Хэлен Дж. Хаберли

РЭЙКИ: История Хавайо Таката

© русскоязычное издание, Helen J. Haberly, 1998

Данное издание охраняется авторским правом РФ и США. Для переиздания, перепечатки, воспроизведения с помощью электронных средств или любым иным способом, всей книги или ее части, необходимо письменное разрешение обладателя авторских прав.

Посвящается

памяти

ХАВАЙО К. ТАКАТА

моего Учителя

моего Друга

Благодарности

Эта история — если ее можно назвать историей — представлена так, как рассказывала ее Хавайо Таката. Как это бывает с любым жизнеописанием, существует множество людей, добавляющих к нему свои главы или просто абзацы, и по большей части эти люди остаются неназванными. Всем тем, из чьих рассказов почерпнуты факты, легшие в основу написанного мной, я приношу сердечную благодарность. Вы щедро делились со мной опытом, почерпнутым из вашего личного общения с госпожой Таката и с Рэйки, и тем самым значительно обогатили мой рассказ.

Я особенно благодарна людям, которые сделали возможным завершение этого труда:

Моим дочерям и сыновьям, их супругам и детям, всегда поддерживавшим меня и делившимся со мною Рэйки.

Луису, который познакомил меня с Хавайо Таката и с Рэйки.

Покойному Мастеру Рэйки Бетал Файг, за ее неиз­менную веру в то, что я исполню данное мной обещание написать эту историю.

Мастеру Рэйки Лани Каито, чья удивительная интуи­ция помогла придать написанному необходимую форму и направленность.

Доктору Кэролл Ф. Рааум, за его критические заме­чания и постоянную поддержку, которую я от него получаю на моем жизненном пути.

Великому Мастеру Филлис Лей Фурумото за возмож­ность использования семейных фотографий.

Уолтеру Р. Джексону, фотографу и другу, за щед­рость, с которой он делился со мной своим временем и советами.

Мэвис Мак-Лаверти за чудеса, которые она творит с компьютером.

Мастеру Рэйки Линде Кейзер, моей духовной сестре, и ее партнеру Герберту Мардису, которые снабдили меня энергией и знаниями, необходимыми для создания этой книги.

Хавайо К. Таката

1900 – 1980

Фотография Гюнтера Бэйлоу
Введение

Сорок пять лет Хавайо Таката держала в своих руках — буквальным образом — одно из величайших в мире искусств целительства, которое она называла Рэйки. За свою долгую практику учителя и целителя она разделила это знание с сотнями учеников и исце­лила тысячи страдальцев.

Наши с нею пути сошлись в начале осени 1973 года, когда она приехала, чтобы провести занятия с классом учеников, из своего дома на острове Гавайи на другой остров, расположенный у северо-восточного побережья штата Вашингтон. Я была среди учеников того класса, состоявшего из тридцати человек, и когда эта маленькая восточная женщина вышла к нам и просто сказала: "Рэйки это Универсальная Жизненная Сила, это энергия, из которой состоим мы все. Каж­дый может использовать ее для целительства, и я научу вас как это делать!" — я поняла, что ей извест­ны ответы на те вопросы, разрешения которых я до той поры не нашла.

Я уже давно — семнадцать лет — старательно иска­ла эти ответы, меня подтолкнула к поискам потреб­ность как можно полнее понять некое событие моей жизни, изменившее меня и обогатившее глубоким духовным опытом — событие, которое я и сейчас могу лишь очень приблизительно описать как "мистичес­кое".

Мое вполне обычное христианское воспитание не подготовило меня ни к пониманию, ни к умению справляться с энергией, неожиданно высвободившейся вследствие этого события, и даже моя церковь не дала мне ни особой помощи, ни утешения. Зато на меня одна за другой посыпались нужные книги, и в писани­ях мистиков, древних и современных, я находила подтверждения тому, что со мной действительно слу­чилось нечто важное. Учение Иисуса придало моей жизни новую глубину и новый смысл, для меня от­крылся путь, на котором я могла искать новые ответы, изучая великие религии древности и преломляя их сквозь призму теологии, философии, психологии, пара­психологии — ив особенности "новой физики".

Я читала популярную литературу о целительстве и целителях, посещала семинары и лекции, посвящен­ные этому предмету. Я сидела на них рядом со знаме­нитейшими духовными целителями мира и узнала о целительстве немало, и все же никто, казалось, не мог указать мне путь и оказать помощь в использовании моих собственных способностей, пока госпожа Таката не произнесла тем сентябрьским утром: "...я научу вас как это делать!" — и научила. После обучения Рэйки мои поиски завершились; оно стало поворотным мо­ментом, изменившим мою жизнь так, как я и предста­вить себе не могла.

Хавайо Таката приезжала на Северо-западное побе­режье, и там я близко узнала ее — и как учителя, и как друга, а когда в 1980 году она попросила меня написать историю ее жизни, я почувствовала, что мне оказана великая честь. Прежде, чем я закончила руко­пись, госпожа Таката ушла от нас, и завершение этого проекта пришлось временно отставить, хоть я и знала, что когда придет время, я выполню данное ей обеща­ние.

Помимо Мастеров, инициированных самой госпожой Таката, за последние восемь лет немало людей было обучено для выполнения этой работы, и я имею честь принадлежать к их числу. Всем Мастерам и тысячам учеников, которые ныне несут Рэйки миру, я подношу этот дар Великого Мастера Хавайо К. Таката.

Хэлен Дж. Хаберли

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Когда-то давным-давно — этими словами начи­наются все настоящие истории — Дети Земли полу­чили великий дар. Не все люди признали его тако­вым и не все чтили, как он того заслуживал, и все же он был чудесным подношением тем, кто сумел понять его и воспринять.

Веками люди рассказывали друг другу истории об этом волшебном даре, который со временем стал называться "целительством". Их рассказывали в таких древних странах, как Египет, Тибет, Китай — да и в других, ныне уже забытых. Одни говорили, что это сказка, никаких реальных оснований не имеющая, другие спорили с ними. Множеством таких рассказов обросли деяния приходивших на Землю великих Учителей — Аватаров, — ибо уверя­ли, что каждый из них, являясь, чтобы принести Детям Земли весть об Истине, приносил с собою и этот дар целительства; но волшебство их забылось и более не используется, и мало осталось таких, кто, не покривив душой, способен сказать, будто оно когда-либо существовало.

О чудесных исцелениях, совершавшихся велики­ми Учителями, ходило немало легенд, однако много ли стоят рассказы о них, если за сотни лет нельзя насчитать ни одного подобного случая, если, конеч­но, такие случаи вообще когда-нибудь происходили.

Те, кто искал "доказательств", таковых не нашли, а те, кто верил в возможность подобных явлений, старался о своей вере не распространяться, по­скольку знал, что подкрепить ее нечем.

В 19 веке, в Японии, наш скептический мир увидел рождение ребенка, названного Микао Усуи, мальчика, которому предстояло стать ученым и философом, но главное — умудренным целителем. Обученный миссионерами, он стал христианином и со временем занял видный пост руководителя Хри­стианской школы для мальчиков в Киото. В этой двойной роли священника и руководителя доктор Усуи трудился среди своих учеников, пока одним утром, во время службы в школьной часовне, не­сколько старших учеников не спросили его, дейст­вительно ли он верит в то, о чем говорится в Биб­лии, то есть верит ли буквально? Когда доктор Усуи ответил, что верит, они попросили, чтобы он доказал свою веру, сотворив чудо— одно из тех чудес, которые творил Иисус. Поскольку этого док­тор Усуи сделать не мог, ученики заявили, что его вера слепа и недостаточна для укрепления их соб­ственной, ибо им, чтобы уверовать по настоящему, одной слепой веры мало.

Доктор Усуи, пораженный огромностью этого вопроса, попросил юношей не терять веры. Он объявил, что намерен немедленно покинуть свой пост и отправиться в христианские страны Запада, где он сможет научиться творить чудеса подобно Иисусу, а затем вернуться в Киото и дать им бук­вальное доказательство своей веры.

