История изучения костюма

С.А. Яценко

История древнего костюма (Яценко С.А.) → Костюм древней Евразии (книга)

Глава 1, параграф 2. Европейские скифы

В печатной версии книги данная информация занимает страницы 48-84.

Иллюстрации к статье смотрите на последней странице статьи.

Европейские скифы

История изучения костюма

Костюм скифов — наиболее полно изученный этнический костюмный комплекс среди ираноязычных народов трех рассматриваемых периодов. Ему посвящено более 40 одних лишь специальных статей, разделов и диссертация. Остается лишь сожалеть, что эта литература (отчасти из-за ее русскои украино­язычности) остается неизвестной подавляющему большинству специалистов вне бывшего СССР, пишущих на «скифскую» тему или обобщающих материалы по костюму иранских этносов, что порождает подчас причудливые суждения и выводы. Вполне естественно, что большой объем опубликованной информации по скифам и большое число высказанных мнений (порой спорных) делают и мой раздел по скифам самым большим из тех, которые посвящены отдельным этносам.

Важную роль в изучении скифского костюма сыграл небольшой доклад М.В. Горелика в 1979 г. на III Всесоюзной конференции по искусству и археологии Ирана, в котором мужской костюм на предметах торевтики «классического» периода был рассмотрен как система в контексте синхронных костюмных комплексов ираноязычных народов (Горелик 1979, с. 32–33; к сожалению, более полно материал доклада был опубликован лишь недавно: Горелик 1997, с. 18–21).

В ряде обобщающих изданий имеются небольшие разделы по скифскому костюму. Первый из них (сохраняющий известную ценность и сегодня) был дан еще П.К. Степановым (Степанов 1915, с. 12–19). Разделы, написанные недавно Л.С. Клочко и автором этих строк, — это, к сожалению, весьма краткие тексты объемом всего от двух до четырех страниц (Kločko 1991; Yatsenko 1992); они недостаточны для сколько-нибудь полного представления о замечательном и исключительно богатом костюмном комплексе скифов-сколотов.

При обилии специальных публикаций единый детальный обобщающий очерк по скифскому костюму еще не создан. Вместе с тем в кандидатской диссертации Л.С. Клочко рассматривался женский костюм (главным образом головные уборы и мелкие костюмные аксессуары) (Клочко 1992а). В ряде статей и тезисов исследовательницы затрагивались отдельно мужская (Клочко 1984) и женская плечевая одежда (Клочко 1992в), костюм женщин-воительниц (Клочко 1996), детский костюм (Клочко 1987; 1993) и обувь (Клочко 1992б). В целом Л.С. Клочко на сегодняшний день проделана основная работа по изучению скифского костюма. Другие авторы касались также поясов, прежде всего — воинских (Манцевич 1941) и прически (Сыромятникова 1983, с.47–48; Rolle 2001).

Традиционно излюбленная тема в публикациях по скифскому костюму — роскошные женские парадные головные уборы, обильно украшавшиеся разнотипными золотыми фигурными бляшками и пластинами с тисненым декором, дорогими яркими тканями примыкающих к ним покрывал и т.п. С них факти­чески началось в 10–20-х годах ХХ в. специальное изучение скифского костюма (Ростовцев 1917; Боровка 1921). Начиная с 70-х годов появилась серия публикаций с реконструкциями уборов из отдельных могил (во многих случаях, из-за отсутствия специальной квалификации и опыта у авторов, — весьма спорными). Для нашей темы более ценны обобщающие работы по отдельным типам головных уборов таких исследовательниц, как Т.В. Мирошина и Л.С. Клочко. Их статьи посвящены башлыкам (Мирошина 1977), цилиндрическим «скифским калафам» (Мирошина 1980; Клочко 1982), конусовидным уборам и тиарам (Мирошина 1981; Клочко 1986), начельным украшениям скифянок и типологически близким многим из них местным греческим (Клочко 1983; Мирошина 1983).

Представляет интерес серия графических и объемных цветных реконструкций скифского костюма по материалам погребений, сделанная, в частности, М.В. Гореликом, Л.С. Клочко и П.Л. Корниенко по материалам Толстой и Казенной Могил, а позже и рядом других киевских и петербургских коллег (см., например: Černenko 1983, pl. G, 2; Kločko 1991, Abb. 5–6; Thrane 1994, S. 38) и особенно — в великолепно оформленной книге З.А. Васиной (Васина 2003, с. 138–172).

²⁷ Рукопись монографии П.Н. Шульца «Скифские изваяния и сарматские антропоморфные стелы» 1975 г. (хранящаяся в архиве ИИМК РАН) осталась неопубликованной.

Отдельные элементы костюма на каменных изваяниях обоих периодов еще в 50-е годы привлекли внимание П.Н. Шульца (Шульц 1976, с. 228)²⁷, позже — В.С. Ольховского (Ольховский, Евдокимов 1994, с. 61–63), но до сих пор не описаны достаточно полно.

