2015-10-16
3298
В современном значении слово «сказка» появилось не раньше XVII века. Древняя и средневековая Русь его не знали. Сказки первоначально обозначались словом «баснь», чему соответствовал глагол «баять» и существительное «бахарь». Такие обороты речи, как «полно басни-то сказывать»*** или «бабьи басни и дурак любит», приводимые В. И. Далем в его «Толковом словаре», указывают на то, что в живой современной речи под басней могла пониматься сказка.
На Руси исполнение сказок было доступно каждому: и мужчинам, и женщинам, и детям, и взрослым. Были такие люди, которые берегли и развивали свое сказочное наследие. Они всегда пользовались уважением в народе, так как в сказке отражаются нравственные ценности: доброта, жалость к слабому, которая торжествует над эгоизмом и проявляется в способности отдать другому последнее и отдать за другого жизнь, страдание как мотив добродетельных поступков и подвигов, победа силы духовной над
силой физической. Воплощение этих ценностей делает смысл сказки глубо-
чайшим в противовес наивности ее назначения.
Наиболее известными исследователями русской народной сказки явля-ются Э.В.Померанцева, А.Н.Афанасьев, В. Я. Пропп, Ю. И. Юдин, Т. В. Зуева. Народная сказка, ставшая известной благодаря записям ученых– фольклористов, послужила фундаментом литературной сказке. Первым на поприще литературной сказки выступил французский писатель Ш. Перро. В конце XVII века, в период господства классицизма, когда сказка почита-лась "низким жанром", он издал сборник "Сказки моей матушки Гусыни" (1697 г.). Также поворотным моментом в истории литературной сказки стала деятельность братьев Гримм, собирателей народных сказок и творцов литера-
__________________________________________________________________
1 Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. – М.: Издательство
Эксмо, 2003, с.37.
турных сказок. Решительный шаг навстречу литературной сказке сделал основоположник этого жанра X. К. Андерсен.
Но не только зарубежные авторы внесли свой вклад в развитие литературной сказки, а также многие русские писатели: А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, В.И. Даль, Д.Н. Мамин–Сибиряк и др.
Самым необычным, на наш взгляд, русским сказочником является И. С. Тургенев. «Открытие этой новой части тургеневского наследия, - пишет во вступительном слове к книге «Сказки И. С. Тургенева» губернатор Орловской области Егор Семенович Строев, - событие мирового значения. Книга, безусловно, станет не только открытием для профессиональных исследователей жизни и творчества И. С. Тургенева, но и настоящим подарком для всех ценителей его многогранного творчества» (Приложение 5, с.59).
В данной главе предполагается анализ традиций, усвоенных автором исследуемых текстов с целью выяснения следующих важных вопросов: 1 ) какова композиция волшебных сказок писателя? 2) какими функциями обладает сказочный герой И.С.Тургенева? 3) какие традиционные сказочные клише использует автор в сказках? 4) в чем заключается назначение сказочного текста?
Доказано, что сюжет фольклорной сказки существует во множестве текстов, в которых допускается некоторая степень импровизации испол- нителя сказочного материала. Тексты фольклорной сказки противостоят друг другу по степени схожести-несхожести как вариант - вариации. Сказитель хранил в памяти сюжеты целиком или в форме единиц сюжета, мотива и воспроизводил в исполняемом тексте.
На наш взгляд, в своем творчестве И.С.Тургенев следует традициям рус-ской народной сказки, а именно традициям волшебной сказки.
Она имеет в своей основе сложную композицию: экспозицию, завязку, __________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.2.
развитие сюжета, кульминацию и развязку. В основе ее сюжета находится повествование о преодолении потери или недостачи при помощи чудесных средств или волшебных помощников.
В экспозиции сказки присутствуют 2 поколения – старшее и младшее. Также в экспозиции есть отлучка старшего поколения. Усиленная форма от-
лучки - смерть родителей.
Завязка сказки состоит в том, что главный герой (героиня) обнаруживают потерю или недостачу или же присутствуют мотивы запрета, нарушения запрета и последующая беда. Здесь начало противодействия, т.е. отправка героя из дома.
Развитие сюжета — это поиск потерянного или недостающего.
Кульминация волшебной сказки состоит в том, что главный герой или героиня сражаются с противоборствующей силой и всегда побеждают её (эквивалент сражения — разгадывание трудных задач, которые всегда раз-гадываются).
Развязка — это преодоление потери или недостачи. Обычно герой (ге-роиня) в конце приобретает более высокий социальный статус, чем у него (нее) был в начале.
