Глава 13. Влюбленная в дьявола. Часть 2

 

Предупреждение: эта и следующие несколько глав будут немного флаффными!

Чому в мене ціла купа дивних речей,
яких я не розумію,
яких я не відкриваю тобі,
бо це все може вбити,
Тебе це може вбити.
(Скай «Тебе це може вбити»)*

Я сидела в кресле в самом дальнем углу гостиной Слизерина, поджав под себя ноги, и тупо глядела в одну точку. У меня невыносимо болела голова, в подземельях было слишком душно, а воздух казался тяжелым и спертым. Сегодняшний день выдался неимоверно тяжелым. Эти переживания из-за Тома, а потом еще и нападение на Миртл. Ученики, конечно же, узнали, что хаффлпафку нашла я, и принялись выпытывать у меня подробности увиденного. Мне так хотелось покинуть подземелья, выйти на улицу, на мороз, но по приказу профессора Диппета ученикам было запрещено покидать свои гостиные. Вот мне и приходилось прятаться в самом дальнем и темном углу помещения, терзаясь тревожными мыслями.

Внезапно я почувствовала, что кто-то дотронулся до моего плеча. Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Позади меня стоял Рудольфус. На нем все еще была квиддичная форма изумрудно-белых цветов, темные спутанные волосы парня разметались по плечам, а глаза очень внимательно рассматривали меня. Ничего не сказав, я подвинулась, а Руди тут же сел в кресло рядом со мной, положив локоть мне на колени. Секунду поколебавшись, я не стала его убирать – какой смысл?

- Переживаешь из-за Тома? – тихо спросил Руди.

Я кивнула и взглянула на Лестрейнджа.

- Только не говори мне, что я была сама виновата, когда стала встречаться с Томом. Я все еще доверяю ему и буду доверять до последнего.

Рудольфус усмехнулся – грустно, лишь краешками губ. Он медленно поднес руку к моему лицу, словно опасаясь, что я сделаю ему больно, и заправил прядь волос за ухо. Хоть его секундное прикосновение и показалось мне приятным, я даже не пошевелилась.

- Какая же ты наивная, Белла, - произнес Руди. – Ты столько о нем не знаешь, и так слепо веришь каждому его слову!

- Мне достаточно верить, в то, что он меня любит! – ответила я, хмуро разглядывая Лестрейнджа.

- А вдруг ты в нем разочаруешься?

- Тогда я разочаруюсь и в жизни.

Рудольфус вздохнул и посмотрел на то, что творилось в гостиной. Я положила голову на спинку кресла и вздохнула. Когда пришел Руди, мне почему-то стало немного спокойнее. Наверное, мне просто нужно было кому-то выговориться. И в следующий миг я услышала до боли знакомый голос, резко поднялась и посмотрела на Тома. Он стоял посреди круглого помещения и, как только я его увидела, у меня бешено забилось сердце. Все присутствующие в гостиной, как один, уставились на старосту.

- В связи с последними событиями в школе были введены новые правила. Во-первых, временно отменены матчи по квиддичу…

После этой фразы со стороны игроков команды послышались возмущенные возгласы. Рудольфус рядом со мной нервно заерзал в кресле. Том лишь пожал плечами и продолжил.

- Во-вторых, отменяется большая перемена.

Теперь возмущались практически все присутствующие.

- А также ученикам запрещается покидать гостиные после уроков и передвигаться по замку без сопровождения преподавателей. Это все.

С этими словами Том направился в сторону жилых комнат, не обращая внимания на возмущенных слизеринцев. Я тут же вскочила с кресла и кинулась за Томом. Я была уверена, что он слышит, как я его догоняю, но ни разу не обернулся. Мне удалось настигнуть Тома лишь около его комнаты. Я его окликнула, а он обернулся и замер. На его лице застыло равнодушие.

- Где ты был, Том? – воскликнула я. – Я тебя искала по всей школе и…

- Зачем, Белла? – перебил меня Риддл. От холодности его голоса я почувствовала невольную дрожь.

- Я… я переживала… - прошептала я.

- Не стоило бы, - голос Тома звучал все так же холодно.

- Но…

Я сделала шаг навстречу парню и легко коснулась рукой его плеча. Парень никак не обратил внимания на мой жест, оставаясь таким же неподвижным.

- Что случилось? – прошептала я, пытаясь найти в его лице хоть каплю каких-то эмоций. – Что с тобой происходит?

- Ничего не происходит, Беллатрикс! – вдруг разозлился Том. – Все в порядке! Не видишь?

- Не вижу, - честно ответила я, покачав головой.

Я внимательно смотрела в лицо Тома и недоумевала, почему он так резко изменился. Почему он так ведёт себя со мной? Почему вчера меня оттолкнул? А ведь до этого так трепетно ко мне относился! Теперь же передо мной стоял совсем другой человек – жестокий и равнодушный.

