Экзистенциально-гуманистическая психотерапия

Психология и психотерапия рассматривают человека, его природу, а также вопросы нормы и патологии в терминах трех основных категорий. Первая, психоанализ, представляет человека существом с инстинктивными и интрапсихическими конфликтами. Эта мрачная концепция человеческой природы сложилась в результате- изучения 3. Фрейдом людей, имеющих психические расстройства, и настаивает на том, что контролирующими факторами поведения являются бессознательные и иррациональные силы. В соответствии с представлениями психоаналитиков поведение человека определяется неосознаваемыми глубинными конфликтами, комплексами и инстинктами. Болезнь есть следствие дезадаптивного влияния таких конфликтов на психическую жизнь. Психотерапия предполагает осознание, исследование и разрешение этих неосознаваемых комплексов и конфликтов.

Второе направление в психологии и психотерапии, бихевиоризм, или психология поведения, считает людей практически послушными и пассивными жертвами сил окружающей среды. Бихевиористы рассматривают научение и опыт как основные строительные блоки того, что мы называем личностью. Болезнь, по их мнению, — результат неправильного научения, а психотерапия направлена на освоение более конструктивных, более адаптивных способов поведения.

Гуманистическая, или экзистенциально-гуманисти- ческая, психология — третье и самое новое направление — предлагает радикально противоположную трактовку человеческой природы. Ученые, причисляющие себя к этому течению (называемому также «третьей силой» или «развитием потенциала человека»), заявляют, что человек от природы хорош и способен к самосовершенствованию, что сама сущность человека постоянно движет его в направлении личностного роста, творчества и самодостаточности. Сторонники гуманистической психологии также утверждают, что люди — в высшей степени сознательные и разумные создания без доминирующих бессознательных потребностей и конфликтов, активные творцы собственной жизни, обладающие свободой выбирать и развивать стиль жизни, которая ограничена только физическими или социальными воздействиями.

 

ОСНОВЫ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА

Экзистенциальная психология берет свое начало в работах Серена Кьеркегора (1813—1855), датского философа и теолога. Кьеркегор был крайне обеспокоен крепнущей у него на глазах тенденцией к дегуманизации человека. Он решительно не соглашался с тем, что людей можно воспринимать и описывать как некие объекты, тем самым сводя их до уровня вещей. Вместе с тем он был далек от того, чтобы закреплять за субъективным восприятием свойство единственной доступной человеку реальности. Для Кьеркегора не существовало жесткой границы между субъектом и объектом, а также между внутренними переживаниями и человеком, их испытывающим, ведь в каждый конкретный момент времени личность невольно отождествляет себя со своими переживаниями. Кьеркегор стремился понять людей такими, каковы они внутри своей реальности, — думающие, действующие, обладающие волей существа.

Кьеркегор, как и более поздние философы экзистенциализма, подчеркивал равновесие свободы и ответственности. Люди обретают свободу действия через расширение самосознания и последующее принятие на себя ответственности за свои поступки. Однако за свою свободу и ответственность человек расплачивается чувством тревоги. Только окончательно осознав тревогу как неизбежность, он становится хозяином своей судьбы, несет бремя свободы и испытывает боль ответственности.

Взгляды Кьеркегора существенно повлияли на двух немецких философов — Фридриха Ницше (1844—1900) и Мартина Хайдеггера (1899—1976), первый из которых наметил магистральные направления в философии XX столетия, а второй фактически очертил границы ее компетенции. Труды Хайдеггера оказали, в свою очередь, большое воздействие на взгляды швейцарских психиатров Людвига Бинсвангера и Медарда Босса. Наряду с Карлом Ясперсом и Виктором Франклом, они предпринимали попытки, и весьма небезуспешно, приспособить положения экзистенциальной психологии к клинической психотерапии (Фрейджер Р., Фейдимен Д., 2001).

 

ПРИНЦИПЫ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА

Несмотря на разнообразие толкований понятия «экзистенциализм», среди них можно выделить некоторые общие черты, присущие концепциям всех без исключения представителей данного направления.

