Вильгельм Завоеватель

На Рождество 1066 года Вильгельма Завоевателя торжественно короновали в Вестминстерском аббатстве, история Англии кардинально поменялась. В том году Вильгельм, герцог Нормандии развязал войну против Гарольда, короля Англии. Последний случайно погиб в битве, и англичане были разбиты и покорены. Вильгельм объединил королевство Англия с герцогством Нормандским. По завершению своей победы, относясь с отвращением к своему званию узурпатора, но нетерпеливо желая принять облик законного суверена, он приказал Стиганду, бывшему в то время архиепископом Кентерберийским, посвятить его должным образом в короли. Однако, этот прелат никоим образом не соглашался возложить свои руки на такого человека, который для удовлетворения своих собственных страстей запятнал себя кровью и присвоил себе права других людей. Но Альдред, архиепископ Йоркский мудро предвидел необходимость на время уступить, и констатируя, что нельзя противиться Божьему назначению, провел обряд посвящения. Этим он умилостивил Вильгельма, который все еще дышал жаждой притеснять и убивать людей, и связал его священной клятвой сохранить и защищать гражданское и церковное самоуправление. После этого, тот стал видеть Альдреда как бы в отческом свете, и хотя сам он и правил другими, ему же он спокойно позволял управлять собой. В самом деле, однажды случилось так, что этот понтифик, встретив от короля отказ удовлетворить некоторые его просьбы, повернулся в гневе, чтобы уйти прочь и вместо обычного благословения произнес слова проклятия. Не в силах снести его неудовольствие, король упал на колени, умоляя простить его и обещая исправиться. И когда просили его поднять распростертого перед ним монарха, он ответил: “Пусть полежит у ног Петра”. Это случай ясно показывает то высокое уважение, которое этот свирепый государь испытывал по отношению к прелату, также как и тот авторитет, что помогал Альдреду властвовать над ним.

Кроме того, король, будучи раздражен против Стиганда, архиепископа Кентерберийского, узнал о нарушениях, совершенных при его посвящении, а также о «небезупречности» его жизни, и стал испытывать желание отомстить ему. Для этой цели легат апостолического престола, призванный королевским письмом, чтобы урегулировать дела английской церкви, созвал в королевстве собор, на котором были установлены преступления Стиганда, и «бесплодное дерево было вырублено топором канонического осуждения», а его дворец перешел к Ланфранку, ломбардцу по происхождению, прежде бывшему монахом в Беке, а затем аббатом в Кане который в дополнение к своей благочестивой жизни, был еще значимой фигурой в литературе, как в светской, так и в духовной. (5)

Новый архиепископ с жаром принялся проводить реформы. Он сместил с высоких постов всех женатых священников и остановил практику симонии (так называлось приобретение церковных чинов за деньги). Озабоченный собственным положением, Лафранк добился приоритета Кентерберийского архиепископа перед Йоркским. Ему удалось этого добиться благодаря старой дружбе с королем, хотя споры ещё долгое время не утихали. Сохраняя роль духовного лидера Англии, Лафранк также не чурался мирской жизни. На протяжении многих лет он исполнял роль дипломата и приближенного советника короля. Выполняя волю умершего Вильгельма, Лафранк посадил на трон его сына Вильгельма Рыжего и служил тому верой и правдой до самой своей смерти. От нового архиепископа, итальянца Ансельма, Рыжий ожидал такой же преданности, но тут вышла неувязка. Ансельм оказался человеком яркой харизмы и философского склада ума. Ему было трудно поладить с Вильгельмом – грубым, жестоким и к тому же подверженным вспышкам неуправляемого гнева. По словам Ансельма, он чувствовал себя «мудрой старой овцой, которую впрягли в одну упряжку с необъезженным волом». В конце концов он вынужден был бежать на континент, но даже там продолжал радеть за непутевого короля и помог ему избежать отлучения от церкви. После смерти Вильгельма новый король Генрих послал примирительное письмо архиепископу Кентерберийскому, убеждая его вернуться в Англию. После некоторых колебаний Ансельм принял это приглашение ив 1107 году вернулся в Кентербери, где и прожил еще целый год до своей смерти.