исследования", где дал развернутую критику основных принципов неопозитивизма. Поппер один из первых на Западе обратил внимание на гносеологические и методологические изъяны концепций логических позитивистов, считавших, что теоретическое содержание науки может быть сведено к его якобы совершенно самостоятельному и ни от чего не зависящему основанию - к эмпирическому знанию, к чистому опыту. Прежде всего он был неудовлетворен принципом вери­фикации. Согласно Попперу, опыт не может дать достоверного знания об истинности научных положений, но может с достоверностью судить об их ложности. Он обратил внимание на то, что даже очень большое число подтверждающих факторов в отношении того или иного утвержде­ния делают его лишь весьма вероятным, но все-таки не твердо досто­верным. При этом достаточно одного опровергающего факта для того, чтобы это индуктивное обобщение было отброшено. На основании этого Поппер провозгласил замену принципа верификации принципом фальси­фикации. Принцип фальсификации означает, что проверка научной ос­мысленности, а затем и истинности научных теорий должна осуществ­ляться не через из подтверждение, а преимущественно /или даже ис­ключительно/ через их опровержение. Фальсификация, согласно Поппе­ру, это принципиальная опровержимость любого утверждения, относи­мого к науке, она является методом демаркации, т.е. отделения на­учного знания от ненаучного, и составляет одну из основных задач философии..

Особое место в гносеологических воззрениях Поппера занимает так называемая "теория роста научного знания", которая сплотила вокруг Поппера наиболее талантливых его учеников. Эта теория явля­ется одной из первых попыток применения принципа развития в запад­ной методологии науки. Согласно Попперу, научные закономерности в принципе невозможно открыть посредством наблюдений, поскольку любые наблюдения порождены нашей заинтересованностью. Трудности приспосо­бления к хаосу внешнего мира заставляют нас искать закономерности, видеть регулярности даже там, где их нет. Кроме того, всякому на­блюдению всегда должна предшествовать некоторая проблема, точка зрения или интерес, т.е. нечто теоретическое. Разум бессилен на­вязывать свои законы природе, но он подходит к ней все с новыми предположениями, действуя методом проб и ошибок. Любая теория рано или поздно отвергается природой и заменяется новой, поэтому ни од­ну из них нельзя считать истиной. Приступая к исследованию природы, подчеркивает Поппер, нужно пытаться склонить природу к неприятию гипотезы, обнаружить ее ложность как можно раньше. Таким образом, рост научного знания состоит в выдвижении смелых гипотез и осуще­ствлении их опровержений, в результате чего решаются все более глубокие научные проблемы.

Свое представление о росте научного знания Поппер интерпре­тировал в терминах эволюционной теории. Он полагал, что вся тради­ционная методология науки придерживалась ламаркистских воззрений на рост научного знания, свою же концепцию Поппер уподобляет дар­виновской теории развития. Он уподобляет знание биологическому ор­ганизму, проблемные решения - мутациям, происходящим внутри него, а процесс элиминации ошибок - естественному отбору, устраняющему ошибочные мутации. Научное знание, по Попперу, возникает как сред­ство приспособления к окружающей среде, и его дальнейшая эволюция подчиняется тем же самым закономерностям, что и биологическая. Но, поскольку знание закрепляется в языке, биологическая эволюция пере­ходит в когнитивную. Эволюция видов переходит в эволюцию знания. Но принцип этой эволюции, а именно метод проб и ошибок, целиком со­храняется.

Поппер писал, что "от амебы до Эйнштейна рост знания являет­ся тем же самым". Различия же между амебой и Эйнштейном заключает­ся в том, что "Эйнштейн сознательно ищет элиминации ошибок. Он ста­рается убить свои теории: он сознательно критичен к своим теориям... Амеба же не может быть критичной по отношению к своим ожиданиям или гипотезам". Таким образом, для обоснования своих логико-методологи­ческих концепций Поппер использовал идеи неодарвинизма: рост науч­ного знания рассматривается им как частный случай общих мировых эволюционных процессов.

Целью науки, пишет Поппер, является не просто истина, но ло­гически невероятная истина, истина, имеющая большую объяснительную силу. Мы заинтересованы в смелых предположениях, даже таких, кото­рые вскоре могут оказаться ложными, ибо только с их помощью мы мо­жем надеяться открыть интересную и существенную истину. Истина объ­ективна, она признается существующей и достижимой, однако без воз­можности ее распознать. Теория может быть истиной, говорит Поппер,' даже если никто не верит в нее и если даже у нас нет оснований для ее принятия или веры в ее истинность. Истина как скрытая туманом горная вершина, которую, если даже ее и достигнешь, невозможно от­личить от других, "неосновных" вершин. Лишь в некоторых случаях мы с достоверностью можем установить, что истина нами не найдена, что мы заблуждаемся, когда, например, теория противоречива или актуаль­но фальсифицируема.

