Глава 12.3. Alive

Сегодня исполнилось шесть недель с того дня, когда я разрушил свою жизнь. Фрэнк не делал попыток вернуть нашу дружбу, а Джаспер запретил мне даже смотреть на него. Если мне и выпадает несчастье бросить в него взгляд, находясь в кафетерии, сердце начинает болеть еще сильнее. Как будто что-то съедало меня изнутри… В желудке постоянно чувствовалась тяжесть, а грудная клетка ныла, словно я все время лежал на животе, не вставая. Хорошо хоть, слез больше не было с тех самых пор, как я выбежал из офиса…

В шестинедельную годовщину того злополучного дня я притащился к Маркман, готовый избегать всех ее вопросов, касающихся Джаспера. На улице было паршиво, как и у меня на душе, черные тучи хмурились и поливали землю дождем, да так сильно, что я боялся, как бы крыша опять не провалилась.

Я сел, выжидающе смотря на женщину. Эх, если бы она предложила просто поиграть в скрэбл… Хоть я и до сих пор ненавижу ее, все равно уже истосковался по человеческому обществу.

- Только одному студенту я поставила «отлично», - сообщила мне Маркман и протянула кипу бумаг, которая, как я догадался, была докладом.

Удивленно приподняв брови, я взял его и вперился взглядом в ровные линии букв на ослепительно белой бумаге. Зачем это мне?

Блустоунское Учреждение.
Доклад выполнил Брендон Ури.

Мне не особо приятно признавать свою наивность в начале стажировки, которую я прошел в Блустоунском Психиатрическом Учреждении, находящемся в Принстоне, штат Нью-Джерси. Еще будучи подростком, я мечтал стать врачом, точнее, психиатром, и посему был очень взволнован тем, что меня направляют на стажировку в ведущее учреждение для душевнобольных молодых людей нашей страны. Во время ориентировочного курса мне и другим студентам дали установки, которые меня очень и очень разочаровали. К каждому пациенту приставляли одного из стажеров, который должен был написать доклад, соответственно, о своем пациенте. Можно было сделать беспристрастную врачебную оценку, а можно – личную, все зависело от нашего выбора. Так вот, основной причиной моего разочарования было то, что я надеялся помогать в лечении и проводить консультации для больных, а не наблюдать за ними, как за животными в зоопарке.

Ко мне приписали пациента, девятнадцатилетнего парня по имени Джерард. Информации о нем предоставили мало, да и то включая ту, которую для меня собрали остальные стажеры, расспрашивавшие о Джерарде «своих» больных. Стараясь не тревожиться по этому поводу, я очень сильно ждал первого дня стажировки и хотел, как и другие студенты, за отведенное короткое время подружиться с пациентом, понять его и даже рассчитывать на помощь в написании заключительной работы.

Однако Джерард не обращал на меня внимания все две недели стажировки. Честно скажу, мы даже взглядами встречались ровно пять раз за это время. Но, несмотря на отсутствие связи между нами, я довольно быстро понял, что Джерард – необычайно интеллигентный молодой человек. Все, что он делает, даже то, как ходит, - как будто часть до мельчайших деталей продуманного плана. Когда я пришел к этому заключению, то решил использовать имеющуюся возможность и расспросить об этом парне персонал учреждения, который его «знает».

Я не нашел ни одного человека, считающего Джерарда тем, кто очень тщательно взвешивает свои действия. Все работники заявляли, что он наоборот известен в учреждении своей непредсказуемостью. Главный тому пример произошел менее года назад. До этого Джерард был «безмолвным», «совершенно замкнутым» и «незаинтересованным в собственном существовании». Однако он поразил и больных, и врачей на одном из сеансов групповой терапии, внезапно решив заговорить с другим пациентом (Фрэнк Айеро, 16 лет, #22013). Как мне рассказали, с тех пор эти двое молодых людей стали неразлучны.