Он отправился в Америку и поступил в Чикаг­ский университет, чтобы с большей глубиной изу­чить писания христианства. Сильнее всего его интересовали чудесные исцеления, но поняв, что его исследования не способны помочь ему выяс­нить, как исцелял недужных Иисус, он углубился в священные писания других великих религий мира. Со временем, узнав, что Будда и его ученики совер­шали исцеления, доктор Усуи сосредоточился на буддийских писаниях. Интуитивно он ощущал, что нужный ему ответ кроется где-то в этой традиции.

Проведя в Америке семь лет, доктор Усуи решил вернуться в Киото, где имелась возможность изу­чить буддийские Сутры в большей полноте. Здесь он посещал многие храмы и монастыри, беседуя с монахами о целительстве. Все они соглашались с тем, что Будда совершал исцеления, однако прак­тику целения буддизм утратил — монахи заботи­лись лишь о духовном здравии, а исцеление тела оставили врачам.

В ходе своих поисков доктор Усуи познакомился с настоятелем Дзэнского монастыря, пригласившим его пожить в этом монастыре, пока он предается этим исследованиям. Приглашение было принято и доктор Усуи провел несколько лет среди монахов. Сначала он изучал писания по-японски, но не най­дя в них искомого, решил, что оно могло утратить­ся в процессе перевода. Поскольку буддизм попал в Японию из Китая, он изучил китайский и стал читать Сутры на этом языке. Он сознавал, что приблизился к тому, что ищет, но найти его все-таки не мог. Вновь он решил обратиться к тради­ционным учениям и изучить санскрит, поскольку изначально буддизм возник в Индии. Доктор Усуи стал знатоком санскрита, и именно читая на этом языке, нашел наконец то, что искал. Тайна цели- тельства принадлежала ему! Он отыскал симво­лы — и все же не знал, что с ними делать и как использовать.

Не желая смириться с тем, что таков оконча­тельный ответ, он решил удалиться в горы, лежав­шие в нескольких милях от Киото и почитавшиеся монахами священными, чтобы в течение трех не­дель поститься там и предаваться медитациям в ожидании, что ему будет указан смысл тех сведе­ний, которые он отыскал. Доктор Усуи обсудил свое намерение с настоятелем монастыря, попросив, чтобы тот, если он не вернется на двадцать первый день, послал в горы нескольких монахов, дабы они забрали оттуда его мертвое тело. Возвращаться, не получив ответа, он не хотел.

Доктор Усуи ушел в эти горы, расположенные милях в семнадцати от города, нашел тихое место вблизи потока и сел там, чтобы медитировать, позволяя себе во время долгого поста лишь не­сколько глотков воды. Чтобы знать, сколько прошло дней, он положил рядом с собой двадцать один камушек и каждый день отбрасывал по одному — так продолжалось до тех пор, пока всего только один и не остался.

И вот, ранним утром последнего дня он сидел в темноте, предваряющей зарю, глядя в черное небо, в котором, ему привиделся едва уловимый свет. Пока он вглядывался в этот свет, тот становился все ярче и в конце концов устремился к доктору. Свет все близился, близился, и доктор Усуи с испу­гом понял, что если он не покинет своего места, свет ударит в него. Первым его побуждением бы­ло — отскочить в сторону. Но тут он вспомнил о всех годах, проведенных им в поисках ответа. И он остался сидеть без движения, решившись выдер­жать ожидавшее его испытание. Свет ударил его в лоб, он потерял сознание.

Когда доктор Усуи снова пришел в себя, высоко в небе сияло солнце, стало быть, понял он, минова­ло несколько часов, — и он в точности помнил все, что произошло с ним за эти часы. Когда свет уда­рил в него, он увидел прекрасные цвета, менявшие­ся, перебирая все оттенки радуги. Их сменил осле­пительный белый свет, а следом перед глазами его возникли большие прозрачные пузыри, каждый из которых содержал один из символов, найденных доктором в санскритских писаниях. По мере того, как пузырьки один за другим вплывали в поле его зрения, он получал наставления о том, как надле­жит пользоваться очередным символом. Едва полу­ченные сведения закреплялись в его памяти, пузы­рек уплывал, а на смену ему являлся новый, содер­жащий другой символ. Так доктор Усуи получил полные знания о значении каждого символа. Теперь ему открылись тайны, к которым он так стре­мился. Он знал теперь, что это Универсальная Жизненная Сила, которую он назвал "Рэйки", и это стало началом Системы Естественного Исцеления доктора Усуи.

Полный сил и нетерпеливого желания возвра­титься в Киото, доктор Усуи поднялся с места сво­ей долгой медитации и начал спускаться с горы. Спеша, он больно ушиб ступню и потому сразу решил проверить то, чему научился. Обхватив ступню руками, он испытал мгновенное исцеле­ние, — то было первым подтверждением истиннос­ти его видения.

Продолжая спуск, он вдруг ощутил сильный голод и потому подошел к придорожной палатке, в которой торговали едой, и присел за стол, накры­тый красной скатертью — знак того, что здесь можно поесть. Из кухоньки вышел старик, чтобы принять заказ. Увидев бороду доктора Усуи и пыль на его одежде, старик понял, что гость его преда­вался в горах долгой медитации и потому кормить его обычной едой не стоит. Он предложил взамен приготовить немного рисовой кашицы, зная, что после долгого поста желудок следует некоторое время приучать к грубой пище. Доктор Усуи, не желая ждать, настоял, чтобы ему принесли то, что уже готово, и получил маринованные овощи с ри­сом, никакого вреда ему не причинившие.

Еду принесла ему внучка старика, которую тер­зала сильная зубная боль. Лицо ее, обмотанное тряпицей, сильно распухло, и доктор Усуи попро­сил разрешения прикоснуться к ее щеке. Боль тут же прошла, опухоль спала, так что и она, и ее дед пришли к заключению, что перед ними далеко не простой монах. Доктор Усуи, обрадованный новым доказательством истинности того, что узнал, про­должил свой путь в Киото.

Монахи встретили его приязненно, радуясь, что доктор Усуи вернулся на двадцать первый день живым и здоровым. Спросив о настоятеле, он уз­нал, что тот лежит у себя, страдая от приступа артрита, так что доктор Усуи, искупавшись и пере­одевшись, сразу отправился к старому другу, чтобы рассказать ему о случившемся. Настоятель был счастлив услышать, что долголетний поиск доктора вознагражден и что ему открылись тайны цели- тельства. Он попросил продемонстрировать ему это и был немедля избавлен от боли.

Вдвоем они долго обсуждали то, как следует использовать этот великий дар, и в конце концов доктор Усуи решил отправиться к огромные трущо­бы Киото, чтобы исцелять нищих. Тех, что помоло­же, он сможет потом присылать в монастырь, где монахи станут обучать их ремеслам, которые помо­гут им в дальнейшем зарабатывать на жизнь.

В те дни постороннему человеку появляться в трущобах было небезопасно, поскольку нищие сби­вались в шайки, возглавляемые вожаками, и чужих между собой не терпели. Доктор Усуи отыскал та­кого вожака и попросил разрешения жить среди них и исцелять людей — все, что ему требовалось, это место для сна и работы плюс три чашки риса в день. Он получил все, о чем просил, перебрался в эти места и начал свой труд целителя бедняков, задачу, исполнению которой он посвятил многие годы.

Со временем он стал замечать, что по соседству с ним появляется все больше знакомых лиц, и рас­спросив соседей выяснил, что это те самые моло­дые люди, которых он исцелил и послал учиться в монастырь. Они возвращались в трущобы, потому что зарабатывать себе на жизнь казалось им делом гораздо более трудным, нежели каждодневное по­прошайничество.

Узнав об этом, доктор Усуи почувствовал себя неудачником и сразу покинул трущобы. Поразмыс­лив о случившемся, он припомнил свои давние беседы с монахами и то, что говорили монахи о своей глубокой озабоченности духовным исцелени­ем их последователей. Он понял, что ему, преуспев­шему в укреплении телесного здравия нищих, сле­довало бы позаботиться и о духовном их здравии. Тогда-то он и добавил к Рэйки Пять Духовных Принципов:

Именно сегодня не гневайся.

Именно сегодня не беспокойся.

Чти учителей своих, своих родите­лей, соседей и друзей.

Выказывай благодарность ко всяко­му живому существу.