Центральное место в философии Поппера занимает онтологичес­кая концепция "трех миров". Опираясь на принцип философского плюра­лизма, Поппер постулирует существование трех типов реальностей или трех миров. Первым миром является физический мир, или мир физичес­ких состояний; второй мир есть мир состояний сознания, или психи­ческий мир; третьим миром является мир научного знания; мир "объ­ективных содержаний мышления".

Одной из главных философских проблем, по мнению Поппера, яв­ляется отношение между мирами. Эти отношения таковы, что генети­чески все миры связаны между собой и представляют разные уровни эмерджентности. Физический мир существовал всегда, а мир сознания' возник как естественный продукт эволюции первого мира. Третий мир возникает как результат взаимодействия первого и второго миров, как побочный продукт человеческой деятельности, связанной с реше­нием проблем биологического выживания в первом мире. Предпосылкой его возникновения является появление языка, который, закрепляя зна­ния, превращает его в "объективный дух", способный существовать независимо как от физического мира, так и от мира сознания. Эта идея независимости, или автономности "третьего мира", является цен­тральной в попперовской теории.

Каковы же аргументы в пользу автономности "мира - 3"? Поппер связывает объективное существование его объектов с фактом материа­лизации продуктов человеческого интеллекта в виде книг, скульптур, других продуктов человеческой культуры. Но основной аргумент впользу автономности объектов "мира-3" состоит в том, что теории и
идеи, художественные стили развиваются по своим собственным зако­нам и порождают следствия, которые их создатели были не в состоя­ нии предвидеть и предсказать. И хотя первоисточником объективного знания является человеческое субъективное знание, но большая его часть возникла независимо от целей и интересов ученых путем имманентного развития, поэтому она неизвестна людям, а возможно, никог­да и не будет открыта им. '

Поппер считает, что вся традиционная гносеология понимает познание именно в субъективном смысле, тогда как прогресс в эпис­темологии и методологии возможен, только если понимать познание в объективном смысле, как существующее независимо от субъекта. Ведь закрепляясь в языке, научные идеи и теории приобретают автономное существование и перестают принадлежать субъекту, существуют неза­висимо от него. С этих позиций все научное познание можно рассмат ривать как деятельность ученых по обнаружению проблем и их понима­нию, проникновению в их суть. Непосредственным объектом познания теперь оказываются сами когнитивные сущности, т.е. субъект познает не закономерности внешнего мира, а возникающие в процессе автоном­ного развития науки ее интеллигибельные продукты.

Таким образом, начав с отождествления объективности знания с его интерсубъективной проверяемостью в духе позитивистской тра­диции, Поппер кончает отождествлением объективности знания с его полной независимостью от познающего субъекта, что роднит его тео­рию с объективным идеализмом Платона и Гегеля, явно противоречащим основным установкам позитивизма. Вместе с тем попперовская теория отличается от философии объективного идеализма в трактовке проис­хождения третьего мира и его функций в познании. Если у Платона и Гегеля объективный дух предшествует природе и человеческому созна­нию, то у Поппера он возникает как результат взаимодействия физи­ческого мира и мира сознания.

В области социальной философии Поппер выступил с резкой кри­тикой марксизма и историзма. Он опубликовал сначала небольшую ра­боту "Нищета историзма", а затем в двухтомном сочинений "Открытое общество и его враги" дал наиболее полное изложение своей социаль­ной теории. Первый том озаглавлен "Чары Платона" и посвящен крити­ке философии Платона, которого Поппер считает основоположником по­литической философии "тоталитаризма". Платон, по его выражению, "первый политический идеолог, мысливший в терминах классов и приду­мавший концентрационные лагеря". Название второго тома говорит са­мо за себя: "Ложные пророки. Гегель, Маркс и последствия".

Поппер критикует марксизм прежде всего потому, что истори­ческий материализм, созданный К.Марксом, исходит из возможности научного познания объективных законов исторического развития чело­веческого общества. По мнению Поппера, таких законов нет и быть не может, а следовательно, они не могут быть и предметом научного по­знания. Для Поппера история сводится к решениям отдельных людей и их действиям на основе этих решений. Ссылаясь на увеличение роли науки в современном мире, Поппер делает вывод, что ход человечес­кой истории будет определяться именно научными открытиями, а пос­кольку заранее их предугадать невозможно, ты в принципе невозможно и предсказание будущих исторических событий. Распространение марк­сизма, по мнению Поппера, было следствием того, что марксисты "вы­думали" классовую борьбу и "навязали" ее людям. Обвиняя марксизм в "методологическом коллективизме", Поппер объясняет его роковым влиянием идей Платона и Гегеля. Государство, класс, объективная идея или дух, возводятся "методологическим коллективизмом" в оп­ределяющую силу общественного развития, а индивид, отдельный чело­век "превращается в средство" для достижения некоей предустанов­ленной цели истории. "Критикуя марксизм, я до некоторой степени критиковал и самого себя, поскольку в ранней молодости был марк­систом и даже коммунистом", - пишет Поппер в предисловии к перво­му тому книги "Открытое общество и его враги", изданном на русском языке в 1992 году.