Композиция сказок Ивана Сергеевича Тургенева «Капля жизни» и «Самознайка» схожа с построением волшебной сказки:
1) в экспозиции обозначена проблема, возникшая перед героем: «У одного бедного мальчика заболели отец и мать; мальчик не знал, чем им помочь, и сокрушался…», а также присутствуют 2 поколения: старшее (отец и мать) и младшее (мальчик) («Капля жизни»); «…сказали им, что в этом саду есть пещера и что тот, кто найдет её, получит клад»; «…царь хочет в саду своем построить павильон и выбирает для этого самых лучших архитекторов… Царь, поражённый его смелостью, поручает ему постройку» («Самознайка»).
__________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5.
2 Там же, с.6.
2) суть завязки составляет описание испытаний, выпавших на долю героя: «…мальчик отыскал эту пещеру и проник в нее, …увидел он множество гадов, самого разнообразного вида, с злыми глазами, страшных и отвратительных. Но делать было нечего, он стал ждать…», «…На мальчика
нашёл страх… Но он справился со своим ужасом…» («Капля жизни»); «По-шёл, долго искал, страшно устал и ничего не нашёл», нашли «спрятанную в зелени голубую дверку», вошли «в сумрачный грот», «Фея превратила Самознайку в ящерицу», «Пришёл сам царь и видит, что павильон оклеен бумагой и покрыт картоном. Царь так рассердился, что тотчас же велел его (Самознайку) засадить в тюрьму…Самознайку приговаривают к спринцовочной казни…Струя была так сильна, что Самознайка не мог удержаться и … вылетел в открытое окошко…», «Царь немедленно приказал во что бы то ни стало, живого или мертвого, отыскать его… Рассудительный подумал и отправился к царю… позвольте мне отыскать Самознайку…» («Самознайка»);
3) сюжет развивается таким образом: «…мальчик отыскал эту пещеру и проник в нее. Она была каменная…», «…вокруг себя увидел он множество гадов, самого разнообразного вида, с злыми глазами, страшных и отвратительных. Но делать было нечего, он стал ждать…», «Наконец, видит: понемногу стала навертываться капля, чистая, как слеза, и прозрачная…», «Но едва только появилась капля, как уже все гады потянулись к ней и рас-
__________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.5
3 Там же, с.6
4 Там же, с.6
5 Там же, с.7
6 Там же, с.8
7 Там же, с.5
крыли свои пасти. Но капля, готовая капнуть, опять ушла…», «Нечего делать, надо было опять ждать, ждать и ждать…» («Капля жизни»); «…где жили мальчики, был старый, густой и заброшенный сад, и сказали им, что в этом саду есть пещера и что тот, кто найдёт её, получит клад», «…нашли спрятанную в зелени голубую дверку…И вошёл он (Рассудительный) в сумрачный грот и видит: в гроте, сидит зелёная женщина или фея…Не взял у неё (феи) яблока и ушел», «Самознайка смело вошёл и,увидавши зеленую женщину, тотчас же взял яблоко и стал его есть…Фея превратила его (Самознайку) в ящерицу», «Рассудительный долго ждал брата … и пошел его искать», «…заехал в какое-то очень далёкое и очень своеобразное государство. Тут узнал он, что царь хочет в саду своём по-строить павильон...Царь так рассердился, что Самознайка осмелился обмануть его, что тотчас же велел его засадить в тюрьму», «Самознайка … зарылся в ягодах», «Рассудительный подумал и отправился к царю… завел разговор со своими провожатыми… Самознайка не вытерпел, чтоб не показать своего знания, и выдал себя» («Самознайка»);
4) кульминацией является в произведениях следующие отрывки: «На мальчика нашел страх: "Вот, вот,- он думал,- все эти твари бросятся на меня, вонзят в меня свои жала и задушат меня. Но он справился со своим ужасом, тоже потянулся кверху…» («Капля жизни»); «Вдруг видит Рассудительней, что одна из ящериц подбегает к нему, поднимает свою головку, глядит ему в
__________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.5
3 Там же, с.6
4 Там же, с.6
5 Там же, с.7
6 Там же, с.8
7 Там же, с.5
глаза, прижимает к себе свои передние лапки... «Уж не это ли мой брат?» подумал Рассудительный»; «Его тотчас же и нашли, вытащили из кучи, всего выпачканного в вишнёвом соку, с сизыми губами и полным животиком. Рассудительный не дал Самознайке ни вымыться, ни оправиться и, не без умысла, в таком виде повел его к царю, – он знал, что царь расхохочется. И действительно, царь расхохотался и уже готов был Самознайку простить и отпустить на все четыре стороны» («Самознайка»);
5) в развязке данных сказок И.С.Тургенева побеждает добро: «Капля живой воды капнула ему прямо в раскрытый рот. Гады зашипели, подняли свист, но тотчас же посторонились от него, как от счастливца, и только злые глаза их поглядели на него с завистью» («Капля жизни»); «…фея произнесла какие-то магические слова и дотронулась до ящерицы своим жезлом…Шкурка её лопнула, и выскочил из неё Самознайка»; «…царь … готов был Самознайку …отпустить на все четыре стороны» («Самознайка»).
