Глава 2. Вступление России в первую мировую войну

Начавшаяся первая мировая война ставила эсеров в затруднительное положение. Это был поиск новых позиций и взглядов: Посему началась война, как отнестись к этой войне как патриот или интернационалист, как строить взаимоотношения с правительством, которое стоит во главе борьбы с внешним противником, как выйти из этой войны, чьи интересы защищать и как вести борьбу за продвижение собственных идей? Вопросов было много.

Выработать общую позицию к этой войне эсеры не смогли, так большинство членов партии находились за границей, также росла внутрипартийная разобщенность.

В августе 1914 года в Швейцарии состоялось частное совещание видных деятелей партии по вопросам выработки линии в условиях мировой войны. Большинство участников совещания: Авксентьев, Аргунов, Лазарев, Фондаминский выступили с оборонческих позиций. Они считали, что социалисты должны защищать свое Отечество от иноземных захватчиков. Также они придерживались мнения что и в условиях войны можно вести классовую борьбу, не подрывая при этом национальную оборону.

В случае победы Германии в этой войне, считали они, это станет большим вредом в классовой борьбе, Россия потеряет независимость, и лучший выход из этого – победа Антанты в войне.

Интернационалистскую позицию на совещании отстаивал М.А. Натансон, считая, что трудящиеся не имеют Отечества, что интересы господствующих классов и интересы народа остаются противоположными.

Позиция В.М. Чернова была левоцентристской. Он считал, что царское правительство ведет не оборонительную, а завоевательную войну, защищает не народные, а династические интересы, и поэтому социалисты не должны оказывать ему никакой поддержки. Они обязаны выступить против войны, восстановить II Интернационал, стать “третьей” силой, которая своим давлением на два империалистических блока, схватившихся в кровавом поединке, добьется справедливого мира без аннексий и контрибуций. Но ни Натансон, ни тем более Чернов в своих антивоенных и интернационалистских выступлениях не доходили до ленинских крайностей: призывов к превращению империалистической войны в гражданскую и поражению своего правительства.

В заграничной делегации ЦК партии представители интернационалистов и оборонцев оказались в равных соотношениях.

Лидеры интернационалистического течения выдвинули идею консолидации своих сторонников и открыто заявляли о своих взглядах к вопросам войны, мира, революции. Согласно взглядов интернационалистов, война связана со вступлением капитализма в «национал-империалистическую фазу» своего развития. Противоречие было в том, что – односторонний индустриальный марксистский социализм, крайне оптимистично оценивающий перспективу развития капитализма и недооценивающий его отрицательные и разрушительные стороны. То есть, согласно марксистскому социализму, по мнению Чернова, возникает новый класс – буржуазия, и его противник пролетариат, который только способен победить в революции, победив буржуазию. По мнению Чернова марксистский социализм деревне отводил лишь роль придатка, и игнорировал трудящихся, которые не были заняты в индустрии. По мнению Чернова, этот социализм рассматривал капитализм как “друго-врага” или “врага-друга пролетариата”, т.к. пролетариат был заинтересован в развитии и процветании капитализма. Зависимость роста благосостояния пролетариата от развития капитализма стала главной причиной “массового националистического грехопадения социализма”. Условия преодоления кризиса социализма виделись в очищении марксистского социализма от глубоко проникших в него негативных влияний “односторонне - индустриалистской и национально-империалистической фазы капиталистического развития”, т.е. в замене марксистского социализма на интегральный эсеровский социализм.

Также Чернов критикует идеализацию пролетариата. Пролетариат, «которому нечего терять кроме своих цепей», и который, борясь во главе революционного движения, достигнет своей цели, и построит социализм, не существует, считал Чернов.

Он считал, что не может быть одного спаянного пролетариата, который един в своей классовой солидарности, независимо от расы, нации, территории, пола, квалификации, государства, уровня жизни, и который непримирим враждою к существующему строю. Он считал, что и среди пролетариата много противоречий, и также многие из солидарны с господствующим классом.

В итоге делался вывод, что социалисты не должны делать себе кумира ни из одного трудящегося класса, в том числе пролетариата, а социалистическая партия не должна отождествляться с пролетарской партией. Прекратить войну, добиться справедливого мира без аннексий и контрибуций, подчеркивал Чернов, можно только объединенными усилиями всех трудящихся; а обязанностью каждого социалиста и каждой социалистической партии является объединение разрозненных войной социалистических сил.

