Средний класс в России

Особую, стабилизирующую социальную и полити­ческую обстановку в обществе роль играет средний класс. В индустриально развитых странах он состав­ляет большинство населения — от 60 до 80%. К средне­му классу принято относить врачей, преподавателей и учителей, инженерно-техническую интеллигенцию (включая всех служащих), среднюю и мелкую буржу­азию (предпринимателей), высококвалифицированных рабочих, руководителей (менеджеров). В российском обществе, считающимся переходным, а потому неста­бильным, доля среднего класса не очень высока и со­ставляет по разным оценкам от 12 до 25%. По мере развития промышленности и подъема экономики на­шей страны удельный вес среднего класса будет воз­растать.

Средний класс — уникальное явление в мировой истории. Скажем так: его не было на протяжении всей истории человечества. Он появился лишь в XX веке. В обществе он выполняет специфическую функцию. Средний класс — стабилизатор общества. Чем больше он, тем меньше вероятность того, что общество будут сотрясать революции, межнациональные конфликты, социальные катаклизмы. Средний класс разводит два противоположных полюса, бедных и богатых, и не дает им столкнуться. Чем меньше средний класс, тем бли­же к друг другу полярные точки стратификации, тем вероятнее их столкновение. И наоборот.

Первые упоминания о существовании среднего клас­са в Советском Союзе относятся ко времени перестройки, когда считалось, что он может выступить опорой демократических преобразований и демократизации политического устройства. По мнению А. Кустырева, средний класс — это хребет советского общества. В воп­росе о размерах, составе и показателях среднего класса у отечественных специалистов не было единого взгля­да. Высказывались самые разные точки зрения. Так, Е. Стариков в качестве индикатора использовал уровень дохода, благоустроенное жилище, легковой автомобиль и полный набор домашней бытовой техники. Таких людей в СССР в 1989 г. насчитывалось 13,2% от всего населения. По мнению А. Зайченко, к числу обеспечен­ных людей, советскому эквиваленту американского «среднего класса», можно отнести всех, кто имеет лич­ные автомашины, т.е. 11,2% всех семей. По оценке Н. Наумовой, средний класс составлял 20—30% населе­ния. Существуют и другие точки зрения. Если до осен­него (1998 г.) кризиса к нему принадлежало до 25% трудоспособного населения, то ныне к его составу мо­гут быть причислены не менее 15—18% россиян (1,0— 1,5% представителей верхнего и 14—16% — среднего слоя среднего класса). В абсолютных цифрах — это не. менее 12—15 миллионов взрослого населения.

Костяк среднего класса составляют представите­ли малого бизнеса; менеджеры (руководители высшего и среднего звена); фермеры; кадровые военные (старшие офицеры); техническая интеллигенция; гума­нитарная интеллигенция; квалифицированные рабо­чие; работники сферы торговли, услуг и транспорта; служащие (госслужащие и служащие коммерческих структур). Выделяют три слоя среднего класса — вер­хний, по своему положению являющийся переходным квысшему (элитному) классу общества; средний (соб­ственно средний класс) и нижний (некоторые отече­ственные исследователи еще называют его «базовым слоем общества», имея в виду его многочисленность). Как показали социологические исследования, пред­ставители верхнего слоя среднего класса не только живут заметно лучше окружающих и в значительно большей степени удовлетворены своей жизнью, но и их взгляды на будущее отличает гораздо больший со­циальный оптимизм. Что же касается среднего слоя среднего класса, т. е. собственно среднего класса, то он не столь оптимистичен, хотя половина его все же рассчитывает на сохранение достаточно высоких статусных позиций. Слои же, занимающие в социальной иерархии более низкие позиции, отличаются гораздо большей неудовлетворенностью своей нынешней жиз­нью и пессимизмом в отношении будущего.

В научной литературе по составу среднего класса принято различать «традиционные», или «старые» средние слои, объединяющие мелких частных соб­ственников (сфера мелкого и среднего бизнеса, фермеры и т. д.), и «новые» средние слои, включающие лиц, владеющих интеллектуальной собственностью, разви­тыми навыками сложной трудовой деятельности: менеджеров, интеллигенцию, лиц свободных профессий, служащих, высококвалифицированных рабочих и т. д. Общая закономерность динамики социальной струк­туры западного общества такова: сокращение удельного веса «традиционных» и рост «новых» средних слоев.

Так называемый старый средний класс, который начал формироваться в XVIII—XIX веках и существовал до середины XX века, состоял прежде всего из собственников — мелкой и средней буржуазии. Во второй половине XX века ему на смену пришел так называемый новый средний класс, включающий са­монанятых. Ресурсы власти «новых средних» связаны не с собственностью, а с профессиональной деятель­ностью.

Ядро старого среднего класса составляют мелкие предприниматели (представители малого бизнеса) — это владельцы небольшой мастерской или фабрики, ре­сторанчика, фермеры-арендаторы, самозанятый водо­проводчик или строитель и т. п.. Ядро нового среднего класса составляют представители свободных профес­сий и менеджеры: инженеры, программисты, врачи, адвокаты, ученые и преподаватели и т. д. Если на ста­дии индустриального общества главенствовал старый средний класс, то на стадии постиндустриального об­щества ведущие позиции в классовой структуре обще­ства занимает новый средний класс. Такова историчес­кая логика эволюции западного общества. А какова логика развития среднего класса в России, если учесть, что за годы советской власти, т. е. в период с 1917 по 1991 гг., мелких исредних предпринимателей уничто­жили, фазу индустриального развития общества завер­шить не удалось, хотя удельный вес нового среднего класса (пусть и нерыночного типа), а именно ученых, врачей, преподавателей, инженеров ируководителей, был очень значительным (не случайно страна горди­лась тем, что ученых и врачей у нас на душу населения было больше всех в мире)?

Сегодня к среднему классу относят научных и инженерно-технических работников, управленческий, административный персонал, не занимающий высоких постов, работающую по найму интеллигенцию, город­ских и сельских мелких собственников, в том числе большую часть крестьянства и фермерства, рабочих высокой квалификации, работников сферы обслужи­вания и др.

В России эволюция среднего класса имеет более сложную динамику. Наше общество и здесь демонстрирует свой уникальный путь, на этот раз в формиро­вании среднего слоя.

Во второй половине XX века можно выделить два этапа (первый этап относится к дореволюционной России): 1) 60—80-е годы отмечены становлением и усиле­нием советского среднего класса, социальные гаран­тии и материальное положение которого зависело от государственной собственности; 2) в 90-е годы начина­ется формирование нового, рыночного типа среднего класса, который связан с частной собственностью и его можно именовать постсоветским. Приватизация госу­дарственной собственности, возникновение частных капиталов на руинах общенародной собственности слу­жит причиной перехода от одного типа среднего класса (нерыночного) к другому, рыночному.

Переход от советского к постсоветскому типу сред­него класса происходит в период, когда в России не завершено построение индустриального общества, когда эта исторически предшествующая стадия еще не исчерпала своих ресурсов, а уже намечается переход к следующему и более высокому типу общества, по­стиндустриальному. Однако в 90-е годы Россия окон­чательно не вступила в постиндустриальную стадию. У многих исследователей возникают сомнения, смогла ли страна удержаться на индустриальной стадии, по­скольку промышленный потенциал в значительной степени был подорван.