Другие случаи непредсказуемого поведения Джерарда связаны с его болезнью: он страдает от параноидной шизофрении, и, хоть я и не мог удостовериться в этом лично, его мучают очень четкие галлюцинации, влекущие за собой манию преследования. Джерарду кажется, что за ним охотится какая-то группа (людей?), которую он определяет как «Они», что пытаются «пробраться к нему в голову и забрать оттуда тайны». Вдобавок, он уверен, что если «Им это удастся, то они убьют его», а миру «наступит конец».

Джерард отрицает свою душевную болезнь и заметно сердится, если поднимается сия тема. Его психиатр, доктор Джиллиан Маркман, обнаружила, что через подобное он уже проходил, а сейчас – очередной рецидив, и все это – результат «сильной травмы головы», с последствиями которой пациент вынужден бороться.

Много размышлений повлекла за собой прочно установившаяся дружба между Фрэнком Айеро и Джерардом. Последний, уже имеющий репутацию черствого эгоиста, неожиданно разорвал эти отношения в первый же день моей стажировки. Это наверняка произошло случайно, но работники назвали действия Джерарда «жестокостью», из-за которой эмоциональное состояние Фрэнка, уже начинавшего идти на поправку, резко ухудшилось. Я не видел их еще друзьями, но могу лишь представлять, какую радость им приносила эта дружба, судя по горю, вызванному ее окончанием…

Я не смог заставить себя перевернуть лист, невыносимой казалась мысль о продолжении чтения. Пока я прочитал лишь две страницы доклада и теперь старался отделить ложь от правды, потому что не знал, когда Брендон лгал, а когда просто полагался на факты, полученные в результате своих наблюдений. Ложь была, например, обращена в такие слова, что я в них просто путался. Я не душевнобольной. Я не «совершенно замкнутый» и не страдаю от параноидной шизофрении! Я даже не знаю, что это такое! Они – не галлюцинация, я ВИДЕЛ Их! Это не выдумка, неужели я мог додуматься до такой фигни?! Или я типа себя так развлекаю? Что за черт…

А, и еще! Что значит «сильная травма головы», которая у меня была? Если бы я разбил когда-то башку, я бы об этом помнил! Что я, ребенок?

- Что это? – рявкнул я, махая докладом перед носом Маркман.
- Это - правда, Джерард, - съежившись, отозвалась женщина.

Нет, ничего подобного!

- Как тебе она?
- Херово! Думаете, мне нравится то, что какие-то незнакомцы пишут обо мне всякое дерьмо и дают его читать другим? Кто-то еще видел этот доклад?

Я найду все копии и сожгу их. Клянусь, я это сделаю.

- Только я, - Маркман наклонилась и подняла ручку.

Слава яйцам, что хотя бы так! Она точно злая ведьма, моя ненависть к которой приобретает все больше оснований…

- Все это – неправда. Как вы могли поставить за это «отлично», зная, что он лжет? Вы не чувствуете себя неудобно из-за того, что он считает вас настолько глупой, будто вы не видите его выдумок?
- Ты будешь дочитывать?
- Нет.
- Ну, может быть, тогда тебе следует прочитать вот это? – грубо спросила Маркман и швырнула мне другой доклад, который я не поймал. Бросив в женщину уничтожающий взгляд, я взял бумаги с бежевого ковра…

Живой.
Доклад выполнил Спенсер Смит.

Ко мне прикрепили шестнадцатилетнего пациента, Фрэнка Айеро, который находится в Блустоунском Учреждении с июня прошлого года. После того, как он был изнасилован двумя мужчинами, его психическое здоровье оказалось подорвано, но никто ничего не предпринимал целых пять месяцев. По их прошествии Айеро направили в Ньюаркское Учреждение для душевнобольных, но там он провел менее месяца, а затем им заинтересовалась доктор Джиллиан Маркман, высококвалифицированный и знаменитый специалист. Фрэнка перевели в Блустоунское Учреждение, передовое в стране среди подобных ему учреждений для молодых людей.

