Несколько тезисов от редакции

Приведенный в этом номере материал показывает, какую громадную работу развер­нул Петербургский комитет нашей партии. Для России и для всего Интернационала это – поистине образец социал-демократической работы во время реакционной войны, при самых трудных условиях. Рабочие Питера и России всеми силами поддержат эту работу и поведут ее дальше, энергичнее, сильнее, шире по тому же пути[zzzz].

Мы сформулируем несколько тезисов по злободневным вопросам социал-демократической работы:

1) Лозунг «учредительного собрания», как самостоятельный лозунг, неверен, ибо весь вопрос теперь в том, кто созовет его.

Либералы принимали этот лозунг в 1905 году, ибо его можно толко­вать в смысле созванного царем и соглашающегося с ним собрания.

Правильнее всего лозунги «трех китов» (демократическая республика, конфискация помещичьей земли и 8-часовой рабочий день) с добавлением призыва к международной солидар­ности рабочих в борьбе за социализм, за революционное свержение воюющих правительств и против войны.

2) Мы против участия в военно-промышленных комитетах, помогающих вести империалистскую, реакционную войну.

3) Самыми очеред­ными и насущными задачами мы считаем упрочение и расширение социал-демократической работы в пролетариате, а затем распространение ее на сельский пролетариат, на деревенскую бедноту и на войско.

Важнейшей задачей революционной социал-демократии является – развивать начавшееся стачечное движение, проводя его под лозунгом «трех китов». В агитации необходимо отводить должное место требова­нию немедленного прекращения войны. Среди других требований рабочие не должны забывать о требовании – вернуть немедленно рабочих депутатов, членов РСДР Фрак­ции.

4) Советы рабочих депутатов и т.п. учреждения должны рассматриваться, как органы восстания, как органы революционной власти.

Лишь в связи с развитием массо­вой политической стачки и в связи с восстанием, по мере его подготовки, развития, ус­пеха, могут принести прочную пользу эти учреждения.

5) Социальным содержанием ближайшей революции в России может быть только революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства.

Революция не может победить в России, не свергнув монархию и крепостников-помещиков. А свергнуть их нельзя без поддержки пролетариата крестьянством. Расслоение деревни на «хуторян-помещиков» и на сельских пролетариев усиливается.

За необ­ходимость отдельной организации сельских пролетариев мы стояли и стоим безуслов­но, во всех и всяких случаях.

6) Задача пролетариата России – довести до конца буржуазно-демократическую революцию в России, дабы разжечь социалистическую революцию в Европе.

Эта вторая задача теперь чрезвычайно приблизилась к первой, но она остается все же особой и второй задачей, ибо речь идет о разных классах, сотруд­ничающих с пролетариатом России: для первой задачи сотрудник – мелкобуржуазное крестьянство России, для второй – пролетариат других стран.

7) Участие социал-демократов во Временном революционном правительстве вместе с демократической мелкой буржуа­зией мы считаем, по-прежнему, допустимым, но только не с революционерами-шовинистами.

8) Революционерами-шовинистами мы считаем тех, кто хочет победы над царизмом для победы над Германией, для грабежа других стран, для упроче­ния господства великороссов над другими народами России и т.д.

Основа революци­онного шовинизма – классовое положение мелкой буржуазии. Она всегда колеблется между буржуазией и пролетариатом. Теперь она колеблется между шовинизмом (кото­рый мешает ей быть последовательно революционной даже в смысле демократической революции) и пролетарским интернационализмом. Политические выразители этой мел­кой буржуазии в России в данный момент – трудовики, социал-революционеры, «На­ша Заря», фракция Чхеидзе, OK, г.Плеханов и тому подобные.

9) Если бы в России победили революционеры-шовинисты, мы были бы против обороны их «отечества» в данной войне.

Наш лозунг – против шовинистов, хотя бы революционеров и респуб­ликанцев, и за союз международного пролетариата для социалистической революции.

10) На вопрос, возможна ли руководящая роль пролетариата в буржуаз­ной русской революции, мы отвечаем: да, возможна, если мелкая буржуазия в решаю­щие моменты качнется влево, а ее толкает влево не только наша пропаганда, но и ряд объективных факторов, экономических, финансовых (тяжести войны), военных, политических и пр.

11) На вопрос, что бы сделала партия пролетариата, если бы револю­ция поставила ее у власти в теперешней войне, мы отвечаем: мы предложили бы мир всем воюющим на условии освобождения колоний и всех зависимых, угнетенных и неполноправных народов.

Ни Германия, ни Англия с Францией не приняли бы, при тепе­решних правительствах их, этого условия. Тогда мы должны были бы подготовить и повести революционную войну, т.е. не только полностью провели бы самыми реши­тельными мерами всю нашу программу-минимум, но и систематически стали бы поднимать на восстание все ныне угнетенные великороссами народы, все колонии и зависимые страны Азии (Ин­дию, Китай, Персию и пр.), а также, и в первую голову – поднимали бы на восста­ние социалистический пролетариат Европы против его правительств и вопреки его со­циал-шовинистам.

Не подлежит никакому сомнению, что победа пролетариата в России дала бы необыкновенно благоприятные условия для развития революции и в Азии и в Европе. Это доказал даже 1905 год. А международная солидарность революционного пролетариата есть факт, вопреки грязной пене оппортунизма и социал-шовинизма.

[a] До сих пор от большая часть переселенцев шли из малороссийских и среднечерноземных губерний. Это – тот центр России, где всего сильнее остатки крепостничества, где всего ниже заработная плата, где крестьянским массам живется осо­бенно тяжело. Разоренные, обнищавшие, голодные массы этого центра – «сердца» России, метну­лись на переселение (1907-1909 гг.) и дали, наконец, 60% обратных переселенцев, т.е. разорились и озлобились еще больше.

Теперь началась волна переселений из иного района, именно из Поволжья, которое до сих пор давало совсем мало переселенцев.

В чем дело?

В «неурожае», в голоде 1911 года!!... Голодовка охватила и этот район России. Но­вая волна бегства голодных в Сибирь. Мы уже знаем, что Сибирь еще более разорит и озлобит вслед за крестьянами центра России и крестьян Поволжья.

«Новая» аграрная политика, разоряя одну полосу России за другой, крестьян одного района за крестьянами другого, выясняет постепенно перед всеми крестьянами, что не в этом лежит действительное спасение.

[b] Вот картинка лесного хозяйства: переселенцам, которым «привалило неожиданное счастье», разрешили продать лес; 300 десятин вековечного строевого леса они продали по 17 руб. десятина. Десятина вековечного строевого леса, даже и по сибирским ценам, стоит, на худой конец, рублей 200. Еще картинка: переселенцы продают подрядчику Жоголеву 25 000 шпал по 4 коп. за штуку. Он платит за рубку по 5 коп., за вывоз по 25 коп., за доставку пароходом по 10 коп. и получает с казны по 80 коп. за шпалу... Вот вам октябристский капитализм эпохи первоначального накопления, упорно уживаю­щийся с Пуришкевичами и пуришкевичевщиной российской жизни!

[c] Один чиновник пишет: «Большинство участков разбросано в урманных местах, без воды, без посевов, без вы­гона». Другой добавляет: «Ссудное дело совершенно утратило свой характер домообзаводственного значения; размер ссуд сам по себе слишком мал для оказания существен­ной домообзаводственной помощи. Установившийся порядок выдачи ссуд обратил это дело в чистейшую филантропию, обзавестись и прокормиться года два на 150 р. ссуд­ных денег невозможно».

А вот, для примера, описание санитарного положения новоселов в тех же официаль­ных донесениях.

