Сегодня исполнилось шесть недель с того дня, когда я разрушил свою жизнь. Фрэнк не делал попыток вернуть нашу дружбу, а Джаспер запретил мне даже смотреть на него. Если мне и выпадает несчастье бросить в него взгляд, находясь в кафетерии, сердце начинает болеть еще сильнее. Как будто что-то съедало меня изнутри… В желудке постоянно чувствовалась тяжесть, а грудная клетка ныла, словно я все время лежал на животе, не вставая. Хорошо хоть, слез больше не было с тех самых пор, как я выбежал из офиса…
В шестинедельную годовщину того злополучного дня я притащился к Маркман, готовый избегать всех ее вопросов, касающихся Джаспера. На улице было паршиво, как и у меня на душе, черные тучи хмурились и поливали землю дождем, да так сильно, что я боялся, как бы крыша опять не провалилась.
Я сел, выжидающе смотря на женщину. Эх, если бы она предложила просто поиграть в скрэбл… Хоть я и до сих пор ненавижу ее, все равно уже истосковался по человеческому обществу.
- Только одному студенту я поставила «отлично», - сообщила мне Маркман и протянула кипу бумаг, которая, как я догадался, была докладом.
|
|
Удивленно приподняв брови, я взял его и вперился взглядом в ровные линии букв на ослепительно белой бумаге. Зачем это мне?
Блустоунское Учреждение.
Доклад выполнил Брендон Ури.
Мне не особо приятно признавать свою наивность в начале стажировки, которую я прошел в Блустоунском Психиатрическом Учреждении, находящемся в Принстоне, штат Нью-Джерси. Еще будучи подростком, я мечтал стать врачом, точнее, психиатром, и посему был очень взволнован тем, что меня направляют на стажировку в ведущее учреждение для душевнобольных молодых людей нашей страны. Во время ориентировочного курса мне и другим студентам дали установки, которые меня очень и очень разочаровали. К каждому пациенту приставляли одного из стажеров, который должен был написать доклад, соответственно, о своем пациенте. Можно было сделать беспристрастную врачебную оценку, а можно – личную, все зависело от нашего выбора. Так вот, основной причиной моего разочарования было то, что я надеялся помогать в лечении и проводить консультации для больных, а не наблюдать за ними, как за животными в зоопарке.
Ко мне приписали пациента, девятнадцатилетнего парня по имени Джерард. Информации о нем предоставили мало, да и то включая ту, которую для меня собрали остальные стажеры, расспрашивавшие о Джерарде «своих» больных. Стараясь не тревожиться по этому поводу, я очень сильно ждал первого дня стажировки и хотел, как и другие студенты, за отведенное короткое время подружиться с пациентом, понять его и даже рассчитывать на помощь в написании заключительной работы.
|
|
Однако Джерард не обращал на меня внимания все две недели стажировки. Честно скажу, мы даже взглядами встречались ровно пять раз за это время. Но, несмотря на отсутствие связи между нами, я довольно быстро понял, что Джерард – необычайно интеллигентный молодой человек. Все, что он делает, даже то, как ходит, - как будто часть до мельчайших деталей продуманного плана. Когда я пришел к этому заключению, то решил использовать имеющуюся возможность и расспросить об этом парне персонал учреждения, который его «знает».
Я не нашел ни одного человека, считающего Джерарда тем, кто очень тщательно взвешивает свои действия. Все работники заявляли, что он наоборот известен в учреждении своей непредсказуемостью. Главный тому пример произошел менее года назад. До этого Джерард был «безмолвным», «совершенно замкнутым» и «незаинтересованным в собственном существовании». Однако он поразил и больных, и врачей на одном из сеансов групповой терапии, внезапно решив заговорить с другим пациентом (Фрэнк Айеро, 16 лет, #22013). Как мне рассказали, с тех пор эти двое молодых людей стали неразлучны.