Зарабатывай на жизнь честно.

Доктор Усуи- понял также, что бесплатно делясь с нищими Рэйки, он не внушил им должного ува­жения к этому дару — они не питали благодарнос­ти к чуду, которое совершалось над ними при его посредстве. И он решил никогда больше не делить­ся Рэйки с теми, кто не способен оценить этого дара.

Он начал разъезжать по городам Японии, обучая Рэйки других людей. Он был мудрым и проникно­венным учителем и потому, приезжая в город, в котором никого не знал, выходил среди бела дня на рыночную площадь, неся зажженный факел. Люди смеялись и подшучивали над ним, глупым челове­ком, разгуливающим с факелом, когда солнце све­тит так ярко. Приковав к себе внимание людей, доктор Усуи приглашал их прийти тем же вечером на встречу с ним, если они и вправду хотят узнать нечто о свете. Так он собирал людей и рассказывал им историю Рэйки, после чего многие выражали желание научиться целительству.

У него появилось множество учеников и последо­вателей, а в середине 20-х годов он повстречал человека, ставшего самым верным его учеником, доктора Чуджиро Хайаши, сорокасемилетнего офи­цера флота, уволенного в запас. После смерти док­тора Усуи, доктор Хайаши стал Великим Мастером Рэйки, продолжая эту традицию учения и целения в своей клинике в Токио.

Доктор Хайаши происходил из блестящей семьи, сельский дом которой находился в Атами. Надумав открыть клинику, он решил учредить ее в Токио — это позволяло предложить Рэйки большему числу людей и привлечь внимание людей влиятельных и образованных, включая и тех, кто принадлежал к верхушке японского общества. На протяжении жизни всего одного поколения Рэйки проделала путь от трущоб Киото до токийских дворцов.

Доктор Хайаши приобрел участок земли, доста­точно большой, чтобы разместить на нем и клини­ку, и дом для своей семьи — обширный парк разде­лял два этих строения, обеспечивая тишину и уеди­нение. Госпожа Хайаши также работала с ним, встречая пациентов и помогая доктору Хайаши при­сматривать за процветающей клиникой, в которой шестнадцать целителей ежедневно проводили сеан­сы лечения Рэйки.

В эту-то клинику и пришла осенью 1935 года молодая женщина по имени Хавайо Таката, искав­шая облегчения от страданий, причиняемых ей множеством болезней, — никто тогда не признал в ней будущего Великого Мастера Рэйки.

ГЛАВА ВТОРАЯ

История Хавайо Таката началась в 1900 году, ранним утром под Рождество, — в этот день она родилась в Ханамаулу на гавайском острове Кауаи. По обычаю, бытовавшему среди выходцев из Япо­нии, переселявшихся сюда в девятнадцатом веке, ее родители прибегли к услугам повивальной бабки, и когда мать спросила о времени рождения дочери, то услышала, что дочь родилась на заре, когда солнце едва-едва успело подняться над холмами. Мать попросила, чтобы девочку омыли, завернули в новое одеяло, и чтобы повитуха повернула ее лицом к солнцу, пока мать дает ей имя "Хавайо" — в честь недавно образованной Территории Гавайи.

Отец Хавайо работал на расположенной непода­леку плантации сахарного тростника, жизнь в их деревне была простой и заполненной тяжелым трудом. Девочка, как и все деревенские дети, ходи­ла в начальную школу — ходила с удовольствием, потому что любила учиться.

Когда ей было двенадцать лет, она вместе с другими школьниками работала летом на планта­ции, в полях, во время резки стеблей сахарного тростника. Резчики выходили в поля с острыми ножами и срезали тростник. Затем стебли резались на куски покороче, а этими кусками набивались джутовые мешки. Хавайо выходила в поля с други ми детьми и работала прилежно, однако это дава­лось ей с трудом, потому что девочка она была маленькая и хрупкая.

Она очень старалась, наполняя мешок, однако когда надсмотрщик взял его и встряхнул, оказа­лось, что мешок заполнен всего на три четверти, так что ей пришлось пополнять его доверху. Това­рищи ее уходили вперед, все дальше и дальше, и она, испугавшись, что останется одна, расплака­лась. Двое друзей их семьи, резавшие тростник неподалеку, заметили горе девочки и помогли ей, пожертвовав часть обеденного перерыва, чтобы набить ее мешок доверху. Так оно и продолжалось все лето — с помощью друзей ей удавалось не от­ставать от других детей.

В день окончания работ дети забрались в тележ­ку для перевозки тростника, чтобы паровая маши­на отвезла их домой, но Хавайо осталась сидеть на земле и воздела руки к небу, прося, чтобы ей ни­когда больше не пришлось заниматься такой рабо­той. Она говорила: "Боже, пожалуйста, позволь найти для моих рук дело получше и не посылай меня больше на тростниковое поле, никогда, никог­да". Она не знала в ту пору, что во всей полноте ее молитва будет исполнена лишь двадцать пять лет спустя, причем с помощью Рэйки, однако на следу­ющий год, когда ее друзья вновь отправились в поле на летние заработки, у нее уже была другая работа и на тростниковое поле ей больше никогда возвратиться не пришлось.

Инженер, присматривавший за паровиком, ви­дел эту сцену и она запала ему в душу, так что однажды он пришел к отцу Хавайо, чтобы погово­рить об этом. Он рассказал, как трудно ей было и как друзья помогали ей наполнять мешки. Отец Хавайо ничего не знал о ее затруднениях, однако понял, что хорошей работницы на плантациях из нее не получится — уж больно она мала, и потому, когда директор церковной школы-пансиона спро­сил, не могла ли б она пожить в его доме, помогая ему вести занятия в первом классе, отец Хавайо серьезно обдумал эту просьбу. Услышав от дочери, что она сможет закончить собственное образова­ние, делая уроки по ночам, он разрешил ей занять­ся этой работой. Каждую пятницу, возвращаясь на выходные домой, она отдавала родителям свой недельный заработок — золотую пятидолларовую монету и еще один серебряный доллар, для семьи эти деньги были очень ценным подспорьем.

В 1914 году она присутствовала при открытии нового магазина в Лихуэ, милях в двадцати от ее дома. Событие было не из рядовых, посмотреть на новый магазин пришли многие, так что торговля в нем шла в тот день очень бойко. Человек, прода­вавший газированную воду, знал Хавайо и спросил у нее, не поможет ли она ему, уж больно много работы сегодня. Она согласилась и стала мыть стаканы и помогать обслуживать покупателей. Вечером, когда магазин закрылся, он подвез Ха­вайо в своей коляске до дому и переговорил с ее родителями, сказав, что ему нужна помощница, так не позволят ли они дочери заняться этой работой? Опять-таки-все обдумав, родители разрешили ей помогать этому человеку по воскресеньям. Теперь у нее, все еще учившейся в школе, было две работы, а после окончания школы она, естественно, полу­чила в магазине работу ежедневную.

Она продолжала жить в пансионе, с шести до восьми утра занимаясь с детьми в японской школе, а после проходя семь миль до магазина. Спустя некоторое время управляющий магазином попросил ее во время перерыва в работе киоска газирован­ной воды приходить в его кабинет, чтобы запол­нять кое-какие бумаги, так что ей, работавшей на двух работах, скучать не приходилось — да и отды­хать особенно тоже.

Как-то раз в магазин зашла очень элегантная дама, дочь богатого владельца плантаций. Ей по­нравилось как девушка обслужила ее и вскоре эта дама предложила Хавайо другую работу, пообещав ей жилье, стол, одежду и жалованье вдвое большее, чем в магазине. Поскольку у Хавайо и так была уже хорошая работа, а новое предложение подразу­мевало серьезные перемены, решение далось ей трудно. В конце концов, она приняла приглашение погостить у дамы во время отпуска. Такого поместья она еще никогда не видела — прекрасный дом, пять коттеджей, большая конюш­ня и другие постройки, необходимые владельцу плантаций. Хавайо познакомили со стряпухой, которая стала уговаривать ее остаться — работа не тяжелая, платят хорошо, а в кимоно и оби, она будет совсем красавицей. Родителей новая возмож­ность тоже обрадовала — дочери не придется боль­ше жить далеко от дома, в пансионе, и она сможет навещать их каждую неделю. И Хавайо решилась попросить управляющего магазином отпустить ее и дать ей рекомендацию, а если с новой работой не справится, она испросила возможность возвраще­ния на старую.

