В РЕАЛЬНЫХ ОБЩЕСТВАХ
В реальных обществах не существует какой-либо единственной формы организации. Так получается потому, что группы редко могут контролировать все институты, а ещё реже они способны на подобный контроль в течение длительного времени из-за того, что в разные исторические периоды государство обладает различными возможностями для вмешательства в хозяйственные процессы. Так, например, ряд политических и экономических кризисов может привести к торжеству политических партий, ориентированных на интересы капиталистов, которые затем могут ограничить возможности государственных чиновников и работников в части регулирования хозяйственной сферы общества. Однако последующий кризис может привести к новой политической коалиции, в большей степени представляющей интересы работников, расширяющей число сфер формирования политики и возможности государственных чиновников регулировать и вмешиваться в хозяйственные процессы в интересах работников.
|
|
США являются наиболее ярким примером общества, в котором капиталистические предприятия могут использовать государственные сферы формирования политики в собственных интересах. Государство, как правило, не может напрямую вмешиваться в хозяйство, а когда оно организует сферы или секторы, то становится регуляционистским. Регулирование финансовых, фондовых рынков и рынков труда минимально, почти всегда осуществляется в интересах предприятий и нередко взято под контроль ведущими компаниями сектора. Что касается прав собственности предприятий, то хозяйственная система Соединённых Штатов устроена так, чтобы максимизировать активы акционеров, т.е. тех, кто владеет капиталом (см. гл. VII наст. изд.).
Впрочем, система в США не является идеальным типом. В управленческих терминах американские законы о конкуренции традиционно не допускают сотрудничество между предприятиями, уменьшая их возможности напрямую контролировать рынки [Fligstein 1990]. Тем не менее не так давно эти правила были ослаблены, и американским компаниям было позволено образовывать совместные предприятия со своими основными конкурентами, подразумевая, что даже эти ограниченные пра-
105
вила управления повёрнуты лицом к предприятиям. Американская система правил обмена знаменует собой победу капиталистических предприятий. Правила защищают текстильную, сахарную и другие отрасли, когда-то защищались автомобильная и сталелитейная отрасли, и в то же время эти правила способствуют экспорту со стороны предприятий, работающих на международном уровне, таких как производители компьютеров или фюзеляжей самолётов.
|
|
Признание той степени, в которой американские предприятия преобладают в создании рыночных институтов и их регулировании, помогает понять явления двух типов. Рассматривая то, какие институты вырабатываются в результате того или иного кризиса, нужно держать в уме то, что государство будет осуществлять вмешательство для защиты интересов капиталистов. Таким образом, любой анализ рыночного кризиса должен начинаться и заканчиваться пониманием того, что государство вмешивается в хозяйственные процессы в интересах доминирующих предприятий для сохранения частного капитала. Сравнение рыночных институтов в разных обществах и действий правительств в ответ на сходные кризисы показывает, что американское федеральное правительство всегда пытается сохранить и поддержать предприятия, тогда как политика других правительств может быть ориентирована на защиту других социальных групп.
Япония представляет собой случай, когда контроль над сферами формирования политики в хозяйстве в равной степени осуществляется капиталистами и государственными чиновниками. Хозяйство Японии организовано таким образом, чтобы защищать небольшие предприятия и сельское хозяйство на внутреннем рынке и поддерживать мировой экспорт, осуществляемый крупным бизнесом [Dore 1973; 1997]. Такая система отношений может показаться примером доминирования капиталистов, как и американская модель. Однако в данном случае исторически государственные чиновники имеют возможность напрямую вмешиваться в деятельность товарных рынков и, в частности, осуществлять прямые инвестиции в экспортирующие предприятия. Министерство внешней торговли и промышленности направляло развитие капиталистических предприятий, когда последние не имели возможности для этого [Evans 1995]. Государство активно направляло инвестиции и контролировало торговлю [Johnson 1982]. Предприятия здесь также
106
обладают значительной властью, защищая локальные рынки и обладая возможностями для сотрудничества между собой [Aoki 1988; Gerlach 1992]. Работники с конца 1950-х годов были систематически дезорганизованы японским правительством [Dore 1973]. Во время экономического кризиса 1990-х годов японское правительство перепробовало много стратегий для ускоренного восстановления хозяйства. Оно поддержало банки и вложило огромные деньги в общественные инфраструктурные проекты. При этом оно не инициировало реорганизацию структуры кейрецу — «семейств» предприятий с перекрёстным владением собственностью в разных отраслях.
Скандинавские государства благосостояния являются реальными обществами, наиболее близкими к идеальному типу доминирования работников с помощью государственных акторов. Государство владеет отдельными предприятиями, хотя важные сферы хозяйства остаются в частных руках. Хозяйства являются экспортно ориентированными, но внутреннее потребление жёстко регулируется для защиты внутренних рынков и рабочих мест. Зарплата и пособия высокие, а уровень неравенства небольшой. Государство вмешивается во многие аспекты экономической жизни, главным образом, чтобы защитить работников и сохранить рабочие места [Lawrence, Spybey 1986]. Существует развитая система правил, регулирующих сферу труда, широкая система пособий по безработице и нетрудоспособности. Государство издаёт законы об оплачиваемых отпусках, больничных и отпусках по уходу за ребёнком [Esping-Anderson 1990]. Если предприятия увольняют работников, то государство старается осуществить их переподготовку и найти новые рабочие места. Развитый общественный сектор также сопряжен с организацией общественных работ.