3.7. «Новые бедные»

В конце XX века российские социологи и эконо­мисты стали различать два вида бедности:

■ традиционную бедность;

■ «новых бедных».

Наряду с традиционной бедностью (одинокие ма­тери и многодетные семьи, инвалиды и престарелые) сегодня появились так называемые «новые бедные», подобно «новым русским».

В группу новых бедных вошли те слои населения, которые по своему образованию и квалификации, со­циальному статусу и демографическому положению никогда ранее не относились к низшим слоям. Основ­ную массу «новых бедных» составляют бюджетники — служащие и рабочие, занятые в государственном сек­торе. У них особенно бедственное положение: оплата труда в здравоохранении составляла в первой полови­не 1997 г. 59%, в образовании 50%, в культуре 51% от средней по промышленности. В прошлом сравнительно благополучные слои трудящихся, такие, как научные работники, преподаватели высшей школы, офицеры опустились ниже среднего уровня.

Падение вниз представителей некогда среднего класса обусловлено небольшой зарплатой на государственных предприятиях (минимальный заработок здесь не превышает 15% от прожиточного минимума), пол­ной безработицей и частичной занятостью, которая охватывает, по экспертным, оценкам около 15% эко­номически активного населения, а также невыплатой зарплаты и пенсий, иногда до 6—8 месяцев.

Таким образом, если к традиционным бедным отно­сятся те, кто и в советском обществе считался бедными, то к новым бедным — те, кто ранее принадлежал к бла­гополучным средним слоям, а в постсоветском обществе обеднел.

Различие между старыми и новыми бедными в российском обществе носит принципиальный характер. Старые бедные не имеют того, что составляет со­циальный, культурный и экономический фундамент новых бедных — интеллектуальный капитал, осно­вой которого выступает высшее и среднее специаль­ное образование. Хорошее образование в цивили­зованном и стабильном обществе служит мощным социальным лифтом, помогает людям подняться по социальной лестнице и получать высокие и относи­тельно высокие доходы. В переходном обществе, ког­да происходит коренное изменение экономической и социальной структуры, смена политических режимов, образование не может оплачиваться достаточно высо­ко. Поскольку подавляющая часть образованного на­селения в России трудится в госсекторе, а тот финан­сируется по остаточному принципу, материальный уровень жизни бюджетников резко снизился в 90-е годы. Хотя известно, что он и раньше, в 70—80-е годы, не был высоким. Однако сохранился интеллектуаль­ный капитал, стало быть осталась основа для верти­кальной мобильности при благоприятном стечении обстоятельств и изменении ситуации в обществе к луч­шему. У старых бедных такого капитала нет, и полу­чить его в перспективе невозможно, поскольку сто­имость обучения с каждым годом возрастает, а доступ к высококачественному образованию постоянно сужа­ется.

Другая отличительная черта новых бедных заклю­чается в том, что субкультура бедности, нормы жизни на «социальном дне», психология отчаяния и распу­щенности у современных бюджетников, составляющих нижний слой среднего класса и верхний слой низшего класса, не передается по наследству. Они прилага­ют все усилия для того, чтобы дать своим детям наи­лучшее из доступного им образование, воспитывают у них достижительную мотивацию, передают традиции и ценности российской интеллигенции. Даже находясь сами в зоне бедности, новые бедные стремятся к тому, чтобы их дети выбрались из нее. Это характерная чер­та только российского общества. Ни в одной стране мира бедные, во-первых, не расколоты на старых и новых, во-вторых, старые новые неспособны, при из­менении ситуации, совершить быструю восходящую мобильность и в короткие сроки занять место в сред­нем классе.

3.8. «Социальное дно» и маргиналы

Понятие м аргинальности (от франц. marginal — побочный, на полях) используется в различных облас­тях научного знания — экономике, психологии, фило­софии, медицине.

Социологи под «маргинальностью» понимают промежуточность положения индивида или группы, занимающих крайнее пограничное положение в слое, группе, классе, обществе, а потому не полностью вклю­ченных в данное социальное образование. Маргиналь­ная группа находится на границе двух культур или субкультур и имеет некоторую идентификацию с каж­дой из них. Она отвергает определенные ценности и традиции той культуры, в которой возникает, и ут­верждает собственную систему норм и ценностей — особое явление в социальной стра­тификации. Оно описывает положение больших социальных групп людей, занимающих положение «на гра­ницах», «на полях» или между стратами. Маргинал — это люди, покинувшие одну страту и не адаптировав­шиеся к другой.

Основу классической концепции маргинальности заложили исследования особенностей личности, находящейся на границе различных культур, проводимые Чикагской социологической школой. В 1928 г. ее глава Р. Парк впервые употребил понятие «маргинальный человек» Р. Парк связывал концепцию маргиналь­ного человека не с личностным типом, а с социальным процессом. Маргинальность выступает результатом интенсивных процессов социальной мобильности. При этом переход из одной социальной позиции в другую представляется индивиду как кризис. Отсю­да ассоциации маргинальности с состоянием «про­межуточности», «окраинности», «пограничности». Р. Парк отмечал, что периоды перехода и кризиса в жизни большинства людей сравнимы с теми, которые переживает иммигрант, когда он покидает родину, чтобы искать счастье в чужой стране. Правда, в от­личие от миграционных переживаний маргинальный кризис является хроническим и непрерывным, в ре­зультате он имеет тенденцию превращаться в тип лич­ности.

В целом маргинальность понимается как

■ состояние в процессе перемещения группы или индивида (смена статусов),

■ характеристика социальных групп, находящихся в осо­бом маргинальном (окраинном, промежуточном, изоли­рованном) положении в социальной структуре.

Одна из первых крупных работ отечественных авторов, посвященная маргинальности, вышла в 1987 г. и рассматривала эту проблему на примере западноев­ропейских стран. В дальнейшем маргинальность осоз­нается как социальный феномен, характерный именно для нашей реальности. Е. Стариков рассматривает российскую маргинальность как феномен размытого, неопределенного состояния социальной структуры общества. Автор приходит к выводу о том, что «ныне понятие "маргинализация" покрывает практически все наше общество, в т. ч. и его "элитные группы"». Мар­гинальность в современной России вызвана массовой нисходящей социальной мобильностью и ведет к нара­станию социальной энтропии в обществе. Процесс маргинализации на современном этапе он рассматри­вает как процесс деклассирования.

Под маргинальностью А.И. Атоян понимает раз­рыв социальных связей между индивидом и обще­ством, а процесс демарганализации трактует как вос­становление социальных связей между людьми и стабилизацию общества. Весь комплекс знаний о маргинальности он выделяет в отдельную область знания — социальную маргиналистику как междисципли­нарное направление.

Сегодня одно из основных направлений исследова­ния маргинального положения личности или группы — неопределенность самоидентификации личности (груп­пы) при попытке самоотнесения к общепринятым, «нор­мативным» социальным группам. Именно в этом на­правлении проведено исследование З.Т. Голенковой, Е.Д. Игитханян и И.В. Казаринова на промышленных предприятиях Иркутска. Среди работающих выделены слои маргиналов и определен их удельный вес.