Социальная философия "критического рационализма" получила большое распространение в 60-х годах XX века. Под ее влиянием на­ходился ряд крупных ученых и политических деятелей в Западной Ев­ропе и США. В Германии социальную философию "критического рациона­лизма" пытались взять на вооружение самые различные политические силы, а для СДПГ она превратилась чуть ли не в партийную доктрину. Начиная с 60-х годов на развитие этой философии все большее влия­ние начинают оказывать взгляды Г.Альберта, который очень много сделал для популяризации идей "критического рационализма" в ФРГ. Противопоставляя мировоззрению марксизма систему воззрений буржу­азного либерализма, Альберт считает марксистское учение о коммуни­стическом обществе несостоятельным ни в теоретическом, ни в крити­чески-политическом смысле, ибо "не может быть никакого идеального социального строя, который мог бы быть справедливым для всех".

Сторонники "критического рационализма" не признают классовой обусловленности демократии. Политическую демократию они выводят из политического плюрализма, выводя ее из плюрализма теоретического, задачей которого является выявление альтернативы повсюду и везде. Теоретический монизм, по их мнению, приводит к крайне нежелатель­ным последствиям в сфере, социально-политической, способствует ав­торитарным, тоталитарным извращениям. Напротив, плюралистическая модель познания в cфepe политической деятельности неотвратимо спо­собствует формированию "гуманистической этики", рождению "филосо­фии демократии", означает признание равноправного существования в современном общество различных мировоззренческих направлений, слу­жит основой "свободного демократического правопорядка". В вышеука­занном предисловии Поппер пишет, что самая, насущная потребность в России - это власть закона, поскольку без установления власти за­кона немыслимо развитие свободного рынка и достижения экономичес­кого равенства России с Западом.

3.2. Постпозитивизм И.Лакатоса и Д.Агасси

Другой представитель направления "критического рационализма" британский философ и историк науки Имре Лакатос /1922-1974/ начи­нал свои методологические исследования с изучения истории матема­тики. Он начал с того, что осудил неопозитивистскую установку на чистую логику, логику без истории. Лакатос считает, что судить об эффективности методологических установок и концепций в целом можно, только опираясь на реальную историю науки. Методология должна быть "своего рода рационально реконструированной историей".

И.Лакатос стремится обосновать положение, что наука разви­вается не как монотонное возрастание количества несомненно обосно­ванного знания, но только через непрерывное улучшение догадок при помощи размышления и критики, при "помощи логики доказательств и опровержений". Считая, как и Поппер, что критика является движущей силой развития науки, он не ограничивает позитивную функцию крити­ки очищением науки от заблуждений, а видит ее в усовершенствовании гипотез. В своей концепции Лакатос, пожалуй, впервые в западной философии науки пытался преодолеть метафизическую раздвоенность актов открытия и обоснования нового знания и представить процесс научного познания как единый, где поиски доказательства приводят к открытию, а открытия указывают пути доказательства.

В конце 60-х годов Лакатос разработал универсальную концеп­цию развития науки, основанную на идее конкурирующих научно-иссле­довательских программ. Научно-исследовательская программа состоит из методологических правил двух типов: первые описывают пути, ко­торым нужно следовать /"положительная эвристика"/, другие же гово­рят, каких путей здесь следует избегать /"отрицательная эвристика"/. Важным структурным элементом исследовательских программ является "жесткое ядро", состоящее из наиболее общих для данной дисциплины специально-научных принципов /например, в ньютоновской механике -это три закона динамики и закон гравитации/. "Жесткое ядро" рас­сматривается как неопровержимое до тех пор, пока программе удает­ся порождать новые теории, способные ассимилировать контрпримеры и предсказывать новые факты.