Я на секунду остановился. Почему все так стремятся похвалить Маркман? Ну, в самом-то деле? Они хоть знают, о чем говорят? Знаменитый… Она где-то секретно держит пациентов, которые являются на самом деле известными личностями или их детьми? Я быстро пробежался глазами по докладу, пропуская абзацы, в которых описывалось то, что я уже знал.

Во время всей моей стажировки Айеро был очень вежлив и дружелюбен, с большой охотой участвовал во всем, что предлагалось. Но несмотря на то, что пришел он из любящей и финансово обеспеченной семьи, не дающей ему поводов для разочарований, за первую неделю я понял, что Фрэнк – необыкновенно печальный молодой человек. Только на следующую неделю я осмелился спросить о причине его грусти, и все, что он ответил, было именем – Джерард.

Это меня шокировало. Я полагал, что Фрэнк свяжет свое несчастье с насилием, с психологическим расстройством, но ошибся. Джерард – другой пациент учреждения, высокомерный и совершенно не уважающий окружающих. Он выбросил Фрэнка, единственного друга, из своей жизни, когда тот попытался намекнуть ему на его поведение. Пока я думал, что сказать на это, Айеро опять меня удивил, сказав: «Но только он способен сделать меня счастливым». Когда я спросил, почему, парень только улыбнулся и покачал головой: «Ты не поймешь. И его никто не понимает, но зато он понимает меня. Он помогает мне забыть… Помогает чувствовать себя нужным. Чувствовать себя живым…»

- Я больше не хочу это читать, - пробормотал я и протянул доклад Маркман, но она не взяла.
- А я хочу, чтобы прочитал. Чтобы осознал: ты – не единственный человек в учреждении, Джерард. Может, для разнообразия прекратишь все это и подумаешь хоть о ком-то еще?

Я терпеть не мог, когда она так обо мне думала. Конечно, я знал, что не единственный в учреждении… но Фрэнк… только о нем я мог думать. То, что случилось – вина Джаспера, он заставил меня так поступать!

Я повернулся в кресле, выискивая глазами военного, но того в комнате не оказалось. Я его не видел, но это вовсе не значило, что он отсутствовал вообще, поэтому я встал и направился проверять за занавесками и под кушеткой. Я бы не удивился, прячься он там… Джаспер мог ждать, пока я выдам его, а потом неожиданно, как прыщ, выскочить и наказать меня за это.

Маркман следила за мной, пока я ползал по комнате. Там не было особо много труднодоступных мест, где мог заныкаться пожилой ветеран войны, но и имеющихся хватило, чтобы занять меня на ближайшие пять минут. Доктор молчала, будто дожидаясь, пока я просвещу ее о том, что делаю.

- Меня ищешь? – Джаспер нарисовался около своего излюбленного места рядом со шкафом.

Сердце куда-то провалилось, и я испуганно воззрился на мужчину. Значит, он все время был здесь… почему он не оставит меня в покое, как раньше делал? Страх обуревал меня, я по-прежнему стоял на коленях, изнуренный от всего происходящего. Как мне это надоело… Не могу…

- Как его зовут, Джерард? – участливо спросила доктор.

Зачем она меня об этом спрашивает?! Она знает имя, Фрэнк осведомлен о Джаспере, а они с Маркман как раз обо мне говорили. Фрэнк считает меня больным… но это не так. Я не сумасшедший.

- Я не смогу помочь тебе, если ты ничего не расскажешь.

Я даже не хотел поднимать взгляд от ковра. И здесь находиться тоже не хотел. Не надо мне больше страха…

Маркман села на корточки рядом со мной.

- Разреши мне помочь тебе, - прошептала она.
- Вы уже все знаете.
- Знаю?
- Фрэнк рассказал вам обо мне, а вы убедили его, что я сумасшедший. Я нормальный!
- Что?!

Я покосился на нее. Доктор выглядела смущенной, причем неподдельно. Но ведь Фрэнк ей все доложил, разве не так?