Так началась ее жизнь у этой богатой дамы, продлившаяся двадцать четыре года. Начав помощ­ницей буфетчика, Хавайо в конце концов стала главной экономкой, и поскольку в магазине ей приходилось иметь дело с учетными книгами, она взяла на себя сначала выдачу заработной платы, а там и руководство штатом прислуги, состоявшим из двадцати одного человека.

Когда она только начала работать в этом доме, бухгалтером компании, которую возглавлял владе­лец плантации, был Саичи Таката, молодой чело­век, с которым она вскоре познакомилась и за которого со временем вышла замуж. Супружество их было счастливым, а с рождением двух дочерей стало еще счастливее.

Саичи, у которого его семья и работа отнимали немало времени, находил тем не менее возмож­ность работать в местном Совете по социальному обеспечению — он был первым человеком восточно­го происхождения, назначенным губернатором территории на такой пост, и гордился этим назна­чением. Он помогал в организации клубов по инте­ресам и спортивных состязаний, благо и сам был любителем бейсбола и даже состоял питчером в бейсбольной команде. Саичи жил полной жизнью и ни сам он, ни его жена не знали, насколько корот­кой эта жизнь окажется.

Как-то утром в октябре 1930 года он, сидя с Хавайо за завтраком, вдруг разговорился о своих взглядах на жизнь и смерть, говоря, что по его понятиям для всего, что рождается на земле, опре­делен срок перемены, которую он назвал "уходом"; что эта великая перемена ожидает каждого, но что смерти на самом-то деле не существует, а когда в жизни человека настает время ухода, помешать ему осуществиться не в силах никто. Он попросил жену не пугаться и не горевать, если он совершит свой уход первым, но вместо того поднять взгляд к небе­сам и улыбнуться, и тогда он будет знать, что она также понимает — таковы законы природы. Он рассказал ей, как лучше устроить его поминальный ужин — оставив один стул свободным, потому что он будет тогда с ними. Он также попросил жену не хоронить его на Гавайях. Он не хотел, чтобы она была привязана к месту, в котором находится его могила.

Хавайо не желала слушать его, говоря, что он должен быть рядом с ней, уча ее, наставляя и под­бадривая. Он же уверил ее, что так оно будет в любом случае, ибо нет на свете ничего невозможного, а он знает, что даже если его не будет рядом, она все равно станет жить и трудиться не покладая рук. Трудно было поверить, что такое может слу­читься, и все же на третий день после того их раз­говора Саичи внезапно ушел из нашего мира — молодым, тридцатичетырехлетним человеком. Его уход стал большим потрясением и потерей не толь­ко для Хавайо и семьи, но и для всей общины, и хотя все было сделано как он того желал, Хавайо очень горевала и скучала по нему.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После ухода мужа, выполняя данное ему слово, Хавайо очень много работала, чтобы обеспечить семью всем необходимым. С 1930 по 1935 год ей почти не приходилось отдыхать и в конце концов она стала страдать нервным расстройством. Да и с телесным здоровьем дела обстояли худо — Хавайо мучили сильные боли в животе, необходима была операция, однако нелады с дыханием не позволяли прибегнуть к анестезии. Врач сказал ей, что вы­жить она сможет только если ляжет на операцию, но поскольку вероятность того, что ей удастся опе­рацию пережить, крайне мала, он не может взять на себя ответственность за нее.

Положение было отчаянным и Хавайо чувствова­ла, что теряет почву под ногами, и потому вечера­ми, когда с дневными трудами было покончено, она садилась под большим камфарным деревом, пыта­ясь с помощью медитаций вернуть себе душевный мир. Ей еще не было и тридцати пяти, а чувствова­ла она себя на все шестьдесят, ибо боль в животе заставляла ее ходить согнувшись. По временам ей становилось трудно дышать. Она глядела в небеса и молилась о наставлении и руководстве, не зная как ей теперь поступить.

В одну из таких ночей, столь темную, что ни одной звезды не было видно на небе, она вдруг ясно услышала донесшийся сверху голос, сказав­ший ей, что ее ожидают еще новые трудности и что прежде всего ей надлежит восстановить здоро­вье, потому что только тогда она сможет работать и зарабатывать деньги, и обрести уверенность в будущем и долгую жизнь. Благодарная, она склони­ла голову к земле и приняла это послание, прося о том, чтобы ей был указан путь, который позволит исполнить сказанное.

Спустя три недели вдруг умерла, проболев всего лишь четыре дня, одна из ее сестер. То был очень горестный миг в жизни Хавайо, ибо долг ее состоял в том, чтобы доставить печальную весть своим родителям, на один год вернувшимся в свой преж­ний дом в Ямагути — то был их первый визит в Японию после сорока лет жизни в эмиграции.

Ей показалось так тяжело писать о случившемся в письме, что она решила сама поехать в Японию и, может быть, найти там средства как-то попра­вить здоровье. Сопровождаемая своей невесткой, она поднялась на борт парохода.

Пять лет ждала она, когда появится какая-либо возможность доставить прах ее мужа в Киото, что­бы отслужить заупокойную службу в Храме Отани, так что прах она также взяла с собой. На борту судна она познакомилась с буддистским священни­ком из Кона, что на острове Гавайи, которому предстояло на время поселиться в этом огромном Храме, и он предложил Хавайо свою помощь: он позаботится об урне, отвезет ее в Киото, Хавайо же тем временем съездит в Ямагути, а через полгода, в марте 1936, они встретятся в Храме Отани. Это даст ей возможность посетить родителей, а после лечь в токийскую больницу для лечения, которое позволит поправить ее здоровье.

Отслужив заупокойную службу по сестре, она отправилась в Токио и легла в маленькую частную больницу в Акасака. Хирург согласился с тем, что ее физическое здоровье требует большого внима­ния, однако высказался против немедленной опера­ции. Вместо того, он посоветовал ей думать о мес­те, в котором она оказалась, не как о больнице, а как о санатории, в котором ей необходимо отды­хать и хорошо питаться, а когда она наберет не­много веса, они подумают, что делать дальше.

Прошло три недели, прежде чем он вызвал ее для всестороннего обследования и подтвердил, что у нее опухоль, желчные камни и аппендицит, чем и объясняются боли в животе. Затем он назначил операцию на семь часов утра следующего дня.

Рано утром ее отвезли в операционную и стали готовить к операции. Медицинские сестры собира­ли необходимые инструменты, перевязочный мате­риал, готовили оборудование, врачи мыли руки. Госпожа Таката спокойно лежала на операционном столе, закрыв глаза и вслушиваясь в плеск воды и разговоры, и вдруг совершенно отчетливо услыша­ла голос, который произнес: "Операция не нужна. Операция не нужна." Она открыла глаза и огляде­лась, но сказавшего эти слова не увидела. Она ущипнула себя, дабы увериться, что не спит, и решила, что если услышит голос и в третий раз, то подчинится ему и сделает, как он скажет. В третий раз голос прозвучал куда громче: "Операция не нужна!" Она сознавала, что не спит и пребывает в здравом уме, но что же ей в таком случае делать? Голос сказал:

- Спроси... спроси... спроси.

Кого спросить?

- Главного хирурга... главного хирурга... глав­ного хирурга...

Она соскользнула со стола и стояла, завернув­шись в простыню. Сестры бросились к госпоже Таката, выговаривая ей за то, что она пустила прахом все приготовления к операции. Подошли и врачи, и хирург сказал, что дело тут, вероятно, в страхе перед операцией. Госпожа Таката уверила его, что это не так, что операции она не боится и даже не нервничает. Но не знает ли он какого-либо другого лечения или терапии, которые способны ей помочь? Несколько секунд хирург молчал, а после сказал, что знает, однако тут все зависит от того, какое время она готова провести в Токио. Сколько времени займет это лечение предсказать невозмож­но — две недели, два месяца, год — а поскольку она собирается через два месяца отправиться в поездку по Японии, лечение, проводимое за оставшийся до поездки срок, может ей не помочь. Насчет года она не сомневалась, и заявила, что готова остаться и на два, поскольку ее прежде всего заботит здоро­вье, а не виды Японии.