«После тифа, – пишет один чиновник, – не меньшие размеры приняла здесь цинга; почти во всех поселках, во всех избах есть больные этой болезнью или кандидаты к ней. Часто в одной избе лежат больные той и другой болезнью. На участке Окур-Шаском мне пришлось видеть такую картину: хозяин дома лежит в тифе в периоде шелушения, его беременная жена крайне слаба от недостатка питания; сын, мальчик лет 12-ти, с опухшими железами и цингой; сестра жены в цинге, ходить не может, у нее грудной ребенок; ее десятилетний мальчик в цинге, кровоизлияние из носа и слабость в ногах, и только ее муж здоров из всей семьи.

За цингой и тифом следует куриная слепота. Можно встретить поселки, в которых буквально все переселенцы, без исключения, слепы. Группы участков по р. Емне образованы из сплошного урмана, где нет ни пашни, ни сенокосов, и за два-три года новоселы едва могли разработать свои усадьбы и построить жалкие избенки. О своем хлебе не могло быть и речи; питались исключительно ссудой, и когда по­следняя была использована, ощутился страшный недостаток в хлебе; многие буквально голодали. К недостатку хлеба надо прибавить недостаток питьевой воды».

По данным переселенче­ского управления, из числа устроившихся за 1903-1905 годы переселенцев, 10% не имели ни одной рабочей скотины, 12% имели только по одной голове рабочего скота, 15% не имели коровы и 25% не имели плуга.

[d] Весною 1910 года автор посетил в Европейской России предводителя дворянства, человека очень консервативных убеждений, пользующегося уважением и доверием ав­тора.

«Мужик зверем смотрит. Молодежь чуть не сплошь хулиганная, а тут еще эти возвращаются от вас из Сибири, кому терять нечего. Не даром нас из деревень-то в город повымело».

Особенно же я понял милейшего Петра Федоровича, – продолжает добрейший г. Комаров, – когда ко мне, в числе других, приходивших справляться «насчет сибирской землицы», явился один из забытых мною друзей детства, с которым когда-то играли вместе и в козны, и в чушки, а впоследствии дрались совместно и на кулачках. Увы, теперь это уже был не мой былой соратник по кулачным боям, а солидный мужик с бородой-лопатой с серебристыми в ней нитями и лысиной в полголовы. Разговорились, вспомнили былое, и я коснулся 1905 года. Нужно заметить, что наш уезд был из числа тех, которые в эту эпоху особенно озарились багровым заревом помещичьих усадеб и разгромом дворянских угодий, и с моей стороны был совершенно естественным упрек моему приятелю, сделанный, сколько помнится, примерно в такой форме:

– Черт вас знает, что вы тут наделали в 1905 году! Не в пример же лучше можно было устроиться...

Говоря это, я отнюдь не имел, конечно, в виду теории земельного вопроса гг. эсдеков и эсеров, которая для всякого, мало-мальски знакомого с политической экономией, звучит чем-то совершенно непри­емлемым, и в ответ получил:

Это – верное твое слово... Это ты правильно... Не так бы нам нужно.

Ну, вот то-то и есть, – успокоительно сказал я, радуясь, что мы поняли друг друга.

Верно, верно... Здорового маху дали... Никого бы нам выпускать не следовало...

То есть как?

Да так, чтобы, стало быть, на чистоту... Всех под одно...

И при этом ласковое, улыбающееся лицо, и симпатичные морщинки-лапки около светлых, добродушных, детски-наивных улыбающихся глаз...

Но я откровенно сознаюсь, что у меня прошел холодок по спине и зашевелились, должно быть, на голове волосы: если таковы эти добродушные, то чего же ждать от тех возвратившихся, запродавших свои наделы и навсегда обездоленных?!

Ах, эта «ставка на сильных», подаренная России покойным премьером и гг. октябристами: много она, со временем, в связи с переселенческой неурядицей, может принести ужасов действительности».

[e] В Енисейском уезде существует знаменитый Обь-Енисейский канал, благополучно поглотивший за целый ряд лет немало казенных миллионов, но от этого в благоприличный вид для перевозки грузов все же не пришедший, ибо прорыт он был как раз на том месте, где этого делать не следовало...

[f] Возьмем в свидетели черносотенно-кадетский журнал. Автор статьи тоже контрреволюционер, – значит симпатизирующий помещикам. И все же вывод, к которому должен был прийти автор, таков:

«... Что касается ближайших результатов новой аграрной реформы, то... едва ли их можно признать в какой-либо мере отрадными... Значительное количество надельных земель перешло за бесценок от крестьянских полупролетариев к зажиточным крестьянам и скупщикам-спекулянтам... Возросли арендные цены... Новый закон... способствовал обострению противоречий между условиями хозяйственной жизни и ее внутренним содержанием...

Может быть, мысль крестьянская работает теперь энергичнее, чем работала в самый разгар минувшей революции».

[g] всего в России 12-13 миллионов дворов.

[h] Свыше десяти тысяч дворов (10 380) из числа продавших землю укрепленцев не зани­мались вовсе сельским хозяйством. Их держала искусственно при земле старая, полу­средневековая община. Требование социал-демократов – предоставление свободного выхода из общины – было единственно правильным: оно одно могло, без вмешатель­ства полиции, земских начальников и прочих милых «властей», обеспечить крестьянам то, чего настоятельно требует капиталистическая общественная жизнь. Нельзя удер­жать на земле и нелепо держать того, кому не под силу хозяйство.

В январской книжке «Русской Мысли» – органа самых правых кадетов, помеси ли­бералов с черносотенцами – некий князь В. Оболенский, разделяющий обычный черносотенно-либеральный взгляд на мобилизацию, вынужден был привести факты, доказывающие ее глупость и вред. Запрещают покупать наделы некрестьянам. Покупатель записывается в крестьяне! Запрещают покупать од­ному более шести душевых наделов. Покупатель заключает фиктивные, обманные сделки на имя родственников и т.п.! Запрещают закладывать надельные земли. Этим как раз облегчены проделки спекулянтов, затруднено приобретение земли средними крестьянами!

Столыпинское земельное законодательство не только не избавляет крестьян от разорения и землю их от мобилизации, а в 100 раз обостряет это разорение, отягчает (во много раз выше «общей» капиталистической меры) положение крестьян, заставляет их при продаже земли идти на худшие условия.

Чем беднее страна, чем более давит и душит ее гнет крепостнического крупного землевладения, тем настоятельнее необходимость (с точки зрения развития капитализ­ма и роста производительных сил) отменить частную собственность на землю.

[i] Марксисты в своей программе говорят прямо, что они «всегда и неизменно будут противодействовать всяким попыткам задержать ход экономического развития».

Экономическое развитие России, как и всего мира, идет от крепостничества к капитализму и через крупный, машинный капитализм к социализму.

«Мечтания» об «ином» пути к социализму кроме как через дальнейшее развитие капитализма, через крупное машинное капиталистическое производство, свойственны в России или либеральным баричам или отсталым мелким хозяйчикам (мелким буржуа). В этих мечтаниях, которыми до сих пор засоряют свои головы левонародники, отража­ется только отсталость (реакционность) и беспомощность мелкой буржуазии.

Сознательные рабочие во всем мире, и в России в том числе, все больше убеждаются в правильности марксизма, ибо сама жизнь показывает им, что только крупное машин­ное производство будит рабочих, просвещает и сплачивает их, создает объективные условия для массового движения.

[j] Например, в Европейской России у 30 000 крупнейших помещиков 70 000 000 деся­тин земли и столько же земли у 10 000 000 беднейших крестьян. Будут ли эти крестьяне сидеть на хуторах или в общинах, от этого их нищенское житье не изменится ни на волос. Если у меня семь десятин плохой земли на семью, а у помещика рядом 2000 десятин прекрасных земель, то будет ли хутор, будет ли община, – все равно выйдет почти как при крепо­стном праве. Голодному человеку глаза отводят разговорами: хутор или община, пирог с кашей или пирог с капустой. А едим мы лебеду, живем на болотце или на песочке, за водопой, за выпас и за пашню на барщину ходим.

