Примечания

ВВЕДЕНИЕ 1. Евангелист не говорит о том, произошла ли встреча Христа с греками.Но у Иосифа Флавия есть фраза (по-видимому, подлинная), из которой можнозаключить, что беседа состоялась и имела последствия. Историк пишет, чтоИисус "увлек за собой многих иудеев и многих из эллинов" (Археология, XVIII,3). Следует отметить, что эти "эллины", как и упомянутые Евангелием, были,вероятно, прозелитами иудейства, которых насчитывалось немало вэллинистическом мире. 2. Св. Иустин. Апология, I, 20. 3. Там же, I, 46. 4. См. об этом: С. Соловьев. Эллинизм и Церковь. - В сб. его статей"Богословские и критические очерки", М., 1916, с. 3-30. Часть I СУМЕРКИ ОЛИМПА И ГРЕЧЕСКАЯ МИСТИКА Глава первая ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК. ГЕСИОД Греция и Иония, 1000-600 гг. до н. э. О, где же вы, святые острова, Где не едят надломленного хлеба, Где только мед, вино и молоко, Скрипучий труд не омрачает неба И колесо вращается легко? О. Мандельштам В истории большинства древних религий есть переломный моментисключительной важности: когда человек, впервые осознав священный характерпорядка, гармонии и разума, противопоставляет их иррациональным силам хаоса.Этот момент запечатлен в мифах о борьбе богов. Против стихийных демоновпервобытного мира выступают божества человекоподобные, созидающие стройнуюиерархию мироздания. В античной религии это пока еще смутное ощущение божественности разумаи духа выразили сказания, во многом похожие на мифы Вавилона, Египта,Ханаана. Если на Востоке Мардук, Ра, Ваал-Хадад поражают чудовищ, то угреков мы видим Зевсову дружину, низвергающую в бездну титанов и гигантов, иАполлона, расправляющегося с драконом. В плане узкоисторическом эти мифы - отголосок той эпохи, когдаплеменные боги ахейцев утвердились на полуострове, оттеснив древнейшиекульты туземцев Греции. Боги-победители поселились на Олимпе, который впредставлении эллинов стал уже не только горой, но и некоей небеснойобластью. Обитатели Олимпа мыслились как существа, во всем, кромебессмертия, сходные с людьми. Мифы красочно рисуют их жизнь среди войн исоперничества, интриг и пиров, любви и ненависти. Звон оружия, пение,"несказанный смех" постоянно оглашают Олимп, разительно напоминающий царскиедворы Микен или Тиринфа. В этой картине нельзя, однако, видеть толькогрубоязыческое понятие о богах. Победа Олимпийцев над темными сынамиМатери-Земли отразила гордое самосознание человека-борца, человека-деятеля иустроителя жизни, узнавшего о своем превосходстве над природой. Сколь быстранно это ни казалось на первый взгляд, триумф человекоподобных богов внаивной форме заявлял о вере в высшую значимость духовного начала.Олимпийский миф стал предтечей и прообразом учений греческих философов окосмическом Разуме-Логосе. Однако победа Олимпа, как гласит сказание, не была полной: сразивтитанов и чудовищ, боги не решились посягнуть на саму Богиню-Мать. Верховнаявласть осталась за ней. И мы видим, что в греческой религии превыше всего,даже Олимпа, продолжала тяготеть неизбывная Судьба, которую невозможно былони постичь, ни одолеть, ни умолить. Она являлась все той жеБогиней-Прародительницей. Именно здесь корень того фаталистического чувства,из которого родилась античная трагедия, воспевшая тщетный поединок человекас Неведомым (1). Таким образом, трон Зевса оказался непрочным, а господство его вконечном счете - мнимым. Отсюда понятно, почему наряду с почитанием Олимпамы постоянно встречаем в Греции попытки вернуться к древней религии Природы. Почему же ахейский пантеон смог тем не менее устоять и в течение вековоставаться в центре официальной религии греков? Причину этого мы поймем,если обратимся к смутной эпохе XII века до н. э., когда весьсредиземноморский мир всколыхнули войны и переселения народов. Троянский поход и нашествие дорийцев привели к упадку, а затем к гибелистарые ахейские царства. Микены, Пилос и другие прославленные Гомером городабыли разрушены; замерла торговля, страна оказалась в изоляции и скоро впалав нищету и одичание (см. том 2, гл. XVI). Эти события могли бы стать роковыми для Олимпийской религии, однакоодно обстоятельство предотвратило ее исчезновение. Вторжение дорийцев иразруха не коснулись Ионии - малоазиатских городов, заселенных греками.