Во-первых, это идея о том, что существование (existence) предшествует сущности (essence). Существование означает явление и становление, сущность же подразуме-. вает статическую материю, неспособную самостоятельно изменяться. Существование предполагает, процесс, сущность относится к конечному продукту. Существование связано с ростом и переменами, сущность знаменует собой статичность и исчерпанность. Западная цивилизация, подкрепленная авторитетом науки, традиционно ценила сущность выше существования. Она старалась объяснить окружающий мир, включая человека, с позиций его неизменяемой сущности. Экзистенциалисты же, напротив, утверждают, что сущность людей состоит в их способности постоянно переопределять себя через выбор, который они делают.

Во-вторых, экзистенциализм не признает разрыва между субъектом и объектом. Кьеркегор скептически относился к рассмотрению личности исключительно как мыслящего субъекта. Цитируя Кьеркегора, Мэй писал: «Только такая истина реально существует для человека, которую он сам производит своими действиями». Иными словами, бесполезно искать истину, сидя за письменным столом, ее можно познать, лишь честно принимая в себя все многообразие подлинной жизни.

В-третьих, люди ищут смысл своей жизни. Они задают себе (хотя и не всегда сознательно) важнейшие вопросы, касающиеся бытия. Кто я? Стоит ли жизнь того, чтобы жить? Имеет ли она смысл? Как я могу осуществить свое человеческое призвание? Склонность если не к систематическим размышлениям на эту тему, то, по крайней мере, к переживанию подобных проблем входит в число универсальных свойств человеческой натуры.

В-четвертых, экзистенциалисты придерживаются той точки зрения, что каждый из нас в первую очередь сам отвечает за то, что он есть и чем он становится. Мы не можем обвинять родителей, учителей, начальство, Бога или обстоятельства. Как говорил Сартр, «человек есть не что иное, как то, что он сам из себя делает». Хотя мы способны общаться с себе подобными, объединяться друг с другом и строить продуктивные и здоровые взаимоотношения, в конечном счете, каждый из нас в глубине остается одинок. Мы не можем свободно выбрать свою судьбу, у нас есть шанс лишь для того, чтобы свести воедино абстрактное «могу» с конкретным «хочу». В то же время даже отказ от ответственности и попытка избежать выбора в конечном итоге — тоже наш собственный выбор.

От ответственности за свое «Я» нам не уйти, как не уйти от самого себя.

В-пятыху экзистенциалисты вообще отвергают принцип объяснения явлений, лежащий в основе всякого теоретического знания. По их мнению, все теории дегуманизируют людей, изображают их механическими объектами, расчленяют единство личности. Экзистенциалисты считают, что непосредственное переживание всегда имеет преимущество перед любыми искусственными объяснениями. Когда переживания переплавляются в некие надбытийные теоретические модели, они отделяются от того, кто их первоначально испытал, и, следовательно, теряют свою подлинность (Фрейджер Р., Фейдимен Д., 2001).

Два основных понятия, составляющих идейную основу экзистенциализма, — «бытие-в-мире» и «небытие».

Бытие-в-мире. Для объяснения природы человека экзистенциалисты придерживаются так называемого феноменологического подхода, ибо мы живем в мире, который лучше всего может быть понят с нашей собственной точки зрения. Когда ученые-догматики рассматривают людей с «внешней» позиции, при помощи системы отвлеченных построений, они в принудительном порядке подгоняют живое, изменяющееся начало и его экзистенциальный мир под удобные и по возможности однозначные теоретические рамки. Основное понятие — единство личности и окружающей среды — выражается немецким термином Dasein, означающим «существовать там» («существовать в мире»), который получил распространение с началом широкой известности своего автора Мартина Хайдеггера и обычно переводится как «бытие-в-мире».

