Э.Я. Надсон. Трагическая судьба поэта. «У моря», «На юг, говорили мне, на юг». Прочтение и анализ

Практическое занятие 

Тема: Поэтическое наследие В. Брюсова и С.Я. Надсона. Крым в творчестве поэтов.

План занятия.

В. Брюсов:. Цикл стихов «Крым». Лиризм, искренность чувств.

…»

В.Брюсов посетил Крым в детском возрасте. Потом он бывал здесь неоднократно: в общей сложности пять раз, и последний — незадолго до кончины.

Неизгладимое впечатление на Брюсова произвела Алупка, он много гулял по ней, изучая окрестности, любуясь прекрасными пейзажами. Вдохновленный красотой Алупкинского парка, написал ему следующие восторженные строки:

«Там дышат лавры и миндаль
При набежавшем тихом ветре,
А сзади, закрывая даль,
Уходит в небо пик Аи-Петри.»

Воспоминания от этой поездки легли в основу цикла стихов «Крым. Черное море». Еще один поэтический цикл В. Брюсова — «Южный берег» — написан в 1899, когда были походы в Алушту, Косьмо-Дамиановский монастырь, в Гурзуф и Ялту. Крым примирял поэта с действительностью, от которой он искал спасения.

 

Белый цвет магнолий Смотрит, как глаза. Страшно жить на воле: Чуется гроза.

Вкруг смотрю смущенно, Взор в листву проник: Там к цветку склоненный Юный женский дик.

Во время последней поездки в 1924 г. В. Брюсов встретился с Волошиным. В его коктебельском доме было весело — множество гостей, игры, маскарады. Время пролетало незаметно. Радушному хозяину Брюсов посвятил шуточные строки:

 

«И тщетна баснь, что древний Карадаг Изверженец давно былого мира: Тобой творен он, и ты рад, о маг, Скрыть божество в безликий столп кумира.» Лестью солнца в лоск обласкан, Берег вплел в меандр меандр, — Франт во фраке! скалы — лацкан; Ал в петлице олеандр; Брижжи пен припали к шее; Мат магнолий— галстук их… Старых мод покрои свежее Новых вымыслов тугих! Солнце льстит; флиртует море; Ветер — остр, ведет causerie..

Берег, в полдень, спит в изморе. Кипарисов тень — драпри. Глянет вечер. Белой раной Вскроет месяц тьму воды; В лавр и в мирт блеск ресторана Вдавит плавкие следы. Эх! что тут вам, нереиды! Мотор бьет: место взято… Мертв сон пушкинской Тавриды… И ревут, идут авто! «Где Мария? Где Зарема? Кто нас песней обманул?» Берег-франт к дверям гарема Свой червонец протянул.               БрюсовВ. Я. Крым 7 сент.1924

. По настоянию своей жены Иоанны Матвеевны, летом 1924 Брюсов взял двухмесячный отпуск. Беспрерывный, в течение ряда лет, титанический труд ослабил и без того не слишком крепкий от природы организм поэта. Вместе с восьмилетним племянником Колей Брюсовым они поехали отдыхать в Крым. Остановились в Алупке, памятной первыми, совместно проведёнными здесь счастливыми днями юности. На склоне зелёной горы высился знакомый большой дом графа Воронцова - главная достопримечательность этих мест, построенный в стиле английского замка с широкой парадной лестницей, обращённой к морю, по обеим сторонам которой лежали большие мраморные львы. К дому примыкал чудесный парк с водоёмами, хаотическим награждением каменных пород и уединёнными тропинками между экзотическими деревьями и кустарниками. Брюсов чувствует себя здесь лучше, чем в Москве. В Москву возвращались порознь. Иоанна Матвеевна с Колей уехали сразу, а Брюсов заехал в Коктебель к Волошину. Стояла пора сбора винограда.
В доме Максимилиана Александровича собрались гости: писатели, поэты, музыканты, давние друзья хозяина. Отмечали его день рождения. Устроили шутливый карнавал с переодеваниями, с живыми картинами. Брюсов прочёл специально написанное по этому поводу стихотворение «Максимилиану Волошину», наполовину серьёзное, наполовину ироническое.