[k] В Западной Европе сельское хозяйство развилось действительно быстро и успешно только там, где всякие остатки крепостнического гнета были до конца уничтожены. В странах действительно свободных, где хорошо поставлено земледелие, осталась только одна сила, которая давит крестьянина и рабочего, – сила капитала. Против этой силы может помочь только одно – свободный союз наемных рабочих и разоренных кре­стьян. Из таких союзов вырастает новый общественный порядок, когда возделанные земли, искусные машины, пар и электричество будут служить для улучшения жизни самих трудящихся, а не для обогащения горстки миллионеров.

[l] При капитализме «эксплуатация крестьян отличается от эксплуатации промышленного пролетариата лишь по форме. Эксплуататор тот же самый – капитал. Отдельные капиталисты эксплуатируют от­дельных крестьян посредством ипотек и ростовщичества; класс капиталистов эксплуа­тирует класс крестьян посредством государственных налогов». Мелкий участок земли крестьянина представляет только предлог, позволяющий капиталисту извлекать из земли прибыль, процент и ренту, пре­доставляя самому землевладельцу выручать, как ему угодно, свою «заработную плату».

[m] Г-н Минин, народник, доказывал впол­не справедливо, что агрономия помогает зажиточным крестьянам. Землеустройство помогает только сильным, а голытьбу губит. Землеустройство, это – колесница, в ко­торой сидит сильный и давит пораженных. Не подлежит сомнению, что все это – истина безусловная. Отрицать ее могут лишь недобросовестные люди.

[n] т25, с. 42

[o] Покуп­ка земли есть покупка того дохода, который дает земля, покупка ренты; цена земли яв­ляется поэтому капитализированной рентой.

[p] В чем состоит «одна из причин того, что в странах с преобладающим мелким крестьянским землевладением цена на хлеб стоит ниже, чем в странах с капиталистическим способом производства»? В том, что крестьянин отдает обществу (т.е. классу капитали­стов) даром часть прибавочного продукта. «Следовательно, такая низкая цена (хлеба и др. сельскохозяйственных продуктов) есть следствие бедности производителей».

Мелкая поземельная собственность гибнет при капитализме. «Мелкая земельная собственность исключает: развитие общественных производительных сил труда, общест­венные формы труда, общественную концентрацию капиталов, скотоводство в крупных размерах, все большее и большее применение науки. Ростовщичество и система нало­гов неизбежно ведут всюду к ее обнищанию. Гигантское расхищение человеческой силы. Все большее и большее ухудшение условий про­изводства и удорожание средств производства есть закон мелкой собст­венности. Всякий прогресс капиталистического земледе­лия есть не только прогресс в искусстве грабить рабочего, но и в искусстве грабить почву... Капиталистическое производство, следовательно, развивает технику и комби­нацию общественного процесса производства лишь тем, что оно подрывает источники всякого богатства: землю и рабочего».

[q] Т. 23, 304

[r] Т. 22, с. 41-42.

[s] Т. 22, с. 30-38.

[t] т.22, 24-25

[u] Буржуазное общество живет и держится исключительно на наемном труде миллио­нов. Без этого – ни доходы помещиков, ни прибыль капиталистов, ни всяческие «про­изводные» источники сытой жизни вроде гонораров, жалований и пр. были бы невоз­можны. А той силой, которая загоняет миллионы в ряды наемников, является голод.

Факт это старый, общеизвестный, избитый. Буржуазная публика к нему привыкает и его «не замечает». Но от времени до времени вопиющие случаи нужды и нищеты рядом с роскошью заставляют – особенно если грозит опасность здоровью и благополучию гг. буржуа! – делать «открытия». В каждом большом городе, в любом деревенском за­холустье нет-нет да и «откроют» ужасную, отвратительную, недостойную человека грязь, нищету, запущенность. «Откроют», оповестят публику через «большие» газеты, поговорят денек-другой и забудут. Сытый голодного не разумеет...

Недавно в Петербурге познакомил публику с одним из таких «открытий» некий д-р Козловский, осмотревший 251 угловую квартиру Рождественской части.

«Темные, сырые комнаты, удушливый воздух, грязь, спанье на сундуках, на полу, скученность страшная (3578 жильцов в 251 квартире), на стенах раздавленные клопы, картина ужасающая» («Новое Время» № 13236).

Общество народного здравия, слушавшее данный доклад, постановило разработать вопрос, возбудить ходатайство.., просить об обследовании.., т.е. сделало все, что могло.

Несколько цифр из статистики города С.-Петербурга за 1911 год. В распоряжение «Особого присутствия по разбору и призрению нищих» поступило 16 960 нищих. Из них 1761 предано суду – не беспокой чистых господ! – 1371 отправлено на родину (деревня «привыкла» возиться с нищетой), 1892 оставлены для призрения в учреждени­ях присутствия и 9694 – освобождено.

«Освобожденные» (нищие от «призрения», чернорабочие от работы) ночуют на ули­це, в ночлежках, в угловых квартирах...

За 1911 год в городскую биржу труда обратилось 43 156 чернорабочих, получило работу 6076.

[v] В целях восхваления капитализма и затушевывания господ­ства монополий буржуазные экономисты со­чиняют различные теории, приукрашивающие капитализм, говорят о «демократизации» капитала, о том, что современный капитализм стал «народным капитализмом», и т.д. Опровергая апологетические измышления о «демократизации» капитала, Ленин еще в 1902 году убедительно показал, что с приобрете­нием мелких акций отдельными трудящимися подобные вклад­чики отнюдь не становятся собственниками акционерных пред­приятий, людьми «имущими»; выгода от выпуска мелких акций идет заправилам капиталистических монополий, акцио­нерных компаний, использующих для своего обогащения даже мельчайшие крохи «народных» сбережений. Это всецело подтверждается и современной действительностью. Например, в США в 1958 г. около полмиллиона рабочих семей имело акции, стоимость которых составляла всего лишь 0,2% общей стоимости всех имеющихся в стране акций. В то же время одно семейство Дюпонов имело в 10 раз больше акций, чем все американские рабочие вместе взятые. Современный капитализм характеризуется засильем крупных монополий в народном хозяйстве, дальнейшей концен­трацией производства и централизацией капитала, углублением пропасти между эксплуататорами и массами трудящихся. Так, в США в 1960 году 500 крупнейших компаний, составивших 0,4% к общему числу компаний в обрабатывающей и добываю­щей промышленности, реализовали 57% всей продукции и получили 72% прибылей всех компаний. Подобная же картина господства монополий характерна и для других капиталисти­ческих стран.

[w] т. 23, с. 449

[x] т. 21, с. 318

[y] Российская всеобщая железнодорожная забастовка приостановила железнодорожное движение и самым решительным образом парализовала силу правительства.

Открылись двери университетов, и аудитории, которые в мирное время предназначались исключительно для того, чтобы дурманить молодые головы профессорской кафедральной муд­ростью и превращать их в покорных слуг буржуазии и царизма, служили теперь места­ми собраний для тысяч и тысяч рабочих, ремесленников, служащих, которые открыто и свободно обсуждали политические вопросы.

Была завоевана свобода печати. Цензура была просто устранена. Никакой издатель не осмеливался представлять властям обязательный экземпляр, а власти не осмелива­лись принимать против этого какие-либо меры. Впервые в русской истории свободно появились революционные газеты. В одном Петербурге выходило три ежедневных социал-демократических газеты с тиражом от 50 до 100 ты­сяч экземпляров.

Пролетариат шел во главе движения. Боевым лозунгом петербургского проле­тариата было: «8-часовой день и оружие!». Для все более возраставшей массы рабочих становилось очевидным, что судьбы революции может решить и решит только вооруженная борьба.