Многие люди страдают от тревоги и отчаяния, вызванных самоотчуждением и безразличием к своему внутреннему миру. Они не имеют ясного представления о себе и чувствуют себя отделенными от мира, кажущегося им далеким и чужим, категория Dasein как осознание.своего бытия в мире остается для них недоступной. Стремясь к власти над природой, человек теряет с ней связь:

изначальное единство оборачивается конфликтом, состоянием бесконечной войны с самим собой. Когда человек слепо полагается на продукты индустриальной революции, он забывает о земле и небе, то есть о единственном реальном контексте своего бытия. Потеря ориентации в жизненном пространстве и автоматизм существования ведут к постепенному отчуждению от собственного тела. Человек становится объектом научного анализа. Узнавая о себе все новые подробности, он теряет способность управлять столь сложным механизмом, как собственный организм, и начинает полагаться на помощь извне, будь то технология, медицина или психиатрия. Тело оказывается во власти тех, кто располагает информацией о его структуре и функциях, тогда как сам обладатель тела лишается права распоряжаться своей жизнью. Происходит вручение себя во власть чужого сознания, что ведет сначала к духовной, а затем и к физической смерти. Вспомним, что Ролло Мэй начал выздоравливать от туберкулеза только после того, как понял, что больной — это именно- он и никто другой и что единственный способ выжить заключается в том, чтобы вернуться к себе, прервав летаргическую безмятежность самоотчуждения.

От чувства изолированности, отчужденности страдают не только патологически беспокойные личности, но практически все люди современного общества западного типа. Отчуждение — это болезнь нашего времени, имеющая по крайней мере три ярко выраженных признака:

1) отделенность от природы;

2) недостаток значимых межличностных отношений;

3) отчуждение от своего подлинного «Я».

Небытие. Бытие-в-мире вызывает понимание себя

как живущего, явившегося в мир существа. С другой стороны, такое понимание приводит к страху небытия или несуществования. Мэй говорил о смерти: это «единственный не относительный, но абсолютный факт нашей жизни, и мое сознание этого факта придает моему существованию и всему, что я делаю ежечасно, качество абсолютности». Смерть — не только дорога, по которой небытие

входит в нашу жизнь, она еще и самая очевидная вещь. Жизнь становится более важной, более значительной перед лицом возможной смерти.

Если же мы не готовы смело встретиться лицом к лицу со смертью, спокойно размышляя о небытии, оно напоминает о себе множеством других способов.

Ролло Мэй -говорил: «Мы боимся небытия и оттого комкаем наше бытие». Страх смерти часто вынуждает нас жить так, что мы постоянно защищаемся от него, тем самым получая от жизни меньше, чем могли бы получить, спокойно признавая закономерность нашего несуществования. Мы избегаем активного выбора, потому что он основывается на размышлении о том, кто мы есть и чего мы хотим. Мы пытаемся уйти от страха небытия — злоупотреблением алкоголем и наркотиками, беспорядочными сексуальными связями н вынужденным поведением прочих типов, слепым следованием ожиданиям нашего окружения, замутняя свое самосознание и отрицая свою индивидуальность, но такой выбор оставляет нас с чувством отчаяния и пустоты, в атмосфере общей враждебности, которая пропитывает наши отношения с людьми. Мы избегаем угрозы небытия ценой сужения рамок нашего существования в мире. Более здоровая альтернатива — стойко встречать неизбежность смерти и осознавать, что небытие — это неотделимая часть бытия (Фрейджер Р., Фейдимен Д., 2001).

 

ТЕОРИЯ ЛИЧНОСТИ И ПСИХОПАТОЛОГИЯ

Концепция личности

Для экзистенциального подхода основным фактом человеческого существования является то, что люди вольны сами создавать свои значение и идентичность в жизни. Но может ли человек стать тем, кем ему хочется? Ответ явно отрицателен. Во-первых, реальность налагает свои ограничения — все люди смертны и должны принимать конечность как основной факт существования. Во- вторых, на человеческую жизнь оказывает влияние биология, а также время и место рождения: рожденный с физическим увечьем в голодающей эфиопской семье или чернокожим рабом в 1800 году сталкивается с определенными ограничениями.

Но указанные пределы можно воспринимать двояко: либо видеть в них ограничение свободы, либо считать их стимулом к свободе выбора. Ограничения и свобода — это две стороны одной медали. Не может быть свободы без ограничений. Если бы мы могли в любой момент стать тем, кем нам хочется, то и свобода, и выбор потеряли бы всякий смысл. Если бы мы в любой момент могли получить желаемое, нам никогда не пришлось бы делать выбор.