Известный интерес для нашей темы имеет анализ отдельных элементов костюма на изваяниях предскифского (киммерийского) времени (так называемые «оленные камни западного ареала») (Ольховский 2001, с. 17–22). Облик костюма «киммерийцев» пытались реконструировать по разнородным единичным изображениям (в том числе на ассирийских и этрусских памятниках) и некоторым женским комплексам так называемой чернолесской культуры В.Ю. Мурзин и П.Л. Корниенко, позже — З.А. Васина и Л.С. Клочко (Скорий 1996, рис. 9, 12; Клочко, Васина 2004, рис. 1–2; Васина 2003, с. 127–135). К сожалению, пока эти реконструкции основаны на схематичных изображениях и весьма скромных (по количеству сохранившихся аксессуаров) костюмных комплектах, поэтому как материал для сопоставления со скифами их следует использовать крайне осторожно.

²⁸ Большая помощь в уточнении ряда микродеталей костюма (по сравнению с прорисовками в публикациях и не очень четкими фото даже в лучших альбомах) на таких хранящихся в Особой кладовой Эрмитажа изделиях, как горит и чаша из Солохи, кубок из Частых курганов, амфора из Чертомлыка и гривна из Куль-Обы, была оказана хранителем этих изделий А.Ю. Алексеевым, который неоднократно делился своими наблюдениями по поводу отдельных предметов. В июне 1993 г. благодаря его содействию мне удалось детально осмотреть названные вещи (а также двуручную чашу из Солохи, пластину из Геремесова кургана и др.).

Большое значение для характеристики костюма «классического» периода имеют изделия так называемой греко-скифской торевтики (см. ниже). Они как историко-культурный источник характеризовались в ряде важных работ (см. прежде всего: Онайко 1976; Раевский 1977; Бессонова 1983; Раевский 1985; Грач 1984; 1986; Алексеев 1994; Raevskiy 1993; Русяева 1998; Трейстер 1998; Савостина 1999). В 1989 г. мною давалась также сводная характеристика костюма на этой категории вещей (Яценко 1993д), которая ныне нуждается в существенных дополнениях и уточнениях²⁸. В ней была среди прочего впервые предпринята попытка выделить региональную и племенную специфику костюма (в связи с устойчивой концентрацией их всего в пяти скоплениях могильников и наличием на изделиях в наиболее крупных из них неоднократно встреченных и уникальных элементов костюма). Поскольку сегодня преобладает мнение об изготовлении таких вещей на Боспоре, немаловажна характеристика местного ювелирного дела (см., например: Онайко 1974; Калашник 1995) и скифо-греческих отношений в Северном Причерноморье в целом (см. прежде всего: Яковенко 1985; Алексеев 1992; 1996; 2003; Марченко 1999).

Исследователей привлекали не только крупные предметы торевтики, но и мелкие штампованные золотые бляшки, обшивавшие края одежд (см., например: Шрамко 1970; Онайко 1976, с. 174–175; Алексеев 1984; Копейкина 1986).

Хотя мелкие аксессуары костюма, как уже отмечалось, не входят в круг моего исследования, в ряде случаев их сочетание с крупными предметами одежды имеет значение. Поэтому следует отметить как общие работы по украшениям Степной Скифии (Петренко 1978), так и серию публикаций по отдельным аксессуарам, таким, как булавки от прически (Петренко 1975), височные подвески головного убора (Бессонова 1983; Березова 1996).

Говоря о нынешнем состоянии исследования скифского костюма, приходится признать, что подлинно комплексное компаративное исследование данных, относящихся к костюму, по материалам четырех основных источников (остатки декора в погребениях, изображения на каменных изваяниях, в аттической чернофигурной вазописи и на золотых/серебряных предметах греко-скифской торевтики) и по двум основным периодам скифской истории пока отсутствует. Ниже оно дается впервые.

Источники

Для ученых вне СНГ скифский костюм ассоциируется, в первую очередь (а часто и исключительно) с опубликованными многие десятилетия назад единичными яркими изображениями скифов на предметах греко-скифской торевтики (конец V — IV в. до н.э.) — синкретической области искусства, связанной с заказами греческим мастерам на воплощение собственно скифских мифоэпических сцен и отдельных персонажей в драгоценных изделиях из золота и серебра. Их сюжеты связаны, в основном, с концептом «смерти-возрождения» (Яценко 1995а; Вертиенко 2010в) и эпизодами героического эпоса (Яценко 2000в; Ермоленко 2008а, с. 27-36). На сегодняшний день издано большое число альбомов и иллюстрированных выставочных каталогов и сводов прорисовок всемирно известных изделий греко-скифской торевтики (многие из них относятся к наивысшим художественным и техническим достижениям ювелиров античности), и один обзор их занял бы немало места (см., например: Манцевич 1976; Schiltz 1994; Higgins 1995). Основные памятники этого круга хранятся в Особой кладовой Гос. Эрмитажа (см., например: Артамонов 1966; Artamonov 1971; Gold der Scythen 1984; Piotrovsky, Galanina, Grach 1986) и в Музее исторических драгоценностей Украины в Печерской лавре (см., например: Древнее золото 1975; Scythian Gold 1992; Gold 1993). Такие изделия отчасти предназначались и для смешанной группы (греко-варварской) элиты Боспорского царства (Бутягин 2009, с. 113).