В огне борьбы образовалась своеобразная массовая организация: знаменитые Сове­ты рабочих депутатов, собрания делегатов от всех фабрик. Эти Советы рабочих де­путатов в нескольких городах России начинали играть роль времен­ного революционного правительства, роль органов и руководителей восстаний. Были сделаны попытки организовать Советы солдатских и матросских депутатов и соединить их с Советами рабочих депутатов.

Некоторые города России переживали в те дни период малень­ких местных «республик», в которых правительственная власть была смещена и Совет рабочих депутатов действительно функционировал в качестве новой государственной власти. К сожалению, эти периоды были слишком краткими, «победы» слишком слабыми, слиш­ком изолированными.

[z] Наивысший подъем (1905 г.) дает около 3 миллионов стачечников. В 1906 и 1907 го­дах движение падает, но остается еще на очень высоком уровне, к среднем 1 миллион стачечников. Затем движение быстро начинает идти под гору и падает – падает до самого 1910 года включительно: 1911 год – год перелома. Кривая начинает – хотя еще робко – подыматься. 1912 год – год нового крупнейшего подъема. Кри­вая уверенно и решительно подымается до уровня 1906 года и явно держит курс на тот год, когда трехмиллионная цифра побила всемирный рекорд.

[aa] Наступила новая эпоха. В этом не может теперь быть никакого сомнения. Начало 1913 года – лучшая тому порука. От отдельных частных вопросов рабочая масса идет к постановке общего вопроса. Внимание самых широких масс сосредоточивается уже не на отдельных нестроениях нашей русской жизни. Вопрос ставится о всей со­вокупности этих нестроений, в целом, речь идет не о реформах, а о реформе.

Жизнь учит. Разговоры о том, что не надо идти дальше лозунга «свобода коалиций», ибо иначе-де массы не поймут нас и не мобилизуются, – оказа­лись пустыми и праздными разговорами оторванных от жизни людей. А живые, реаль­ные миллионные массы мобилизовались именно под самыми широкими, старыми, неурезанными формулами. Только эти формулы зажигали энтузиазм масс. Кто на деле шел вместе с массами и кто без них и против них – теперь показано достаточно убедительно.

[bb] Этот номер «Луча» вышел за пять дней до маевки, т.е. как раз во время изготовления лист­ков подпольем!

Господа ликвидаторы знают, что они защище­ны столыпинской «легальностью» от легального опровержения их подлой лжи и еще более подлых «ужимок» насчет подполья.

[cc] Не понимая этой простой и ясной вещи, ликвидаторы повто­ряют ошибку «экономистов» 1895-1901 годов; «экономисты» никак не могли понять отличия «партии» от «класса».

[dd] Пролетариат поднялся со своим революционно-социал-демократическим знаменем, и он накануне IV, черной, Думы не сложит его перед либералами, не свернет его в уго­ду реформистам, не согласится притупить или затушить свою платформу ради сообра­жений кружковой дипломатии.

[ee] Программа РСДРП, наша старая программа революционной социал-демократии, есть основа нашей избирательной платформы. В такую эпоху, когда реформизм во многих странах, и у нас в том числе, поднимает го­лову, – и когда, с другой стороны, множатся признаки, указывающие, что в самых передовых странах подходит к концу период так называемого «мирного парламентариз­ма», начинается период революционного брожения масс, – в такую эпоху наша старая программа приобретает еще большее (если возможна тут сравнительная степень) зна­чение.

По отношению к России программа РСДРП ставит партии ближайшую цель: «свержение самодержавия царя и замену его демократической республикой».

Специ­альные отделы программы, посвященные вопросам государственного управления, фи­нансам, рабочему законодательству, аграрному вопросу, дают точный и определенный руководящий материал для всей разносторонней работы любого пропагандиста и агитатора, для конкретизации нашей избирательной платформы при выступлениях перед той или иной аудиторией, по тому или иному поводу, с той или иной темой.

[ff] Мы нарочно говорим о выработанных уже ответах. Смешно думать, что теперь, за несколько месяцев или хотя бы даже за год до выборов, можно успеть «найти» ответы, если они еще не найдены, не обдуманы, не проверены опытом деятельности за несколько лет. Речь ведь идет об ответах на все «проклятые вопросы», касающиеся и общего миросозерцания, и оценки предыдущего, необыкновенно богато­го событиями, периода русской истории, и оценки переживаемого периода, и задач политических и организационных, которые решались так или иначе всяким участником рабочего движения за последние, скажем, четыре года.

Речь идет об ответе на вопросы прежде всего программные.

Характерным для «текущего момента» (его верно во многих отношениях назвать «застой­ным» или «гнилым» моментом) является презрительное махание рукой на програм­му и стремление всячески укоротить, урезать ее без малейшей попытки прямого, реши­тельного пересмотра.

[gg] Так­тика РСДРП эпохи 1908-1911 годов определена декабрьскими резолюциями 1908 года. Подтвержденные январским пленумом 1910 года, проверенные опытом всего «столыпинского» периода, эти резолюции дают точную оценку момента и вытекающих из не­го задач.

Старое самодержавие по-прежнему остается главным врагом, по-прежнему повторяется неизбежность революционного кризиса, к которому снова идет Россия. Но обстановка уже не старая, самодержавие сделало «шаг по пути превращения в буржуазную монархию», оно пытается укрепить поместное землевладение крепостников но­вой, буржуазной аграрной политикой; оно налаживает союзы крепостников и буржуазии в черно-желтой Думе; оно использует широкое контрреволюционное («веховское») настроение в либеральной буржуазии.

Капитализм сделал несколько шагов впе­ред, классовые противоречия обострились, раскол между демократическими элементами и «веховским» либерализмом кадетов стал яснее, деятельность социал-демократии охватывает новые области (Дума и «легальные возможности»), давая возможность, во­преки контрреволюции, расширять сферу действия пропаганды и агитации даже при сильном «разгроме» нелегальных организаций.

Старые революционные задачи, старые, испытанные методы революционной массовой борьбы – вот что отстаивает наша пар­тия в эпоху распада и развала, когда приходится зачастую «начинать с начала», прихо­дится не только по-старому, но и по-новому, новыми приемами, в измененной обста­новке вести подготовительную работу, собирая силы к эпохе новых битв.

[hh] И пусть не говорят нам, что лозунг республики не соответствует стадии политического развития рабочих и крестьян. Десять-двенадцать лет тому назад «народники» и «экономисты» восставали против лозунга «долой самодер­жавие». А в 1903-1904 годах лозунг «долой самодер­жавие» сделался «известной народной поговоркой»!

Не может быть и тени сомнения в том, что систематическая, упорная республиканская пропаганда найдет теперь в России самую благодарную почву, ибо самые широкие и в частности массы крестьян­ские безусловно думают тяжелую и крепкую думу о значении разгона двух Дум, о свя­зи царской власти с господской III Думой и разорением деревни Марковыми и К⁰. С какой быстротой будет расти брошенное в землю зерно республиканской пропаганды, этого никто не сможет теперь определить – но не в этом дело, дело в том, чтобы посев был сделан правильно.

[ii] Только «досужий бездельник» может считать во­лостной сход дураками. Только сами крестьяне могут решить, какая форма землеполь­зования и землевладения удобнее в той или другой местности. Всякое вмешательство закона или администрации в свободное распоряжение крестьян землей есть остаток крепостного права. Ничего, кроме вреда для дела, кроме унижения и оскорбления кре­стьянина от такого вмешательства быть не может.

[jj] Гегемония либералов в русском освободительном движении всегда означала и все­гда будет означать его поражение. Либерал лавирует между монархией Пуришкевичей и революцией рабочих и крестьян, предавая вторую во всякий серьезный момент. Попугать революцией и таким путем поделить власть с Пуришкевичем и Романо­вым, давя вместе революцию, – вот политика либералов. И руководит этой политикой классовое положение буржуазии. Отсюда игра в дешевенький «демократизм» у кадетов и их реальное слия­ние с умереннейшим «прогрессизмом» Ефремовых, Львовых, Рябушинских и К^о.