Далее, отстаивая собственные идеи, Чернов и Натансое участвовали в международных конференциях в Циммервальде в 1915 году и Китале в 1016 году. По мнению Чернова участники этой конференции преследовали разные цели, если они стремились сплотить весь интернациональный социализм, то Ленин и его сторонники основали более узкий «сектантский» интернационал. Под «Манифестом» Циммервальдской конференции расписался только М.А. Натансон (Бобров), Чернов отказался, так его взгляды на войну и социализм были отклонены.

Призыв к защите России в войне с Германией, оборонцы – социалисты мотивировали тем, что в случае победы Германии, Россия вынуждена будет платить контрибуцию, что тяжелым бременем ляжет на плечи народа. Также Россия превратится в колонию, что явится тормозом развития производительных сил и отношений, а следовательно отодвинется срок гибели царизма.

Вместе с тем, оборонцы считали, что это не означает их примирение с правительством и буржуазией. Не исключался и тот вариант, что свержение царизма станет залогом успеха победы в войне. Но в то же время они призывали к воздерживанию от активных революционных выступлений. Действенным приложением сил они считали активное участие в организациях, работавших на нужды войны, участие в работе военно-промышленных комитетов, в земских и городских учреждениях, органах местного самоуправления, кооперациях. Все свои взгляды они выражали в газете «Призыв» издаваемого в Париже с октября 1915 по март 1917 г. После ряд неудач на русско-германском фронте, обнажились проблемы и неспособность самодержавия обеспечить эффективную оборону страны. Выявились недостатки в подготовке и снабжении войск, финансовый кризис, хозяйственная разруха. Оборончество теряло свои позиции и постепенно перерастало в революционное оборончество. В июле 1915 на квартире А.Ф.Керенского в Петрограде состоялось нелегальное совещание, где говорилось: «настал момент для решительной борьбы за решительное изменение системы государственного управления». Они выступали за амнистию всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за политические и гражданские свободы, за демократизацию управления, за справедливое распределение налогов между всеми слоями населения. Государственную думу, они считали бессильной, вывести страну из кризиса. Однако, ее трибуны надо использовать до «созыва истинного народного представительства» для организации народных сил. Однако, расхождение во взглядах, отсутствие единой и четкой программы, разноголосица, отсутствие единства в рядах партии сильно мешали решению намеченных планов и задач. На выборах рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета и на заседаниях этой группы в Петрограде проявилась неустойчивость во взглядах и противоречивость среди эсеров – рабочих. Одни призывали к обороне России в союзе с буржуазией, другие выступали против царизма, третьи выражали солидарность с Циммервальдцами. Идеи левых эсеров в начале войны не пользовались заметной поддержкой, но по мере ухудшения внешнего и внутреннего положения страны, по мере нарастания кризиса, они находили все больше сторонников. Так, в январе 1916 г. Петроградский комитет партии эсеров заявил, что “главной задачей является организация трудящихся классов для революционного переворота, ибо только при захвате ими власти ликвидация войны и всех ее последствий будет проведена в интересах трудовой демократии”.

Война ставила партию эсеров в трудное положение. У многих членов и руководителей партии проявлялись разные мнения и подходы к вопросу внутриполитического кризиса страны, и к внешнеполитическому курсу самодержавия. Хотя многие члены партии выступали с оборонческих позиций, у них не было единой стратегии и тактики в приведении в действие своих идей. Да и многие не имели четкого представления о главной цели, их раздирали противоречия.

По свидетельству В.М. Зензинова, члена ЦК избранного на V Совете партии, за все годы войны “почти нигде не существовало организаций партии эсеров”. Однако идеи партии сохраняли свои корни, потенциальную силу и значение. Тысячи эсеров и их сторонников, действовавшие в 1905 – 1907 гг., в межреволюционное десятилетие не исчезли, а лишь организационно распылились. “Кузницами” эсеровских кадров агитаторов, пропагандистов и организаторов в этот период являлись тюрьмы, каторга и ссылка. Те эсеры, которые формально уходили из партии, не порывали духовную связь с нею. Работая в различных легальных организациях, они расширяли поле эсеровского идейного влияния. В целом сохранилось, укрываясь в эмиграции, руководящее ядро партии. Лишь учитывая все это, можно понять ту удивительную метаморфозу, которая произошла с эсерами за короткое время после победы второй российской революции в феврале 1917 г.