Причиной возникновения маргинальных групп, по мнению российских социологов, служит переход общества от одной социально-экономической системы к другой, неуправляемые перемещения больших масс людей в связи с разрушением устойчивой социальной структуры, ухудшение материального уровня жизни населения, девальвация традиционных норм и ценно­стей. Люди оказались вытолкнуты из круга ранее су­ществовавших социальных стереотипов, привычных норм, представлений и встраиваются в новые, неусто­явшиеся. Все это вместе взятое означает маргинализа­цию, хотя и временную, но огромных масс населения. Образуются, также увеличиваясь количественно, стой­кие маргинальные социальные группы («бичи», «бом­жи», беженцы, «вынужденные переселенцы», бес­призорные, наркоманы, криминальные элементы).

Однако к маргиналам могут принадлежать не толь­ко социальные аутсайдеры, но люди вполне благополучные, но не определившиеся в нынешней социаль­ной структуре. Социологи выделяют их по ответам на вопрос анкеты «К какому социальному классу или группе Вы отнесли бы себя: к рабочим, крестьянам, служащим, интеллигенции, управляющим, людям, за­нятым собственным делом?» Отметившие позиции «в настоящее время такой группы нет» или «затрудняюсь ответить» вошли в состав маргиналов. В исследовании, проведенном учеными Института социологии РАН в 1994 г. на промышленных предприятиях Иркутска, «маргинальный» контингент равнялся 9% выборочной совокупности.

В динамике маргинальной ситуации в стране, по мысли И.П. Поповой, можно выделить этапы: с 1991 до середины 90-х годов (наиболее неопределенное, практически неуправляемое состояние) и с середины 90-х годов (относительная стабилизация, начало кри­сталлизации структур, формирование более устойчи­вых социальных отношений). Статистические данные свидетельствуют, что именно к этому времени стаби­лизируются основные показатели структуры занятос­ти — соотношение занятых в экономически активном населении, по отраслям экономики, в государственном и негосударственном секторах экономики, структура безработного населения, структура населения по до­ходам и т. д. Но основные тенденции — изменения в отраслевой структуре экономики, углубление регио­нальной дифференциации, рост имущественного рас­слоения и бедности — устойчивы и продолжают оста­ваться маргинализирующими факторами.

Кардинальные изменения, происходящие в. соци­альной структуре в результате кризиса и экономических реформ, послужили причиной появления так назы­ваемых «новых маргинальных групп» (слоев). В отличие от традиционных, так называемых люмпен-пролетари­ев, новые маргиналы — жертвы структурной пере­стройки производства и кризиса занятости.

Критериями маргинальности в этом случае могут быть: глубокие изменения в социальном положении социально-профессиональных групп, происходящие в основном вынужденно, под влиянием внешних обсто­ятельств — полной или частичной потери работы, сме­ны профессии, должности, условий и оплаты труда в результате ликвидации предприятия, сокращения про­изводства, общего падения уровня жизни и т. д.

Источником рядов новых маргиналов, для которых характерны высокая образованность, развитые потреб­ности, большие социальные ожидания и политическая активность, выступают нисходящее социальное пере­мещение групп, еще не отторгнутых от общества, но постепенно теряющих прежние социальные позиции, статус, престиж и условия жизни. Среди них— соци­альные группы, потерявшие прежний социальный статус и не сумевшие приобрести адекватный новый.

Изучая новых маргиналов, И.П. Попова определила их социальную топологию, т. е. выделила «зоны маргинальности» — те сферы общества, отрасли народного хозяйства, сегменты рынка труда, а также социальные группы, где наблюдается максимально высокий уровень социально-профессиональной маргинальности:

■ легкая и пищевая промышленность, машиностроение;

■ бюджетные организации науки, культуры, образования; предприятия ВПК; армия;

■ малое предпринимательство;

■ трудо-избыточные и депрессивные регионы;

■ люди среднего и пожилого возраста; выпускники школ, вузов; неполные и многодетные семьи.

Состав новых маргинальных групп весьма разно­роден. В нем можно выделить по крайней мере три категории. Первую и самую многочисленную состав­ляют так называемые «постспециалисты» — лица с высоким уровнем образования, чаще всего инжене­ры, получившие подготовку в советских вузах, а затем прошедшие практику на советских предприятиях, зна­ния которых в новых рыночных условиях оказались невостребованными. Они как бы устарели. К ним от­носятся работники неперспективных отраслей про­мышленности. «Их появление вызвано общими при­чинами: структурными изменениями в экономике и кризисом отдельных отраслей; региональными дис­пропорциями экономического развития; изменениями в профессионально-квалификационной структуре экономически активного и занятого населения. Соци­альные следствия этих процессов — обострение про­блем занятости и усложнение структуры безработицы; развитие неформального сектора занятости; депрофес­сионализация и деквалификация».

Из 8 млн. безработных в 1997 г. 1/5 составляли спе­циалисты. Для 30% безработных потеря работы связана с высвобождением или ликвидацией предприятия (чаще речь идет о женщинах). «При всей разнородности и сложности группы "постспециалистов" можно выделить наиболее общие типы: регионально-поселенческие — работники маленьких и средних городов со свертывае­мой монопромышленностью, трудоизбыточных и деп­рессивных регионов: профессионально-отраслевые — работники отраслей (машиностроения, легкой, пищевой и т. д.), профессий и специальностей (инженерно-тех­нические работники), невостребованных современны­ми экономическими условиями; бюджетные — работ­ники реформируемых бюджетных отраслей науки, образования, армии. Их составляют работники, потеряв­шие работу или неполностью занятые, имеющие высо­кий уровень образования, опыт работы, высокий соци­ально-профессиональный (в т. ч. и должностной) статус, большие притязания в отношении работы».

Вторая группа новых маргиналов названа «но­выми агентами». К ним относятся представители малого бизнеса и самозанятое население. Предпри­ниматели как агенты формирующихся рыночных отношений находятся в пограничной ситуации между легальным и нелегальным бизнесом. К третьей груп­пе относятся «мигранты» — беженцы и вынужденные переселенцы из других регионов России и из стран «ближнего зарубежья». Официально зарегистриро­ванных (имеющих официальный статус согласно со­ответствующему законодательству) в России в конце 90-х годов насчитывалось 1,2 млн. человек, а неофи­циальных беженцев, по оценкам экспертов, было в три раза больше.

Маргинальный статус вынужденного мигранта усложняется целым рядом факторов. Среди внешних факторов — двойная потеря родины (невозможность жить на бывшей родине и сложности адаптации на родине исторической), трудности с получением стату­са, ссуды, жилья, отношение местного населения и т. д. Внутренние факторы связаны с переживанием того, что ты — «другой русский».

При сравнительном измерении степени марги-нальности в социально-профессиональных перемещениях социологи выделяют две группы показателей: объективные — вынужденность внешними обстоятель­ствами, продолжительность, неизменность ситуации, ее «фатальность» (отсутствие возможностей изменить ее или ее составляющие в положительном направлении); субъективные — возможности и мера адаптированности, самооценка вынужденности или добровольности, социальной дистанции в изменении социального по­ложения, повышения или понижения своего социаль­но-профессионального статуса, преобладания песси­мизма или оптимизма в оценке перспектив.

■У маргинальности конструктивные или деструктив­ные последствия, например, суицид и повышение творческой активности. По свидетельству Т. Шибутани, «в любой культуре наибольшие достижения осуществля­ются обычно во время быстрых социальных измене­ний и многие из великих вкладов были сделаны мар­гинальными людьми»². Все зависит от того, каким будет социальное и психологическое направление выхода из ситуации — нисходящая или восходящая социальная мобильность, фрустрация и подавленность или твор­ческий подъем и активность.