Таким образом, можно отметить однообразие сказок И.С.Тургенева так же, как и волшебной сказки, на сюжетном уровне.
В.Я.Пропп, исследуя жанр волшебной сказки, создает ее метасхему, состоящую из 31 функции. Е.М.Мелетинский, продолжая за В.Я.Проппом рассмотрение данного вопроса, объединяет сказочные функции в крупные структурообразующие единицы для того, чтобы точнее дать жанровое определение волшебной сказке. Учёный говорит о том, что для волшебной сказки характерны такие общие единицы, представленные во всех сказочных текстах, как испытание героя сказки дарителем и вознаграждение героя, бой над антагонистом и победу над ним. Победа над антагонистом немыслима без помощи волшебного средства (помощника).
_____________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.6
2 Там же, с.8
3 Там же, с.7
4 Там же, с.8
Считаем это мнение Е.М.Мелетинского верным, так как в сказках И.С.Тургенева присутствуют волшебные помощники: «Однажды кто-то и говорит ему…» («Капля жизни»), «…один дряхлый, очень дряхлый садовник …» («Самознайка»). Данные персонажи сказок писателя подсказывают направление поиска главному герою: «Есть одна пещера, и в этой пещере ежегодно в известный день на своде появляется капля чудодейственной живой воды…» («Капля жизни»); «…указал ему спрятанную в зелени голубую дверку…» («Самознайка»).
Исследователь Е.М.Мелетинский различает жанровые типы волшебной сказки:
· героические сказки,
· архаические сказки о семейно гонимых, отданных во власть лесным демонам,
· сказки о семейно гонимых без мифических элементов,
· сказки о чудесных супругах,
· сказки о чудесных предметах,
· сказки о свадебных испытаниях.
Пользуясь вышеизложенной классификацией типов волшебной сказки, можно заключить, что исследуемые сказки И.С.Тургенева относятся к первому типу (героические).
Для доказательства этого положения остановимся на мотивах и сюжетах волшебных сказок И.С.Тургенева.
В. Я. Пропп считал, что мотивы в волшебных сказках заменяются функциями – поступками действующего лица, определяемыми с точки
__________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.6
3 Там же, с.5
4 Там же, с.6
зрения его значения для хода действия. Ученым были изучены все основные функции волшебной сказки. В.Я.Пропп утверждал, что сказочных функций чрезвычайно мало, а персонажей чрезвычайно много. Этим и объяснял он
“двоякое” качество сказки: ее поразительное многообразие, ее пестроту и сказочность, и, с другой стороны, ее поразительное однообразие.
Постоянными, устойчивыми элементами сказки служат функции действующих лиц. Они образуют основные составные части сказки. Число функций, известных волшебной сказке, ограничено. Их последовательность всегда одинакова.
Начало сказки можно определить как “исходную ситуацию”, вслед за которой могут следовать следующие функции:
I. Один из членов семьи отлучается из дома: «Скоро ли, долго ли – неизвестно, только мальчик отыскал эту пещеру» («Капля жизни»), «Получив деньги, Самознайка тотчас же отправился путешествовать» («Самознайка»), «…рассердилась птица и взвилась в небо, унося лягушку на своём хвосте» («Сказка о серебряной птице и желтой лягушке»).
II. К герою обращаются с запретом: «…я отдам тебе клад, только с уговором: возьми и съешь это зелёное яблоко…» («Самознайка»).
III. Запрет нарушается: «Самознайка смело вошёл и, увидавши зеленую женщину, тотчас же взял яблоко и стал его есть» («Самознайка»).
IV. Вредитель пытается произвести разведку.
V. Вредителю даются сведения о его жертве.
VI. Вредитель пытается обмануть свою жертву, чтобы овладеть ею или ее
______________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.7
3 Там же, с.5
4 Там же, с.6
5 Там же, с.6
имуществом: «…лягушка сказала птице: «Хотела бы я подняться на дерево и посмотреть, что оттуда сверху видно, да не знаю, как это сделать», «Но лягушка, прицепившись к самому красивому перышку, и не думала взбираться наверх…» («Сказка о серебряной птице и желтой лягушке»).