В развитии исследовательских программ можно выделить две ос­новные стадии - прогрессивную и вырожденную. На прогрессивной ста­дии "положительная эвристика" способна стимулировать выдвижение вспомогательных гипотез, расширяющих эмпирическое и теоретическое содержание программы. Однако в дальнейшем, достигнув "пункта насы­щения", развитие исследовательской программы резко замедляется. Возрастает число несовместимых фактов, появляются внутренние проти­воречия, парадоксы и т.д. Тем не менее наличие такого рода симпто­мов еще но может служить объективным основанием для отказа от ис­следовательской программы. Такое основание, по мнению Лакатоса, появляется только с момента возникновения соперничающей исследова­тельской программы, которая объяснила бы эмпирический успех своей предшественницы и вытеснила бы ее дальнейшим проявлением эвристи­ческой мощи, способности теоретически предсказывать неизвестные ранее факты в период своего роста.

В своей концепции Лакатос предпринял попытку соединить логи­ку науки с ее историей, что было большим шагом вперед от неопози­тивистов и Поппера. Методология исследовательских программ должна была стать по ее замыслу, рациональной реконструкцией реального развития науки. Методологическая программа Лакатоса восстанавлива­ет в значительной степени гносеологический статус опыта и эмпири­ческого знания как источника знаний о мире и эвристическую функцию индукции требованием введения в любую методологию "индуктивного принципа". Но Лакатосу в конечном итоге не удалось в должной мере решить проблему эмпирического обоснования знания, как и проблему соотношения логики и истории науки. Ведь когда реконструируется история, методолог подходит к множеству исторических фактов с оп­ределенной идеей их отбора и выравнивания в единую линию развития, которая и будет считаться рациональной линией, а все отклонения от нее будут рассматриваться как нерациональные. Отобранные таким образом исторические факты философски осмысливаются и представля­ются в качестве методологии науки: Но каково здесь влияние реаль­ной истории? Почему в качестве рациональной выбрана именно эта линия развития? Получить ответы на эти вопросы от Лакатоса не уда­ется, поэтому предлагаемый им метод рациональной реконструкции со­держит в себе опасность фальсификации реальной истории науки в уго­ду методологической концепции. Как продуктивное средство историко-научных исследований методология Лакатоса оказалась применимой лишь к некоторым периодам развития теоретической науки.

Эпистемологическая концепция израильского философа и историка науки Джозефа Агасси /род. в 1927г./ непосредственно выросла из учения Поппера и сохраняет тесную идейную связь с ним. Агасси видит свою задачу в том, чтобы, не изменяя фундаментальные положения попперовского учения, объяснить стабильность науки. Он полагает, что объяснить стабильность науки в рамках попперовских стандартов рациональности /согласно которым рациональна только наука/ невоз­можно, поэтому нужно расширить сферу рационального, признать, что все формы духовной деятельности в той или иной степени рациональны,

Расширение области рационального на философию, мировоззрение свидетельствует о полном преодолении основной позитивистской тен­денции в попперианстве: стремления к демаркации науки и метафизики. Агасси принадлежит уже к новому поколению философов науки, которым позитивизм глубоко чужд. Он считает, что все сферы духовной дея­тельности людей взаимно проникают, влияют и обусловливают друг друга, и раздельное их существование просто невозможно. Он пытает­ся "реабилитировать метафизику в качестве рамок для науки", считая, что метафизика делает наброски возможных объяснений, поэтому ее можно рассматривать как исследовательскую программу. Она становит­ся псевдопроблемой только тогда, когда вместо программы пытается дать конечные результаты.

Какова же реальная роль философских концепций в развитии кон­кретных наук? Факты получают ту или иную интерпретацию в зависи­мости от общей метафизической картины мира. Метафизика, рассматри­ваемая Агасси прежде всего как натурфилософская картина природы, выступает предварительным условием любого конкретно-научного взгля­да на мир. Факты сначала интерпретируются непосредственно в фило­софии, а затем эта интерпретация развивается в научную теорию. Фи­лософия, таким образом, сливается с наукой, становится неотделимой от нее, основная ее функция - служить источником научных проблем и теорий.

Центральной идеей концепции Агасси, как и у Поппера, являет­ся идея непрерывного движения науки в процессе постоянного и целе­направленного критического спора. Чтобы увидеть нечто новое, нужно критикой расшатать старые теории. Если, согласно Попперу, по каж­дой проблеме в науке всегда существует множество конкурирующих те­орий, возникающих рационально не объяснимым способом, а критика производит среди них отбор, то у Агасси критика теории служит сна­чала для расшатывания ее, подготавливает почву для новых, фунда­ментальных открытий и для появления новых теорий. Методология исто­риографических исследований Агасси не вполне разработана и закон­чена, как у Поппера и Лакатоса. Скорее это отдельные идеи относи тельно того, как можно использовать учение Поппера для историогра­фических исследований, некоторая доработка и развитие попперовских воззрений.