Естественный язык как система

Коммуникация только тогда может происходить между двумя субъектами, когда они пользуются единой системой знаков и правилами их использования для кодирования и декодирования сообщений. Как уже было отмечено, человек живет в мире знаков, и его отношения с миром построены именно на процессах восприятия некоего сообщения в рамках одной знаковой системы, декодирования его посредством знаков другой системы и перекодирования для передачи при помощи третьей системы знаков. Из всех знаковых систем выделяется естественный человеческий язык, поскольку выступает в качестве универсальной интерпретирующей системы. Согласно Бенвенисту, неязыковые знаковые системы, или подсистемы, можно перевести в естественный язык, но никогда нельзя сделать обратного.

Естественно предположить, что любая система должна обладать определенной структурой. В любой знаковой системе всегда нужно выделить единицы, составляющие данную систему. Кроме того, необходимо помнить, что единица и знак не могут считаться равноценными понятиями. Так, знак – это всегда единица, но единица не обязательно является знаком. Существуют единицы означающие – звуки языка и неозначающие единицы – звуки музыки, хотя они так же, как и звуки языка, являются структурированными и подчиняются определенным законам [8, с. 88].

Помимо единиц, любая система должна включать правила их комбинации. Естественный язык, выступая как способ мышления и средство коммуникации, всегда находится в развитии. Формы его развития обусловлены теми конкретными элементами, которые и составляют язык, и теми отношениями, которые внутри языка складываются между этими элементами.

Таким образом, язык, как и любая знаковая система, обладает определенной структурой.

Однако было бы ошибкой полагать, что наличием единиц и правил их использования исчерпывается знаковая система. Применительно к человеческому языку этот вопрос стоит довольно остро, тем более что понятия язык и речь, не говоря уже о речевой деятельности, всегда путают. Не вдаваясь в историю вопроса и подробные рассуждения на этот счет, рассмотрим схему, которую предложил Ф. де Соссюр, а выразил в виде формулы Г. Гийом [23, с. 36].

«Речевая деятельность» = «язык» + «речь».

Речевая деятельность – это все, что мы слышим на языке, говорим и думаем. Язык – это и есть набор единиц и правил их использования, которые всегда находятся в сознании носителя языка. Речь – это актуализированный язык, то есть единицы языка,видоизмененные и соответствующим образом организованные для передачи другому лицу сообщения. Язык, таким образом, идеален; речь реальна. Язык невозможно «увидеть», потому что все, что сказано или написано или хотя бы мысленно организованно в некое подобие высказывания, уже есть речь. «Сам язык не выражает ничего; он представляет, он является представлением. Выражение принадлежит только речи…» [23, c. 96]. Процессы «превращения» языка в речь при коммуникации и обратной трансформации речевого произведения, соотнесения его с внутрипсихическими образами знаков носят название речевой деятельности.

Теперь, зная место и языка, и речи в процессе речевой деятельности, рассмотрим структуру языка как системы.

Структура языка

Структура языка представляет собой сеть зависимостей и характеризуется иерархией, которую можно вскрыть посредством обобщения и абстрагирования.

Итак, единицы языковой системы образуют своеобразную иерархию, в связи с чем лингвисты рассматривают ее как ряд уровней. Каждый из уровней характеризуется тем, какие именно единицы входят в его состав.

Понятие уровневого строения языковой системы начало складываться еще в античности. Так, Аристотель полагал, что любое «словесное выражение» содержит элемент, слог, союз, имя, глагол, член, падеж и предложение [2, с. 62].

Э. Бенвенист впервые представил развернутую теорию уровней в докладе на Девятом международном конгрессе лингвистов в 1962 г. Бенвенист делает несколько важных замечаний. Он полагает, что «осмысленность есть основное условие, которому должна удовлетворять любая единица любого уровня, чтобы приобрести лингвистический статус … Языковая единица является таковой, только если ее можно идентифицировать в составе единиц более высокого уровня… Форма языковой единицы определяется способностью этой единицы разлагаться на конститутивные элементы низшего уровня. Значение языковой единицы определяется как способность этой единицы быть составной частью единицы высшего уровня» [8, с.132, 137].

Вслед за Бенвенистом, который выделял следующие уровни – меризматический (уровень признаков, отличающих одно от другого), фонемный, морфемный, уровень слов и предложений – в современной лингвистике выделяются ряд уровней или точнее подсистем: фонологическая, морфологическая, лексическая, синтаксическая.

Таблица 2 – Уровни и единицы языка

В других сферах коммуникации применение лингвистического аппарата пока носит по преимуществу метафорический характер, более тщательная разработка структуры других систем коммуникации ждет еще своих исследователей. Но можно привести ряд примеров применения структурного метода в исследовании различных кодов. В частности, В. Кашкин предлагает следующие варианты единиц.

Совокупность значимых жестов, мимических и пантомимических движений, иначе говоря, кинем (эмический суффикс используется для обозначения типа движения, аналогично термину фонема), называется кинесикой (от греческого слова «движение»). Термин кинема употребляет известный итальянский режиссер П.Пазолини при анализе языка кино. Система взаимного использования пространства коммуникантами (близость друг к другу и т.п.) называется проксемикой (от греческого слова «близкий») [32].

