Призрение детей в воспитательных домах

Познакомимся теперь с обстановкой жизни питомцев и формой их воспитания, практиковавшагося в стенах Воспитательнаго Дома под руководством самого Ивана Ивановича Бецкаго.

Принятый в Воспитательный Дом ребенок записывался под очередным номером в книгу, где отмечались: день и час приема, его имя, а также описывалось все объявленное о принесенном ребенке, одежда, в которой он доставлен, знаки на теле, родимыя пятна и пр. Если ребенок был не крещен, то крестился и при этом, чтобы избежать духовнаго свойства, для мальчиков был один священник, для девочек другой. На шею ребенка надевался крестик с тем очередным номером, под которым он был записан в приемную книгу. Ребенок поручался кормилице, если находилась сво­бодная (дозволялось одной кормить двух детей), или няньки для рожковаго вскармливания, по особым издаваемым инструкциям, часто изменявшимся в зависимости от неуспехов того или другого спо­соба приспособления коровьяго и козьяго молока. У кормилиц и нянек дети оставались до 2 лет, с этого времени – «когда сами ходить начинают» – до 6–7 лет оба пола воспитывались вместе в «больших покоях»; им, по рекомендации натуралиста Саншеса, давалось сколько и когда хотят ржанаго хлеба («не сыраго, как у солдате»), на обед и ужин полагались щи, мясо, рыба и каша («как у мещан порядочно живущихе»), по праздникам «пироженье». В виду того, что «у детей жару больше», одежда их делалась легкая, а для привычки и укрепления тела дети должны были ходить в комнатах босиком, для выхода наружу шились и чулки и каты. Надзор за ними поручался избранным надзирательницам, которым вменялось следить, чтобы детския игры происходили «без стеснения», ибо по приказанию веселиться невозможно». Что касается до обучения детей с 6-ти-летняго возраста до «пока сами одеваться могут, то в числе указании встречается интересный параграф, запрещающий ран­нее обучение молитвам, знакомство со сказками и дьявольским навождением, ибо все сие «приводит смысл детей в замешательство, помрачает ложными понятиями». Рекомендуется внушать познание о Боге, любовь к животным и т. п.; с целью приучать зрите рекомендуется обучать немножко рисованию и чтению. В виду трудности нахождения толковых, хороших воспитателей указывается «ограни­чиваться хотя бы и такими, которые не учили бы худым делам и не портили здоровье детей».

С 7 лет мальчики воспитывались отдельно от девочек, в этом возрасте до 11 лет дети посещали ежедневно по 1 часу школу, где обучались молитвам («Отче Наш», «Верую» и две молитвы специальныя для питомцев), читать («не громко, как в школах»), писать и начальной арифметике. В остальное время дети занимались работами и рукоделием: вязаньем чулок, колпаков, сетей, работами в саду, для девочек – пряжа тканья, плетение кружев и т. п. В более старшем возрасте от 11 – 14 лет образование расширялось преподаванием искусства вести счет купеческий, «называемый бухгалтерией по Италь­янскому обряду», а равно и «нужной для всякаго купца географии». В этом же возрасте увеличивается и круг работ: чесание шерсти, тканье шелковых лент, полотна, шитье белья, а равно и домашния работы – стряпня кушаний и печенье хлеба.

После 14 лет питомцев отдавали в обучение ремеслам, для чего были приглашены мастера «трезваго поведения», за нами следили, чтобы хорошо обращались с питомцами. По окончании ученья питомцы могли оставаться в мастерских на правах мастеров, при чем отдавалось преимущество тем из них, кто женится на питомк; такой новобрачной паре выдавалось полное обзаведете для их семейной жизни. Способные из питомцев отправлялись в Императорскую Академию Художеств, в Петербурге.

В своем докладе Императрице Бецкий говорил: «Вы хощете, чтобы с изящным разумом изящнейшее соединилось сердце: ибо качество разума не занимает первой степени в достоинствах человеческих, украшает оныя, а не составляет.... Вселенная свидетельствует: Петр Великий создал в Росии людей. Ваше Величе­ство влагаете в них души». Чтобы выполнить такую задачу при воспитании питомцев, Бецким было издано руководство учителям, приставникам и надзирательницам. Насколько он был искренно уверен в возможности такими регламентациями достигнуть желаемаго, свидетельствуют те подробности, граничащия с наивностию, которыми переполнены все подобные инструкции, разбитые на пара­графы. В третьей части «плана», в главе, трактующей, как следует поступать с учителями и приставниками, говорится, например, что с ними начальники должны обходиться ласково, приятно и с учтивством для примера детям. Выговор им можно делать отнюдь не в присутствии детей. Учителя должны не упускать удобнаго случая наставлять детей в праводушии, трудолюбии и т. п. Рекомендуется веселость, «без уныния и печали». Чтобы развить в детях милосердие и добрыя побуждения, на дверях и на видных местах в залах были надписи в роде: «не делай другим чего себе не же­лаешь», «поступай с другими – как хочешь, чтобы с тобой посту­пали», «не вреди никакому животному и не озлобляй его», «не лги», «не будь никогда праздным».