Бедность, безработица, экономическая и социальная нестабильность, несбыточность надежд, крушение пла­нов интенсивно раскручивают процесс маргинализации населения, в результате которого появляется устойчивый слой социальных пауперов — следствие нарастания нис­ходящей социальной мобильности. Так формируется и укрепляется асоциальное дно», которое включает: нищих, просящих подаяния: бомжей, лишившихся жилья, бес­призорных детей, потерявших родителей либо убежавших из дома, алкоголиков, наркоманов и проституток (включая детей), ведущих антисоциальный образ жизни. Разумеется, эти группы населения были в российском обществе и до перестройки, но масштабы явления были иными, к тому же власти стремились их как-то минимизировать.

Общая оценка численности маргиналов, получен­ная на основе специального обследования по всей России, превышает 10% населения. Особенность процесса маргинализации, глубоко изученного Н. Римашевской, в России состоит в том, что выпадающие на «социальное дно» группы имеют весьма незначительную вероятность возвратиться к нормальной жизни, встроиться в рыноч­ные отношения. Кроме того, наблюдается возникнове­ние некоего социального «преддонья», включающего те слои населения, у которых высок риск скатиться на «дно». Они как бы балансируют на краю бездны.

По данным социологического исследования, шанс «опуститься на дно» среди разных слоев населения равнялся: у одиноких пожилых людей — 72%, у инва­лидов — 63%, у многодетных семей — 54%, у безработ­ных — 53%, у матерей-одиночек — 49%, у беженцев — 44% и т. д. Особенно тревожит возрастающее число детей и подростков, которые не работают и не учатся: их более 2 млн. человек.

Глава 4.

Неравенство и бедность

Неравенство и бедность — понятия, тесно свя­занные с социальной стратификацией. Неравенство характеризует неравномерное распределение дефи­цитных ресурсов общества — денег, власти, образо­вания и престижа — между различными стратами или слоями населения. Основным измерителем нера­венства выступает количество ликвидных ценностей. Эту функцию обычно выполняют деньги (в примитив­ных обществах неравенство выражалось в количестве мелкого и крупного рогатого скота, ракушек и т. д.).

Если неравенство представить в виде шкалы, то на одном ее полюсе окажутся те, кто владеет наибольшим (богатые), а на другом — наименьшим (бедные) коли­чеством благ. Таким образом, бедность — это эконо­мическое и социокультурное состояние людей, имею­щих минимальное количество ликвидных ценностей и ограниченный доступ к социальным благам.

Бедность — это не только минимальный доход, но особый образ и стиль жизни, передающиеся из поколения в поколение нормы поведения, стереотипы вос­приятия и психология. Поэтому социологи говорят о бедности как особой субкультуре.

Самый распространенный и легкий в расчетах способ измерения неравенства — сравнение величин самого низкого и самого высокого доходов в данной стране. П. Сорокин сравнивал таким образом различ­ные страны и различные исторические эпохи. Это явление называется масштабом неравенства. Напри­мер, в средневековой Германии соотношение высшего и низшего доходов составляло 10000:1, а в средневековой Англии — 600:1. Другой способ — анализ доли се­мейного дохода, затрачиваемого на питание. Оказыва­ется, богатые платят за продовольствие всего 5—7%. Чем беднее индивид, тем больше средств он тра­тит на питание, и наоборот.

Сущность социального неравенства заключается в неодинаковом доступе различных категорий населения к социально значимым благам, дефицитным ресурсам, ликвидным ценностям. Сущность экономического не­равенства состоит в том, что меньшинство населения всегда владеет большей частью национального богат­ства. Иными словами, самые высокие доходы получает наименьшая часть общества, а средние и наимень­шие — большинство населения. Последние могут рас­пределяться по-разному. В США наименьшие доходы получает, как и наибольшие, меньшинство населения, а средние — большинство. В России сегодня наимень­шие доходы получает большинство, средние доходы — относительно большая группа, а наивысшие — мень­шинство населения. Соответственно, пирамиду дохо­дов, их распределение между группами населения, иными словами неравенство, в первом случае можно изобразить в виде ромба, а во втором — в виде конуса. В итоге мы получим профиль стратификации.

Если неравенство характеризует общество в целом, то бедность касается только части населения. В зависимости от того, насколько высок уровень экономичес­кого развития страны, бедность охватывает значитель­ную или незначительную часть населения. Как мы видели, в 1992 г. в США к бедным относили 14% насе­ления, а в России — 80%.

Масштабом бедности социологи называют долю населения страны (обычно выраженную в процентах), проживающего у официальной черты, или порога бед­ности. Для обозначения масштаба бедности применя­ются также термины «уровень бедности», «границы бедности» и «коэффициент бедности».

Порог бедности — это сумма денег (обычно выра­жается, например, в долларах или рублях), официально установленная в качестве минимального дохода, благодаря которому индивид или семья в состоянии приобрести продукты питания, одежду и жилье. Его также называют «уровнем бедности». В России он по лучил дополнительное название — прожиточный ми­нимум.

В социологии различают абсолютную и относитель­ную бедность.

Под абсолютной бедностью понимается такое состояние, при котором индивид на свой доход не способен удовлетворить даже базисные потребности в пище, жилище, одежде, тепле, либо способен удовлет­ворить только минимальные потребности, обеспечи­вающие биологическую выживаемость. Численным критерием выступает порог бедности (прожиточный минимум).

Под относительной бедностью понимается невоз­можность поддерживать уровень приличествующей жизни, или некоторый стандарт жизни, принятый в данном обществе. Относительная бедность показывает то, насколько вы бедны в сравнении с другими людьми. Как правило, относительная бедность составляет менее половины среднего дохода семьи в данной стране.

Относительная бедность показывает то, насколько вы бедны в сравнении с другими людьми. Она является сравнительной характеристикой в двух смыслах. Во-первых, она показывает, что вы бедны относительно того изобилия или достатка, которым обладают другие чле­ны общества, не считающиеся бедными. Первое значе­ние относительной бедности заключается в сравнении одной страты с другими стратами или слоями. Во-вто­рых, она показывает, что вы бедны относительно неко­торого стандарта жизни, например, стандарта достой­ной, или приличествующей жизни.

Еще 40 лет назад черно-белый телевизор в СССР считался предметом роскоши, доступный немногим.
В 90-е годы цветной телевизор появился в каждой се­мье, а черно-белый считается признаком скромного достатка, или относительной бедности. Скоро в разряд относительной бедности перейдут те, кто не сможет позволить себе купить компьютер или японский теле­визор.

Нижней границей относительной бедности явля­ется прожиточный минимум, или порог бедности, а верхней — приличествующей уровень жизни. Приличествующий уровень жизни — это количество мате­риальных благ, позволяющих человеку вести достаточ­но комфортный уровень жизни, не чувствовать себя ущемленным, вести достойный образ жизни, удовлет­воряя все разумные потребности.

По данным представительного исследования (опрошено 4 тыс. респондентов из 38 регионов РФ), только 11,4% человек имеют доходы, которые равны или выше уровня приличествующей жизни. На конец 90-х годов по статистике 30% россиян получали доходы ниже официального прожиточного минимума. Таким обра­зом, уровень относительной бедности равен 11,4%, а абсолютной — 30%. Обратимся к графику.