Другие случаи непредсказуемого поведения Джерарда связаны с его болезнью: он страдает от параноидной шизофрении, и, хоть я и не мог удостовериться в этом лично, его мучают очень четкие галлюцинации, влекущие за собой манию преследования. Джерарду кажется, что за ним охотится какая-то группа (людей?), которую он определяет как «Они», что пытаются «пробраться к нему в голову и забрать оттуда тайны». Вдобавок, он уверен, что если «Им это удастся, то они убьют его», а миру «наступит конец».
Джерард отрицает свою душевную болезнь и заметно сердится, если поднимается сия тема. Его психиатр, доктор Джиллиан Маркман, обнаружила, что через подобное он уже проходил, а сейчас – очередной рецидив, и все это – результат «сильной травмы головы», с последствиями которой пациент вынужден бороться.
Много размышлений повлекла за собой прочно установившаяся дружба между Фрэнком Айеро и Джерардом. Последний, уже имеющий репутацию черствого эгоиста, неожиданно разорвал эти отношения в первый же день моей стажировки. Это наверняка произошло случайно, но работники назвали действия Джерарда «жестокостью», из-за которой эмоциональное состояние Фрэнка, уже начинавшего идти на поправку, резко ухудшилось. Я не видел их еще друзьями, но могу лишь представлять, какую радость им приносила эта дружба, судя по горю, вызванному ее окончанием…
Я не смог заставить себя перевернуть лист, невыносимой казалась мысль о продолжении чтения. Пока я прочитал лишь две страницы доклада и теперь старался отделить ложь от правды, потому что не знал, когда Брендон лгал, а когда просто полагался на факты, полученные в результате своих наблюдений. Ложь была, например, обращена в такие слова, что я в них просто путался. Я не душевнобольной. Я не «совершенно замкнутый» и не страдаю от параноидной шизофрении! Я даже не знаю, что это такое! Они – не галлюцинация, я ВИДЕЛ Их! Это не выдумка, неужели я мог додуматься до такой фигни?! Или я типа себя так развлекаю? Что за черт…
А, и еще! Что значит «сильная травма головы», которая у меня была? Если бы я разбил когда-то башку, я бы об этом помнил! Что я, ребенок?
- Что это? – рявкнул я, махая докладом перед носом Маркман.
- Это - правда, Джерард, - съежившись, отозвалась женщина.
Нет, ничего подобного!
- Как тебе она?
- Херово! Думаете, мне нравится то, что какие-то незнакомцы пишут обо мне всякое дерьмо и дают его читать другим? Кто-то еще видел этот доклад?
Я найду все копии и сожгу их. Клянусь, я это сделаю.
- Только я, - Маркман наклонилась и подняла ручку.
Слава яйцам, что хотя бы так! Она точно злая ведьма, моя ненависть к которой приобретает все больше оснований…
|
|
- Все это – неправда. Как вы могли поставить за это «отлично», зная, что он лжет? Вы не чувствуете себя неудобно из-за того, что он считает вас настолько глупой, будто вы не видите его выдумок?
- Ты будешь дочитывать?
- Нет.
- Ну, может быть, тогда тебе следует прочитать вот это? – грубо спросила Маркман и швырнула мне другой доклад, который я не поймал. Бросив в женщину уничтожающий взгляд, я взял бумаги с бежевого ковра…
Живой.
Доклад выполнил Спенсер Смит.
Ко мне прикрепили шестнадцатилетнего пациента, Фрэнка Айеро, который находится в Блустоунском Учреждении с июня прошлого года. После того, как он был изнасилован двумя мужчинами, его психическое здоровье оказалось подорвано, но никто ничего не предпринимал целых пять месяцев. По их прошествии Айеро направили в Ньюаркское Учреждение для душевнобольных, но там он провел менее месяца, а затем им заинтересовалась доктор Джиллиан Маркман, высококвалифицированный и знаменитый специалист. Фрэнка перевели в Блустоунское Учреждение, передовое в стране среди подобных ему учреждений для молодых людей.