Зада­ча революции – использовать борьбу либералов с правительством из-за дележа власти и нейтрализовать колебания и измены либерализма, отнюдь не давая в народе сложиться «вере» в либерала – развить, усилить, укре­пить революционный натиск масс, свергающий монархию, уничтожающий Пуришке­вичей и Романовых дотла, такова тактика пролетарской партии.

[kk] По своему настроению крестьянство – получившее за время III Думы жесто­кие уроки и от новой земельной политики, от «землерасстройства», и от величайшего бедствия – голода – крестьянство вполне способно дать демократических представите­лей в IV Думу. Вся загвоздка в избирательном законе! Составленный помещиками в пользу помещиков и утвержденный помещичьим царем, закон этот предоставляет вы­бор депутата в Думу от крестьян не крестьянским выборщикам, а помещикам. Кого хо­тят помещики, того они и выберут! Ясно, что помещики всегда будут выбирать черносотенных крестьян.

Значит, чтобы провести своих депутатов в Думу у крестьян есть только одно средство – сделать так, как сделали рабочие – не пропускать в выборщики ни одного человека, кроме партийных, сознательных, вполне преданных крестьянству и надежных.

Рабочая социал-демократическая партия постановила на своей конференции: рабо­чие должны постанов­лять, кто именно должен быть выбран от рабочих в Думу. Все остальные выборщики должны отказываться, под угрозой бойкота и суда за измену.

Пусть крестьяне делают то же самое. Немедленно надо начать подготовку к выбо­рам, разъясняя крестьянам их положение, сплачивая всюду, где возможно, по деревням хотя бы самые небольшие группки сознательных крестьян для руководства выборами. На собрании своих уполно­моченных, крестьяне должны постановлять, кто именно от крестьян должен пройти в Думу, требуя от всех остальных крестьянских вы­борщиков, под угрозой бойкота и суда за измену, чтобы они не принимали помещичьих предложений, чтобы они обязательно отказывались в пользу крестьянского кандидата. Все сознательные рабочие, все социал-демократы, все истинные демократы должны прийти на помощь крестьянству в деле выборов в IV Думу. Пусть тяжелые уроки голо­да и грабежа крестьянских земель не пропадут даром. Пусть усилится и окрепнет груп­па преданных крестьянству, действительно демократических крестьянских депутатов в IV Думе.

[ll] Идейная и политическую гнилость нашего либе­рализма в том, что его линия – уговаривать самодержавие, черносотенных помещиков и их со­юзников, октябристов, а не развивать демократическое сознание масс. Его удел поэто­му – неизбежный и неотвратимый удел подобного буржуазного либерализма во вся­кой буржуазно-демократической революции – вечно оставаться рабом монархии и феодалов, вечно получать от них пинки сапогом.

Почему так возмущен был Франк? Потому, что он насквозь пропитан верой в бур­жуазную «законность», в буржуазное «равноправие», не понимая исторических преде­лов этой законности, не понимая, что вся эта законность должна, неизбежно должна разлететься вдребезги, раз дело коснется основного и главного вопроса о сохранении буржуазной собственности. Франк целиком пропитан мелкобуржуазными конституци­онными иллюзиями; поэтому он не понимает исторической условности конституцион­ных порядков даже в такой стране, как Германия; он верит в абсолютное значение, в абсолютную силу буржуазной (вернее: буржуазно-феодальной) конституции. Упиваясь этой законностью, Франк доходит до того, что забывает непримиримость буржуазии с пролетариатом, и незаметно для себя переходит на позицию тех, кто счи­тает эту буржуазную законность вечной.

[mm] Карась, говорят, любит жариться в сметане. Неизвестно, любит ли обыватель «жа­риться» в буржуазной монархии, в старом крепостническом абсолютизме, в «новей­шем» военном деспотизме или, в смеси всех этих «методов». Но если с точки зрения обывателя и с точки зрения так называемого «правового порядка», т. е. с чисто юридической точки зрения разница может казаться весьма небольшой, то с точки зрения классовой борьбы разница здесь существенная.

Обывателю не легче от того, если он узнает, что бьют его не только по-старому, но и по-новому. Но прочность давящего обывателей режима, условия развития и разложе­ния этого режима, способность этого режима к быстрому... фиаско – все это в сильной степени зависит от того, имеем ли мы перед собой более или менее явные, открытые, прочные, прямые формы господства определенных классов или раз­личные опосредствованные, неустойчивые формы такого господства.

Господство классов устраняется труднее, чем пронизанные обветшалым духом ста­рины, неустойчивые, поддерживаемые подобранными «избирателями» формы надстройки.

[nn] т23, 417

[oo] Т.

[pp] До общеполитических вопросов ка­питалисты не поднимаются. «Допущение представителей промышленности и торгов­ли» в те или иные местные или центральные учреждения – вот предел «смелости» их ходатайств. О том, как вообще должны быть организованы эти учреждения, они не умеют думать. Они берут сложившиеся по чужой указке учрежде­ния и в них клянчат местечка. Они становятся рабски на государственную почву, не их классом созданную, и на этой почве «ходатайствуют» об интересах своего сословия, своей группы, своего слоя, не поднимаясь даже и тут до широкого понимания интере­сов всего класса.

[qq] Финансово-монополистическая группа Рокфеллеров в 1955 году контролировала капиталы в 61,4 мил­лиарда долларов, а группа Морганов — в 65,3 миллиарда долларов. Морганы держат под своим влиянием до 70 американских банков и корпораций, 12 из которых находятся под полным их контролем. В число контролируемых Морганами промышленных компаний входят такие крупнейшие монополии США, как «Юнайтед стейтс стил», «Дженерал электрик», «Дженерал моторе» и многие другие корпорации в угольной, пищевой, химической, текстильной и других отраслях промышленности, а также компании цветной металлургии, транспортные, компании связи и коммунальные. Рокфеллеры контро­лируют в горнодобывающей и обрабатывающей промышленности предприятия с общей суммой акти­вов, превышающей 17 миллиардов долларов; основой могущества этой группы является контроль над нефтяной промышленностью; в сферу их влияния входит 6 крупнейших нефтяных монополий США, в том числе «Стандард ойл К⁰ (Нью-Джерси)», «Стандард ойл оф Индиана» и др. Рокфеллеры владеют контрольными пакетами акций ряда предпри­ятий авиационной, атомной и других отраслей промышленности.

Группы Рокфеллера и Моргана оказывают огромное влияние на политическую жизнь США. Мно­гие президенты и министры США были ставленниками Морганов; Рокфеллеры вместе с другими маг­натами финансируют Республиканскую партию США, добиваются назначения угодных им лиц на го­сударственные должности. Монополии, входящие в сферу влияния Морганов и Рокфеллеров, получа­ют огромные прибыли на военных заказах и поставках правительству…

[rr] «Руководители крупных предприятий в лю­бое время могут привлечь к себе на службу умнейших и искуснейших юристов, а если они сами слабо разбираются в чисто коммерческих делах, они могут привлечь себе на помощь выдающихся коммерсантов. Общеизвестно, что в центральных конторах крупных предприятий работает целый ряд лиц, не имеющих никакого отношения к предприятию, как таковому, вплоть до ведущего для фирмы экономическую пропаганду доктора полити­ческой экономии».

[ss] Одна из причин дороговизны жизни – частная монополия на землю. Землевладельцы берут все большую дань с повышаю­щейся производительности труда. Только организация рабочих для отстаивания своих интересов, только устранение капиталистического способа производства положат ко­нец дороговизне. Нельзя преодолеть дороговизны иначе как экспроприируя банки и крупные предприятия, т.е. совершая социальную революцию.