- Я не понимаю тебя, Том, - твердо произнесла я, навесив на себя маску равнодушия. – Тебе нравится мне лгать? Думаешь, я не знаю, с кем ты был сегодня утром? Или тебе нравится просто мучить меня? А я-то, глупая, уже надеялась, что ты мне доверяешь, и я для тебя хоть что-то значу! Видимо, я была права тогда, когда считала, что тебе нельзя верить. Признаю свою ошибку, и можешь дальше заниматься своими делами, только без меня. Я больше не играю в твои игры.

Я почувствовала, как мои глаза начинает щипать от непрошеных слез, и поспешно отвернулась, чтобы Том этого не заметил. Еще спустя миг я повернулась к нему спиной и пошла прочь.

- Я не доверяю даже себе, Белла, - донесся до меня голос парня, но я уже не оборачивалась.

Я бы не смогла еще раз посмотреть на него, это было бы слишком. Я чувствовала, что Том все еще смотрит мне вслед, но пыталась не обращать на это внимания. Возможно, потому, что я не хотела, чтобы Том знал, насколько мне дорог и как сильно я боялась его потерять. Но что, если я уже его потеряла?..

В спальне девочек было пусто, и это меня радовало. Эдвина и Алекто, скорее всего, находились в гостиной, где все праздновали победу над Гриффиндором и обсуждали последние новости. Это означало, что еще как минимум два часа я буду в одиночестве. Мне не хотелось, чтобы сейчас меня кто-то трогал, но в то же время я боялась сойти с ума от своих мыслей. Я залезла на кровать и плотно задвинула полог. Свернувшись калачиком, я укуталась в клетчатый плед. И только тогда я позволила себе расплакаться. Это был первый раз за последние десять лет, когда я не стала сдерживать слезы. Мне так хотелось, чтобы пришел Том, обнял меня, сказал, что все будет хорошо… Я вздрагивала при каждом шорохе, доносившемся снаружи, но Том не появлялся.

У меня уже не оставалось сил лить слезы, и я лежала, уткнувшись лицом в подушку. У меня заболело сердце, но мне было на это плевать. Я сама не заметила, как провалилась в сон. И снова мне снился кошмар. Холодное, темное и сырое помещение, тихий шепот звал меня куда-то за собой. Я вжалась в стену, закрыв уши, лишь бы только не слышать этих устрашающих звуков. И внезапно в темноте возникли ужасные ярко-красные глаза. Я хотела кричать, но не могла издать и звука. Вдруг что-то холодное коснулось моих запястий, я вздрогнула и… открыла глаза.

Я все так же находилась в своей комнате, лежала на кровати, завернувшись в плед. Полог был отодвинут, а на краю моей кровати кто-то сидел. В тусклых лучах света, которые пробивались сквозь дверные щели, я смогла разглядеть бледное лицо Тома. Его глаза были обращены ко мне, и от этого пристального взгляда я немного поежилась. Но в то же время я не могла не смотреть на него, я чувствовала, как у меня начинают трястись руки, а дыхание становится неровным. Сейчас Том мне казался еще красивее, чем обычно, и это этого почему-то становилось еще больнее, чем было прежде. Я хотела что-то сказать, но из пересохших губ не вырвалось ни звука. А Том продолжал меня рассматривать, словно увидел в первый раз. Но я чувствовала, что передо мной сейчас тот самый Том, которого я так сильно любила. Тот Том, который ласкал меня по вечерам и каждое утро встречал с теплой улыбкой на губах.

Риддл убрал свою руку с моей и легонько коснулся моей щеки. Его пальцы оставались такими же ледяными, я вздрогнула.

- Прости меня, Беллс, - прошептал он, вспоров своим голосом гробовую тишину. – Я был полной сволочью.

Теперь его взгляд стал чуть ли не умоляющим, и я больше не могла чувствовать ни тревог, ни обид, ни боли. Только лишь нежность и тепло к этому человеку. Казалось, что я любила его еще больше, чем прежде. А теперь Том просил у меня прощения, а ведь раньше мне всегда казалось, что он никогда никому не скажет таких слов.

- Мне не нужно было с тобой так сегодня разговаривать…

Я приподнялась и придвинулась к Тому. Теперь наши с ним лица были на одном уровне.

- Ты тоже… прости меня. Мне самой не стоило так себя вести…

Я прошептала это, едва дотрагиваясь его губ. Сильные руки коснулись моей талии, я прижалась к парню. Том уткнулся лицом в мои волосы, гладя меня по спине. Я немного отстранилась от юноши и посмотрела в его лицо.

- Мне не стоило тебя так ревновать, - произнесла я с грустной улыбкой на губах.

- Было бы к кому ревновать, - усмехнулся Том, перебирая пальцами мои локоны.

- Я знаю, что это глупо, но… я боюсь… - прошептала я. – А вдруг ты однажды уйдешь от меня, так, как уходил от всех других?

- Ну, куда я могу уйти от тебя, Беллс? Ты нужна мне, только ты.