VII. Жертва поддается обману и тем невольно помогает врагу: «А птица отвечала ей: «Я спущу тебе свой хвост, цепляйся за него, и я подниму тебя на ветки»; «…она стала тянуть перо из хвоста что было мочи» («Сказка о серебряной птице и желтой лягушке»).
Эти первые семь функций: отлучку, нарушение запрета, выдачу, удачу обмана - можно трактовать как подготовительную часть сказки. Следующая за ними восьмая функция особенно важна, так как ею и создается “движение
сказки”, ею открывается завязка сказки.
VIII. Вредитель наносит одному из членов семьи вред или ущерб: «Фея превратила его (Самознайку) в ящерицу» («Самознайка»).
IX. Виды вредительства предельно разнообразны, встречаются сказки, которые не начинаются с нанесения вреда. Недостача может быть рассмотрена как морфологический эквивалент, например, похищения.
X. Беда или недостача сообщается, к герою обращаются с просьбой или приказанием, отсылают или отпускают его. Эта функция вводит в сказку героя: «У одного бедного мальчика заболели отец и мать…» («Капля жизни»).
________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.5
3 Там же, с.5
4 Там же, с.6
5 Там же, с.6
6 Там же, с.5
XI. Искатель соглашается или решается на противодействие: «…кто-то и говорит ему: "И вдруг увидел он, что мимо него, чуть не касаясь щёк его, потянулись кверху змеи и гады разинули пасти свои. На мальчика нашёл страх: вот-вот, думал он, эти твари бросятся на него
и вонзят свои жала, задушат; но он справился со своим ужасом» («Капля жизни»); «Рассудительный подумал, подумал и не взял этого яблока. «Ведь она, – рассуждал он, – меня приняла недружелюбно, из каких же благ она станет угощать меня?» – Нет, – сказал он, – я лучше приду в другое время», «Он поглядел ей в глаза и усомнился: – Ну, я до тех пор не выйду, пока ты мне не скажешь, где мой брат» («Самознайка»).
XII. Герой покидает дом (это есть во всех анализируемых сказках И.С.Тургенева).
XIII. Герой испытывается, выспрашивается, подвергается нападению и
т.п., чем готовится получение им волшебного средства или помощника: «вот-вот, думал он, эти твари бросятся на него, вонзят в него свои жала и задушат… тоже потянулся кверху, и – о чудо! – капля живой воды упала ему прямо в раскрытый рот» («Капля жизни»).
XIV. Герой реагирует на действия будущего дарителя: «…на своде появилось что-то мокрое, что-то вроде блестящей слизи, и вот понемногу стала навертываться капля…он справился со своим ужасом, тоже потянулся кверху…» («Капля жизни»).
XV. В распоряжение героя попадает волшебное средство: «Мальчик
___________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.6
3 Там же, с.6
4 Там же, с.5
5 Там же, с.5
недаром проглотил эту каплю - он стал знать все, что только доступно человеческому пониманию, он проник в тайны человеческого организма, и не только излечил своих родителей…»(«Капля жизни»).
XVI. Герой переносится, доставляется или приводится к месту нахож-
дения поисков.
XVII. Герой и вредитель вступают в непосредственную борьбу.
XVIII. Героя метят.
XIX. Вредитель побеждается: «Гады зашипели, подняли свист, но тот час же посторонились от него, как от счастливца, и только злые глаза их глядели на него с завистью» («Капля жизни»), «Лягушка открыла рот... и упала в болото» («Сказка о серебряной птице и желтой лягушке»).
XX. Герой возвращается. Возвращение обычно совершается в тех же формах, что и прибытие.
XXI. Герой подвергается преследованию: «Царь так рассердился, что Самознайка осмелился обмануть его, что тотчас же велел его засадить в тюрьму…», «Царь немедленно приказал во что бы то ни стало, живого или мертвого, отыскать его» («Самознайка»).
XXII. Герой спасается от преследования. На этом очень многие сказки заканчиваются. Герой прибывает домой: «А серебряная птица полетела к своему дереву и запела чудесную песню» («Сказка о серебряной птице и желтой лягушке»). Но так бывает далеко не всегда. Сказка заставляет героя пережить новую беду, опять появляется вредитель.
________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.7
3 Там же, с.8
4 Там же, с.5
XXIII. Герой неузнанным прибывает домой или в другую страну.
XXIV. Ложный герой предъявляет необоснованные притязания.
XXV. Герою предлагается трудная задача: «Самознайка тоже является к царю и уверяет его, что строить он умеет так, как никто, и что выстроит он ему не павильон, а чудо. Царь, пораженный его смелостью, поручает ему постройку» («Самознайка»); «…кто эту каплю проглотит, тот сможет исцелять не только недуги телесные, но и душевные немощи» («Капля жизни»).
