Из повести «Сульская мозаика»

...Фёдор Андреевич – это, пожалуй, одна из наиболее ярких и противоречивых по складу характера личностей среди сверстников не только в Коткино, но и вообще в Присулье. Прежде всего, конечно, это был добрый семьянин, умевший на любой работе не тлеть, а гореть. По трезвости он не уступал почти никому, в том числе и брату своему Акиму. А в рыбной ловле, в наладке сетей, мереж, фетелей, неводов умением и страстью значительно его превосходил.

– Ха! Стану я ноги бить двенадцать вёрст туда да обратно за одной щукой! Я, бат, щуку-то и в Грязной луже добуду! – говорил как-то Фёдор брату Акиму, предложившему выставить уды в Сорожьи озёра. Такое заявление, конечно, кое-кем, плохо знавшим Федю-Бата, было воспринято как бахвальство.
Поскольку в существовавшем тогда в нижнем конце деревни озере, которое весьма пренебрежительно именовалось Грязной лужей и из которого брал начало ныне пересохший, вернее, заваленный навозом Таблеихин ручей, кроме водяного клопа, не водилась ни одна живулька. Но кто бывал с Фёдором Андреевичем в деле, тот понимал, что это была всё-таки самооценивающая истина, только чуть-чуть преувеличенная. Этот человек умел ловить рыбу практически в любом водоёме, умел одним из первых закончить страду, всякий раз обеспечивая свою живность в хлевах высокосортным сеном, умел «перещеголять» и многих охотников в лове куропатки.

– Федя-Бат, когда на работе, ступью не ходит, всё в пробег. А уж коль на гулянку выйдет – будто плывёт, уж воды не расплещет! – говорили о нём в деревне с неизменным уважением, как к хозяину крепкому, с царьком в голове.
Очень высокого мнения о трудолюбии, сноровистости Фёдора Андреевича был и мой отец, которому доводилось рядом с ним косить, метать сено, бывать вместе на путинах и лове куропатки. Как-то зимы две они выезжали «за куроптем» в район Индиги и ловили «заодно», т.е. в один котёл.

– Я мух ртом тоже не ловил, но за Фёдором в постановке сильев угнаться никак не мог. Бывало, начнём нагребать сугроб в одно время, я тороплюсь, весь в поту, руки снуют безостановочно, а Фёдор уж колонул лопаткой по лыжам, уж идёт и для нового сила место приглядывает, – рассказывал о том периоде отец. А ведь он «мух в деле не ловил» и был моложе Фёдора Андреевича годов на двадцать!

Овдовел Фёдор рано, ещё не успев стать фактическим дедом. Однако это не помешало ему в одиночку поднять на ноги, приучить к трудолюбию дочерей Раиду, Палексену, Августу, Ирину, сыновей Евгения, Ивана и Степана. Не могу не отдать дань памяти и не вспомнить о Степане Фёдоровиче – весельчаке, балагуре, первом продавце из сулян в госторговской лавке – погибшем вместе с таким же пареньком-весельчаком из Сулы Никодимом Степановичем Апицыным в сороковом году под Выборгом во время войны с финнами. Эти ребята первыми в Присулье отдали свои молодые жизни на поле брани, не успев ни полюбить, ни жениться. Сейчас из детей Фёдора Андреевича в живых осталась лишь Августа, проживающая в Архангельске близ дочери. Внуки и правнуки его живут в Коткино, в Виске, в Архангельске и в других поселениях необъятной России.