- Фрэнк никогда не говорил о тебе ничего подобного.

Не говорил? Я вскочил на ноги.

- Я не собираюсь об этом беседовать, - заявил я и вылетел из офиса, оставив Маркман и Джаспера там. Бесцельно бредя по коридору, я прокручивал в голове сказанные Фрэнком слова…

Джерард, там никого нет.
Джерард, они не реальны.
Нет. Здесь никого нет… Тебе не с кем разговаривать…

А что если Фрэнк не врал? Что, если я сумасшедший? Если я придумал Джаспера? Вряд ли Фрэнк стал бы шутить с такими вещами, правда ведь? Да и Джаспера вроде никто не видел… хоть он и не такой уж незаметный. Так поэтому я здесь, в этом треклятом месте? Я сумасшедший, а Фрэнк прав? Он единственный человек, которому я доверяю, и наоборот. Он позволил мне касаться его, попросил поцеловать… Какие у него могут быть причины для лжи? О, Господи… О, Господи, Господи…

Какой же я придурок…

Так вот почему я убил своего брата! Конечно, сумасшествие – единственное, что меня толкнуло на такое… Значит, все мои мысли – не верны, и это – несчастный случай. Может, ошибка Джаспера. Может, в конце концов, моя. Но, если это даже и так, то выходит, что Фрэнк кругом прав. Он всегда говорил, что я не виноват. И такое возможно… просто несчастный случай… Почему же я не помню?!

Я настолько об этом задумался, что чуть не прошел сквозь Джаспера.

- Оставь меня в покое – взорвался я, пытаясь миновать его.
- Не разговаривай со мной так!
- Я буду разговаривать с тобой так, как хочу! Ты не реален.

Я думал, что теперь хоть что-то изменится, но Джаспер лишь ухмыльнулся.

- Правда, что ли?
- Ты не реален. Фрэнк сказал, что не видит тебя, а я верю Фрэнку, - мой голос дрожал, я не мог убедить себя в собственных словах, что уж говорить о Джаспере…
- Фрэнк? – военный разразился хохотом, - Ты все еще вешаешься по нему?
- Я ему доверяю…
- Нет! – мужчина схватил меня за руку и притянул к себе, - ты доверяешь МНЕ, и только я всегда спасал твою задницу! Только я останавливал Их на подступе к тебе!
- Фрэнку нечего было выигрывать от нашей размолвки, уж лучше бы я тебя не слушал! – я вырвался.
- Джерард, он тебе врет. С самого начала. Он в сговоре с Ними, так же, как и она.
- Он не врет, а тебя не существует. Я тебя придумал!
- Конечно же, я есть, - военный больно сжал мою руку, - Если бы меня не было… – боль стала сильнее, - Чувствуешь? Да. А чувствовал бы, будь я не реален?

Это уже сбивало с толку. Аргумент я потерял, ответа на вопрос не было. Если Джаспер существовал, почему бы мне не чувствовать? Значит, я все-таки не псих? Это немного вселяло надежду…

- Джерард? – Маркман появилась опять.

Боже мой, ну почему эта баба меня не оставит?!

- Зачем вы постоянно меня преследуете? Разве вы не понимаете, что мне не нравитесь? – раздраженно проворчал я.
- Нет, Джерард, почему ТЫ ничего не понимаешь? Я никуда не уйду и не отстану от тебя, хочешь ты того или нет. Думаю, тебе давно пора было к этому привыкнуть! Я не такая, как все, Джерард, и не брошу тебя, понял?

Оххх… Но все-таки, может, ей уже давно это надоело?

- Вам уже начхать на все?
- Да, - женщина вздохнула.
- Мне тоже, - встрял Джаспер.

Я отвернулся от обоих и попытался сглотнуть, но горло превратилось в наждачную бумагу, а в голове ясно обозначились еще два пункта к моему списку ужасных вещей.

22. Я сумасшедший.
23. Я одинок.