В число 11,5% входят богатые и частично средний класс, т. е. те, кто, по их собственным оценкам, живет «нормально». Из 100% населения вычитаем 30% нищих, так как проживание ниже официальной черты бедно­сти, или официального прожиточного минимума, озна­чает нахождение в категории нищих, а также 11,5% живущих на приличествующим уровне (уровень относительной бедности), и получаем 59,6% расположенных между границами снизу абсолютной бедности, а свер­ху — относительной.

Другая тенденция: чем моложе возраст, тем боль­ше надо денег для того, чтобы жить нормально. У 18— 25-летних уровень приличествующей жизни в 1,5 раза выше, чем у 60—70-летних. Третья тенденция такова: чем выше образование, тем выше уровень притязаний. У тех, кто не имеет среднего образования, он в 2 раза ниже, чем у тех, кто обладает дипломом о высшем об­разовании. Наконец, у жителей Москвы и Санкт-Пе­тербурга уровень притязаний в 3 раза выше, чем у жителей сельской местности. Таким образом, на селе считают, что для нормальной жизни им необходимо меньше денег, чем горожанам.

Отсюда следует, что универсального для всех сло­ев и социальных групп уровня приличествующей, или нормальной, жизни не существует. Для каждого клас­са и категории населения он свой, и разброс значений очень существенный. Показанные на рис. 34 значения относительной бедности выражают среднестатистичес­кую тенденцию, которая сглаживает такие различия.

Глава 5.

Социальная мобильность и миграция

5.1. Виды и формы социальной мобильности

Люди находятся в постоянном движении, а общест­во — в развитии. Совокупность социальных перемещений людей в обществе, т. е. изменений своего статуса, называется социальной мобильностью. Эта тема инте­ресовала человечество с давних пор. Неожиданное возвышение человека или его внезапное падение — излюбленный сюжет народных сказок: хитроумный ни­щий вдруг становится богачом, бедный принц — коро­лем, а трудолюбивая Золушка выходит замуж за прин­ца, повысив тем самым свой статус и престиж.

Однако человеческая история складывается не столько из индивидуальных судеб, сколько из движения больших социальных групп. На смену земельной арис­тократии приходит финансовая буржуазия, малоквали­фицированные профессии вытесняются из современ­ного производства представителями так называемых «белых воротничков» — инженерами, программистами, операторами роботизированных комплексов. Войны и революции перекраивали социальную структуру обще­ства, поднимая на вершину пирамиды одних и опуская других. Подобные изменения произошли в российском обществе после Октябрьской революции 1917 г. Проис­ходят они и сегодня, когда на смену партийной элите приходит бизнес-элита.

Между восхождением и нисхождением существу­ет известная асимметрия: все хотят подниматься и никто не хочет опускаться по социальной лестнице. Как правило, восхождение — явление добровольное, а нис­хождение — принудительное.

Исследования показывают, что обладатели высших статусов предпочитают для себя и своих детей высокие позиции, но и обладатели низких для себя и своих детей желают того же самого. Так вот и получается в человеческом обществе: все стремятся наверх и ник­то — вниз.

В этой главе мы рассмотрим сущность, причины, типологию, механизмы, каналы и факторы, влияющие на социальную мобильность.

Существуют два основных вида социальной мо­бильности — межпоколенная и внутрипоколенная, и два основных типа — вертикальная и горизонталь­ная. Они, в свою очередь, распадаются на подвиды и подтипы, которые тесно связаны друг с другом.

Межпоколенная мобильность предполагает, что дети достигают более высокой социальной позиции либо опускаются на более низкую ступеньку, чем их родите­ли. Пример: сын шахтера становится инженером.

Внутрипоколенная мобильность имеет место там, где один и тот же индивид, вне сравнения с отцом, на протяжении жизни несколько раз меняет социальные позиции. Иначе она называется социальной карьерой. Пример: токарь становится инженером, а затем началь­ником цеха, директором завода, министром машино­строительной отрасли.

Первый вид мобильности относится к долговремен­ным, а второй — к кратковременным процессам. В первом случае социологов больше интересует межклас­совая мобильность, а во втором — перемещение из сферы физического труда в сферу умственного.

Вертикальная мобильность подразумевает пере­мещение из одной страты (сословия, класса, касты) в другую. В зависимости от направления перемещения существуют восходящая мобильность (социальный подъем, движение вверх) и нисходящая мобильность (социальный спуск, движение вниз). Повышение в должности — пример восходящей мобильности, уволь­нение, разжалование — пример нисходящей.

Горизонтальная мобильность подразумевает пе­реход индивида из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же уровне. Примером служат перемещение из православной в католическую религиозную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (родительской) в другую (свою собственную, вновь образованную), из одной профессии в другую. Подобные движения происходят без заметного изменения социального положения в вертикальном направлении.

Разновидностью горизонтальной мобильности слу­жит географическая мобильность. Она подразумевает не изменение статуса или группы, а перемещение из одного места в другое при сохранении прежнего ста­туса. Примером выступает международный и межре­гиональный туризм, переезд из города в деревню и обратно, переход с одного предприятия на другое.

Если к перемене места добавляется перемена ста­туса, то географическая мобильность превращается в миграцию. Если деревенский житель приехал в город, чтобы навестить родственников, то это географичес­кая мобильность. Если же он переселился в город на постоянное место жительства и нашел здесь работу, то это уже миграция. Он поменял профессию.

На вертикальную и горизонтальную мобильности влияют пол, возраст, уровень рождаемости, уровень смертности, плотность населения. В целом молодые и мужчины более мобильны, чем пожилые и женщины. Перенаселенные страны чаще испытывают послед­ствия эмиграции, чем иммиграции. Там, где высок уровень рождаемости, население более молодое и по­этому более подвижное, и наоборот.

Для молодых свойственна профессиональная, для взрослых — экономическая, для пожилых — политическая мобильность. Уровень рождаемости неодинако­во распределен по классам. У низших классов, как пра­вило больше детей, а у высших — меньше. Существует закономерность: чем выше человек поднимается по социальной лестнице, тем меньше детей у него рожда­ется. Даже если каждый сын богача пойдет по стопам своего отца, на верхних ступенях социальной пирами­ды все равно образуются пустоты, которые заполняют выходцы из низших классов. Ни в одном классе люди не планируют точное количество детей, необходимых для замещения родителей. Количество вакансий и ко­личество претендентов на занятие тех или иных соци­альных позиций в разных классах разное.

Профессионалы (врачи, юристы и т. п.) и квали­фицированные служащие не имеют достаточно детей, которые могли бы заполнить их рабочие места в сле дующем поколении. Напротив, фермеры и сельскохо­зяйственные рабочие, если речь идет о США, имеют на 50% больше детей, чем им необходимо для самоза­мещения. Нетрудно рассчитать, в каком направлении должна происходить социальная мобильность в совре­менном обществе.

Высокая и низкая рождаемость в разных классах создает для вертикальной мобильности тот же эффект, какой создает для горизонтальной мобильности плот­ность населения в разных странах. Страты, как стра­ны, могут быть перенаселены или недонаселены.

Можно предложить классификацию социальной мобильности по иным критериям. Так, например, различают:

■ индивидуальную мобильность, когда перемещение вниз, вверх или по горизонтали происходят у каждого человека независимо от других, и

■ групповую мобильность, когда перемещения происходят коллективно, к примеру, после социальной революции старый класс уступает господствующие позиции новому классу.