Ионийцы сумели сохранить микенские предания, а вместе с ними и веру в богов. Религия оказалась неразрывно сплетенной с героическим прошлым Греции.Поэмы Гомера, сложенные в Малой Азии, увековечили не только древних витязейи царей, но и Зевса с его свитой. Отказ от старых богов означал бы теперьдля греков разрыв с самыми дорогими воспоминаниями. "Илиада" и "Одиссея"стали отныне и памятником национальной традиции, и настоящей энциклопедией,откуда многие поколения эллинов черпали свои религиозные понятия. Геродот впоследствии писал, что до Гомера греки не имели ясногопредставления о богах, их жизни, отношениях и сферах деятельности (2). Такимобразом, стремление сохранить отечественное наследие привело к образованиюсвоего рода "гомеровской религии", для которой поэмы ионийского певцапослужили чем-то вроде священной книги. В силу этого некоторые историки называли Гомера религиознымреформатором, но, пожалуй, вернее было бы считать его хранителем исобирателем народных преданий. Не в религиозной области, а в сферехудожественной проявился его творческий гений. Можно сомневаться, внес ли онв религию нечто свое; скорее всего поэт лишь претворил в пластические образыстаринный ахейский пантеон. Как бы то ни было, Иония и Гомер спасли Олимп от забвения. Но они малочто сделали для одухотворения прежних верований, и поэтому новый религиозныйкризис, на этот раз связанный с ломкой жизненного уклада Греции, сталнеизбежным.

X x x

Со времен Троянской войны, на протяжении двух-трех веков, облик Элладыпостепенно изменился. Вслед за нашествием дорийцев пришли годыотносительного спокойствия: каждое племя отвоевало себе земли, образовавновые полисы, города-государства. Дорийцы осели на юге, ионийцы утвердилисьна Аттическом полуострове. Все полисы чтили общую святыню - Дельфийскогооракула, которого дорийцы пощадили, как некогда ахейцы - Додону. Появиласьобщегреческая письменность, созданная на финикийской основе. Мирныепрофессии стали выдвигаться на первый план. Железо, секрет выплавки которогобыл принесен в страну дорийцами, помогло улучшить орудия труда. Вновь началиразвиваться заброшенные во время войны ремесла. К VIII в. греческий мастеруже владел не только долотом и стамеской, но также циркулем, линейкой,уровнем. Росло население, страна должна была кормить все большее число людей,крестьяне уходили в море на поиски плодородных земель. Корабли греков шли последам древних критян и финикийцев; десятки факторий и поселков возникали поберегам Средиземноморья. Началась эпоха колонизации. Многие существующие ипоныне города - Неаполь и Мессина, Марсель и Константинополь, Одесса иФеодосия - основаны греческими колонистами. Немало удачливых путешественников, отправившихся в путь бедняками,возвращались обогащенными. Старые аристократические семьи эвпатридов,которые вели свой род от богов и героев, постепенно теряли былое значение.Далеко в прошлое ушли грабительские походы их предков, теперь состояниедобывалось иными путями. Появились деньги. С возникновением "капитала" торговцы получили возможность накапливатьсвои доходы: деньги не портятся, как вино и пшеница, они не просто символбогатства, они - богатство реальное, благодаря им открывается путь к власти.Достаточно было их хозяевам пожелать, как эти кусочки металла превращались внагруженный товарами корабль, который шел к гаваням Архипелага, Черногоморя, Азии или Италии и возвращался, нагруженный еще большим количествоммогущественного металла. Эти новые перспективы буквально вскружили грекам головы; начинаетсявсеобщая погоня за наживой. Именно в это время складываются поговорки:"Честь следует за богатством", "Деньги делают человека". Поэт Феогнид,поклонник аристократической чести и родовой гордости, с осуждением говорит ораспространенных в те годы браках по расчету, когда "знатный берет себе вжены простую, простолюдин - госпожу". Он жалуется, что проходимцы, которыевчера еще бродили в лохмотьях, обогатившись, "стали теперь господами". Впрочем, если в каком-то смысле знатные греки уравнивались с людьминизкого происхождения, то, с другой стороны, создавались и новые разделения.