XXVI. Задача решается.
XXVII. Героя узнают.
XXVIII. Ложный герой или вредитель изобличаются.
XXIX. Герою дается новый облик: «Мальчик … стал могуществен,
богат, и слава о нём пошла далеко по свету» («Капля жизни»).
XXX. Вредитель наказывается.
XXXI. Герой вступает в брак и воцаряется.
Этим сказка завершается. В.Я.Пропп также замечает, что в некоторых случаях действия сказочных героев не подчиняются и не определяются ни одной из приведенных выше функций. Таких случаев немного.
На основе вышеперечисленных наблюдений, приходим к следующим выво-
дам: количество сказочных функций весьма ограничено. Если мы прочтем все функции подряд, то увидим, как с логической и художественной необходимостью одна функция вытекает из другой. Мы обнаруживаем, что ни одна функция другой не исключает. Все они принадлежат одному стержню, а не нескольким.
В дополнение к этому следует заметить также, что композицию сказок следует считать фактором стабильным, а сюжет переменным, композицию _______________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.7
2 Там же, с.5
3 Там же, с.6
сказок определяет последовательность функций, множество сюжетов имеют в своей основе одну и ту же композицию. Сюжет – это совокупность действий и событий, которые конкретно развиваются в ходе повествования.
Необходимо заметить, что другие видные русские ученые придерживаются отличного от указанного мнения по этому поводу. Так, В. П. Аникин считает,
что мотив не любая констатация реальных или предполагаемых фактов; в нем необходима причинно-следственная связь, проявление жизненной необходимости.
В работе И. П. Черноусовой “Структура и художественные функции мотивов русской волшебной сказки” приводится система мотивов, раз-работанная автором для структурного анализа волшебных сказок. Как отмечает указанный исследователь: ”Для описания волшебных сказок могут быть построены различные системы, и выбор единиц описания зависит, прежде всего, от целей исследования”, поэтому понятие “мотив” требует, по нашему мнению, особого определения в зависимости от целей исследования. Мы предлагаем рассматривать мотив как значимый компонент сказочного повествования, тесно связанный с мифологическими мотивами и ритуалами посвятительного типа, семантически значимая часть сюжета волшебной сказки.
Важно напомнить также и определение мотива, данное в “Словаре русского
языка” С. И. Ожегова: «Мотив – это побудительная причина, повод к какому- либо действию.»
Мотивировки действий в произведениях фольклора, с нашей точки зрения, можно понять, обратившись к мифам и ритуалам. Мифы и тесно связанные с ними ритуалы посвятительного и инициального типа, потерявшие связь
_________________________________________________________________
1 Черноусова И. П. Структура и художественные функции диалога в русской волшебной
сказке.- Воронеж, 1994, с. 35.
2 Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. - М.: Азбуковник,
1999, с.125.
между собой, и, как следствие, такие определяющие черты мифа как сакральность, безусловную веру слушателя и рассказчика, сохранив свои мотивы, сюжеты и героев, трансформировались в сказку волшебную.
Мотивы волшебных сказок непонятны непосвященным, причинно-следственные связи трудноуловимы. Герой, зачастую без всяких видимых
причин, отправляется в дорогу, покидает дом, такой поступок в сказке часто просто не мотивирован. В других сказках герой нарушает запрет или его выгоняет вредитель. На вопрос о том, почему так происходит, не находится никакого ответа, если только не считать ответом простое – так надо.
Психологи считают, что многими поступками человека движет страх, который является неизбежной принадлежностью нашей жизни. В.К.Вилюнас утверждает: “Нетрудно видеть целесообразность воспроизведения боли и страдания в виде страха. Страх в отношении предметов, доставивших боль, полезен тем, что побуждает в будущем к избеганию этих предметов; переживание же при этом на основе памяти еще и самой боли просто лишало бы активность избегания всякого смысла”. История человечества от прошлого до настоящего состоит из попыток преодолеть, уменьшить, пересилить и обуздать страх, который содержится в самом нашем существовании и является отражением нашей зависимости и нашего знания о неизбежности смерти, страх увеличивается тогда, когда образ жизни человека изменяется вопреки его желанию. С одной стороны, страх активи-
зирует, с другой - парализует человека. Все новое, неизвестное, впервые случившееся или пережитое, наряду с привлекательностью нового, сопровождается страхом. Человеку одновременно свойственны взаимо-исключающие стремления – к постоянству и устойчивости и в то же время к изменениям и переменам. Жизненный порядок возможен только тогда, когда наступает равновесие между противоположными импульсами. Человек усваивает целое, только разложив его на части, сознание по-своему пере- __________________________________________________________________
1 Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека. М., 1990, с. 82.