Я на секунду остановился. Почему все так стремятся похвалить Маркман? Ну, в самом-то деле? Они хоть знают, о чем говорят? Знаменитый… Она где-то секретно держит пациентов, которые являются на самом деле известными личностями или их детьми? Я быстро пробежался глазами по докладу, пропуская абзацы, в которых описывалось то, что я уже знал.
Во время всей моей стажировки Айеро был очень вежлив и дружелюбен, с большой охотой участвовал во всем, что предлагалось. Но несмотря на то, что пришел он из любящей и финансово обеспеченной семьи, не дающей ему поводов для разочарований, за первую неделю я понял, что Фрэнк – необыкновенно печальный молодой человек. Только на следующую неделю я осмелился спросить о причине его грусти, и все, что он ответил, было именем – Джерард.
Это меня шокировало. Я полагал, что Фрэнк свяжет свое несчастье с насилием, с психологическим расстройством, но ошибся. Джерард – другой пациент учреждения, высокомерный и совершенно не уважающий окружающих. Он выбросил Фрэнка, единственного друга, из своей жизни, когда тот попытался намекнуть ему на его поведение. Пока я думал, что сказать на это, Айеро опять меня удивил, сказав: «Но только он способен сделать меня счастливым». Когда я спросил, почему, парень только улыбнулся и покачал головой: «Ты не поймешь. И его никто не понимает, но зато он понимает меня. Он помогает мне забыть… Помогает чувствовать себя нужным. Чувствовать себя живым…»
|
|
- Я больше не хочу это читать, - пробормотал я и протянул доклад Маркман, но она не взяла.
- А я хочу, чтобы прочитал. Чтобы осознал: ты – не единственный человек в учреждении, Джерард. Может, для разнообразия прекратишь все это и подумаешь хоть о ком-то еще?
Я терпеть не мог, когда она так обо мне думала. Конечно, я знал, что не единственный в учреждении… но Фрэнк… только о нем я мог думать. То, что случилось – вина Джаспера, он заставил меня так поступать!
Я повернулся в кресле, выискивая глазами военного, но того в комнате не оказалось. Я его не видел, но это вовсе не значило, что он отсутствовал вообще, поэтому я встал и направился проверять за занавесками и под кушеткой. Я бы не удивился, прячься он там… Джаспер мог ждать, пока я выдам его, а потом неожиданно, как прыщ, выскочить и наказать меня за это.
Маркман следила за мной, пока я ползал по комнате. Там не было особо много труднодоступных мест, где мог заныкаться пожилой ветеран войны, но и имеющихся хватило, чтобы занять меня на ближайшие пять минут. Доктор молчала, будто дожидаясь, пока я просвещу ее о том, что делаю.
- Меня ищешь? – Джаспер нарисовался около своего излюбленного места рядом со шкафом.
Сердце куда-то провалилось, и я испуганно воззрился на мужчину. Значит, он все время был здесь… почему он не оставит меня в покое, как раньше делал? Страх обуревал меня, я по-прежнему стоял на коленях, изнуренный от всего происходящего. Как мне это надоело… Не могу…
- Как его зовут, Джерард? – участливо спросила доктор.
Зачем она меня об этом спрашивает?! Она знает имя, Фрэнк осведомлен о Джаспере, а они с Маркман как раз обо мне говорили. Фрэнк считает меня больным… но это не так. Я не сумасшедший.
- Я не смогу помочь тебе, если ты ничего не расскажешь.
Я даже не хотел поднимать взгляд от ковра. И здесь находиться тоже не хотел. Не надо мне больше страха…
Маркман села на корточки рядом со мной.
- Разреши мне помочь тебе, - прошептала она.
- Вы уже все знаете.
- Знаю?
- Фрэнк рассказал вам обо мне, а вы убедили его, что я сумасшедший. Я нормальный!
- Что?!
Я покосился на нее. Доктор выглядела смущенной, причем неподдельно. Но ведь Фрэнк ей все доложил, разве не так?