Ясные солнечные дни пролетали незаметно. Гости Волошина вели себя непринуждённо. Андрей Белый играл с молодёжью в мяч. Устраивали поэтические конкурсы. Однажды отправились в горы. Группу возглавлял Волошин в неизменном до колен хитопе. По временам он оборачивался к идущим следом и обращал внимание на какую ни будь особенность в местности. В горах их застала гроза. Полил сильный дождь. Брюсов накинул на плечи женщине свой пиджак. Вскоре все вымокли до нитки. По возвращении в дом Брюсов почувствовал себя плохо: у него был жар, усилился кашель. Кто-то чудом раздобыл аспирин.

В Москве, не вполне выздоровев, Брюсов ушёл в повседневные дела и обязанности. В ВЛХИ предстоял первый выпуск студентов, и Брюсов-ректор придавал этому событию большое значение. Он инспектировал работу преподавателей, советовался с ними. В октябре он опять слёг. Врачи поставили диагноз: крупозное и ползучее воспаление лёгких, осложненное плевритом. Когда температуру удавалось сбить, Валерий Яковлевич просил Иоанну Матвеевну, не отходившую от него, читать ему вслух Платона, последние журналы. Лёжа он пытался писать рецензию на книгу Безыменского. Но болезнь прогрессировала, и силы оставляли поэта. Восьмого октября Брюсов взял жену за руку и с трудом сказал ей несколько утешительных слов. После мучительной паузы медленно произнёс: «Мои стихи…» - потерял сознание. Иоанна Матвеевна поняла: «сбереги». В десять часов утра Валерий Яковлевич Брюсов умер. Свыше полувека тому, как Брюсов писал:

«Если бы мне иметь сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня».

Э.Я. Надсон. Трагическая судьба поэта. «У моря», «На юг, говорили мне, на юг». Прочтение и анализ.

Небольшую книжечку в потёртом тёмно-бордовом переплёте я помню с детства. Книга 1937 года издания. На первой странице фото красивого черноволосого мужчины, 285 страничек мелкого текста, большая вступительная статья А. Дымшица и стихи, стихи… Ни в школьной программе, ни позже нигде стихов С. Надсона я не встречала.
Прочтя в ранней молодости почти все стихи этого сборника, запомнила последние четыре строки стихотворения «Жизнь», и поняла, что в будущем меня ждут не только радости:
То вся она - печаль, то вся она – приманка,
То всё в ней блеск и свет, то всё позор и тьма;
Жизнь - это серафим и пьяная вакханка,
Жизнь – это океан и тесная тюрьма!

 Двадцать четыре года всего прожил Семён Яковлевич Надсон. Имя почти забыто, а в своё время это имя с благоговением произносила вся читающая молодёжь
Родился Надсон 14 декабря 1862 года в Петербурге в семье надворного советника еврейского происхождения Якова Семёновича Надсона и Антонины Степановны Мамонтовой из семьи дворян Мамонтовых.
Ребёнку не было и двух лет, когда в Киеве, куда переселились его родители, умер отец. Мать вторично вышла замуж, но через некоторое время умирает и отчим. А в возрасте одиннадцати лет Надсон остаётся круглым сиротой - от чахотки умирает мать. Ребёнок воспитывается в семье брата матери И. С. Мамонтова.
С девяти-одиннадцати лет Семён начал писать стихи. Дядя, не считаясь с его склонностью к писательству, и против его воли отдал его в Павловское военное училище (до этого Надсон окончил гимназию). Дядя считал, что военная карьера обеспечит его сироте-племяннику средства к существованию. Ещё гимназистом Надсон начал печататься. Его первые стихи появились в журнале Н. П. Вагнера «Свет», когда он был учеником пятого класса – в них отчётливо проступает некрасовское влияние – мотивы любви к родной стране и народу.
Во время учёбы в Павловском военном училище Надсон простудился на учениях, началась чахотка. За казённый счёт его отправили лечиться в Тифлис на год.

"Да, хороши они, кавказские вершины…, - пишет он в 1880 году …..
Но нет в их красоте знакомого простора:
Куда ни оглянись – везде стена хребтов, -
И просится душа опять в затишье бора,
Опять в немую даль синеющих лугов…"