Доктор послал за своей сестрой, работавшей в этой же больнице диетологом, и та, усадив госпожу Таката в кресло-каталку, отвезла ее в другую часть города, в клинику, где больных лечили, не прибегая к лекарствам. Их встретила госпожа Хайаши, жена директора клиники, занимавшаяся также приемом больных, и когда подошла очередь госпожи Таката, ее ввезли в процедурную, где она увидела восемь кушеток и шестнадцать мужчин, лечащих больных под наблюдением доктора Чуджиро Хайаши.

Не раздеваясь, она легла на кушетку и к ней подошли двое — один занялся ее головой, другой животом. Легко касаясь ее руками, они сообщали о своих ощущениях: "Да, желчный пузырь у вас не в порядке; вот здесь вы, должно быть, чувствуете сильную боль", затем: "Здесь какой-то комок, долж­но быть опухоль" — и так далее. Все это время она ощущала тепло, исходящее от их рук, и не могла понять, как они все это узнают — быть может им уже позвонили из больницы? Иначе как? Ее разби­рало любопытство, но она решила подождать с вопросами до следующего дня, тогда она приедет сюда пораньше и у нее будет время для расспросов.

Назавтра сестра доктора вновь привезла ее в клинику, однако прежде чем лечь на кушетку, гос­пожа Таката заглянула под нее — нет ли там про­водов, ведущих к какому-нибудь прибору или бата­рее, создающей тепло. Затем она осмотрела пото­лок, однако ни внизу, ни вверху никаких проводов не заметила. Ну, значит, подумала она, эти доктора держат свои приборчики в карманах — и решила это проверить.

Едва началось лечение, она протянула руку и ухватила за рукав того из лечащих, что стоял от нее справа. Слегка испуганный, он вынул из кимо­но салфетку и протянул ей, однако она вежливо отвергла салфетку, сказав, что ее просто интересо­вал его карман, так как она полагала, что там спрятана какая-то машинка. Он рассмеялся и по­тряс рукавами, показывая, что они пусты, тем временем подошел, выяснить что происходит, док­тор Чуджиро. Таката объяснила, что ее разбирает любопытство — как этому человеку удается понять, где у нее болит и что с ней не в порядке? — и доба­вила:

- Я понимаю, что это его руки что-то такое сообщают ему, потому что они горячие и я чувст­вую, как они вибрируют. Это необычные руки, значит он должен быть связан с каким-то источни­ком энергии.

- Да, — ответил доктор Чуджиро, — с источни­ком он связан, но электричество тут не при чем. Это Рэйки.

Она попросила объяснить ей все поподробнее, поскольку она не очень хорошо владеет языком.

- Рэйки это японское слово, обозначающее Уни­версальную Жизненную Силу. Она исходит из кос­моса, из вселенной. Единственная разница между вами и нами состоит в том, что мы находимся в контакте с Универсальной Жизненной Силой, а вы нет. Все мои целители связаны с этой силой и умеют пользоваться ею. Этим они сейчас и занима­ются, наполняя ваше тело Жизненной Силой. Она столь огромна, что мы не в состоянии измерить ее, столь глубока, что мы не можем достигнуть дна, вот поэтому мы называем ее по-японски Рэйки.

Она поблагодарила доктора, хоть и мало что поняла из сказанного. Он продолжал:

— У вас на Гавайях есть радиоприемник? Когда работает радиостанция, никакие провода не соеди­няют ее с вашим домом, и все же вы включаете приемник, находите станцию и слушаете то, что она передает. Мы с вами не радио-инженеры и как это происходит не знаем. То же и с Рэйки. Энергия проходит через космос без проводов, а мы знаем, что с этой великой силой можно вступить в кон­такт. Как только контакт устанавливается, автома­тически возникает поток энергии. Она универсаль­на и беспредельна. Если вы начинаете работать, то получаете ничем не ограниченную мощь. Когда же вам хочется остановиться, вы просто убираете руки. Все очень просто.

На обратном пути в больницу спутница госпожи Таката, сестра хирурга, сказала ей, что в Японии женщинам полагается хранить молчание и воздер­живаться на людях от выражения своих мыслей и чувств. Однако доктор Чуджиро объяснил своим целителям, что хотя госпожа Таката выглядит как японка и носит японское имя, она все же амери­канка, а для западной женщины задавать вопро сы — дело обычное, она не видит в этом ничего странного или грубого. Потом ее спутница попроси­ла госпожу Таката не задавать больше в клинике никаких вопросов, а сохранять их до возвращения домой, там она сама ей на них ответит. Она сказа­ла госпоже Таката, что если та не против, она бу­дет приходить к ней после работы и лечить ее, и они смогут поговорить о Рэйки. Госпожа Таката изумилась, услышав, что эта женщина прошла курс обучения и тоже умеет пользоваться Рэйки.

В тот вечер сестра хирурга провела для госпожи Таката полное лечение и подтвердила слова целите­лей, сказав:

— Да, все, что они говорили вам, верно. Я на­шла в вас те же вибрации. Мы все поставили один диагноз, потому что вибрации ведь остаются теми же самыми. Вы сами испускаете их, а мы ощущаем их в наших руках.

Госпожа Таката спросила как получилось, что она стала учиться этому, при том, что она работает в больнице, и женщина рассказала ей свою исто­рию. Ее поразила острая дизентерия, она была уже при смерти, в коме. Дочь, учившаяся в школе и там же жившая, собиралась уже ехать к матери в больницу, когда кто-то из одноклассников посовето­вал ей сначала увидеться с доктором Хайаши и попросить его о помощи. Услышав, что происходит с ее матерью, доктор согласился прийти в больницу и стал лечить ее, и после первого же сеанса Рэйки она пришла в сознание. Он продолжал лечение, - пока она не поправилась. Достаточно окрепнув, она прошла курс обучения и стала помогать в больнице своего брата в тех случаях, когда пациенты отказы­ваются от лекарств или обезболивающих средств. Она использовала Рэйки и при приготовлении пи­щи, наполняя ее Жизненной Силой на благо паци­ентов.

Выслушав ее рассказ, госпожа Таката прони­клась желанием тоже научиться Рэйки, однако сестра доктора обескуражила ее, сказав, что Япо­ния отдала во внешний мир немало своих культур­ных ценностей — кэндо, дзю-до, каратэ, чайную церемонию, искусство аранжировки цветов, — но не Рэйки. Рэйки строго охраняется с тем, чтобы она не покидала Японию. Примириться с этим госпоже Таката было трудно, поскольку она ощуща­ла себя только что обретшей надежду на жизнь с Рэйки, однако если таково правило, спорить с ним ей не приходилось. Тем не менее, она преисполни­лась решимости постараться найти какой-то путь к Рэйки.

Несмотря на то, что она ежедневно появлялась в клинике доктора Хайаши для лечения, жила она по-прежнему в больнице. Здесь она начала медити­ровать, молясь о наставлении на путь, который сможет привести ее в классы для изучающих Рэй­ки. Она проделала такой долгий путь, пытаясь решить проблему своего здоровья, и обретя его не могла поверить, что дверь останется для нее за­крытой. В конце концов, она надумала попросить помощи у хирурга.

После трех недель лечения Рэйки хирург однаж­ды столкнулся с нею в холле больницы и спросил как подвигаются ее дела. Он был чрезвычайно рад видеть, как хорошо она выглядит, заметив, что она идет по пути к выздоровлению, так что ей следует стараться, чтобы и дальше все шло так же хорошо. Это была возможность, упускать которую не следо­вало, и она, набравшись смелости, попросила по­мочь ей в осуществлении ее желания научиться Рэйки. Доктор ответил, что имеются определенные правила и определенный этикет, а потому он тут ничем помочь не может — ассоциация не желает принимать чужаков.

Она не отступилась, говоря, что не может приез­жать в Японию всякий раз, как ей понадобится лечение, и что она хочет научиться Рэйки для того, чтобы твердо стоять на ногах и самой поддержи­вать и себя, и свою семью. Услышав это, хирург сказал, что попробует помочь, хоть и не может ничего обещать.

