Понимание культуры в эпоху Средневековья

Средневековая культура — это, прежде всего, культура христианская, которая по многим параметрам отличалась от античной. Политеизму эта культура противопоставляет монотеизм; натурализму, интересу к предметному миру — духовность, самоанализ; гедонизму (культу удовольствий) — идеал аскетизма; познанию через наблюдение и логику — книжное знание и схоластику, опирающиеся на Библию и толкование ееавторитетами церкви.

Если в основе античного понимания культуры лежало признание безличностного абсолюта, в качестве которого выступал «божественный строй вещей», «логос», то в средневековой культуре наблюдается постоянное стремление к самосовершенствованию и избавлению от греховности. Средневековая христианская культура исходит из того постулата, что единый и вездесущий Бог как сверхъестественная личность создает мир и от этого мира не зависит; в свою очередь, мир и человек имеют свои основания в Боге. Признание сотворенности мира (креационизм) перерастает в концепцию постоянного творения: Бог действует на основе собственной воли. Именно в силу свободного воления Бога люди не могут понять природы его действий и осознать их результатов. Христианский Бог сообщал миру смысл и значение. Божественная символика, разлитая в мире, заставляла человека вчитываться в «письмена Бога», поэтому окружающая действительность представлялась в качестве огромного хранилища символов.

Античная концепция культуры исходила из понимания вещественно-телесного мира как земной родины человека. Христианская культура исходит из существования родины небесной, существования духовного мира, в котором человек обретает подлинное блаженство. Тело человека принадлежит земному миру, однако душа его бессмертна и является собственностью мира небесного. На смену легко обозримому миру греческого полиса пришел необозримый Божественный мир. Человек увидел, что в этом мире действуют законы и нормы, неподвластные человеческому разуму. Вместе с тем христианская культура внедряла то убеждение, что в этом мире есть Высший Разум и Высшая Справедливость.

Отмечая универсальность средневекового символизма, большинство исследователей подчеркивает особую роль книги, прежде всего, Библии: «...Книга была, безусловно, величайшей из драгоценностей. Не она ли заключала в себе не только слово, изреченное самыми великими писателями Древнего Рима, но и, самое главное, слово Божие, глагол, с помощью которого Господь Всемогущий установил свою власть над миром сим?»¹. Христианская культура все более и более приобретает книжный характер; появляется, осознается и культивируется интерес к книжной учености и начитанности как основному показателю культуры. Наряду с чтением Слова Божья оказывается необходимым вчитываться в писания отцов церкви. Это чтение наполняло моральным смыслом жизнь человека, его поступки и помыслы.

Культура вновь предстала перед человеком как необходимость «возделывания» собственных способностей, в том числе и разума, но «естественного разума», от природы неиспорченного и дополненного верой. Новое понимание культуры позволило человеку осознать свою уникальность: Бог создал человека, его бессмертную душу, поэтому подлинное счастье и свобода человека заключаются не в его независимости и автономности, а в осознании того духовного родства, в котором он находится со Всевышним.

В результате культура начинает осознаваться не как воспитание меры, гармонии и порядка, а как преодоление ограниченности, как постоянное духовное совершенствование личности, формирование ее по «подобию божьему».

Осмысление культуры в Новое время. Наиболее распространенной в современной культурологии является точка зрения, которая возводит истоки современной философии культуры к эпохе Просвещения, а также к теоретическим поискам немецкой классической философии. Просвещение не только по-новому переосмысливает культурный опыт прошлого и настоящего, но и включает в поле зрения исследователей новый и обширный материал Помимо многообразной литературы древности, изучавшейся со времен Высокого Средневековья и Возрождения, предметом интереса в XVIII столетии становятся археологические памятники, произведения народной культуры, обстоятельные описания путешественниками культур отдаленных неевропейских стран, данные о различных языках и т. д. Иначе говоря, в научный оборот вводятся такие источники, которые станут затем важнейшим эмпирическим материалом для теоретического осмысления в социальной (культурной) антропологии и этнологии.

Мыслители этой эпохи пытались понять картину существующей реальности как результат активного действия мировых сил (не исключая Божественный Разум) в природе, а культуру осмыслить как продукт деятельности человеческого разума. Однако тогда же обозначилась невозможность гармонического единства в человеке природных и культурных начал. Противопоставление этих начал друг другу наиболее ярко было обрисовано в произведениях Ж.-Ж. Руссо, где «человек цивилизованный» противостоял «человеку естественному».

Немецкая классическая философия предприняла попытку устранить это противоречие. Она рассматривала культуру как исторический процесс развития духа, в котором противопоставление «природы» и «культуры» является необходимым моментом на пути к их синтезу. Таким образом, становится необходимым исследование исторической эволюции. В свою очередь, историзм предполагает исследование причин возникновения, становления и гибели явлений, их взаимосвязи, преемственности и отличий между ними в ходе истории. С наибольшей полнотой эти проблемы разработаны в философии Г.В.Ф. Гегеля. Вместе с тем на становление и развитие философии культуры серьезное влияние оказали Иммануил Кант и Иоганн Готфрид Гердер (1744 - 1803).