[tt] «Обыкновенно и по об­щему правилу в такие времена коренных экономических изменении развивается сильная спекуляция...»

[uu] «Нэшнел сити банк» (с 1955 года «Ферст нэшнл сити банк оф Нью-Йорк») — третий по величине банк США. Вокруг банка сложилась финансово-монополистическая группа, охватываю­щая ряд крупных промышленных и финансовых корпораций США, с активами, превышавшими к 1960 году 13 миллиар­дов долларов. Крупнейшие акционеры — семейства Морганов, Рокфеллеров, Стилмэнов, Брэйди, Уинтр играет крупную роль в экспансии США в странах Латинской Америки, Азии и др.; контролирует ряд крупнейших аме­риканских промышленных компаний и тесно связан с военной промышленностью США.

[vv] Франция в течение двух последних десятилетий (1890-1910) очень часто прибегала к этому средству. Вывоз капитала за границу становится средством поощрять вывоз товаров за границу. Сделки между осо­бенно крупными предприятиями бывают при этом таковы, что они стоят – как выра­зился «мягко» Шильдер – «на границе подкупа». Крупп в Германии, Шнейдер во Франции, Армстронг в Англии – образцы таких фирм, тесно связанных с гигантскими банками и с правительством, которые не легко «обойти» при заключении займа.

Франция, давая взаймы России, «прижала» ее в торговом договоре 16 сентября 1905 г., выговорив известные уступки до 1917 года; то же по торговому договору с Японией от 19 августа 1911 г. Таможенная война Австрии с Сербией, продолжавшаяся с семимесячным перерывом с 1906 по 1911 год, была вызвана отчасти конкуренцией Австрии и Франции в деле поставок военных припасов Сербии. Поль Дешанель заявил в палате в январе 1912 г., что французские фирмы за 1908-1911 гг. доставили Сербии военных материалов на 45 миллионов франков.

В отчете австро-венгерского консула в Сан-Пауло (Бразилия) говорится: «постройка бразильских железных дорог совершается большей частью на французские, бельгий­ские, британские и немецкие капиталы; эти страны при финансовых операциях, связан­ных с постройкой дорог, выговаривают себе поставку железнодорожных строительных материалов».

[ww] Пример: в Амери­ке некий Оуэне изобрел бутылочную машину, производящую революцию в выделке бутылок. Немецкий картель бутылочных фабрикантов скупает патенты Оуэнса и кладет их под сукно.

[xx] Доход рантье впятеро превышает доход от внешней торговли в самой «торговой» стране мира – Англии! Вот сущность империализма и империалистического паразитизма.

[yy] Суть всех программ и платформ либерально-буржуазных партий бесподобно выразил разболтавшийся кадет Гредескул в за­явлениях, перепечатанных «Речью», а оттуда попавших в марксистскую печать.

«Публичное отрицание надобности в новой революции в России – нужна лишь спокойная, настойчивая и уверенная конституционная работа».

Мы подчеркиваем слова: действительная платформа, ибо и в России, как во всех буржуазных странах, большинство платформ есть показные платформы.

Либерально-монархическая буржуазия против новой революции, отстаивая лишь конститу­ционные реформы.

[zz] На съездах мелких землевладельцев и настоятелей церквей в 46 губерниях (всего 50) губерниям Европейской России было выбрано 7990 уполномоченных, из них 6516 священников (82%).

Посмотрим же на значение таких выборов.

От мелких землевладельцев и от приходов выбирается, по закону, один уполномо­ченный на полный избирательный ценз (количество земли), установленный для участия в съезде землевла­дельцев. Значит, количество уполномоченных должно быть пропорционально количе­ству земли у избирателей.

По статистике 1905 года имеем для 50 губерний Европейской России такие данные: всего земель мелкого землевладения в частной собственности 21,3 млн. десятин, из них у духовенства 2,2 млн. десятин, т. е. немного более ¹/₁₀! A уполномоченных духовенство провело свыше восьми десятых!!

Как могло это быть? Очень просто. Мелкие землевладельцы крайне редко ездят на выборы: и средств нет, и интереса мало, и тысячи полицейских препятствий свободе выборов. А попам, по указанию обер-прокурора синода реакционера Саблера, было «внушено» всем явиться. Попы будут голосовать за кандидатов, угодных правительству. Вот почему даже помещики (не говоря уже о буржуазии) ропщут. И октябристы и националисты ропщут. Все обвиняют правительство в том, что оно «делает» выборы. А помещики и крупная буржуазия сами хотели бы делать выборы

Столкновение происходит между абсолютизмом, с одной стороны, помещи­ками и буржуазными тузами, с другой. Правительство хотело опереться на помещиков и верхи буржуазии; на этом, как известно, построен весь закон 3-го июня 1907 г.

Оказалось, даже с октябристами правительство ужиться не может. Эта неудача заставила правительство, орга­низовывать подначальное духовенство, своих чи­новников! Священников заставили голосовать против совести. Дума поправела, страна полеве­ла.

[aaa] Третьеиюньская система «ставила ставку на сильных», на помещиков и тузов буржуазии. И вот опыт III Думы в течение всего каких-нибудь пяти лет начал подрывать и эту «ставку»! Нельзя себе представить большей угодливости, чем октябристская в 1907-1912 гг., а все же «не угодили» и октябристы. Даже с ними глубоко родственная им по натуре ста­рая власть (так называемая «бюрократия») не могла ужиться. В третьеиюньской системе оказалась трещина. Правительство потеряло доверие даже у тех классов (помещиков и буржуазии), на которых рассчитывал переворот 3 июня.

[bbb] Буржуазная революция у нас не закончена. Самодержавие пытается по-новому ре­шить навязываемые объективным ходом экономического разви­тия задачи, но оно не может их решить.

Ни новый шаг по пути превращения старого царизма в подновленную буржуазную монархию, ни организация в национальном мас­штабе дворян и верхов буржуазии (III Дума), ни буржуазная аграрная политика, прово­димая земскими начальниками, – все эти «крайние» меры, все эти «последние» усилия царизма на последней арене приспособления к буржуазному раз­витию, оказываются недостаточными.

Не выходит и так! Не только японцев не может догнать «обновляемая» таким способом Россия, но даже и от Китая, пожалуй, она на­чинает отставать.

Революционный кризис на почве неразрешенных буржуазно-демократических задач остается неизбежным, мы идем на­встречу к нему, идем по-новому, но идем несомненно.

Задачи пролетариата вытекают из такого положения с полнейшей, неуклонной опре­деленностью. Как единственный до конца революционный класс современного обще­ства, он должен быть руководителем в борьбе всего народа за полный де­мократический переворот, в борьбе всех трудящихся и эксплуатируемых против угнетателей и эксплуататоров.

Пролетариат революционен лишь постольку, поскольку он сознает и проводит в жизнь эту идею.

Пролетарий, сознавший эту задачу, есть раб, восставший против рабства.

Пролетарий, не сознающий идеи гегемонии сво­его класса, или отрекающийся от этой идеи – раб, не понимающий своего рабского положения, борющийся за улучшение своего рабского по­ложения, а не за свержение рабства.

[ccc] Когда опорой правительства являются не определенные классы, а искусственно подобранные, из разных зависимых слоев набранные элементы, то правительство, при некотором уравновешении сил этих соперников, может получить больше самостоятельности, чем при перевесе одного из этих классов. Если же это правительство исторически связано преемственно­стью с особенно «яркими» формами абсолютизма, если в стране сильны тради­ции военщины и бюрократизма, то преде­лы этой самостоятельности будут еще шире, проявления ее еще... откровеннее, приемы «подбирания» избирателей и голосующих по приказу выборщиков еще грубее, произвол еще ощутительнее.