Он написал доктору Хайаши письмо, изложив ее просьбу, — но письмо не обычное. Вместо простой бумаги хирург взял длинный свиток и написал письмо собственноручно, кисточкой и тушью. За­тем он попросил сестру передать его послание в руки госпожи Хайаши. Когда та передала письмо доктору Хайаши, он был очень растроган и сказал, что для него высокая честь получить такое письмо, написанное рукою столь великого хирурга. Доктор Хайаши собрал директоров ассоциации и прочитал им содержащуюся в письме просьбу. Было решено принять госпожу Таката в качестве почетного чле­на — то была особая привилегия, которая позволя­ла ей посещать занятия по Рэйки, а когда был набран следующий класс учеников, ей разрешили записаться в него.

Вместе с другими учениками она получила от доктора Хайаши умение воспринимать Жизненную Силу, вступать в контакт с безграничной энергией. Он рассказал им, что этот контакт достигается посредством четырех маленьких шагов, называе­мых "инициациями", и для того, чтобы получить инициацию на Первую Ступень Рэйки, требуется четыре дня.

Во время занятий доктор Хайаши объяснял процесс целительства; в первый день рассматрива­лось туловище выше шеи — голова, глаза, уши, нос и горло — состояния и заболевания, которые могут быть найдены в этих областях. На второй день им было показано как исцелять переднюю часть тела, грудь и живот, со всеми органами, расположенны­ми там. Занятия третьего дня были посвящены спине, включая позвоночник, нервную систему и органы. Ученикам демонстрировалось где и как располагать свои руки, давая возможность Жизнен­ной Силе перетекать в тело больного и разрешая Рэйки сбалансировать состояние или болезнь, что­бы исцеление могло произойти.

На четвертый день доктор Хайаши говорил с ними о лечении в неотложных ситуациях, например, лечении состояний, в которые впадают жерт­вы несчастных случаев. Он говорил и о духовной стороне Рэйки, связанной с Пятью Идеалами:

Именно сегодня не гневайся.

Именно сегодня не беспокойся.

Чти учителей своих, своего отца и мать, и своих соседей; сочти благословения свои и выказывай благодарность за пищу.

Зарабатывай на жизнь честно.

Выказывай благодарность ко всякому живому существу.

Микао Усуи

Чуджиро Хайаши

Хавайо Таката и Чуджиро Хайаши 1938 г.

Он учил их тому, что всегда существуют причи­на и следствие: устраните причину и от следствия ничего не останется. Энергия Рэйки будет работать так долго, как долго практикующий верит в нее, применяет ее и продолжает пользоваться ею.

Госпожа Таката по собственному опыту знала, что Рэйки — могучая исцеляющая энергия. Всего через три недели ежедневного лечения она уже чувствовала себя гораздо лучше. Тело ее избави­лось от токсинов, боли исчезли, цвет лица стал лучше, чем когда бы то ни было, к ней возвраща­лись прежние силы. Она казалась себе невесомой, словно перышко, и двигалась легко и быстро. К исходу четвертого месяца проблемы с дыханием исчезли, желчные камни сами вышли наружу. Те­перь она ощущала себя окрепшей настолько, что нужден был уйти-в преждевременную отставку. После нескольких сеансов Рэйки он испытал реак­цию, в ходе которой его горло избавилось от токси­нов, после чего быстро пошел на поправку. Обрадо­ванный доктор Хайаши сказал, что полного выздо­ровления следует ожидать через двадцать один день, и перепоручил архиепископа госпоже Таката. После того как голос восстановился полностью, архиепископ смог вернуться к своей деятельности и был послан на Гавайи в качестве главы как тамош­них его единоверцев, так и тех из них, кто жил на американском континенте. Впоследствии госпожа Таката встречалась с ним в Гонолулу, он часто приглашал ее позавтракать с ним после ранней утренней службы.

Весь этот год она работала подолгу, не имея времени ни на посещение магазинов, ни на встре­чи с друзьями — все было отдано Рэйки. Она отме­чала для себя какие пациенты приходят в клинику, насколько хорошо они реагируют на лечение и как долго это лечение продолжается. Вскоре она поня­ла, что каким бы ни было состояние пациента, то, чему учил ее доктор Хайаши, всегда остается спра­ведливым: "Устраните причину и от следствия ничего не останется".

Под конец учебы она с удивлением обнаружила, что каждый шаг, сделанный ею за этот год, не ос­тался без внимания, и порадовалась тому, что по­ступала, как должно, и оттого теперь получила право инициации на Вторую Ступень Рэйки — Уро­вень целителя.

Перед тем как покинуть Токио она задала докто­ру Хайаши вопрос, который давно уже не давал ей покоя. За все проведенные в клинике месяцы она ни разу не встретила здесь человека бедного — ни рабочих, ни одетых в поношенную одежду пациен­тов, — вот она и спросила, не отказывается ли он лечить таких людей. Доктор Хайаши рассмеялся, сказав, что вопрос и вправду очень хорош и потому он на него ответит. Он объяснил ей, что все, кто входит в его дверь, это люди из высших слоев об­щества, порой даже обладатели титулов — богатые, образованные, интеллигентные люди. Заболевая, они вполне могут позволить себе наилучших докто­ров и наилучшие больницы, однако они ищут чего- то большего, нежели просто лекарства и хирургиче­ские операции. В них присутствует сознание Рэйки, оттого они и приходят к нему. Другие же люди этим сознанием не обладают, отчего, заболев, на­чинают думать, что им требуются больницы, врачи и медицинские сестры. Если его зовут, он идет, как бы беден ни был его пациент, однако у них разные верования, так что они не принимают всерьез ни его самого, ни его лечение без лекарств. Он заве­рил госпожу Таката, что когда она сама станет опытным практиком, она тоже с этим столкнется.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Завершив обучение у доктора Хайаши, госпожа Таката летом 1937 года возвратилась домой, в Кауаи. Несколько недель спустя к ней приехали доктор Хайаши с дочерью, чтобы полгода погостить у нее и помочь Рэйки обосноваться на Гавайях. Было решено, что лучшим местом для организации преподавания является Гонолулу, поэтому они сня­ли в одном из отелей два бунгало и начали устраи­вать бесплатные лекции и демонстрации искусства целения. Им очень помог редактор японской газе­ты, печатавший фотографии и статьи в поддержку Рэйки, так что спустя недолгое время люди стали относиться к Рэйки с большим вниманием. Скоро они сняли зал побольше, в котором доктор Хайаши читал лекции, а госпожа Таката ему помогала.

В феврале 1938 года, когда настало время докто­ру Хайаши возвращаться в Токио, друзья устроили в его честь банкет, на котором ему поднесли мно­жество подарков в память о пребывании на Гавай­ях и выразили огромную благодарность за то, что он позволил Рэйки покинуть пределы Японии. Док­тор Хайаши воспользовался этим случаем для того, чтобы объявить госпожу Таката Мастером Рэйки, избранным для этой работы потому, что она с чес­тью выдержала многие испытания и живет в соот­ветствии с Идеалами и Принципами Рэйки, — вследствие этого стало широко известно, что она обладает достаточным опытом и знаниями, чтобы практиковать Рэйки и заниматься преподаванием на Гавайях. В это же время архиепископ Миссии Иодо собрался впервые посетить американский континент, чтобы навестить храмы и встретиться со священниками Калифорнии. Так как никто из двенадцати его приближенных не говорил по-анг- лийски, он попросил госпожу Таката присоединить­ся к ним в качестве переводчицы. Она сочла это большой честью и, поскольку ей к тому же требо­вался отдых, приняла приглашение.

Она объездила со священниками едва ли не все Западное побережье, и когда поездка закончилась, отправилась в Чикаго и поступила в Национальный колледж немедикаментозного врачевания, чтобы изучить различные виды терапии и анатомию че­ловека. Закончив учебу в июле 1938 года, она вер­нулась в Гонолулу, обретя новую уверенность в себе, поскольку теперь она гораздо больше знала о человеческом теле. Она вспоминала октябрьское утро почти трехлетней давности — утро, когда она впервые попала в клинику доктора Хайаши и при­няла первое лечение, — и ей казалось чудом, что ныне она готова к тому, чтобы начать практико­вать Рэйки самостоятельно.