Власть денег разрушала обычаи и нормы поведения, которые еще сохранились отстаринных героических времен. Понятия о чести и порядке утратили свою силу:Ныне несчастия добрых становятся благом для низких Граждан; законы теперь странные всюду царят: Совести в душах людей не ищи; лишь бесстыдство и наглость, Правду победно поправ, всею владеют землей (3). Примечательно, что вГреции подобные голоса, осуждающие упадок нравов, раздавались в основном нев среде служителей религии, а исходили от поэтов. И это происходило непотому, что жрецы не имели влияния; напротив, Дельфийский оракул, например,пользовался большим авторитетом. Причина здесь заключалась в том, чтоОлимпийский культ сам по себе был лишен внутреннего источникадуховно-нравственной силы. Правда, и Гомер, и жрецы Дельф утверждали, что Зевс караетклятвопреступников, что боги требуют от людей честности, но эти моральныетребования никак не вязались с образами Олимпийцев, сложившимися подвлиянием гомеровского эпоса. Стоит лишь вспомнить, например, что лукавыйГермес именовался в одном гимне "изворотливым ловкачом, докой, хитрымпролазой"; он был плоть от плоти пронырливого купеческого сословия. Нравыбогов служили нередко примером для людей, поступавших коварно или жестоко. Неудивительно поэтому, что сельские жители Греции относились кОлимпийцам несколько прохладно. Крестьянам куда ближе были старые,доахейские божества древних туземных племен, культы которых не моглиполностью искоренить никакие историчекие перемены. Правда, как члены общинлюди продолжали формально почитать персонажей гомеровской мифологии, нотепло своей души предпочитали отдавать Матери-Земле, нимфам и демосамстихий.

X x x

Выразителем настроений греческого земледельца стал беотийский поэтконца VIII в. до н. э. Гесиод. Судьба этого человека была типичной для того времени. Отец его,разорившийся крестьянин, пытал счастья в колониях, но торговца из него невышло, и, гонимый "злой нищетой", он вернулся на родину. Гесиод родился всуровом краю у горы Геликон, где зимой постоянно дуют пронзительные ветры, алетом царит изнуряющий зной. На этом унылом фоне протекала жизнь поэта, сранних лет познавшего нужду и тяжелый труд. Скудная земля едва моглапропитать его семью. После смерти отца Гесиода постоянно преследовалинеудачи. Тяжбу из-за скудного наследства выиграл его младший брат, Перс,который, подкупив судей, обрек Гесиода на нищету. Дальнейшие взаимоотношения братьев мало известны, но из поэмы "Труды идни", где Гесиод обращается к Персу, явствует, что соперники примирились.Правда, произошло это лишь после того, как Перс сам разорился, но Гесиоднаставляет его без всякого злорадства: скорее как отец, чем как оскорбленныйбрат. По тематике стихи Гесиода вполне можно назвать религиозными. Егоинтересовала старая мифология; в своей "Теогонии" он собрал сказания опроисхождении богов, об их борьбе с титанами и победе Олимпа. Но религиозныйдух в поэме отсутствует. Бросается в глаза, что перипетии бессмертных Гесиодрисует как нечто далекое от человека, почти его не касающееся. Боги живутсами по себе: спорят, воюют, вступают в браки, люди же мелькают в "Теогонии"как третьестепенные существа. Мало того, очевидно, что Зевс не только непомогает им, но и настроен по отношению к ним враждебно. Только Прометей(возможно, древний бог туземцев Греции) вступается за них и добывает имогонь. Поэт глухо намекает на какую-то распрю между людьми и богами (4). Всеэто доказывает, что собиратель мифов был далек от искреннего благоговенияперед Олимпом. Свои раздумья о жизни и вере Гесиод изложил в поэме "Труды и дни".