[ddd] Наша избирательная кампания могла завершиться принятием Милюко­вым «декларации» Родзянки только потому, что на деле либерализм добивается не уничтожения привилегий старого (экономических, политических…), а дележа их между помещиками и буржуазией. Народного, массового движения демократии либерализм боится больше, чем реакции: вот откуда происходит порази­тельное, с точки зрения экономической силы капитала, бессилие либерализма в полити­ке.

[eee] т.22, 364

[fff] Но особенно поучительно сравнить возникновение «Луча», – появившегося в день выборов благодаря частной инициативе, – и возникновение «Правды».

Апрельская волна рабочего движения – одна из величайших, исторических волн массового рабо­чего движения в России. Сотни тысяч рабочих, даже по подсчетам фабрикантов, участ­вовали в этом движении. И само это движение, как свой побочный продукт, создало «Правду», – сначала усилив «Звезду», сделав ее двухдневной из еженедельной, затем подняв рабочие сборы на «Правду» до 76 в марте и до 227 в апреле (считая только групповые рабочие сборы).

Перед нами один из классических образчиков того, как движение, совершенно чуж­дое реформистского характера, в качестве побочного продукта дает реформы и уступки.

Реформисты совершают измену по отношению к рабочему движению, когда его великому размаху они противопоставляют реформистские лозунги (как делают наши ликвидаторы). Противники же реформизма оказываются не только верны неурезанным лозунгам про­летариата, они оказываются также и лучшими «практиками»: именно широкий размах, именно неурезанные лозунги и обеспечивают ту силу, которая дает в качестве побочно­го продукта либо уступку, либо реформу, либо раздвижку рамок, либо временную хотя бы необходимость для верхов терпеть неприятное оживление низов.

[ggg] Бегство из подполья могло быть у отдельных лиц результатом усталости и надломленности. Таких лиц можно только пожалеть; им должно подать помощь, поскольку пройдет их надлом и проявится у них снова тяга от обывательщины, от либералов и от либеральной рабочей политики к рабочему подполью. Но, когда усталые и надломлен­ные взбираются на трибуну журналистики и объявляют свое бегство проявлением не усталости, не слабости, не интеллигентской дрянности, а своей заслугой, причем взваливают вину на «недееспособное», или «никчемное», или «омертвелое» и т.п. подпо­лье, – тогда эти беглецы становятся отвратительными ренегатами, отступниками. То­гда эти беглецы становятся худшими и опасными врагами ра­бочего движения.

Всего больше крича о «рабочей самодеятельности» и т.п., ли­квидаторы на деле защищают отколовшихся от рабочего дви­жения и перешедших на сторону буржуазии интеллигентов.

[hhh] Если считать по количеству голосов из 1 млн. 144 тысяч на долю 7 депутатов приходится всего 136 тысяч, или 11,8 процента, или около одной десятой, а на долю 6 депута­тов 1 млн. 8 тысяч, или 88,2 процента, или около девяти десятых.

[iii] «Правда» была на деле рабочей газетой и по своему направлению, и по своему кругу читателей, и по своему со­держанию, а в частности, по массе рабочих корреспонденции (1783 рабочих корреспонденции в первых 99 номерах; всего около пяти тысяч)

[jjj] Мы указывали уже, какое исключительно важное значение имеют данные о поддержке «Правды» денежными взносами рабочих групп. Это значение далеко выходит за пределы финансовой помощи, хотя финансовая помощь рабочих крайне важна и необходима для улучшения газеты всегда.

Но взносы рабочих групп важны не менее, если не более, по своему моральному, воспитательному, организационному значению для всех сознательных рабочих, для всего рабочего класса России.

Привыкая правильно поддерживать свою рабочую газету не только подпиской, не только распространением, но и регулярными взносами, рабочие тем самым сплачива­ются еще теснее вокруг газеты своего направления, рабочие организуются в нечто, идейно сплоченное, рабочие проверяют успехи своего пробуждения, видя отчеты о взносах с той или иной соседней или знакомой фабрики. Необходимо расширять и развивать всеми силами обычай постоянных (лучше небольших, но постоянных) групповых рабочих взносов и сборов на рабочую газету.

Само собой разумеется, что денежная поддержка «Правды» тысячью рабочих групп означает всяческую поддержку ее гораздо большим числом рабочих групп, – означает сплочение и объединение вокруг «Правды» не одного десятка тысяч рабочих. Несо­мненно, что число групп, делавших денежные взносы, во много раз меньше числа групп читателей и друзей «Правды», помогавших ей своими письмами, корреспонденциями, оказывавших содействие распространению газеты, ознакомлению с ней нового круга рабочих, нового слоя трудящихся и т.д.

Рабочий класс выдвинул целый авангард «передовиков», которые поставили на ноги свою, марксистскую, враждебную либеральным шатаниям, рабочую газету. И мы гордимся тем, что наш «железный фонд» почти цели­ком состоит из рабочих грошей.

[kkk] Нефтяная промышленность России находилась под контролем крупнейших международных акционерных обществ. В 1912-1913 годах почти вся добыча нефти была в руках крупных компаний, связан­ных с иностранным капиталом (англо-французским, немецким, англо-голландским) и большей частью объединенных в концерны. 70% торговли керосином и нефтяными остатками было сосредоточено в руках двух фирм: «Товарищества бр. Нобель» и общества «Мазут».

[lll] Вопрос о нефтяном синдикате на первый взгляд кажется частным вопросом. Но это не так. На деле это – лишь одно из проявлений общего и основного вопроса об управ­лении Россией (или, вернее, об ограблении России) двумя командующими классами. Речь Маркова 2-го дала великолепный ответ защитнику «королей» нефти с точки зре­ния зубра, обиженного при дележе добычи. «Ссора» Маркова 2-го и Хвостова с королями нефти, тузами керосинного синдиката, миллионе­рами из Баку есть домашняя ссора двух расхитителей народного достояния. «Милые бранятся, только тешатся». Только очень уж солоно приходится десяткам миллионов рабочих и разорен­ных крестьян в России от этой милой и теплой компании!

[mmm] В Восточной Европе – на Балканах, в Австрии и в России, наряду с районами высокоразвитого капитализма, сохраняется угнетение масс феодализмом, абсолютизмом, тысячами остатков средневековья.

Крестьянин в Боснии и Герцеговине на берегах Адриатики до сих пор задавлен крепостниками-помещиками, как и десятки миллионов крестьян центральной России. Разбойничьи династии Габсбургов и Романовых под­держивают этот крепостнический гнет, стремясь разжечь вражду между народами, чтобы усилить власть монархии, чтобы увековечить порабощение целого ряда националь­ностей.

В Восточной Европе доныне еще монархи делят между собой народы, торгуют и обмениваются ими, составляют в своих династических интересах государства из лоскутов разных национальностей, совсем как помещики при крепостном праве делили и составляли крестьянские семьи своих подданных!

[nnn] Английская печать приводит интереснейшие данные, которые показывают хитрую капиталистическую «механику» вооружений. Морские вооружения Англии особенно велики. Судостроительные заводы Англии (Викерс, Армстронг, Броун и др.) пользуются мировой известностью. Сотни и тысячи мил­лионов рублей расходуются Англией и другими странами на приготовления к войне, – разумеется, все это делается исключительно в интересах мира, в интересах охраны культуры, в интересах родины, цивилизации и т.д.

А в качестве акционеров и директоров предприятий – адмиралы, почти все знаменитейшие государственные деятели, консервативные и либеральные министры и члены палаты. В № 24 (от 12 июня) газеты «Рабочий Вождь» целая страница посвящена пе­речню имен английских министров (7 имен), бывших министров (3 имени), епископов и архидиаконов (12 имен), пэров (47 имен), членов парламента (18 имен), владельцев больших газет, финансистов и банкиров, которые состоят пайщиками или директорами акционерных компаний, торгующих главным образом предметами военных снаряжений.