Мы уже отметили, что Кант качественно различил два мира: мир природы и мир свободы. Только второй из них и есть подлинно человеческий мир, т. е. мир культуры. В качестве природного существа человек находится целиком во власти внешних для него причин и следствий, во власти законов биологии. Мир природы, по Канту, есть мир жестокости и зла, однако зло может и должно быть преодолено, побеждено культурой, следованием велениям категорического императива. Возможно, мир природы (жестокости и зла) и мир свободы (культуры, морали) так бы и разошлись, не встретив друг друга, если бы их не соединила, не связала Великая сила Красоты (сила искусства). Высшее проявление культуры есть ее эстетическое проявление — этот вывод Канта с воодушевлением был принят и положен в основу общего представления о сущности и назначении культуры всем европейским романтизмом конца XVIII — начала XIX в.

И. Гердер развивает идеи Канта и подчеркивает, что в качестве животного человек плохо приспособлен к жизни в природе. От гибели его спасает исключительная способность — «смышленость», которая вместе с общественными связями между людьми, также отличающими их от мира природы, находит свое выражение в языке.

В самом известном своем труде — «Идеи к философии истории человечества» (1784— 1791) — Гердер представляет развертывание истории мировой культуры под влиянием живых человеческих сил, продолжающих собой «органические силы» природы. Культуру Гердер понимал весьма широко, выделяя в качестве ее важнейших составных частей язы к, науку, ремесло, искусство, семью, государство, религию. Взаимовлияние этих элементов, по Гердеру, и является источником культурного развития. Он подчеркивал также индивидуальный характер, как отдельных феноменов культуры, так и ее различных форм, последовательно появляющихся во времени и сосуществующих в пространстве. Поэтому он может быть рассмотрен как один из предшественников полицентрических концепций мировой культуры, свойственных позднейшей теории диффузионизма.

Идеи Гердера оказали сильное влияние на всю систему европейского гуманитарного знания. Они стимулировали изучение исторических и этнических форм культуры в ее различных ипостасях, стали методологической основой сравнительного языкознания, исследования мифологии и фольклора. Следует особо подчеркнуть, что философия истории культуры Гердера стала важным шагом на пути выделения культуры в качестве особого предмета и особой проблемы теоретических исследований.

В философской системе Гегеля (1770— 1831) понятие «культура» выступает буквально как «образование» (Bildung) индивида, а ее содержанием является возвышение от «необразованной точки зрения» к «знанию», даваемому «научной философией». Историческое предназначение культуры состоит в том, чтобы посредством философии пройти все ступени «образования мирового духа», чтобы сделать его «понятным», теоретически усвоенным, закрепленным в собственном мышлении индивида.

Для отдельного индивида культура выступает, прежде всего, как средство удовлетворения его личных потребностей. Сами же потребности индивида, как и сама деятельность, направленная на их удовлетворение, имеют односторонний, абстрактный характер. Поэтому и его культура носит частичный характер. Как такой характер культуры индивида может быть преодолен?

По Гегелю, господство абстракции в частной жизни, являющееся следствием разделения труда, составляет основу культуры людей в границах гражданского общества: «Это раздробление содержания посредством абстракции создает разделение труда. Привычка к этой абстракции в потреблении, в познавании, в знании и в неведении и составляет культуру в этой сфере, — вообще формальную культуру¹. При этом сама культура «в своем абсолютном определении есть, поэтому освобождение и работа высшего освобождения, а именно, абсолютный переходный этап на пути к больше уже не непосредственной, естественной, а духовной, а также поднятой на высоту образа всеобщности, бесконечно субъективной субстанциальности нравственности»².

Посредством культуры, согласно Гегелю, индивид приобщается не к природной, а к духовной сущности мира, которая и образует его глубочайшую субстанциальную основу. В связи с этим Гегель обстоятельно исследует также важнейший родовой признак культуры — творчество.

Творчество — создание нового, но такого нового, которое не уничтожает старое, а сохраняет его в себе, включает его в себя как свою предпосылку. В философии Гегеля мировой прогресс есть прогресс в становлении свободы, который совершается как утверждение, самораскрытие Разума. Разум же, по Гегелю, может добиваться своих целей не всегда прямым действием, но и действием «хитрым», т. е. опосредованным. Поэтому разумный ход истории, т. е. культура, может осуществляться и неразумными людьми, которые не в состоянии осознать высшего смысла собственных действий. Если в своих целях человек зависит от природы, то в средствах их достижения он господствует над ней. Вот почему, по Гегелю, «плуг почетней колоса»: хлеб будет съеден, но орудие труда, с помощью которого человек добыл себе хлеб насущный, не исчезнет. Это орудие есть орудие культуры.

Панлогизм гегелевской концепции человека, человеческой культуры и истории явился кульминацией рационалистической тенденции Просвещения, которая выступила как мироощущение восходящих социальных сил. Но исторический оптимизм был уязвим, поскольку выдавал желаемое за действительное: даже повседневный опыт свидетельствовал о том, что страсти, инстинкты очень часто сильнее доводов рассудка. Слепая воля к жизни и неуемная воля к власти — вот главные виновники и «творцы» мирового зла. Эта идея становится доминирующей в философских размышлениях Шопенгауэра и Ницше.

Поэтому возникла потребность нового осмысления и новых подходов к пониманию культуры, которые и появляются в середине XIX столетия. Однако эти новые подходы формировались и развивались одновременно со становлением и развитием социальной (культурной) антропологии. Именно поэтому они не могут рассматриваться в качестве ее предпосылок, а их характеристика выходит за рамки задач, поставленных в настоящей главе.