Глава о наказаниях в «плане» Бецкаго свидетельствует, на­сколько действительно был гуманным этот бесконечно добрый человек. «Нет, говорит она, в Европе законов, способствующих предупреждению зла. Следует внимательно наблюдать, чтобы воспи­татели не обходились с детьми так, как с ними обходились. Еди­ный закон надлежит в доме ввести: никогда и ни за что не бить». Дозволительныя формы детскаго наказания: 1) стоять на одном месте, 2) не пускать гулять, 3) выговор наедине, е) выговор публично, 5) без обеда и завтрака, но никогда без ужина (это в виде поста – в течение дня хлеб и вода).

Будучи недоволен иностранными книгами для питомцев (в переводах) так как оне предназначаются не в философов и не на духовный должности, а в художественники и ремесленники, Бецкий проектировал издания «кратких нравоучительных книг», в которых излагалось бы: «познание о Боге, добродетели, почтении к отцам и матерям, благодетелям и наставникам, преданности Царице и т. п.». Форма изложения рекомендуется вопросная с ответами, напр. «какия суть средства благодеяния? ответ – странноприимство, терпение. Что есть странноприимство, терпение и т. п.»?

Не менее платонически звучат и другие параграфы «генеральнаго плана», относящиеся к управлению Воспитательным Домом. Управление поручалось Опекунскому Совету, состоящему из лиц выдающагося положения в обществе и пользующихся особым доверием Императрицы. Так как Воспитательный Дом состоит под Высочайшим покровительством, читаем во II части «плана», и не зависим ни от каких правительству то «правление над ним должно заслуживать благоволение и похвалу от общества». Законы для членов Совета «одни лишь естественные, надо, чтобы совесть была строгим над ними судьею». Доходы рекомендуется умножать, но остерегаться, чтобы «не осквернить учреждение неправедным имением, следует иметь омерзение к доходам, стесняющим общество и утесняющим бедных». Служить предлагается «только из любви, а не из награды и не страшась наказания». Не изменять «генеральнаго плана», а если понадобится, то не иначе как с согласия всего Совета.

Первыми почетными опекунами были, кроме Бецкаго, князь С. Гагарин, П. Вырубов, И. Тюняев, Б. Умской и А. Дурново.

Непосредственное управление Домом вверялось Главному Надзи­рателю, на правах полнаго хозяина во внутренней, административ­ной жизни учреждения, под руководством Почетнаго Опекуна, заведующаго экспедицею (Опекунскаго Совета) о питомцах. Первым таким надзирателем был Иван Юрьевич Рост (профессоре). В помощь Главному Надзирателю (отцу несчастнорожденных сирот) назначалась Главная Надзирательница, заменяющая детям место матери. Она по «плану» должна иметь добродетели «приличныя своему полу, не подвергая себя слабостям онаго». Ближайшими сотрудниками. Надзирателя были его помощники – главный доктор, эконом, экспедитор и архитектор.

Итак, поступивший под опеку Воспитательнаго Дома ребенок должен был пользоваться всеми благами отеческаго призрения, заботившагося сначала о его теле, а затем и о воспитании из него полезнаго для отечества гражданина. Опека эта продолжалась до совершеннолетия питомца, по достижении котораго питомец, обучившийся (непременно) какому либо мастерству, представлял из себя «третий чин» – свободнаго ремесленника. В виду того, что ремеслен­ники хотя и могли находить для себя занятая у купцов, торговцев и фабрикантов, но у таковых, в особенности у раскольников, пи­томцы могли встретить «ненависть и пренебрежете», то проектировалось устройство собственных Фабрик, куда они и могли бы поступать мастерами.

Мы уже отметили, что жизненный опыт вскоре же показал невозможность применения намеченных в плане условий призрения. Всех детей воспитывать в самом дом становилось немыслимым и некоторым из питомцев по достижении совершеннолетия пришлось все-таки вместо третьяго сословия заняться обработкою земли, на пра­вах казенных крестьян.

Что касается отдачи детей на временное воспитание в деревни, то она нисколько не повлияла на уменьшение процента их смертности в грудном возрасте. Хотя с введением этой системы в самом Воспитательном Доме встречается понижение процента смертности… но за то из 30014 отправленных за 33-летний период в деревни умерло там 22556 (75%) и только 4966 или 13% были возвращены для дальнейшаго воспитания в Воспитательный Дом, из остальных 2492 питомцев часть оста­лась в деревенских семьях, а некоторые пропали без вести или вернее были тайно закрепощены помещиками тех селений, где находились на воспитании.

(Яблоков Н.В. Призрение детей в воспитательных домах // Трудовая помощь/ Под ред. В. Дерюжинского. СПб.: Гос. Типография, 1901. №4 с. 417-421)