В 1882 году Надсон заканчивает военное училище подпоручиком и получает направление в Кронштадт. В это же время он знакомится с А.Н. Плещеевым и начинает печататься в «Отечественных Записках», а затем и в других журналах. В автобиографии Надсон пишет: - «Его (Плещеева) я считаю своим литературным крёстным отцом и бесконечно обязан его теплоте, вкусу и образованию, воспитавшим мою музу».
Это был лучший период его жизни. Появилось много друзей, привлечённых его литературной известностью, юмором, доброжелательным характером. В это же время он близко знакомится с литераторами-демократами, посещает их кружки.
У Надсона не было гуманитарного образования, но литературный талант, природный вкус и обострённое чувство справедливости сделали его впоследствии одним из крупнейших литераторов-восьмидесятников. (Но, при этом он сознавал и недостатки своей поэтической речи: бедность, условность, штампованность языка, однообразие поэтических средств, иногда потеря ритма).
Болезнь прогрессировала, и военная служба очень тяготила Надсона. В конце 1883 года здоровье его настолько ухудшилось, что за счёт литературного фонда и помощи друзей его отправили лечиться в Европу. Несмотря на интенсивное лечение, улучшения не наступало. Надо сказать, что впоследствии, издав свой первый сборник, Надсон вернул Литературному фонду долг в размере 500 рублей. Позже Надсон завещал все доходы от издания своих сборников Литературному фонду. Всего до января 1917 года было выпущено 29 изданий сборника. (В настоящее время «надсоновский капитал» фонда составляет около 200 тысяч рублей.) Этот успех можно объяснить не только сочувствием к судьбе поэта, успех и в самих стихах Надсона, в которых отразилась его гражданская направленность. Лирика Надсона отражает духовную атмосферу тех лет. Он умел быть с читателем на равных. Доверительность, которая составляла основную черту стихов Надсона, создавала иллюзию личного общения с поэтом и поэтому читатели любили его, как близкого друга. Поэт писал: - «Я плачу с плачущим, со страждущим страдаю, и утомлённому я руку подаю!».
В 1884 году, уже безнадёжно больному Надсону была разрешена отставка. Несколько месяцев он работал секретарём редакции газеты «Неделя». В 1885 году вышел сборник его стихов, который имел громадный успех, его трижды переиздавали. За этот сборник Академия наук удостоила Надсона Пушкинской премии. Болезнь усиливалась и на средства, собранные друзьями, он вторично уехал на лечение за границу.
Вернувшись из поездки, смертельно больной, но не теряющий творческих сил, Надсон вынужден был жить на юге (хотя он очень тосковал по Петербургу). Вначале он поселился в Подольской губернии, а затем – в Крыму в Ялте. К этому времени известность Надсона заметно возросла. Поэт получил широкую популярность в кругах прогрессивно настроенной молодёжи.
В Киеве Надсон устроил благотворительный литературный вечер в пользу литературного фонда. Как исполнитель своих стихов на публичных вечерах, Надсон всегда имел большой успех. Его встретили бурной овацией, а после выступления вынесли на руках.
Борясь с тяжёлой болезнью и нищетой, в поисках постоянного заработка поэт в 1886 году – последнем году своей короткой жизни – стал писать для Киевской газеты «Заря» литературные статьи и критические фельетоны. В одном из фельетонов он резко выступил против В.П. Буренина, журналиста «черносотенной улицы». Надсон предчувствовал, что со стороны Буренина последует отборная брань. Но, Буренин превзошёл все ожидания Надсона и ответил клеветой и издевательствами, утверждая, что Надсон вовсе не болен, а симулирует болезнь, чтобы пользоваться частной благотворительностью и жить «нахлебником литературного фонда».
Измученный болезнью и лишениями, затравленный черносотенцами и антисемитами, поэт скончался 19 января 1887 года от туберкулёзного воспаления мозга. Смерть Надсона произвела сильное впечатление на общественность.
Когда из Ялты в Петербург привезли тело Надсона, когда хоронили его на Волковом кладбище (теперь это Литераторские мостки) – похороны вылились в тысячную манифестацию любви к поэту. Могила Надсона находится поблизости от могил Белинского и Добролюбова. Через несколько лет после смерти на собранные по подписке деньги над могилой Надсона был поставлен памятник – мраморный бюст.
Публицист Г.К. Градовский в своей речи над могилой Надсона привёл аналогию между его гибелью и гибелью Пушкина, отметив, что оба поэта пали жертвой российской реакции.
С.А. Венгеров (русский литературный критик и историк литературы) отмечал «небывалый успех Надсона, равного которому нет в истории русской поэзии - в таком количестве до истечения срока литературной собственности не расходились ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Кольцов, ни Некрасов. Надсона покупали, чтобы читать, а не ставить на полку, как деталь интеллигентного интерьера».
Владислав Ходасевич – русский поэт и критик – писал: «В поэзии различимы два течения – песни о бытии и песни о быте. Первые можно назвать песнями веры, вторые - песнями любви. Надсона с уверенностью можно отнести к поэтам второй категории. Всегда обращённый лицом к окружающей жизни, ради неё поющий и из неё черпающий своё вдохновение, участник, а не созерцатель её, Надсон не хотел и не мог равнодушно внимать добру и злу. Он призывал: - «Дружно за работу на борьбу с пороком…», «Вперёд за мир и за людей…» Он был властителем эмоций, чувств. Он более говорил сердцу, нежели мозгу и глубже волновал темпераменты, чем умы. Вот отсюда и громадный успех его выступлений. Как много слёз было пролито над его стихами, с каким увлечением они читались и с каким благоговением произносилось его имя!!».
Ещё при жизни Надсона за ним прочно утвердилась репутация романтика. Творчество его лирично, а пейзажные стихи с подлинной поэтичностью создают образы живой природы:

Заревом заката даль небес объята, Речка голубая блещет, как в огне; Нежными цветами убраны богато Тучки утопают в ясной тишине. Кое-где мерцая бледными лучами Звёздочки-шалуньи в небесах горят… Кругом легли ночные тени,

Глубокой мглой окутан сад: Кусты душистые сирени В весенней неге мирно спят. Склонясь зелёными ветвями, Осока дремлет над прудом, И небо яркими звездами Горит в сияньи голубом…

Это его ранние стихи. И в любовную лирику Надсон вносил раздумья и нравственные тревоги:
Не торопись же мне любовь свою отдать,
Не наряжай меня в цветы своих мечтаний…
Подумай, в силах ли ты без конца прощать,
Не испугаешься ль грядущих испытаний (из «Песен любви»)

Более ста стихотворений Надсона положены на музыку. Среди композиторов – Кюи, Рубинштейн, Рахманинов, Направник и др. Его стихи переводились на французский и немецкий языки.
Повседневная жизнь современной ему литературы отражена в следующем стихотворении:

«Сколько лживых фраз, надуто-либеральных, Сколько лживых партий, мелких вожаков, Личных обличений, колкостей журнальных, Маленьких торжеств и маленьких божков!.. Сколько самолюбий глубоко задето, Сколько уст клевещет, жалит и шипит,- И вокруг, как прежде, сумрак без просвета, И как прежде, жизнь и душит и томит!.. А вопрос так прост: отдайся всей душою, На служенье братьям, позабудь себя

И иди вперёд, светя перед толпою, Поднимая павших, веря и любя!.. Не гонись за шумом быстрого успеха, Не меняй на лавр сурового креста, И пускай тебя язвят отравой смеха, И клеймят враждой нечистые уста!.. Видно не настала, сторона родная, Для тебя пора, когда бойцы твои, Мелким личным распрям сил не отдавая, Встанут все во имя правды и любви! Видно спят сердца в них, если вместо боя С горем и врагами родины больной, Подняли они, враждуя меж собою, Этот бесконечный, этот жалкий бой!..»

Как знакомо! Как современно! Веротно, что произведения М.Горького, такие как «Буревестник» и «Данко», навеяны стихами Надсона: - «Чу, кричит буревестник!.. Крепи паруса!....» А вот и  посвящёние России:

 

«Художники её любили воплощать В могучем образе славянки светлоокой, Склонённою на меч, привыкший побеждать. И с думой на челе, спокойной и высокой. Осенена крестом, лежащим на груди, С орлом у сильных ног; и радостно сияя, Она глядит вперёд, как будто впереди Обетованный рай сквозь сумрак прозревая. -

Мне грезится она иной: томясь в цепях Порабощённая, несчастная Россия, Она не на груди несёт, а на плечах Свой крест, свой тяжкий крест, как нёс его Мессия. В лохмотьях нищеты, истерзана кнутом, Покрыта язвами, окружена штыками, В тоске она на грудь поникнула челом, А из груди, дымясь, струится кровь ручьями… О, лесть холопская! Ты миру солгала!»

Надсон жил и писал перед поэтами «Серебряного века», и, конечно, его поэзия оказала влияние на их творчество.
У следующих поколений Надсон не получил такого признания. Он так и остался гением в 80-х годах XIX века.

«Не говорите мне: он умер – он живёт,
Пусть жертвенник разбит, - огонь ещё пылает.
Пусть роза сорвана – она ещё цветёт,
Пусть арфа сломана, - аккорд ещё рыдает!..» (1886 год. Из посмертных публикаций.)