В конце декабря того же года ее пригласили провести презентацию Рэйки в Камуэле (Ваймэа), это был первый приезд госпожи Таката на "Боль­шой остров", на Гавайи. Камуэла была одним из самых больших городов на острове, и его жители ожидали госпожу Таката в доме те?с, кто ее прини­мал, чтобы познакомиться с нею. Эти люди не питали особой веры в ценность того, чему она учит, и потому сказали ей, что достоинства Рэйки следует еще доказать, для чего предложили госпоже Таката поработать с двумя пациентами. Первый страдал хроническим сердечным расстройством, возбранявшим какую бы то ни было физическую активность, а второго мучил острый тонзиллит, так что ему собирались в скором времени удалить мин­далины. Для госпожи Таката это было серьезным испытанием, однако люди сказали ей, что станут учиться Рэйки, если ее лечение приведет к хоро­шим результатам.

Оба пациента быстро откликнулись на воздейст­вие целительной энергии, так что в конце двухне­дельного срока страдавшая сердцем женщина уже встала и начала посещать друзей и ходить по мага­зинам. Другой пациент, мужчина, испытал реак­цию, очистившую его миндалины от токсичных веществ, он быстро поправлялся и об операции речи уже не шло.

Реакция местной общины также оказалась бла­годарной, когда люди принялись записываться на учебный курс, их набралось пятьдесят пять человек, что было многовато для одного класса и госпоже Таката пришлось разделить их на несколь­ко классов поменьше. По окончании обучения они сказали госпоже Таката, что это лишь начало Рэй­ки в их краях, и попросили ее приезжать к ним каждые полгода, чтобы учить их и дальше.

В той части острова жили по преимуществу фермеры, немало здесь было и ковбоев — поблизос­ти находились большие скотоводческие ранчо, так что ее преподавание имело далеко идущие послед­ствия. Фермеры наполняли энергией свои семена и растения и получали обильные урожаи. Те, кто разводил кур, каждодневно по пятнадцать минут возлагали руки на наседок, отчего цыплята росли здоровыми, а потери стали минимальными. Даже куры стали нести больше яиц. Ковбоям, пасшим скот, уроки госпожи Таката также пошли на поль­зу. Они сообщали, что почти перестали терять молодняк с тех пор, как начали наполнять ново­рожденных животных энергией Рэйки; не меньший успех ожидал их и с коровами, до той поры почти бесплодными, — ковбои лечили их и скота на ран­чо прибавилось.

В 1939 году госпожа Таката вновь приехала из Гонолулу на Большой остров, чтобы заниматься с учениками сначала в Кона, а затем в Пахоа. Пер­вый год практического целительства оказался для нее очень насыщенным, так что, получив от двух школьных учительниц с Большого острова пригла­шение погостить у них и немного отдохнуть, госпо­жа Таката с благодарностью его приняла. Они читали о ней статьи в гонолульской газете и хотели побольше узнать о Рэйки.

Она приплыла в Хило, где ее встретила одна из учительниц, и пока они ехали к дому этой женщи­ны, та задала госпоже Таката множество вопросов о Рэйки. Дорогой они остановились около дома, в котором у учительницы было какое-то дело, и вой­дя во двор, госпожа Таката увидела объявление о том, что дом и земля при нем продаются.

Живший в доме старик сидел в одиночестве, раскладывая пасьянс. Когда ему представили гос­пожу Таката, сказав, что она только что приехала из Гонолулу, старик, не дослышав, решил, что она интересуется его собственностью. От радости, что она собирается купить дом, старик подбросил кар­ты в воздух. Учительница страшно смутилась и не находила слов, пришлось госпоже Таката сказать, что у нее нет при себе денег даже на первый взнос, поскольку она никакой собственности покупать не собиралась. В ответ она услышала: "А кто говорит о первом взносе?" Все, что ему требовалось, это не­большая сумма каждый месяц, чтобы сводить кон­цы с концами.

Дом был прекрасный — с четырьмя спальнями, полуподвалом и целым акром земли при нем. На задах дома имелся большой гараж и пристройка для прислуги. Оглядев его, госпожа Таката поняла, что после кое-какого ремонта и переделок дом ока­жется достаточно поместительным для создания в нем центра Рэйки, к тому же и семья ее сможет с удобством здесь разместиться. И она сразу решила принять условия старика, поскольку цена, которую он запросил, была для нее посильной. Это позволит ей привезти с Кауаи родителей и других членов семьи, чтобы все они жили с ней и ее дочерьми в этом красивом-месте, да и переезд из Гонолулу в Хило казался ей делом разумным.

Уже ощущая себя хозяйкой дома, она нашла плотников, чтобы те начали переделывать дом, обращая его не только в жилище, но и в центр целительства для тех, кто нуждается в помощи. Еще до того как плотники закончили работу, до того как госпожа Таката обставила дом, школьные учительницы начали каждый день приходить сюда, чтобы получать лечение. Когда самочувствие их улучшилось, они попросили разрешения поступить в ближайший класс Рэйки — так что работа госпо­жи Таката в Хило уже началась.

После перестройки дома она стала обладатель­ницей двух комнат для лечения пациентов, боль­шой гостиной и жилых помещений для семьи. Она наняла мальчика для ухода за садом, так что в скором времени дом преобразился, а госпожа Така­та была готова к тому, чтобы предложить Рэйки жителям Большого острова.

Вскоре к ней стали приходить для лечения люди со всего острова, а кроме этого она вела обучение. Благодаря управляющему одной из сахарных план­таций, она чуть ли не за одну ночь стала извест­ным на острове человеком. Этот плантатор упал с лошади и, мучимый болью в ногах и спине, попро­сил ее о помощи. Она сказала, что ей потребуется тридцать дней, чтобы поработать над ним, он со­гласился и уже на двадцать девятый день полно­стью оправился от последствий несчастного случая.

Поскольку плантация, которой управлял этот человек, включала в себя несколько деревень, он пользовался Очень большим влиянием. Он до того обрадовался своему выздоровлению, что предложил повозить ее по этим деревням с тем, чтобы она читала лекции и демонстрировала Рэйки, и даже приказал своим подчиненным помогать ей в орга­низации этих поездок. Они наняли маленький ав­тобус, который привозил ее в деревенское общин­ное здание, куда собирались местные жители, и таким образом Рэйки распространилось в этих местах, и многие научились пользоваться Рэйки самостоятельно.

На одной из таких демонстраций присутствовал деревенский кузнец. Ему попал в глаз кусочек ста­ли, который врач извлечь не сумел, поэтому кузнец попросил госпожу Таката воспользоваться им как учебным пособием и попытаться избавить его от этого кусочка стали, причинявшего ему сильную боль. Глаз был закрыт повязкой, так что ей при­шлось несколько минут поработать над его головой и глазами, возложив руки прямо на бинты. В оче­редной раз моргнув, кузнец не ощутил боли, а ког­да он на следующее утро пришел к врачу, тот не нашел в глазу никаких следов стали. Она вышла наружу. Потребовался всего один сеанс лечения, чтобы удалить из глаза чужеродное тело. Особенно изумило учеников и внушило им веру в Рэйки то, что лечение принесло результаты даже несмотря на закрывавшие глаз бинты.

В другой деревене, куда госрожа Таката приеха­ла, чтобы провести занятия с учениками, к ней пришел местный священник, рассказавший о чело­веке, уже несколько лет прикованном к постели и неспособном ходить из-за несчастного случая, при котором он повредил спину. Этот человек прочитал о Рэйки несколько газетных статей и очень хотел познакомиться с госпожой Таката. Правда, объяс­нил священник, существует одна сложность. Чело­век этот живет далеко в горах, а дорога, ведущая в те края, быстро кончается. Остаток пути придется проделать верхом. Госпожа Таката не была хоро­шей наездницей, но все же решила попробовать, так что полчаса они ехали в автомобиле, а потом еще два часа пробирались на лошадях по узкой тропе.