Индивидуальная мобильность и групповая мо­бильность определенным образом связаны с приписываемым и достигаемым статусами. Индивидуальной мобильности больше соответствует достигаемый, а групповой — приписываемый статус.

Индивидуальная мобильность происходит там и тогда, где и когда повышается или понижается обще­ственная значимость целого класса, сословия, касты, ранга, категории. Октябрьская революция привела к возвышению большевиков, прежде не имевших при­знанного высокого положения. Брахманы стали выс­шей кастой в результате длительной и упорной борь­бы, а раньше они находились наравне с кшатриями. В Древней Греции после принятия конституции боль­шинство людей были освобождены от рабства и подня­лись по социальной лестнице, а многие их прежние хозяева опустились.

Переход от наследственной аристократии к плу­тократии (аристократии на принципах богатства) имел те же последствия. В 212 г. н. э. почти все население Римской империи получило статус римских граждан. Благодаря этому огромные массы людей, ранее считавшиеся неполноправными, повысили социальный статус. Нашествие варваров (гуннов, лобардов, готов) нарушило социальную стратификацию Римской импе­рии: один за другим исчезали старые аристократичес­кие роды, а им на смену приходили новые. Чужестран­цы основывали новые династии и новую знать.

Мобильные индивиды начинают социализацию в одном классе, а заканчивают в другом. Они буквально разрываются между несхожими культурами и стиля­ми жизни. Они не знают, как себя вести, одеваться, разговаривать с точки зрения стандартов другого клас­са. Часто приспособление к новым условиям остается весьма поверхностным. Типичным примером является мольеровский мещанин во дворянстве.

Таковы главные виды, типы и формы (между этими терминами существенных различий нет) социальной мобильности. Кроме них иногда выделяют организован­ную мобильность, когда перемещения человека или целых групп вверх, вниз или по горизонтали управля­ется государством а) с согласия самих людей, б) без их согласия. К добровольной организованной мобильности следует отнести так называемый социалистический оргнабор, общественные призывы на комсомольские стройки и т. п. К недобровольной организованной мо­бильности можно отнести репатриацию (переселение) малых народов и раскулачивание в годы сталинизма.

От организованной мобильности надо отличать структурную мобильность. Она вызвана изменениями в структуре народного хозяйства и происходит помимо воли и сознания отдельных индивидов. Ска­жем, исчезновение или сокращение отраслей или про­фессий приводит к перемещениям больших масс лю­дей. В 50—70-е годы в СССР проводилось сокращение малых деревень и их укрупнение.

5.2. Миграционная картина современной России

В конце XX века наблюдалось значительное и по­стоянное увеличение масштабов миграции, вовлечение в мировой миграционный круговорот практически всех стран мира, иными словами, глобализация международной миграции. На начало 1996 г. в мире насчитывалось более 125 млн. мигрантов, которые, по суще­ству, образовали своеобразную «нацию мигрантов».

Эксперты ООН выделяют пять категорий мигрантов:

■ иностранцы, допущенные в страну въезда для получения образования и обучения;

■ мигранты, въезжающие на работу;

■ мигранты, въезжающие по линии объединения семей, со­здания новых семей;

■ мигранты, въезжающие на постоянное поселение;

■ иностранцы, допущенные в страну въезда из гуманитарных соображений (беженцы, лица, ищущие убежища и др.).

Участие России в мировых миграционных потоках приобрело в конце 80-х — 90-е годы массовый характер. Так, краткосрочная валовая миграция увеличилась с 1988 г. почти в три раза, при этом частная миграция (т. е. по приглашениям родственников, знакомых, юри­дических лиц и др.) — более чем в 15 раз. На измене­ние миграционной картины в российском обществе основное влияние оказал распад СССР.

Появление так называемого ближнего зарубежья в один момент превратило внутреннюю миграцию между бывшими союзными республиками во вне­шнюю. За рубежами РФ неожиданно оказалось около 25 млн. русских — 17,4% их общей численности в пре­делах бывшего СССР. Основная часть (почти 70%) сосредоточена на Украине и в Казахстане. Очень вы­сока доля русского населения в Латвии, Эстонии, Кыргызстане. Русские, проживавшие ранее на терри­тории Прибалтики, Украины, Средней Азии, превра­тились в иностранцев и вынуждены были либо прини­мать нероссийское гражданство, либо превращаться в беженцев и переселяться в РФ. К моменту распада СССР в 10 из 15 бывших союзных республик предста­вители некоренных национальностей составили свы­ше 1/4 населения, а в двух республиках — Казахстане и Киргизии — даже более половины населения. После распада Советского Союза за пределами своих наци­ональных государств оказалось, кроме 25 млн. русских, также 6 млн. украинцев, более 2 млн. белорусов и т. д. С появлением ближнего зарубежья возникла уни­кальная ситуация, когда в рамках бывшего СССР внут­ренняя миграция одномоментно превратилась во внешнюю. При этом Россия практически остается единственной из бывших союзных республик, кото­рая ни прямо, ни косвенно (через законы о граждан­стве, земле, языке и т. п.) не закрыла свои границы для всех бывших советских граждан, желающих в нее въехать, какой бы национальности они не были.

На территории СССР проживало население в по­чти 300 млн. человек, насчитывающее 130 этнических групп, где каждый пятый из его граждан проживал вне своего национального региона.

После Октябрьской революции эмигрировало око­ло 2 млн. человек. До середины 80-х годов на постоянное жительство за границу ежегодно выезжало в среднем до 3 тыс. человек. В 1988 г. произошел перелом — прак­тически была разрешена эмиграция евреев, немцев и греков, а также выезд в гости. Если в 1987 г. Россию покинуло 9,7 тыс. эмигрантов, то за последующие три года их число увеличилось более чем в 10 раз и достигло в 1990 г. максимальной величины — 103,6 тыс. В даль­нейшем объемы эмиграции не возрастали.

Отличительная черта миграционного обмена Рос­сии— его односторонность: от нас уезжает больше, чем к нам приезжает. Так, в 1992 г. в дальнее зарубе­жье на постоянное жительство выехало в 34 раза боль­ше, чем въехало. Но в 1993—1998 гг. ситуация измени­лась. В Россию приезжало больше, чем выезжало. Из бывших советских республик в страну хлынули мил­лионы русских переселенцев. Их назвали беженцами. Начиная с 1992 г. миграция населения из стран ближ­него зарубежья становится не только одним из главных компонентов общего роста населения России. Она, по существу, играет важнейшую роль в сглаживании демографического кризиса, обусловленного естественной убы­лью, которая составила за 1992—1997 гг. более 4,1 млн. человек. Эмиграционный отток в страны дальнего зару­бежья за эти же годы достиг 623 тыс. человек. Таким образом, общая убыль населения России, составившая за 1992—1997 гг. около 4,2 млн. человек, была более чем наполовину компенсирована чистой миграцией из стран ближнего зарубежья (3310 тыс.).