осмысливает и понимает неизвестное через нечто уже известное, понятное и доступное. Ритуалы – это изобретенный человечеством способ преодолеть страх перед неизбежной изменчивостью и неизбежной необходимостью. Пересечение границ привычного всегда сопровождается страхом, пре- дупреждающем об опасности, но в то же время страх этот содержит импульс
к преодолению этой опасности.
Переосмысление и преодоление страха в архаическом обществе проходит через определенные стадии и формы его переживания – инициализацию. Инициальный ритуал включает символическое изъятие индивида из социальной структуры, после чего инициируемый проходит те или иные испытания, контактирует с демоническими силами вне социума, далее следует ритуальное очищение и возвращение в социум уже в ином статусе.
Человек долженпокинуть дом, и спрашивать, почему он это делает, вполне бессмысленно. Только так он может реально взаимодействовать с миром, посвятительный ритуал – это прямой диалог социума и сверхъестественных сил. Для человека такой диалог означает ликвидацию старого состояния и переход в новое, глобально – смерть и новое рождение.
Одна из важнейших черт таких ритуалов и связанных с ними мифов-таинственность и сакральность. Участвовать в них могут только по-священные, те, кому положено и предопределено. Отмена таких огра-ничений, допущение, пусть даже только в число слушателей, посторонних приводит к тому, что миф превращается в сказку. Но священная информация о магических маршрутах изымается, за счет чего усиливается внимание ко всякого рода авантюрным и чудесным моментам.
На основе всего, изложенного выше, можно сделать вывод, что мотивы дома (социума) и дороги (священный маршрут посвященного) - изначальное воплощение в ритуалах и связанных с ними мифах побуждения архаического человеческого сознания к преодолению присущего человеку страха перед риском всего нового, перед изменчивостью жизни и стремлением к изменчивости, развитию и преодолению.
Сюжет интересующих нас волшебных сказок И.С.Тургенева строится на основе инициального ритуала: герой выезжает из дома, путь героя – ось повествования, конец – герой прибывает домой. Дом в волшебной сказке И.С.Тургенева – тот же ритуальный социум, сверхъестественные силы изымают человека оттуда и отправляют по магическому маршруту. Сказка, в силу специфики жанра, не располагает никакими топографическими сведениями, но безусловно одно – дорога ведет в потусторонний мир.
Здесь очень важны следующие моменты:
- в волшебных сказках граница между “здешним” миром и “потусторонним” (домом и волшебным царством, жизнью и смертью) охраняема. Стражи границы (например, в сказке И.С.Тургенева «Капля жизни», - «множество гадов», в сказке «Самознайка» - «зелёная жен-щина или фея») охраняют вход в потусторонний мир;
- в потусторонний мир попадет только достойный. Кто достоин, а кто и не очень, определяется с помощью разного рода испытаний – это уже попытка объяснения того, что архаическому сознанию понятно изначально: “там” будет тот, кому положено высшими силами “там” быть: например, герой сказки И.С.Тургенева «Самознайка»- Рас-судительный.
Наличие двух вышеозначенных моментов в конкретных сказках говорит об их большей прозрачности по сравнению с теми, где такие моменты отсутствуют. “Прозрачная” сказка позволяет видеть вглубь веков, через нее просвечивают миф и ритуал, которым она обязана своим появлением, эти самые близкие человеку “маяки” в толще мировой истории.
Волшебные сказки, содержащие мотивы дома и дороги, по нашему мнению, могут быть объединены в одну семантическую группу, как происходящие из инициальных ритуалов и связанных с ними мифов.
Как известно, начало волшебной сказки – это оставление дома. Сказочный сюжет предполагает, что герой должен покинуть дом, но что побуждает его так поступить в поверхностном “видимом” плане сказки скрыто, но тем не менее не вызывает вопросов ни у рассказчика, ни у слушателя. Почему? В фольклорных жанрах наличествуют два повествовательных ряда. Первый – сакральный, язык мифов и ритуалов, второй – язык описательный, адаптирующий рассказываемые события, не лежащие в конкретном опыте и памяти рассказчика и слушателя.
Пользуясь этим адаптирующим языком, волшебная сказка как бы подсказывает причину, по которой герой покидает дом: герой отправляется что-либо искать, ликвидировать какую-нибудь “недостачу”: «У одного бедного мальчика заболели отец и мать» («Капля жизни»); «Жили-были два мальчика – два брата... в этом саду есть пещера и что тот, кто найдёт её, получит клад» («Самознайка»).