Яркие, с детально переданным декором и даже кроем одежды, изображения скифов на подобных вещах сыграли большую роль в формировании интереса к скифской истории у научной общественности со второй половины XIX в. Однако они же до сих пор во многом «заслоняют» не менее (а часто и гораздо более) важные для специалиста реальные остатки золотого декора костюма в могилах.

²⁹ Е.А. Савостина предприняла попытку доказать, что, вопреки распространенному мнению, сцена на Трехбратнем рельефе является целиком греческой и по иконографии, и по представленным реалиям, и по отраженным в ней религиозным представлениям (Савостина 1995, с. 110–119) (подобная трактовка вещей, представляющих собой сложный греко-скифский и греко-сарматский синтез в искусстве, долгое время разделялась этой исследовательницей), что, однако, пока не вызвало сочувствия у скифологов и у автора этих строк.

Не многим меньшую ценность представляют каменные надгробные изваяния, созданные самими скифами. Они многократно издавались (см. прежде всего: Ольховский, Евдокимов 1994) и основательно теоретически осмыслены как явление художественной культуры и религиозной сферы (см.: Ольховский 2001). Имеются и каменные рельефы с греко-скифскими сюжетами (Трехбратний курган под Керчью) (Бессонова, Кирилин 1977, рис. 1)²⁹.

С середины XIX в. русскими и украинскими археологами накоплен огромный материал по остаткам костюма в курганных погребениях (обшивки из рядов золотых бляшек, браслеты из бус, размещение при костяке булавок и пряжек). Эти остатки документированы с различной тщательностью и полнотой. К сожалению, наиболее яркие комплексы костюма знати с роскошными обшивками, за редкими исключениями, исследовались между 1830 и 1916 гг., когда методика археологических описаний была еще весьма несовершенной, и сегодня возможность использования этих материалов обычно очень ограничена. При этом многие находки последних лет еще не опубликованы и даже в виде архивных отчетов часто не вполне доступны (по причинам, от меня мало зависящим).

³⁰ По этой и по ряду иных причин рукопись статьи на данную тему «Погребение девочки-скифянки и проблемы палеокостюмологии» была отклонена в 1978 г. журналом «Советская археология».

Первым погребением, где остатки богато расшитого костюма были зафиксированы на уровне современных методик, можно считать захоронение женщины из боковой гробницы в Толстой Могиле (1971 г.) (Мозолевський 1979). В дальнейшем особое внимание скифологов уделялось единственному в Степной Скифии погребению со сравнительно хорошо сохранившимися органическими остатками слоев одежд девочки моложе 10 лет из кургана Вишневая Могила (1976 г.). Привлеченный к реконструкции киевский этнограф Я.П. Прилипко в значительной степени исходил при этом из личного опыта работы с костюмом украинских крестьянок, и его выводы на первых этапах вызвали обоснованные сомнения археологов³⁰. В более поздних версиях он постарался отказаться от жесткой увязки со славянскими образцами (Прилипко, Болтрик 1991). Важна также хорошая сохранность женской могилы в Большом Рыжановском кургане (Клочко 1998).

Не все предметы, расшитые золотыми бляшками или пластинками, привлекали внимание скифологов в равной мере. Чаще всего (с середины XIX в.) их интересовала «более легкая» и эффектная реконструкция роскошных женских головных уборов и парадных поясов обоих полов, в гораздо меньшей степени — кафтанов, штанов и обуви.

Немаловажную роль в разработке данной темы играет довольно значительный корпус сведений греко-римских авторов (хотя по объему и ценности он, конечно, несопоставим с рассмотренной выше подборкой материалов по костюму персов). Среди них заметно выделяется знаменитый «скифский логос» в книге IV «Истории» Геродота Галикарнасского. Весьма интересны отдельные свидетельства из «Историй о животных» Аристотеля, «О воздухе, воде и местностях» Гиппократа, "Жизнеописаний" Клеарха Солийского, словарей Гесихия и Юлия Полидевка, «Токсариса» Лукиана, сокращенной Юстином «Истории» Помпея Трога и отчасти — отдельных замечаний из других сочинений (см. сводку: Латышев 1890–1904). Замечу, что не все письменные сведения, относящиеся к данной теме, привлекли на сегодняшний день внимание исследователей.