Натура меланхолическая, человек, привыкший на все смотреть сквозь призмумудрой печали, Гесиод отворачивал свой взор от грозной красоты Геликона,предпочитая описывать ненастные дни и унылое завывание ветра в горах. Ноприрода стучалась в его сердце, когда он пас коз, и Гесиод наконец научилсяразличать ее таинственные голоса. Он рассказывает, что ему стали являться божественные девы музы,владеющие секретами счастья и мудрости. Была ли то лишь аллегория илидействительно видения и сны вдохновляли поэта, во всяком случае Гесиодсчитал себя избранником муз, отмеченным их печатью. Он не походил наэкзальтированного мистика, для этого у него был слишком трезвый и земной умкрестьянина, однако именно любовь к земле и труду составляла самое существоего религиозности. Надо признать, что музы не баловали поэта новыми откровениями. Скореенаоборот, Гесиод, излагая их "учение", становится поборником возврата кархаическим верованиям и обычаям. Наставления "Трудов и дней" - это не чтоиное, как огромная система первобытных табу и суеверий. Когда Гесиод говорито семье Олимпийцев, речь его лаконична и суха, зато там, где он касаетсяхтонических* поверий, в его голосе начинают звучать искренность исердечность. ------------------------------------------------- * От "хтонос" - почва. Культы, связанные с землей Он заботливо сообщает Персу о необходимых правилах и предосторожностях.Вступая в прозрачные струи ручья, не забудь помолиться нимфам и омыть руки,в противном случае тебя ждут несчастья. Омовения необходимы при принесениижертвы. Стоя перед божеством, человек не смеет быть обнаженным; обнажаясьпосле захода солнца, можно оскорбить Ночь. Когда сидишь на пиру, грехобрезать ногти. Если вступаешь в брак, не забудь вопросить Судьбу черезполет птиц. Мальчик, случайно положенный в гробницу, рискует впоследствиипотерять мужскую силу. Гесиод скрупулезно отмечает все священные дни, указывая, в какой из нихлучше стричь овец, делать запасы, зачать младенца мужеского пола илиприручить быка. Особые дни положены для вскрытия сосудов с вином и началапостройки корабля. Множество и других подобных премудростей заключено в"Трудах и днях". Откуда же у грека той эпохи эта тяга к старинным обрядам, к мирудревнейших земледельческих верований? Ведь все изложенное у Гесиода не былолишь его личной фантазией или пристрастием; его поэмы не прославились бытак, если бы воззрения поэта не привлекали симпатии многих. В художественномотношении они бесконечно уступали Гомеру, и, следовательно, современниковинтересовали прежде всего выраженные в них идеи. Секрет успеха Гесиодазаключается в том, что он выразил настроения крестьян, осуждавших новшествагородской жизни. Гесиод - апологет прошлого, кладезь житейской мудрости пахаря. Онпрославляет благородный труд патриархальной старины и почти с отвращениемговорит о морских путешествиях, источнике обогащения торговцев. "Труды идни" изобилуют практическими советами по сельскому хозяйству; Гесиод говоритоб этих вещах уверенно и как знаток. Отказ от новой, городской цивилизациирожден у поэта тоской по "утраченному раю" сельской идиллии.

X x x

Поэма Гесиода - один из первых в истории примеров протеста против ростаматериальной культуры. Нетрудно понять причины этого протеста. Человек, какправило, не знал меры в своих начинаниях: цивилизация слишком частопринимала уродливый характер, вызывая у людей недовольство и тягу копрощению. Древний мир знал своих Руссо и Толстых. Израильские рехавитыотказывались жить в каменных домах, выращивать виноград и стричь волосы;Лао-цзы мечтал о временах первобытной естественности; точно так же и Гесиод- враг городской жизни, проповедник возврата к жизни природной. Главным аргументом этих людей против цивилизации было то, что она ведетмир к нравственному вырождению. Именно поэтому они видели в росте городовпричину всех бедствий народа. Гесиод с горечью говорит о всемогуществеденег, алчности и подкупах. Неправедного судью он сравнивает с ястребом,который, сжав в когтях соловья, надменно спрашивает: "Что ты, несчастный,пищишь?" Гесиоду многое открыл здесь собственный печальный опыт. Лжи, корысти и насилию поэт противопоставляет божественнуюсправедливость - Дике. Хотя, следуя общей традиции, он и связывает этубогиню с Олимпом, но в сущности она как-то не вяжется с ним. Может ли Дикебыть наперсницей Зевса, если он является скорее врагом, чем другом человека?