Итак, свобода и выбор зависят друг от друга. Человек свободен творить свою жизнь внутри тех ограничений, которые накладывают факты его существования. Он свободен выбирать, как ему обращаться с этими ограничениями. Он может отнестись к ним как к непреодолимым барьерам и уступить, а может посчитать их брошенным ему вызовом. Если в результате автомобильной аварии у человека парализовало ноги, в его власти полностью отказаться от всяческих действий или же научиться передвигаться в инвалидном кресле и продолжать жить. Если человек находится в тюрьме и ждет смертной казни, то ему вряд ли удастся убежать или добиться изменения приговора, однако он волен выбрать, как провести последние дни и встретить смерть. Проблема состоит в том, чтобы по возможности больше извлечь из того, что есть. Каждый может проявить творческие способности и выявить что-то значимое из того, что ему предоставила жизнь. Умение стоически встретить неблагоприятные жизненные обстоятельства экзистенциалисты называют «мужеством быть».

Выбор человека не только придает смысл его жизни и существованию, но также обусловливает значение окружающих его событий. Аналогично тому, как значение слова определяется всем предложением, в котором оно находится, а смысл предложения может меняться, если изменится хотя бы одно слово, так и значение любого события в жизни человека определяется целой сетью значений, которые он приписывает себе и миру. Восприятие человеком себя и окружающего мира может меняться, если какое-то важное событие в его жизни приобретает новый смысл.

Следовательно, люди создают структуру собственной жизни и каждый сделанный ими выбор продвигает их по жизненному пути. Если это так и люди создают жизненную структуру и идентичность на основе собственного выбора, то почему же некоторые из них выбирают нищенское и саморазрушающее существование? Вероятно, они часто не осознают, что именно они выбирают. Они могут не иметь опыта, который позволил бы понять, что у них есть возможность выбора. Девочка, получившая воспитание в семье или обществе, где уделом женщины считается дом, может принять это за объективную истину и не увидеть возможности иного пути.

По утверждению Мэя и Ял ома, люди отказываются от выбора из-за тревожности. Чтобы избавиться от тревожности, они избегают реализации своего потенциала, стараясь воспроизвести тот образ, которым, по мнению общества, должны обладать, то есть быть деловыми людьми, состоять в браке, быть гетеросексуальными, религиозными и т. д. Они начинают испытывать тревожность, если чувствуют, что не могут подстроиться под эти образы. Пытаясь следовать стереотипам, они отказывают себе в возможности не соответствовать требованиям общества в понимании своих истинных желаний и целей.

Для экзистенциалистов тревожность неизбежна. Жить — значит находиться перед необходимостью выбора. Необходимость выбора означает столкновение с основной неопределенностью жизни. Всякий раз, когда мы делаем выбор, мы буквально делаем ставку на нашу жизнь. Жить аутентично означает быть готовым к тому, что в жизни нет «безопасных» выборов. Если ваш выбор неверен, ваше время может истечь прежде, чем вы сумеете что-то исправить. Таким образом, смерть — это окончательный источник тревожности, а способность быть готовым к собственной смерти — непременное условие аутентичной жизни.

 

Психопатология

Экзистенциалисты не утверждают, что один выбор всегда предпочтительнее, чем другой. Любой выбор предполагает риск. Существуют разные способы отказаться от выбора. Можно просто закрыть глаза на реальность ситуации, отказаться осознавать происходящее, не желая видеть вещи такими, какие они есть. Другой способ — злоупотребление алкоголем или наркотиками: можно стать зависимым и надеяться, что выбор за нас сделает кто-то другой, можно притвориться, что будущего не существует, и стать импульсивным существом, живущим сегодняшним днем, отрицая таким образом, что выбор имеет значение для будущего. С экзистенциальной точки зрения любая психопатология вытекает из попытки отказаться от выбора.

Попытка отрицать существование выбора называется неаутентичностью. Неаутентичная личность не объединяет прошлое, настоящее и будущее в своем выборе. Она может избегать выбора, размышляя с позиции будущего: «Я стану собой, как только получу новую работу» или: «Моя жизнь наладится, когда я установлю прочные взаимоотношения». Она может идеализировать других, отрицая таким образом несовершенство и неопределенность жизни. Или она может стремиться к счастью. В конечном итоге, ценности человека, ведущего неаутентичную жизнь, часто будут стереотипными и однообразными, скорее заимствованными у других, чем выбранными аутентично. В результате неаутентичные жизненные модели нередко состоят из попыток насильно подогнать себя и окружающий мир под жесткие стереотипы, сложившиеся на основе предубеждений, а ценности рассматриваются как объективная реальность, так что человек даже не понимает, что выбрал их сам (Тодд Дж„ Богарт А. К., 2001).