Как видим из таблицы, в языке и в речи каждому уровню соответствует «своя» единица. Мы не будем подробно рассматривать данный аспект проблемы, а остановимся на понятиях вариант и инвариант.

Проще всего проиллюстрировать различие между ними следующим примером. Допустим, есть некая конструкция, состоящая из кубиков трех цветов – красного, синего и желтого. В качестве инварианта здесь будут выступать именно абстрагированные от конструкции составные элементы, а именно красный кубик, синий кубик и желтый кубик будут являться инвариантами вне зависимости от их реального количества в конструкции. Вариантом будет являться любое практическое применение инварианта. В такой системе, которую описываем мы, в качестве варианта выступит любая комбинация из кубиков – красный плюс желтый, два синих, один красный и т.д.

В качестве примера отлично подходит двоичный код. Имея всего два инвариантных элемента – 1 и 0, двоичный код допускает множество комбинаций. Учитывая отсутствие ограничения на конечное число компонентов варианта, количество комбинаций бесконечно: 1110010101010101010010101001010101010000101111111111001001010100011010100010100.

Что касается двоичного кода, то выделение дифференциальных признаков фонем и разработка систем оппозиций фонологического и морфологического уровня (благодаря Н.С. Трубецкому, Р.О. Якобсону, Л.В. Щербе и др.) строится именно на принципе двоичного кода. Одну фонему от другой отличает набор дифференциальных признаков. Одно из основных понятий дифференциального анализа в лингвистике – бинарная оппозиция. Примером бинарной оппозиции может служить противопоставление фонем в так называемых ‘минимальных парах’ – лексемах, различающихся только одной фонемой, точнее, одним дифференциальным признаком. Так, слова дол/тол различаются фонемами д и т, точнее, здесь наблюдается оппозиция дифференциальных признаков звонкость/глухость (отсутствие звонкости).

Оппозитивный дифференциальный анализ в дальнейшем был распространен на морфологический уровень, предпринимались попытки его использования на более высоких уровнях языка и в других областях человеческой деятельности. Так, французский антрополог Клод Леви-Строс успешно применял методы структурной лингвистики в исследовании первобытной культуры (в частности, систем родства и мифологических систем, орудий труда и других артефактов).

Дифференциальный структурный анализ языка и культуры, возможно, не исчерпывает всего многообразия этих явлений и особенностей их функционирования. Однако он оказывает достаточно отрезвляющее действие на наивный монокультурный взгляд на мир. Каждая из культур обладает своей системой дифференциаций, противопоставление +/– имеет свою специфику в каждой из них. А отсюда – нет хороших и плохих культур, все они дополняют друг друга. В ситуации же межкультурной коммуникации у коммуниканта-носителя другого языка и другого культурного кода может возникнуть коммуникативный акцент или коммуникативный шок (в литературе чаще называется культурным шоком).

Знак, нейтральный или положительный в одной системе культурных кодов может быть неправильно понят как враждебный или отрицательный носителем другой культуры. Так, например, кинема ноги на столе будет воспринята как явная «некультурность» в России и нейтрально – в США. Здесь следует сразу отметить, что слово «некультурный» не является и не может являться научным термином. Это – термин наивного носителя того или иного культурного кода, для которого его собственная культура является уникальной системой-посредником между природой, обществом и индивидом, система, регулирующая жизнь, выживание, поведение и совместную деятельность. Соответственно, можно выделить монокультурный и поликультурный (или комплементарный) взгляд на коммуникацию [32.].

Список примеров из различных областей можно продолжать и продолжать. На наличии конечных элементов, инвариантов, и возможности практически бесконечных их комбинаций построена любая знаковая система. Однако уровни и их элементы наиболее тщательно разработаны в лингвистике.

Датский ученый Луи Ельмслев писал, что языковые знаки образуются посредством соединения фигур (элементов знаков) плана содержания (означаемое) и фигур плана выражения (означающее). Он писал, что «язык организован так, что из горстки фигур, благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков» [28, с. 305].

Сочетание фигур плана выражения и фигур плана содержания дает в результате знаковые единицы – морфемы, слова и предложения. Содержание и выражение соединяются в знак и перестают быть аморфными субстанциями. Если это утверждение справедливо для фигур плана выражения, и существуют фонологическая, морфологическая и другие системы, то должна существовать и семантическая система языка.

На таком принципе и основано кодирование и декодирование сообщений. Другое дело, что процессы, происходящие в континууме реальной языковой коммуникации, протекают сложнее и состоят из этапов. Кроме того, любое сообщение так или иначе представляет собой текст, при интерпретации которого вследствие влияния шума различного генеза неизбежно непонимание или даже провал коммуникации. Е.Е. Бразговская пишет, что любой язык не может описать то, что бесконечно и вневременно, не может описать смыслы мира, Абсолют, потому что знак отражает лишь состояние здесь-сейчас, а отражение целостности мира требует вневременности. Поэтому вся история человечества может быть представлена как поиск «истинного» языка, адекватно отражающего Абсолют [14, c. 10]. Проще говоря, человеку требуется «идеальный» язык, не трансформирующий действительность в процессе ее описания.

В связи с этим, история науки знает ряд примеров проектов «идеального» языка, который позволял бы выражаться максимально точно, чтобы снизить уровень шума. В первую очередь это относится к научной сфере.