Я сейчас разболтался?

Меня несёт не в ту степь?

Нет, в ту!

Сейчас открою секрет своей симпатии к Александру Петровичу.

Когда я впервые увидел его фотографию, то обомлел: да это же копия – полная, точь-в-точь – дяди Арно!

Свою детскую привязанность я перенёс на нового губернатора.

Если кому-то это смешно – мне плевать.

Это мой внутренний мир – его заповедные уголки, его святыни.

Я не подхалим – не карьерист – не щелкопёр.

Независимость и самодостаточность – мои принципы.

Мне от Александра Петровича ровно ничего не надо.

Помочь устроить Полимусейон сегодня очень трудно.

Даже на федеральном уровне – при нынешнем состоянии страны – моя проблема вряд ли решается.

Это задача будущего.

Просто я рад, что Карелию возглавил добротный варяг – как сторонник норманнской теории, я данный термин употребляю в прямом смысле, без уничижительных коннотаций.

Обожаю Старую Ладогу.

Тут заморские гости начали строить Русь, не навязав ей ничего своего, скандинавского, но бережно раскрыв её потенциал.

Варяги – это приток свежего, витального.

Варяги – это, если использовать понятие братьев Стругацких, истинные прогрессоры.

Варяги – это социальное приложение теоремы Курта Гёделя: внутренние противоречия не могут быть разрешены без привлечения внешних ресурсов.

Карелия долго загнивала в собственному соку.

Действуя методом проб и ошибок, Кремль стал засылать к нам варягов.

Убеждён: вторая попытка может оказаться удачной.

Пока это только шанс.

Жалко, если он будет упущен – и нас ждёт привычное разочарование.

Замечу, что варяжество Александра Петровича – относительное: он пришёл к нам из заповедной русской глубинки – чёрт подери, он наш, свой.

Мне нравится искать точки соприкосновения с Александром Петровичем.

Первая такая точка, где мы конвергируем – Кексгольм.

Вторая – Калязин.

Обожаю этот город, посвятил ему венок сонетов.

Есть и третье пересечение: это ижорская Гатчина, которой успешно руководил Александр Петрович.

Гатчинский Приорат