 

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ

Экзистенциальная психотерапия — это собирательное понятие для обозначения психотерапевтических подходов, в которых делается упор на «свободную волю», свободное развитие личности, осознавание ответственности человека за формирование собственного внутреннего мира и выбор жизненного пути. Экзистенциальный подход является больше взглядом на психотерапию, чем отдельным терапевтическим подходом. Ориентированный на экзистенциализм психотерапевт может использовать любой метод или подход, если он совместим с экзистенциальными взглядами.

В известной мере все психотерапевтические подходы экзистенциальной психотерапии имеют генетическое родство с экзистенциальным направлением в философии — философией существования, возникшей в XX столетии как следствие потрясений и разочарований, вызванных двумя мировыми войнами.

Центральное понятие учения — экзистенция (человеческое существование) как нерасчлененная целостность объекта и субъекта; основные проявления человеческой- экзистенции — забота, страх, решимость, совесть, любовь. Все проявления определяются через смерть — человек прозревает свою экзистенцию в пограничных и экстремальных состояниях (борьба, страдание, смерть). Постигая свою экзистенцию, человек обретает свободу, которая и есть выбор своей сущности.

 

Философская основа

Философской основой экзистенциальной терапии служит, как уже говорилось, феноменологический подход, цель которого состоит в отказе от принятия всех концепций реальности, чтобъі дойти до того, в чем нельзя сомневаться, — до чистых явлений. Феноменологический подход связан с именем Эдмунда Гуссерля. Из него исходит философия Мартина Хайдеггера.

Хайдеггер утверждал, что люди, в отличие от предметов, существуют в интерактивном единстве с реальностью. Они, скорее, являются источником активности, чем фиксированными объектами, и постоянно ведут диалог со своим окружением. В каждый конкретный момент индивид является творческим соединением прошлого опыта и нынешней ситуации. В результате он ни на минуту не остается постоянным. Хайдеггер посчитал бы, что вера в фиксированную личностную структуру, включая навешивание различных ярлыков пограничной, пассивной или нарциссической личности, есть неаутентичный способ отношения к себе и к другим. Люди не «обладают» личностью; они постоянно создают и пересоздают ее с помощью собственного выбора и действий.

Жан-Поль Сартр предположил, что, когда люди сталкиваются с необходимостью нести ответственность за себя и за свой выбор, они начинают испытывать тревогу. Концепция фиксированной идентичности снижает тревожность. Отношение к себе как к хорошему человеку заменяет исследование своего поведения и возможность выбора на основе правильности и добродетели. Если вы определяете себя как пограничную личность, вам больше не нужно считать себя ответственным за свои импульсивные действия. Чтобы избежать ощущения тревожности при выборе, нам всем нужна зафиксированная идентичность, такая как «врач» или «честный человек». Однако на самом деле важно не то, кем мы являемся, а то, что мы делаем, то есть какой стиль поведения мы избираем.

Всякий раз, когда человек делает выбор, он открывает новые возможности как в себе, так и в окружающем мире. Например, если вы ведете себя жестоко по отношению к кому-нибудь, то вы обнажаете и свои негативные стороны, и, возможно, негативные стороны этого человека. Если вы ведете себя заботливо, вы можете позволить выйти наружу вашим потенциальным позитивным качествам.

Таким образом, люди — это существа, посредством которых реальность проявляет себя. Действия человека позволяют ясно выразить то, что было раньше лишь потенциальным или «спрятанным» в реальности. Наиболее важным видом знания является знание того, «как» (то есть оно связано с действиями). Например, обучение игре на гитаре выявляет не только творческий потенциал играющего, но и музыкальный потенциал инструмента. Мысленное знание фактов менее полезно. Терапия должна научать быть человеком, а не получать знания о себе, то есть о своем прошлом. Людям необходимо учиться слушать себя и соответствовать природе своей развивающейся личности (Тодд Дж., Богарт А. К., 2001).

