Русско-чеченский конфликт глазами Запада

Особенностью освещения контртеррористической кампании является противостояние, если так можно сказать, российских и западных СМИ (и стоящими за ними силами). Российские журналисты работают со стороны федеральных войск, иностранные корреспонденты стараются добывать информацию со стороны боевиков. Целостной картины нет ни у российского читателя, ни у западного, а журналисты хотят они того или нет, втягиваются в информационную войну. Русско-чеченский конфликт видится и оценивается очень по-разному в зависимости от положения наблюдателя. Для человека из России - это центральный политический конфликт страны.

В западных СМИ русско-чеченский конфликт в последнее время называют «забытая война». В длинном списке локальных столкновений, если их расположить по значимости, русско-чеченская война, не идет ни в какое сравнение с другими локальными конфликтами. Западные средства массовой информации время от времени сообщают о потерях российских войск и иногда напоминают о тяготах и лишениях сотен тысяч беженцев из Чечни, но пока не происходит какой-либо сенсационный террористический акт, интерес к этой войне падает. Этот спад интереса к чеченской войне и резкий контраст между русским и мировым общественным мнением в оценке важности этого конфликта имеет глубокие основания, особенно хорошо заметные, если помнить о существенной разнице между позицией западных правительственных кругов и многоголосием общественного мнения.

В отличие от правительственных кругов мировое общественное мнение за последние годы выработало по чеченскому конфликту целую гамму позиций, весьма разнящихся между собой. В случае Чечни это разнообразие позиций и мнений по поводу чеченского кризиса ослабили возможности общественного мнения влиять на правительственные круги, позволив правительствам занять выжидательную позицию и проводить политику полного невмешательства. Война в Чечне стала важнейшим фактором заметного снижения доверия к российскому руководству именно среди центристских и умеренно-правых групп Европы и Америки, придерживающихся либерально-демократической ориентации. Трудности, испытываемые российским правительством в отношениях с Чечней, были встречены на Западе с полным пониманием. Чем бы ни объяснялась выжидательная политика, которую администрация Ельцина в первые годы проводила по отношению к чеченскому сепаратизму - эта политика производила впечатление резкого разрыва с теорией и практикой политики советского государства и соответственно оценивалась как неоспоримое свидетельство движения России к демократизации. Вооруженная интервенция в Чечню, ее быстрый провал и затяжной характер войны заметно изменили отношение либерально-демократических групп на Западе к российской политической элите и к российскому обществу в целом. В либерально-демократических кругах Запада существует достаточно ясное понимание, что чеченская война отбрасывает Россию назад, задерживая ее модернизацию и ограничивая российские возможности участия в международной политике. Никто на Западе не желает продолжения русско-чеченской войны. Ее окончание было бы воспринято с общим удовлетворением. Но, наблюдая за тем, как была развязана война, как она ведется, и, главное, видя неспособность политического класса России окончить ее, либерально-демократические силы Запада приходят к выводу, что в настоящий момент эта война - меньшее из зол. Война высветила такие характеристики российской политической элиты, как ее отсталость, непросвещенность, неспособность к постановке долгосрочных задач и зараженность бреднями о существовании особого русского пути развития.

Простая мысль, которую с детства усваивают граждане развитых демократических стран, что величие и влияние государства определяется не только его географическими размерами и военной мощью, сколько показателями экономического благосостояния, уровнем культуры, качеством системы образования и здравоохранения и общим жизненным уровнем населения, еще не стала прочной характеристикой российского массового сознания.

Парадокс русско-чеченской войны состоит в том, что, с одной стороны, она укрепляет опасения Запада, что российская элита из-за своей отсталости и неподготовленности, в силу непонимания долгосрочных результатов собственных действий или же в стремлении заставить говорить о себе и укрепить свое, пусть и негативное, влияние на мировые события может поддаться искушению продолжить традиционный курс на конфронтацию с Западом и пойти на самоубийственный, но крайне неприятный для Запада союз с авторитарными государствами Востока и странами исламского фундаментализма. С другой стороны, война с Чечней дает временную гарантию Западу хотя бы в том, что при ее продолжении подобный - наихудший для него – сценарий имеет мало шансов реализоваться. В этом смысле при всех негативных последствиях русско-чеченской войны (нарушения прав человека и замедление российской демократизации и перехода к рыночной экономике) русско-чеченский конфликт видится и либерально-демократическим силам, и правительствам западных стран как выигрыш времени. Средства массовой информации как фактор поиска конструктивных решений в урегулировании региональной конфликтности.

Война на Западе представляется этнической – русские против чеченцев, и имперской – огромная Россия против маленького народа горцев. Ни слова нет, ни о национальном составе Чечни, ни о способе сосуществования народов на Кавказе. Кара-Мурза сделал вывод, что чеченская трагедия России, согласно западной прессе, – «хорошо разыгранный спектакль. Актеры – Ельцин и Дудаев, Шахрай и Ковалевы, Клинтон и Ле Карре – вроде бы не связаны друг с другом, каждый играет свою роль. Но следуют одной невидимой нам дирижерской палочке.»[10]