Ведь по его воле род людской обречен на борьбу за жизнь. Скрыли великие боги от смертных источники пищи: Иначе каждый легко бы в течение дня наработал Столько, что целый бы год, не трудясь, имел пропитанье, Тотчас в дыму очага он повесил бы руль корабельный... Но далеко Громовержец источники пищи запрятал (5). И, однако, Гесиод далек от богоборчества. Пусть его интерес к историибогов - это не интерес почитателя, а скорее желание знать мир противника,тем не менее этот мотив тщательно скрыт. Вместе с поверженными титанами поэтпризнает владычество Олимпа. Он боится его, и ему хочется, чтобы Зевс правилв согласии с Дике. Быть может, увещевая брата быть справедливым и честным,Гесиод в глубине души сознавал, что в этих поучениях Зевс нуждается неменьше, чем Перс. Но господин есть господин. Судьба поставила Зевса надмиром, и человеку неоткуда ждать помощи. Громовержец лишь терпит его.Конечно, у людей есть друзья - это демоны и нимфы, помощники крестьянина, нои они подчиняются Зевсу. Гесиоду кажется, что участь людей - медленное угасание, и отсюдарождается его исторический пессимизм. Он с восторгом говорит о дозевсовомвремени, когда люди процветали под властью Крона. То был золотой век, когдасмертные "не знали ни горя, ни печали, ни тяжкого труда". Не было жестокогосоперничества между ними, не было мучительных противоречий веры и жизни,"душа их была спокойной и ясной". Трудились с радостью, умирали, "словнообъятые сном". Но времена эти прошли безвозвратно. Следующее, серебряное поколение - уже значительно хуже, оно породилобезумцев, отказавшихся от служения богам. Вероятно, в предании о них смутноотразился облик ахейских пришельцев, отвергших старые культы, в то время какзолотой век мог быть воспоминанием о славных временах Крита. За серебряным следовало медное поколение могучих богатырей. Но "сила ихсобственных рук ужасную принесла им погибель". Четвертый период - время героев Троянского похода. "Грозная их погубилавойна и ужасная битва". И вот наконец наступил железный век - закатчеловечества. Обуянные жадностью и злобой люди ведут между собойнескончаемую борьбу. Поэт сетует на то, что ему суждено быть свидетелем этоймрачной эпохи. Если бы мог я не жить с поколением пятого века! Раньше его умереть я бы хотел или позже родиться. Землю теперь населяют железные люди. Не будет Им передышки ни ночью, ни днем от труда, и от горя, И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им (6). Но впереди Гесиод видит нечто еще худшее - полное одряхление людей; емукажется, что история - это наклонная плоскость, по которой они скользят вбездну. Миф о возрастах человечества, воскрешенный в наши дни Шпенглером иТойнби, был известен еще в Вавилоне, где впервые сложилось пессимистическоевоззрение на мир (7). Но Гесиод самостоятельно обработал эту тему для того,чтобы выразить свое печальное кредо. Беотийского певца часто сравнивали с пророком Амосом. Действительно,этот великий современник Гесиода тоже вышел из крестьянской среды и тожеобличал общественную неправду. Но взор пророка был устремлен вперед. Онвидел в истории не только периоды регресса, но и высшую целенаправленность.Греческий же поэт весь обращен в прошлое: для него самое прекрасное, чтобыло на земле, покоится в могилах. И это естественно, ибо где он мог черпатьвдохновение для иного взгляда на жизнь? На кого было уповать? На закон Дике?Но откуда исходил этот закон? Если с Олимпа, то почему же царь боговпроявлял столько зависти и мстительной злобы? Старые божества землепашцев, ккоторым тяготел Гесиод, были едва ли намного надежнее. Ведь музы жепризнались Гесиоду, что они говорят людям правду или ложь в зависимости отсвоей собственной прихоти. Иначе и быть не могло: они по природе своей стольже капризны и переменчивы, как облака над Геликоном. Трудно надеяться найтиу них настоящую правду. Так, блуждая где-то между магизмом прадедовских культов, властнымОлимпом и непреодолимой жаждой справедливости, Гесиод навсегда остался взамкнутом круге противоречий, жалуясь на судьбу, забросившую его во тьмужелезного века.