 

Принципы экзистенциальной терапии

Экзистенциальная психотерапия, как и само понятие «экзистенциализм», включает множество разнообразных направлений и течений, однако в ее основе лежат некоторые общие идеи и принципы.

Конечной целью экзистенциальной терапии является предоставление клиенту возможности понять собственные цели в жизни и сделать аутентичный выбор. Во всех случаях терапия помогает им «снять с себя ограничения», а также способствует их развитию. Клиенты должны открыто посмотреть в лицо себе и тому, чего они избегали, — своей тревожности и, в конечном счете, своей предельности. Часто для контроля тревожности люди отказываются от своих глубинных потенциалов. Выбрать реализацию своего потенциала означает пойти на риск, но в жизни не будет ни богатства, ни радости, если люди не научатся прямо смотреть в лицо возможности утраты, трагедии и, наконец, смерти.

Первое, что нужно сделать клиенту, — это расширить способность осознания, то есть осмыслить: потенциал, от которого он отказывается; средства, используемые для поддержания отказа; реальность, которую он может выбрать; тревожность, связанную с данным выбором. Чтобы помочь клиенту преуспеть в этом, терапевт применяет два основных инструмента — эмпатию и аутентичность.

Эмпатия используется как форма феноменологического метода. Терапевт пытается отреагировать на клиента без предубеждений. Эмпатичное и неосуждающее отношение может помочь клиенту раскрыть свой внутренний мир.

Другой важный инструмент — собственная аутентичность терапевта. Если целью терапии является достижение аутентичности клиента, то терапевт должен эту аутентичность смоделировать. Для того чтобы стать аутентичным, клиенту необходимо узнать, что ему не надо играть какую-то роль, не следует стремиться быть совершенным или таким, каким его хотят видеть. Ему не нужно также отказываться от аспектов собственного опыта и можно идти на риск. Терапевту следует смоделировать эти качества и попытаться стать реальным лицом в терапии.

В экзистенциальной терапии быть реальным или аутентичным означает делиться с клиентом, своими непосредственными впечатлениями и мнениями о нем. По сути, это предоставление клиенту непосредственной личной обратной связи.

 

Техники экзистенциальной психотерапии

Хотя экзистенциальные психотерапевты используют ряд техник, имеющихся в других подходах, в особенности в психоанализе, все же формы экзистенциальной терапии имеют ряд особенностей, отличающих ее от других подходов. Мэй отмечает шесть таких особенностей (Мэй Р., 1958).

1. Экзистенциальные психотерапевты используют ши- - рокий спектр техник. Эти техники отличаются гибкостью

и разносторонностью, по выражению Мэй, «варьируют от пациента к пациенту и от одной стадии к другой во вре-: мя лечения одного и того же пациента» в зависимости от того, что необходимо «для наилучшего выявления существования данного конкретного пациента в данный

¹ момент его личной истории» и «что наилучшим образом ' способно осветить его бытие-в-мире».

2. Экзистенциальные психотерапевты, в особенности ^: с психоаналитической подготовкой, используют психологические процессы, такие как перенос, вытеснение, сопротивление, но всегда с учетом их смысла в экзистенциальной ситуации текущей жизни пациента.

3. Акцент делается на присутствии, или реальности отношений психотерапевт—пациент, в которых психотерапевт «озабочен не собственно проблемами, а пониманием и переживанием, насколько это возможно, бытия пациента» за счет проникновения и участия в поле пациента. Этот взгляд разделяют также представители других психотерапевтических школ, рассматривающих пациента как сущее, требующее понимания, а не как объект, который необходимо подвергнуть анализу. «Любой психоте_; рапевт экзистенциален в той мере, в какой, с учетом своей технической подготовки и полученных знаний о переносе и других психологических процессах, он обладает способностью относиться к пациенту как к „одной экзистенции, взаимодействующей с другой", говоря словами Бинсвангера». Пациент является не субъектом, а «экзистенциальным партнером», и отношения — это встреча, или «со-бытие», друг с другом в подлинном присутствии. Задача психотерапевта — не оказывать на пациента влияние, но наладить осмысленные отношения как взаимное переживание.