Система в Германии представляет собой политический компромисс между капиталом и трудом, хотя во многих сферах труд одерживает верх. Чиновники в федеральном правительстве Германии имеют сравнительно немного возможностей для вмешательства в работу рынков труда и товарных рынков. Многие из германских земель владеют акциями своих крупнейших предприятий. Совместно с работодателями они организуют обучение работников и их переобучение в случае спада в той или иной отрасли. До недавнего времени работники и предприятия были организованы в большие корпоративистские организа-
|
|
107
ции, которые решали многие важные экономические вопросы [Streeck 1984; 1995]. Работники заседают в советах директоров и вовлечены в принятие решений [Lane 1989; Kocka 1980; Cable, Palfrey, Runge 1980]. Действуют сильные механизмы, защищающие рынки труда. Работники по всей стране обладают правом вести переговоры о заключении коллективных договоров. Также они имеют щедрые привилегии и пособия.
Хотя немецкие предприятия в большей степени подвержены распространению коллективных соглашений, чем в Японии или США, в Германии менее распространена общественная собственность по сравнению со скандинавскими странами. Существует множество крупных частных и в высшей степени диверсифицированных корпораций, таких как «Даймлер-Крайслер». Множество значительно более мелких предприятий ориентированы на отдельные рыночные ниши и экспорт [Herrigel 1996]. Предприятиям позволено сотрудничать на рынках, связанных с международной торговлей. Ядро экономики Германии ориентировано на экспорт и находится в частных руках.
Французская система породила любопытный гибрид, в котором мы обнаружим, возможно, самый сильный контроль со стороны государственных органов из всех стран ОЭСР. Одна из его наиболее интересных черт — это в высшей степени интервенционистское государство. Можно возразить, что французское общество соответствует идеально-типической модели, в которой капиталисты и работники уравновешивают друг друга, а государство играет свою роль независимо от обеих групп [Crozier 1973]. Такое противостояние означает, что французское государство встаёт на сторону того, кто обладает наибольшим влиянием в определённой сфере.
|
|
Исторически французское государство владело предприятиями, управляло инвестициями и контролировало финансовую систему. Оно поддерживает научные исследования, а верхушка французской управленческой системы находится в симбиотиче-ских отношениях с государством [Green 1986; Barsoux, Lawrence 1990; Bourdieu 1996; Djelic 1998]. Работники во Франции также пользуются значительными привилегиями и развитыми трудовыми нормами. В самых разных секторах хозяйства государство реагирует на кризис путём прямого вмешательства. Если лучше организованными оказываются работники, тогда государство создаёт сферы формирования политики и направляет их и свою
108
организующую способность для помощи работникам. В сферах формирования политики французского государства доминируют интересы работников. Однако государственные чиновники сформировали себя как кадры со сходным социальным происхождением и образованием [Bourdieu 1996; Boltanski 1987]. Это предполагает, что государственные чиновники в некотором роде независимы от интересов работников.
Только что описанные идеальные типы можно использовать для понимания политических стилей и сфер существующих капиталистических обществ. Описав эти стили, мы можем предсказывать, какой именно тип государственной организующей способности вероятнее всего появится в период политического или экономического кризиса. Так, например, государственное вмешательство в рыночные процессы более вероятно во Франции или в Скандинавских странах, чем в США или Великобритании. Раз в США работники гораздо менее защищены от рыночных кризисов, можно ожидать, что они будут чаще испытывать на себе их тяжёлое бремя2. Это означает, что в ответ на один и тот же экономический кризис разные государства будут осуществлять абсолютно разные политические курсы. Например, в ответ на медленный экономический рост 1970-х годов в США были проведены меры по дерегулированию хозяйства, тогда как правительства Франции и Германии были больше озабочены поддержанием социальной солидарности и защитой привилегий и прав трудящихся. Одним из важных результатов этого был значительный рост неравенства доходов в США при незначительных изменениях неравенства во Франции, Германии и Скандинавских странах.
Со временем кризисы усиливают существующие институциональные правила и способствуют установлению организующей способности в определённых пределах. Даже в эпоху так называемой глобализации национальные политические системы по-прежнему сохраняют своё значение. Группы капиталистов и работников интерпретируют кризисы в привычных
2 Я более основательно рассмотрю этот вопрос в контексте деиндустриализации и глобализации. По существу, американские работники более уязвимы к изменениям в социальной организации товарных рынков. Это не результат глобализации, а следствие политической и институциональной истории Соединённых Штатов.
109
для них терминах. Когда они имеют дело с уже сформированными сферами формирования политики, они ожидают, что существующая конфигурация власти и стиля вмешательства в хозяйственную жизнь поможет правильно интерпретировать кризис и принять верное решение. Так, в США каждый экономический кризис вызывает реакцию в виде дерегулирования и уменьшения влияния государства и работников, а во Франции государственных чиновников призывают действовать в «интересах общества».