Данный вариант сказочного начала, на наш взгляд,- отображение связи сказки с такой частью ритуала как запрет, табу на какие-либо действия. Нарушение табу есть высшая форма преодоления страха, ведь нарушивший табу по определению умрет. В сказке И.С.Тургенева герой, нарушивший запрет, лишается чего-то очень дорогого для него: «…мальчик не знал, чем им помочь, и сокрушался…» («Капля жизни»). Так или иначе, герой покидает дом.
Для нашего исследования представляет интерес и вербальное выражение этого процесса. Инициальная (начальная) формула сказки, как правило, имеет довольно распространенные и устойчивые модели, формулы, указывающие на место действия, дающие точку отсчета. Наиболее характерна для русских волшебных сказок инициальная формула, включающая факт существования героя в некоем определенном месте: “В не-котором царстве жил-был…”, “Жили старик со старухой (в текстах И.С.Тургенева – «Жили-были…» или «Жила-была»).
_____________________________________________________________________________
1 Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. – Орел: Орлик, 2005, с.5
2 Там же, с.6
3 Там же, с.5
Интересно, что в волшебных сказках, ведущих свое начало из ритуалов посвятительного и инициального типа, никогда не подчеркивается время действия, даже на таком приблизительном уровне, как место действия. Ведь к обряду время отношения не имеет, инициация для человека – это ВСЕ время.
Итак, герой вышел из дома, покинул социум, зачем и почему он так поступил, нам уже понятно – преодолеть страх перед новым и неизвестным человек может, только покинув известное и привычное.
При разрыве связи между мифом и ритуалом этот важнейший мотив теряет свой сакральный смысл, который, тем не менее, подразумевается, просвечивает и дает толчок дальнейшему развитию сказочных событий.
Самым тесным образом с мотивом дома в волшебной сказке И.С.Тургенева связан мотив дороги. Покинувшему дом человеку нужно пройти, преодолеть какой-то путь и прийти в определенную точку, противоположную дому (социуму) – в точку, где человеческий и потусторонний мир сходятся вместе, в точку, где происходит самое важное – собственно преодоление и пере-рождение.
Перемещение героя в специфическом сказочном пространстве, его маршрут, путь и составляют ось сказочного повествования. Конечная цель путешествия - независимо от причины, по которой герой отправился этой дорогой – находится очень далеко, в “другом”, “ином” царстве (государстве, месте).
Это царство может лежать или очень далеко по горизонтали, или очень высоко или глубоко по вертикали. Расстояние преодолевается различными способами: герой может лететь по воздуху, ехать по земле или воде, его могут вести и т.д. Для всех этих способов передвижения волшебная сказка выработала специфические формулы, описывающие действия сказочных пер-сонажей.
В сказках И.С.Тургенева употребляются формулы, указывающие на дли-тельность пути: “Бежала, бежала…”, “шел-шел…” Усложненный вариант та-кой формулы - глагол, обозначающий действие распространяется указанием на место и длительность процесса. Такая формула, как правило, повторяется: “Едет далеко-далеко», “День шел, другой шел …”. Только для русских сказок характерна выразительная формула: “Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли…” (в сказках И.С.Тургенева – «Скоро ли, долго ли...», «Долго ли, коротко ли…»).
Время сказки, в том числе и сказок И.С.Тургенева «Капля жизни», «Самознайка», «Сказка о серебряной птице и желтой лягушке», не-определенное, так же, как и место. Как отмечает С.Б.Адоньева, сказочное повествование представляет собой «последовательность ситуаций, каждая из которых воспринимается как происходящая в данный момент. Если же ситуация удалена, то герой предпринимает перемещение — во времени или в пространстве, не свойственно сказке только мысленное перемещение героя». Время сказки начинается с вмешательства иррациональных сил в человеческую жизнь, это могут быть как объективные, так и субъективные события — нарушения запрета или немотивированные действия какого-либо
персонажа, смерть. Данный момент мы наблюдаем в исследуемых текстах И.С.Тургенева. Способ изображения событий в пространстве и во времени, представленный в сказках, обусловлен культурно-психологическим пред-ставлением о пространстве и времени, характерным для традиционного ми-ровидения. Фольклорная модель мира заключается в ценностном подходе к пространству и времени.