Одним из видов международной миграции, спе­цифической для России, выступает так называемая «челночная миграция». Многие российские гражда­не, получившие возможность свободного выезда из страны по приглашениям и туристическим визам, воспользовались ими в спекулятивных целях, например, для ввоза зарубежной продукции. По данным Цент­рального банка РФ, только за 6 месяцев 1997 г. из страны эмигрантами и туристами было вывезено со­ответственно 0,4 и 3,1 млрд. долл. (за 1996 г. в целом — 1,2 и 7,9 млрд. долл.), в то же время ввезено иммигран­тами и туристами соответственно 0,5 и 1,3 млрд. долл. (за 1996 г.—1,2 и 3,0 млрд. долл.).

Современную эмиграцию из России составляют три основные группы:

■безвозвратные эмигранты, т. е. лица, уезжающие по раз­ным причинам на постоянное место жительства в другую страну, нередко со сменой гражданства;

■ лица, мигрирующие в поисках временной работы за гра­ницей на контрактной основе и по истечении срока дого­вора обязанные выехать из страны въезда (хотя часть из них пытается продлить контракт или заключить новый, выйти замуж за иностранца, жениться);

■ лица, выезд которых за рубеж связан с поездками по ча­стным приглашениям, учебой, туризмом, отдыхом.
Столичные города всегда отличались сфокусирован­ностью миграционного поля. Здесь лучше условия жизни, выше благополучие, больше возможностей заняться бизнесом или подыскать работу. Кроме того, мигранты восполняют численность этих городов, которая без при­тока иногородних резко пошла бы на убыль. Приезжие дают крупным городам новые рабочие руки и новые таланты. В Москве в любой профессии среди выдающих­ся исполнителей львиную долю составляют немосквичи. Взять хотя бы артистов. Такие знаменитости, как О. Ян­ковский, приехали в столицу из других городов.

Крупные города, в которых сосредоточены веду­щие научные центры и интеллектуальный потенциал страны, притягивают к себе талантливых бизнесменов, руководителей, политиков, артистов, ученых. Они пе­реселяются сюда, обретают работу и жилье, делают подчас головокружительную карьеру и обогащают духовную жизнь второй родины.

Однако у миграции есть серьезные минусы. Круп­ные города превратились в отстойники, особенно Москва. Именно здесь скапливаются массы вынужден­ных мигрантов, беженцев, нелегалов-иностранцев и лиц без гражданства, представителей частного бизне­са, теневой экономики, бомжей, преступников. На вок­залах и в метро множество бесприютных детей, при­ехавших просить милостыню со всех концов страны. Москва превратилась во всероссийский «бомжатник». Здесь легче затеряться и не попасться на глаза мили­ции. В криминальных разборках часто убивают при­ехавших издалека «новых русских». В результате про­исходит своеобразное выталкивание жителей крупных городов на периферию общественной жизни.

В целом эмиграция россиян за 6 лет дала наиболь­ший прирост населения в Израиле — 3%, Германии — 2%,Греции— 0,1% и минимальный в США (0,01%). Исследования говорят о том, что современная этни­ческая эмиграция из России не только связана с не­решенностью ряда этнополитических проблем, вклю­чая воссоздание национальных территорий в прошлом депортированных народов (немцев и др.), но во мно­гом определяется социально-экономическими факто­рами — стремлением достичь лучших условий жизни. Высокий уровень этнической эмиграции поддержи­вается тем, что во многих странах уже сложились до­вольно многочисленные колонии наших бывших со­отечественников, поэтому стремление и возможность воссоединиться с родственниками становятся одной из причин выезда, в результате чего эмиграционные потоки получат ярко выраженную географическую и этническую направленность. Эти группы населения как бы «запрограммированы» на эмиграцию, тем бо­лее что квоты на них в случае выезда на этническую родину не распространяются.

**********************************************************************************************

■ Социальная структура — анатомический скелет обще­ства. Под структурой в науке принято понимать сово­купность функционально взаимосвязанных элементов, составляющих внутреннее строение объекта.

■ Социальный статус — определенная позиция в соци­альной структуре группы или общества, связанная с дру­гими позициями через систему прав и обязанностей.

— Социальные статусы взаимосвязаны друг с другом, но не взаимодействуют между собой.

— Взаимодействуют между собой только субъекты (об­ладатели, носители) статусов, т. е. люди.

— В социальные отношения вступают не статусы, а их носители.

— Социальные отношения связывают между собой ста­тусы, но реализуются эти отношения через людей —
носителей статусов.

■ Главным статусом именуют наиболее характерный для данного человека статус, с которым его идентифициру­ют (отождествляют) другие люди или с которым он сам себя идентифицирует.

■ Различают также социальный и личный статусы:

— Социальный статус — положение человека в обще­стве, которое он занимает как представитель большой социальной группы (профессии, класса, наци­ональности, пола, возраста, религии).

— Личным статусом называют положение индивида в малой группе, зависящей от того, как его оценивают
и воспринимают члены этой группы (знакомые, род­ные) в соответствии с его личными качествами.

■ Приписываемым называется статус, в котором человек рожден (прирожденный статус), но который позже обязательно признан таковым обществом или группой.

■ Достигаемый статус приобретается в результате сво­бодного выбора, личных усилий и находится под конт­ролем человека.

■ Несовпадение статусов описывает противоречие в межгрупповой и внутригрупповой иерархиях. Оно воз­никает при двух обстоятельствах:

— когда индивид занимает в одной группе высокий ранг, а во второй низкий;

— когда права и обязанности одного статуса противо­речат или мешают выполнению прав и обязанностей
другого.

■ Социальная роль — модель поведения, ориентированная на данный статус. Ее можно определить иначе — как шаблонный вид поведения, направленный на выполнение прав и обязанностей, предписанных конкретному статусу.

■ Ролевой набор описывает все виды и все многообразие шаблонов поведения (ролей), закрепленных за одним статусом.

■ Социальная стратификация — центральная тема со­циологии. Она описывает социальное неравенство в об­ществе, деление социальных слоев по уровню доходов и образу жизни, по наличию или отсутствию привилегий.

■ Социальная стратификация любого общества включа­ет четыре шкалы — доход, образование, власть, престиж.

■ Закрытое общество — общество, в котором переход из одной страты в другую практически запрещен. К таким системам относят рабство, кастовый и сословный строй.

■ Открытое общество — общество, где допускаются сво­бодные переходы людей вниз и вверх по социальной лестнице. К такой системе относят классы (капита­листическое общество).

■ Классы — самый молодой исамый открытый тип стра­тификации.

■ Стратификационный профиль — это графическое вы­ражение положения индивидуальных статусов на четы­рех шкалах стратификации.

■ От стратификационного профиля необходимо отличать другое понятие — профиль стратификации. Иначе его именуют профилем экономического неравенства.

■ Стратификация постсоветского общества характеризу­ется учеными двумя терминами — социальная поляри­зация и «бразилификация».

■ Понятие «правящий класс», которым пользовались и пользуются сегодня многие социологи, соединяет две несоединимые вещи: слово «правящий» относится к политической стратификации, а слово «класс» — к эко­номической.

■ Политический класс — это, по существу, часть правяще­го класса, отвечающая за текущее управление страной.

■ Элита общества — узкий круг избранных людей, рас­полагающих большой властью и не меньшими деньга­ми, обитает на вершине социальной пирамиды.

■ К олигархам в России относят тех, кто финансировал ключевые институты власти, прикармливал сотни чинов­ников, оплачивал голоса депутатов при прохождении важных законов, кто ставил своих министров; кто, вла­дея средствами массовой информации, формировал общественное сознание.