Семья того человека страшно обрадовалась при­езду госпожи Таката, и она, позавтракав с ними, начала лечение. Поскольку заняться тому человеку было особенно нечем, он читал множество газет и журналов, а потому немало узнал о Рэйки из статей в гонолульской газете и засыпал госпожу Таката вопросами. Она объяснила ему, что не является целительницей. Истинный целитель — это Рэйки, а Рэйки есть Божественная Сила, она и определяет насколько хорошо пойдут у него дела. Они погово­рили о несчастном случае, который оставил этого человека парализованным ниже пояса. С верхней частью тела все было в порядке, а нижней он и вовсе не чувствовал, и ходить тоже не мог. Жена его стала ему нянькой и помощницей и также ока­залась из-за его состояния прикованной к дому, поэтому они, все трое, решили, что ей необходимо обучиться Рэйки и тому, как следует лечить ее мужа. Госпожа Таката провела у них пять дней, все это время жена работала вместе с ней, изучая ис­кусство целительства Рэйки. Тело ее мужа начало обретать чувствительность, это свидетельствовало и о том, что оно хорошо отзывается на лечение, и о том, что для него существует надежда поправить­ся. Впоследствии и другие члены семьи прошли обучение и каждый раз, навещая больного, помога­ли его жене. Ежедневное лечение, которое он полу­чал от членов своей семьи, привело к тому, что меньше чем через год он уже начал ходить по дому и саду, опираясь на трость.

Естественно, многие прослышали об этих случа­ях и многие пожелали побольше узнать о Рэйки. Даже персонал имевшейся на плантации больницы заинтересовался Рэйки и открыл для Рэйки свои двери, предоставив госпоже Таката место, где она могла учить людей.

Клиника госпожи Таката в Хило процветала, а сама она была очень занята целительством, кото­рое здесь осуществляла, и разъездами по острову, во время которых обучала людей. Куда бы она ни приезжала, ее ожидали приятные сообщения, кото­рые всякий раз подтверждали ту истину, что Рэйки помогает всему живому — не только человеческим существам, но и растениям, птицам, животным.

В начале 1940 года ей приснился очень яркий сон — она увидела доктора Хайаши, одетого в фор­мальное кимоно из белого шелка. Он три раза про­шел мимо нее вперед и назад, так что она слышала даже, как шелк шелестит по татами. Казалось, это не сон, а самая что ни на есть реальность. Снови­дение встревожило госпожу Таката, и она написала письмо в Токио, спрашивая все ли там в порядке. Ответное письмо содержало уверения в том, что все хорошо.

Несколько недель спустя она ощутила настоя­тельную потребность поехать в Японию. Она по­явилась там в апреле и семья Хайаши очень удиви­лась, увидев ее. Великий Мастер озадачил госпожу Таката, — здороваясь с нею, он сказал, что хотел попросить ее приехать несколько позже, она же опередила его просьбу. Он преложил ей съездить в Киото, изучить гидротерапию, которая может по­мочь в занятиях Рэйки. Госпожа Хайаши поговори­ла с нею наедине, объяснив, что муж принял реше­ние совершить уход из этого мира по собственной воле. Даты он еще не назначил, так что когда гос­пожа Таката получит от них телеграмму, пусть сразу приезжает в Атами, где они будут ее ожи­дать.

Госпожа Таката отправилась в Киото и занялась изучением гидротерапии, а 9 мая, получив теле­грамму, требовавшую немедленного приезда, села в ночной поезд до Атами, куда и приехала в пять утра. Добравшись до дома Хайаши, она спросила горничную о самочувствии господина и услышала, что с ним все прекрасно, и это заставило госпожу Таката усомниться — правильно ли она поняла по- японски слово "уход".

С семьей она встретилась за завтраком, члены ее выглядели веселыми. Все, казалось, шло как обычно, пока доктор Хайаши не сказал, что с деся­ти утра начнут собираться люди, много людей, и он хотел бы, чтобы госпожа Таката встречала их как хозяйка, помогая гостям рассаживаться. Он пригласил друзей и учеников, дабы те засвидетель­ствовали его уход, и сказал, что рад ее присутст­вию при этом.

Ей было не по силам понять как же может чело­век, в преддверии такого события выглядеть и говорить так спокойно, но доктор Хайаши сказал, что уже выбрал время, в которое ему предстоит уйти — между часом и часом двадцатью после по­лудня. Более того, его семья решила, что госпожа Таката — самый подходящий человек для того, чтобы взять на себя его труды, связанные с Рэйки. Дочь его вышла замуж и вести эту работу не хочет, сын предпочитает заниматься предпринимательст­вом и не склонен руководить клиникой, а госпожа Хайаши хотела бы вернуться в свой сельский дом. Поэтому все согласились, что Великим Мастером Рэйки должна стать госпожа Таката. Это не просто почетное положение — она получит в свое владение всю собственность, принадлежащую семье в Токио, включая и клинику, и дом. Он уже подписал доку мент, адресованный ассоциации Рэйки, так что люди в Японии будут знать, что он выбрал своей преемницей Хавайо Таката.

Госпожа Таката выслушала все это, однако ей представлялось невозможным, что человек может вот так взять и уйти по собственной воле, и она думала, что просто-напросто не все поняла из ска­занного. Никто из членов семьи не казался опеча­ленным, никто не лил слез — все это ее крайне смущало.

В час дня доктор Хайаши вошел в комнату, где собрались его гости и родные. На нем было то са­мое кимоно, которое приснилось госпоже Таката, и пока он шел по татами, она слышала тот же ше­лест и ощущала то же дуновение прохладного воз­духа, что и во сне. Он поздоровался со всеми и объяснил, почему принял такое решение.

Он сознавал, что война между Америкой и Япо­нией неизбежна, и будучи патриотом своей страны да к тому же и военным моряком запаса, понимал, что ему придется служить на боевом корабле и убить немало людей. В качестве же ревностного буддиста и Великого Мастера Рэйки он не имел ни права, ни желания отнимать у кого-либо жизнь. Он говорил о том, что прожил жизнь, полную покоя и обретения знания и потому, чем убивать других, предпочитает мирно совершить свой уход сейчас, хотя ему всего лишь шестьдесят два года и здоро­вье его отменно.

Он поблагодарил всех, кто пришел проститься с ним, сказав, что его ожидает вовсе не кончина, ибо жизнь продолжается, и поэтому "уход" означает "великую перемену", а не смерть, и значит, не сто­ит лить по нему слезы или печалиться — даже родные его понимают это и не горюют. Доктор Хайаши сказал, что уже ощутил первый признак ухода, но боли не чувствует. Десять минут спустя он получил второй знак, по-прежнему не чувствуя боли. Он попросил госпожу Хайаши сесть за его спиной и, когда ему был дан третий знак, Великий Мастер ушел — мирно и с великим достоинством, храня на лице улыбку, — он просто упал назад, на руки ожидавшей того жены.

Доктора Хайаши отвезли в Токио и положили в Центре Рэйки, и люди со всей Японии приходили, чтобы выразить этому великому человеку свое ува­жение. Прощание продолжалось целую неделю, и за все это время на теле его не обозначилось никаких признаков разложения.

Через семь дней, когда завершилась кремация и похороны по обряду Дзен, госпожа Хайаши начала собирать свои вещи, чтобы уехать в сельский дом. Тем временем госпожа Таката медитировала, пыта­ясь решить вставшую перед нею проблему, ибо она разрывалась между двумя обязанностями — мате­ринством и Рэйки. Она попросила госпожу Хайаши о помощи, предложив ей остаться на время в То­кио, чтобы присматривать за клиникой и продол­жать работу, пока госпожа Таката съездит на Га­вайи, поставит на ноги своих дочерей и присмот­рит за тем, как каждая из них будет создавать собственный дом, после чего она вернется в Япо­нию, чтобы посвятить свою жизнь Рэйки.

Госпожа Хайаши отнеслась к ее словам с боль­шим пониманием и согласилась взять на себя забо­ты о центре Рэйки, так что госпожа Таката возвра­тилась на Гавайи, зная, что ее дело осталось в хороших руках. Потом началась Вторая мировая война и связь между ними прервалась, и после войны прошло еще несколько лет, прежде чем гос­пожа Таката смогла приехать с визитом в Токио.

Она нашла госпожу Хайаши все на том же мес­те, но увиде