4. Психотерапевт пытается избегать видов поведения, способных затормозить или разрушить экзистенцию полного присутствия в отношениях. Поскольку полная встреча с другим человеком нередко порождает тревогу, психотерапевт может защищать себя, рассматривая этоГЬ другого как «всего лишь пациента», как объект, или же фокусируясь на поведенческих механизмах. Способом блокирования присутствия может быть использование техник.

5. Цель терапии состоит в том, чтобы пациент переживал свое существование как реальное. Ему необходимо полностью осознать свое существование, что включает осознание потенциальных возможностей и начало деятельности в соответствии с ними. Интерпретация механизмов или процессов как часть экзистенциальной терапии всегда будет происходить в контексте осознавания человеком собственной экзистенции. Задача терапии — не только показать пациенту, где, когда и почему он не смог реализовать свой человеческий потенциал в полном объеме, до и заставить его пережить это настолько остро, насколько возможно. Момент чрезвычайно важный, поскольку одна из особенностей невротического процесса в наше время — утрата смысла бытия, когда в попытке объективно себя оценить человек начинает воспринимать себя как объект или механизм. Просто дать индивиду новые представления о себе как о механизме значит лишь закрепить невроз, а терапия, которая это делает, лишь отражает и продолжает фрагментацию культуры, ведущей к неврозу. Такая терапия может вызвать устранение симптомов и тревоги, но за счет приспособления пациента к культуре и ограничения его существования за счет отказа от свободы.

6. Экзистенциальная терапия помогает пациенту развить установку или ориентацию на обязательства. Данная установка предполагает решения и действия, но не ради собственной выгоды. Скорее, это обязательства перед некоторым моментом в собственном существовании пациента. Такие обязательства являются необходимым условием приобретения знаний. Пациент не может позволить себе обрести инсайт или знание до тех пор, пока он не будет готов к принятию решений, не займет определенную жизненную позицию и не примет предварительных решений.

С. Паттерсон и Э. Уоткинс (2003) считают возможным добавить к этому перечню седьмую характеристику: в терапевтической ситуации экзистенциальная психотерапия сосредоточивается на ситуации здесь-и-сейчас. Прошлое и будущее вовлекаются лишь постольку, поскольку они входят в текущее переживание. Здесь-и-сейчас включает не только переживания пациента за рамками терапии, но также его отношения с психотерапевтом. Можно исследовать личную историю пациента, но не с целью объяснить ее в терминах какой-либо школы психотерапии. Скорее, она понимается как модификация общей структуры бытия-в-мире данного пациента (Binswanger L., 1964).

Этих аспектов, или акцентов, экзистенциальной психотерапии, отмечают Паттерсон и Уоткинс, едва ли достаточно в качестве основы для практики. Первостепенное значение имеют стоящие за ними концепции; важно, что объект, находящийся в фокусе экзистенциальной терапии, — то есть экзистенция как она есть, а не отдельные симптомы — отличается от объекта большинства традиционных подходов. Однако необходимо, чтобы эти концепции проводились в жизнь с помощью определенных методов, и можно предполагать, что если такая теория, как экзистенциализм, заметно отличается от других теорий сбоями концепциями и принципами, то и методы должны использоваться иные. Вместе с тем в настоящее время отсутствует подробное, систематическое описание природы и процедур экзистенциальной психотерапии, а оно представляется необходимым, в особенности с учетом того, что процедуры эти могут отличаться от принятых в других подходах.

Перед психотерапевтами, испытавшими на себе влияние экзистенциализма, не стоит проблема методов. Если они считают, что техники вторичны и не должны нарушать аутентичности отношений, они не будут опасаться чрезмерного увлечения техниками и анализировать механизмы их действия. Но в таком случае они не станут демонстрировать механизмы действия своих приемов и ли- щат другого человека возможности понять или освоить эти методы и процедуры. Тем не менее методы и процедуры должны существовать, и им следует уделять внимание, иначе подход будет считаться полностью интуитивным (Паттерсон С., Уоткинс Э., 2003).