■ Бизнес-слой можно определить как совокупность объек­тов производительной, коммерческой или финансовой
деятельности, осуществляемой с целью получения при­были, автономно принимающих экономические решения и несущих за них личную ответственность. Распадается на ряд групп:

— собственно предприниматели (11%),

— самозанятые (11%),

— бизнесмены-менеджеры (7%),

— менеджеры-совладельцы (7%),

— «классические менеджеры» (,18%),

— полупредприниматели (46%).

■ Предприниматели — это собственники капитала, лич­но руководящие предприятиями или бизнесом.

■ Менеджер — это человек, вникающий во все детали, он изменяет окружение и делает его лучше таким образом, что не выходит за рамки установленных организацией норм и правил.

■ К среднему классу принято относить врачей, препода­вателей и учителей, инженерно-техническую интелли­генцию (включая всех служащих), среднюю и мелкую буржуазию (предпринимателей), высококвалифициро­ванных рабочих, руководителей (менеджеров).

■ В группу новых бедных вошли те слои населения, кото­рые по своему образованию и квалификации, социаль­ному статусу и демографическому положению никогда ранее не относились к низшим слоям.

■ Социологи под «маргинальностью» понимают проме­жуточность положения индивида или группы, занимаю­щих крайнее пограничное положение в слое, группе, классе, обществе, а потому не полностью включенных в данное социальное образование.

■ «Социальное-дно» включает: нищих, просящих подая­ния, бомжей, лишившихся жилья, беспризорных детей, потерявших родителей либо убежавших из дома, алкоголиков, наркоманов и проституток (включая детей), ве­дущих антисоциальный образ жизни.

■ Неравенство и бедность — понятия, тесно связанные с социальной стратификацией. Неравенство характе­ризует неравномерное распределение дефицитных ре­сурсов общества — денег, власти, образования и пре­стижа — между различными стратами или слоями населения. Бедность — это экономическое и социокуль­турное состояние людей, имеющих минимальное коли­чество ликвидных ценностей и ограниченный доступ к социальным благам.

■ Масштабом бедности социологи называют долю насе­ления страны (обычно выраженную в процентах), про­живающего у официальной черты, или порога бедности. Для обозначения масштаба бедности применяются так­же термины «уровень бедности», «границы бедности» и «коэффициент бедности».

■ Порог бедности — это сумма денег, официально уста­новленная в качестве минимального дохода, благодаря которому индивид или семья в состоянии приобрести продукты питания, одежду и жилье.

■ Приличествующий уровень жизни — это количество ма­териальных благ, позволяющее человеку вести достаточ­но комфортный уровень жизни, не чувствовать себя ущемленным, вести достойный образ жизни, удовлетво­ряя все разумные потребности.

■Совокупность социальных перемещений людей в обще­стве, т. е. изменений своего статуса, называется соци­альной мобильностью.

■ Межпоколенная мобильность предполагает, что дети до­стигают более высокой социальной позиции либо опус­каются на более низкую ступеньку, чем их родители.

■ Внутрипоколенная мобильность имеет место там, где один и тот же индивид, вне сравнения с отцом, на про­тяжении жизни несколько раз меняет социальные пози­ции. Иначе она называется социальной карьерой.

■ Горизонтальная мобильность подразумевает переход индивида из одной социальной группы в другую, распо­ложенную на том же уровне.

Рекомендуемая литература

Словари и справочники

Аберкромби Н., Хилл С, Тернер С. Социологический сло­варь / Пер. с англ. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1997.

Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Краткий этносоциоло-гический словарь-справочник / Ставроп. гос. пед. ун-т. Ставрополь, 1994.

Большой толковый социологический словарь (Collins): В 2 т. / Пер. с англ. М.: Вече, ACT, 1999.

Кравченко А.И. Социология: Справочное пособие. М.: Моск. лицей, 1996.

Народные знания. Фольклор. Народное искусство: Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 4.М., 1991.

О положении семей в Российской Федерации. М.: НИИ семьи, 1998.

Религии народов современной России: А — Я: Словарь / Отв. ред. МП. Мчедлов. М.: Республика, 1999.

Российская социологическая энциклопедия /Под общ. ред. Г.В.Осипова. М.: НОРМА — ИНФРА-М, 1998.

Россия в цифрах: Краткий статистический сборник / Госкомстат России. М., 1999.

Словарь по социологии / Сост. Е.Б. Мельникова, М. Макбрайд. Н. Новгород: Нижегор. гос. ун-т им. Н.И. Лоба­чевского, 1995.

Современная американская социология. М.: Изд-во МГУ, 1994.

Современная западная историческая социология. М., 1989.

Современная западная социология: Словарь/ Сост. Ю.Н Да­выдов и др. М.: Политиздат, 1990.

Социальное положение и уровень жизни населения Рос­сии: Стат. сб. М.: Госкомстат России, 1999.

Социология: Хрестоматия / Сост. А.А. Горелов. М.: Хро­нограф, 1998.

Социология на пороге XXI века: основные направления исследований / Ред.-сост. СИ. Григорьев (Россия), Ж. Коэнен-Хуттер (Швейцария). 3-е изд., доп., перераб. М.: РУСАКИ, 1999.

Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия / Сост. Б.С. Ерасов. М.: Аспект-Пресс, 1999,

Учебный социологический словарь / Общ. ред. С.А Крав­ченко. 3-е изд., доп., перераб. М: Экзамен, 1999.

Энциклопедический социологический словарь /Общ. ред. Г.В. Осипова. — М.: ИСПИ РАН, 1995.

Яценко Н.Е. Толковый словарь обществоведческих тер­минов. СПб.: Лань, 1999.

A handbook of qualitative methodologies for mass com­munication research / Ed. by Jensen K.B., Jankowslo N.W. — L.; N.Y.: Routledge 1999.

Companion encyclopedia of anthropology: humanity, culture and social life / Ed. by T. Ingold. London: Routledge, 1994.

Concise Oxford Dictionary of Sociology / Ed. by G. Marshall. Oxford: Oxford University Press, 1994.

Jary D. Collins dictionary of sociology / D. Jary & J. Jary; associate editors, P. Nicholls and A. Sillitoe. 2nd ed. Glas­gow: Harper Collins, 1995.

Johnson A.G. The Blackwell dictionary of sociology: A user's guide to sociological language. Maiden (Mass.); Oxford: Blackwell, 1997.

International Encyclopedia of Social Sciences. London— New-York, 1968.

Penguin Dictionary of Sociology. 3d ed. / Ed. by N. Abercrombie. London: Penquin, 1994.

Social science encyclopedia / Ed. by A. Kuper and J. Kuper. 2 Rev. ed. London: Routledge, 1996.

Vogt W. P. Dictionary of statistics & methodology: A non­technical guide for the social sciences. Newbury Park, CA: Sage, 1993.

Учебники, учебные пособия и монографии

Асп Э.К. Введение в социологию / Пер. с фин. СПб.: Алетейя, 1998.

Аронсон Э. Общественное животное. Введение в соци­альную психологию / Пер. с англ. МА. Ковальчука под ред. B.C. Магуна. М.: Аспект-Пресс, 1998.

Велик А.А. Культурология: Антропологические теории культур: Учеб. пособие. М.: РГГУ, 1999.

Бергер П.Л. Приглашение в социологию: Гуманистичес­кая перспектива / Пер. с а