Известно, что сказка имеет свою специфическую поэтику. Тексты данного жанра строятся с помощью установленных традицией клише. Их мы обнаруживаем и в сказках И.С.Тургенева:
- сказочные формулы, сказочные инициалы, зачины – ритмизованные прозаи-
ческие фразы: «Жили-были…», «Однажды…»;
_________________________________________________________________
1 Адоньева С. Б. Волшебная сказка в контексте традиционной фольклорной культуры. –
Л.: ЛГУ, 1989
- сказочная концовка, финал: «…и слава о нем далеко прошла по свету» («Капля жизни»);
- клишированное описание места действия: «…какое-то очень далёкое госу-
дарство» («Самознайка»); «Пещера была каменная, с каменным растрескав-
трескавшимся сводом» («Капля жизни»);
- использование общефольклорных эпитетов и сравнений:«бедный мальчик», «живая вода», «капля чистая, как слеза» («Капля жизни»); «бледен, как смерть», «несчастный брат» («Самознайка»), «злющая-презлющая», «чудесная песня» («Сказка о серебряной птице и желтой лягушке»); «крепкий сон» («Степовик») и др.;
- различные лексические повторы: «ждать, ждать, ждать» («Капля жизни»), «мало-помалу», «меньше, меньше, меньше», «пухнуть, пухнуть», «расти, расти», «строит, строит», «беда, большая беда» («Самознайка») и др.
Следует отметить еще один важный, на наш взгляд, момент: сказки И.С.Тургенева схожи с народными сказками и с точки зрения их назначения. В произведении "Капля жизни» речь идет о мальчике, который ради спасения больных родителей должен был отыскать и выпить волшебную "каплю жизни", претерпев перед этим ужасное ожидание в пещере, наполненной гадами. "Капля жизни" преображает все существо маленького героя. Он не только приносит облегчение близким, но и проникает в тайны человеческого организма, обретает знания, необходимые для излечения людей от многих других болезней, - то, о чем человечество мечтало во все времена. И здесь Тургенев следует традициям русской народной сказки: у него образ "капли жизни" восходит к "живой воде", воскресавшей мертвых. В его сказке именно знание становится подлинным кладом, обретение которого требует и терпения, и бесстрашия, и любви. Известно, что "Капля жизни" была сочинена для того, чтобы пробудить стремление к учению у детей Я.П.Полонского, гостившего в Спасском. Она развивает просветительские традиции Даля, Одоевского, Погорельского. Указанная сказка продолжает тему путешествия за знаниями.
Сказка писателя "Самознайка", как и "Капля жизни", имела педаго-гическую цель. И.С.Тургенев рассказывал не просто ради приятного пре-провождения времени. Сказка эта, по словам Полонского, оставляла след в уме детей. Прослушав ее, они боялись прослыть "Самознайкой", имя ко-торого стало нарицательным. В похождениях незадачливого Самознайки настойчиво звучит излюбленный тургеневский мотив: самоуверенность, нежелание трудиться оборачиваются неволей. Здесь выразилось коренное убеждение писателя: безграмотный человек - все равно что слепой или безрукий, без знаний - нет свободы.
Рассмотрев традиции сказочного жанра, усвоенные И.С.Тургеневым, можем сделать следующие выводы:
- И.С.Тургенев при создании своих сказок опирается на традиционную схему построения волшебной сказки: ее композиционными частями (элементами) выступают экспозиция, завязка, развитие сюжета, кульминация и развязка. В основе сюжета волшебных сказок, в том числе и исследуемых текстов И.С.Тургенева, находится повествование о преодолении потери или недостачи при помощи чудесных средств или волшебных помощников.
- Сходство народных сказок и волшебных историй И.С.Тургенева наблюдается и в использовании известных сюжетов. Автор выбирает знакомого русской культуре героя. В типологии действующих лиц и их мотивов (функций) очень много традиционного, повторяющегося в разных фольклорных произведениях. Число функций сказочных героев, представленных в текстах И.С.Тургенева, ограничено. Последовательность функций всегда одинакова. Основными мотивами волшебных сказок, в том числе и сказок Тургенева, являются мотив дома и дороги.
- Приверженность писателя к сказочной традиции выражается и в использовании традиционных сказочных клише (формул). Лексика сказок И.С.Тургенева достаточно небогата, а конструкции языка во многих случаях являются застывшими штампами.
4. Произведения И.С.Тургенева «Капля жизни», «Степовик», «Самознайка» и «Сказка о серебряной птице и желтой лягушке» схожи с народными сказками с точки зрения их назначения: они создавались, прежде всего, с целью развлечения, хотя и имели воспитательные цели.
Читая «побасенки» Ивана Сергеевича Тургенева, мы слышим его голос - голос добродушного сказочника, с волшебным даром слова, со знанием фольклорных традиций, с его простотой и свободой общения с читателем.