Золотой дождь льется в карманы буржуазных политиков, которые составляют тесную международную шайку, подстрекающую народы к соревнованию в деле вооружений и стригу­щую эти доверчивые, глупые, тупые и покорные народы, как стригут овец!

Вооружения считаются национальным делом, патриотическим делом; предполагает­ся, что все строго оберегают тайну. А судостроительные и пушечные, динамитные и ружейные фабрики и за­воды представляют из себя международные предприятия, в которых капиталисты раз­ных стран дружно надувают и обдирают, как липку, «публику» разных стран, строя су­да или пушки одинаково для Англии против Италии, для Италии против Англии.

Хитрая капиталистическая механика! Цивилизация, порядок, культура, мир – и грабеж сотен миллионов рублей!

[ooo] Германская буржуазия одурачива­ет рабочий класс и трудящиеся массы, уверяя, что ведет войну ради защиты родины, свободы и культуры, ради освобождения угнетенных царизмом народов, ради разрушения реакционного царизма.

На деле именно эта буржуазия, лакействуя перед прусскими юнкерами с Вильгельмом II во главе их, всегда была вернейшим союзником царизма и врагом революционного движения рабочих и крестьян в России.

На деле эта буржуазия вместе с юнкерами направит все свои усилия, при всяком исходе войны, на поддержку царской монархии против революции в России.

На деле немецкая буржуазия предприняла грабительский поход против Сербии, же­лая покорить ее и задушить национальную революцию, вместе с тем направляя главную массу своих военных сил против более свободных стран, Бельгии и Франции, чтобы разграбить более богатого конкурента.

[ppp] На деле эта буржуазия на свои миллиарды давно уже нанимала и готовила к нападению на Германию войска русского царизма, самой реакционной и варварской монархии Европы.

На деле целью борьбы английской и французской буржуазии является захват немец­ких колоний и разорение конкурирующей нации с более быстрым эконо­мическим развитием.

[qqq] В России капиталистический империализм новейшего типа вполне показал себя в политике царизма по отношению к Персии, Маньчжурии, Монголии, но вообще в России преобладает военный и феодальный империализм. Нигде в мире нет такого угнете­ния большинства населения страны, как в России: великороссы составляют только 43% населения, т.е. менее половины, а все остальные бесправны, как инородцы – из 170 миллионов населения России около 100 миллионов угнетены и бесправны.

[rrr] Посредством войны царизм стремится увеличить количество угнетаемых Россией наций, упрочить их угнетение и тем подорвать борьбу за свободу и самих великороссов. Возможность угнетать и грабить чужие народы укрепляет экономический застой, ибо вместо развития производительных сил источником доходов является полуфеодальная эксплуатация «инородцев». Таким образом со стороны России война отличается сугубой реакционностью и противоосвободительным характером.

[sss] И к завоеванию Константинополя, и к завоеванию все большей части Азии царизм стремится веками, систематически проводя соответствующую политику и используя для этого всяческие противоречия и столкновения между великими державами.

Англия выступала более долго, более упорно и более сильным противником этих стремлений, чем Германия. С 1878 года, когда русские войска подходили к Константинополю, анг­лийский флот появился перед Дарданеллами с угрозой расстрелять русских, как только они покажутся в «Царьграде» – до 1885 г., когда Россия была на волосок от войны с Англией из-за дележа добычи в Средней Азии (Афганистан; движение русских войск в глубь Средней Азии угрожало господству англичан в Индии) – и до 1902 года, когда Англия заключила союз с Японией, подготовляя войну ее против России – за все это долгое время Англия была сильнейшим врагом разбойничьей политики России, потому что Россия грозила подорвать господство Англии над рядом чужих народов.

[ttt] Например, в революционных войнах Франции был элемент грабежа и завоевания чужих земель французами, но это нисколько не ме­няет основного исторического значения этих войн, которые разрушали и потрясали феодализм и абсолютизм всей старой, крепостнической Европы.

Во франко-прусской войне Германия ограбила Францию, но это не меняет основного исторического значе­ния этой войны, освободившей десятки миллионов немецкого народа от феодального раздробления и угнетения двумя деспотами, русским царем и Наполеоном III.

[uuu] С 1876 по 1914 г. шесть «великих» держав награби­ли 25 миллионов кв. километров, т.е. пространство в 2 ½ раза больше всей Европы! Шесть держав порабощают свыше полумиллиарда (523 миллиона) населения в колони­ях. На каждые 4 жителя «великих» держав приходится по 5 жителей в «их» колониях. И всем известно, что колонии завоеваны огнем и мечом, что в колониях зверски обраща­ются с населением, что его эксплуатируют тысячами способов (посредством вывоза капитала, концессий, обмана при продаже товаров, подчинения властям «господствующей» нации и т.д.).

[vvv] Каковы задачи социалистов в настоящей войне?

Раз война началась, уйти от нее немыслимо. Надо идти и делать свое дело социали­ста. На войне люди думают и задумываются, еще более, чем «дома». Нужно идти туда и организовывать там пролетариат для конечной цели, так как утопия думать, что пролетариат пройдет к ней мирным путем. Нельзя из капита­лизма перейти к социализму, не ломая национальных рамок, как нельзя было из феода­лизма перейти к капитализму без национальных идей.

Международный социализм победит, если вырвет рабочих из-под влияния национальности, но он потерпит поражение, если национальное чув­ство возьмет верх.

[www] Общее положение в нашей стране враждебно процветанию «социалистического» оппортунизма в среде рабочих масс. Мы видим в России целый ряд оттенков оппортунизма и реформизма среди интеллигенции, мелкой буржуазии и т.д., но – в ничтожном меньшинстве среди политически активных слоев рабочих.

Слой привилегиро­ванных рабочих и служащих у нас очень слаб. Фетишизма легальности у нас создаться не могло. Ликвидаторы (партия оппортунистов, руководимая Аксельродом, Потресо­вым, Череваниным, Масловым и др.) не имели до войны никакой серьезной опоры в рабочих массах. Выборы в IV Государственную думу дали всех 6 депутатов-рабочих противников ликвидаторства. Тираж и денежные сборы легальной рабочей пе­чати в Петрограде и Москве показали неопровержимо, что ⁴/₅ сознательных рабочих идут против оппортунизма и ликвидаторства.

[xxx] Пролетариат не может любить того, чего у него нет. У пролетариата нет отечества.

[yyy] Первый путь. Помогать своей национальной буржуазии вооружаться, поддерживать мобилизации в целях, якобы, защиты нейтралитета и ежедневно подвергаться опасно­сти быть втянутым в империалистскую войну.

В случае «победы» в такой войне – го­лодать, зарегистрировать 100 000 убитых, положить в карманы швейцарской буржуа­зии новые миллиарды военных прибылей, обеспечить ей новое прибыльное вложение капитала за границей и попасть в новую финансовую зависимость от своих империали­стских «союзников» – великих держав.

Второй путь. В тесном союзе с интернационалистическими революционерами всех держав вести решительную борьбу против всех «буржуазных правительств» и прежде всего – против своего, не оказывать никакого «доверия» его речам об охране нейтралите­та, и вежливо пригласить социал-патриотов перебраться в грютлианский союз.

В случае победы навсегда избавиться от дороговизны, голода и войн, вместе с фран­цузскими, немецкими и др. рабочими вызвать социалистическую революцию.

Оба пути трудны, оба требуют жертв.

Пролетариат должен выбирать, хочет ли он принести жертвы им­периалистской буржуазии или же делу освобождения человечества от капитализма, от голода, от войн.

Пролетариат должен выбирать.

[zzz] Россия – самая отсталая страна, в которой социалистическая революция непосредственно невозможна. Именно поэтому рус