- Фрэнк никогда не говорил о тебе ничего подобного.
Не говорил? Я вскочил на ноги.
- Я не собираюсь об этом беседовать, - заявил я и вылетел из офиса, оставив Маркман и Джаспера там. Бесцельно бредя по коридору, я прокручивал в голове сказанные Фрэнком слова…
Джерард, там никого нет.
Джерард, они не реальны.
Нет. Здесь никого нет… Тебе не с кем разговаривать…
А что если Фрэнк не врал? Что, если я сумасшедший? Если я придумал Джаспера? Вряд ли Фрэнк стал бы шутить с такими вещами, правда ведь? Да и Джаспера вроде никто не видел… хоть он и не такой уж незаметный. Так поэтому я здесь, в этом треклятом месте? Я сумасшедший, а Фрэнк прав? Он единственный человек, которому я доверяю, и наоборот. Он позволил мне касаться его, попросил поцеловать… Какие у него могут быть причины для лжи? О, Господи… О, Господи, Господи…
Какой же я придурок…
Так вот почему я убил своего брата! Конечно, сумасшествие – единственное, что меня толкнуло на такое… Значит, все мои мысли – не верны, и это – несчастный случай. Может, ошибка Джаспера. Может, в конце концов, моя. Но, если это даже и так, то выходит, что Фрэнк кругом прав. Он всегда говорил, что я не виноват. И такое возможно… просто несчастный случай… Почему же я не помню?!
Я настолько об этом задумался, что чуть не прошел сквозь Джаспера.
- Оставь меня в покое – взорвался я, пытаясь миновать его.
- Не разговаривай со мной так!
- Я буду разговаривать с тобой так, как хочу! Ты не реален.
Я думал, что теперь хоть что-то изменится, но Джаспер лишь ухмыльнулся.
- Правда, что ли?
- Ты не реален. Фрэнк сказал, что не видит тебя, а я верю Фрэнку, - мой голос дрожал, я не мог убедить себя в собственных словах, что уж говорить о Джаспере…
- Фрэнк? – военный разразился хохотом, - Ты все еще вешаешься по нему?
- Я ему доверяю…
- Нет! – мужчина схватил меня за руку и притянул к себе, - ты доверяешь МНЕ, и только я всегда спасал твою задницу! Только я останавливал Их на подступе к тебе!
- Фрэнку нечего было выигрывать от нашей размолвки, уж лучше бы я тебя не слушал! – я вырвался.
- Джерард, он тебе врет. С самого начала. Он в сговоре с Ними, так же, как и она.
- Он не врет, а тебя не существует. Я тебя придумал!
- Конечно же, я есть, - военный больно сжал мою руку, - Если бы меня не было… – боль стала сильнее, - Чувствуешь? Да. А чувствовал бы, будь я не реален?
Это уже сбивало с толку. Аргумент я потерял, ответа на вопрос не было. Если Джаспер существовал, почему бы мне не чувствовать? Значит, я все-таки не псих? Это немного вселяло надежду…
- Джерард? – Маркман появилась опять.
Боже мой, ну почему эта баба меня не оставит?!
- Зачем вы постоянно меня преследуете? Разве вы не понимаете, что мне не нравитесь? – раздраженно проворчал я.
- Нет, Джерард, почему ТЫ ничего не понимаешь? Я никуда не уйду и не отстану от тебя, хочешь ты того или нет. Думаю, тебе давно пора было к этому привыкнуть! Я не такая, как все, Джерард, и не брошу тебя, понял?
Оххх… Но все-таки, может, ей уже давно это надоело?
- Вам уже начхать на все?
- Да, - женщина вздохнула.
- Мне тоже, - встрял Джаспер.
Я отвернулся от обоих и попытался сглотнуть, но горло превратилось в наждачную бумагу, а в голове ясно обозначились еще два пункта к моему списку ужасных вещей.
22. Я сумасшедший.
23. Я одинок.