- Но почему именно я, Том? Ведь вокруг так много красавиц, почему ты выбрал меня?

- Потому что ты совсем не такая, как они. С тобой легко и можно быть самим собой, не притворяться. А еще ты стремишься быть сильной и независимой.

- Возможно, и стремлюсь, но у меня не получается, Том. У меня столько слабостей, и я не могу с ними бороться. Я ревную, хоть и не признаю этого, больше всего на свете боюсь потерять тебя… Скажи, Том, почему я не могу быть такой, как ты?

Риддл вздохнул и облокотился о стену, увлекая меня за собой. Я положила голову ему на плечо так, чтобы могла смотреть в лицо.

- Потому что ты – это ты. У тебя еще полно времени стать такой, какой бы ты хотела быть. Но не дай Мерлин тебе пережить то, что пережил я. У меня всегда были слабости, просто со временем я смог сделать из них свои сильные стороны. Взять, к примеру, даже тебя: возможно, когда-то я считал, что заботиться о ком-то – это слабость, но теперь понимаю, что, если бы не ты, я бы не чувствовал такого желания жить и что-то делать для жизни. Если ты есть, то я знаю, ради чего я существую. А ведь раньше мне никто никогда не был так дорог, как ты.

Я прикоснулась кончиками пальцев к его лицу. Так хорошо было снова находиться рядом с ним! В его объятиях было так тепло и надежно, мне казалось, что еще минута – и я растворюсь.

- Я вырос в маггловском сиротском приюте, - вдруг произнес Том.

Я подняла голову и удивленно посмотрела на парня.

- Ты шутишь! В маггловском?!

- Зачем мне шутить? Моя мать была чистокровной волшебницей, а отец магглом. Когда он узнал, что она беременна, он бросил ее. Просто-напросто выставил на улицу. Мать не пережила этого – родив меня, она умерла. Отец даже не знал об этом. Мерзкий ублюдок!

Последние слова Том произнес с такой ненавистью, что я невольно отпрянула.

- А что с ним сейчас? – тихо спросила я.

- Я отомстил ему.

Что-то мне подсказывало, что лучше не знать, как поплатился Риддл-старший за свою жестокость к жене и сыну. Я догадывалась, что Том способен на многое, а Непростительные заклятия для него были лишь пустыми звуками. Но и это меня мало волновало.

- Ты очень сильный волшебник, - сказала я. – Когда-нибудь ты станешь одним из самых великих магов мира. Я в этом уверена. И мне плевать, что твой отец маггл, а ты жил в сиротском приюте. Я все равно буду любить тебя таким, какой ты есть.

На какое-то время в комнате повисло молчание. Мы просто прижались друг к другу. Теперь мне уже было плевать, где Том пропадал сегодня весь день, и что у него от меня есть какие-то секреты. Главное, что сейчас Том со мной, что я целую его, а он отвечает на мои поцелуи. И как только я могла жить без него раньше?

_______________

*Почему у меня столько странных вещей,
Которые я не понимаю,
Которые не открываю тебе,
Потому что тебя это может убить,
Тебя это может убить…
(Скай «Тебя это может убить»)

Глава 14. Новость

 

Если б счастье мое было вольным орлом,
Если б гордо он в небе парил голубом,-
Натянула б я лук свой певучей стрелой,
И живой или мертвый, а был бы он мой!
Если б счастье мое было чудным цветком,
Если б рос тот цветок на утесе крутом,-
Я достала б его, не боясь ничего,
Сорвала б и упилась дыханьем его!
Если б счастье мое было редким кольцом
И зарыто в реке под сыпучим песком,-
Я б русалкой за ним опустилась на дно,
На руке у меня заблистало б оно!
Если б счастье мое было в сердце твоем,-
День и ночь я бы жгла его тайным огнем,
Чтобы, мне без раздела навек отдано,
Только мной трепетало и билось оно!
(Мирра Лохвицкая)

 

Снежные хлопья медленно кружились в воздухе, словно исполняли какой-то причудливый танец. Я меланхолично наблюдала за тем, как они плавно ложились на школьный двор, устилая его своим пушистым покровом. Вся земля давно была покрыта большими сугробами, но снегопад и не думал прекращаться. Тяжелая туча нависла над замком, щедро осыпая башни снежинками. Ученики Хогвартса с радостными криками бегали по школьному двору, кидая друг в друга снежки, валялись в сугробах…

Смеркалось. Окна Хогвартса загорались торжественными огнями, словно пророчили приближение Рождества. Везде царила атмосфера приподнятого настроения и безудержной радости, и мне казалось, что мир сияет этими невидимыми лучами счастья. Никогда я еще не чувствовала себя так спокойно и легко, а на моих губах не играла такая счастливая улыбка. Мне казалось, что весь мир радуется вместе со мной.

Я отложила книгу в сторону и наблюдала за резвящимися в снегу первоклассниками. Они лепили снежки, перекрашивали их заклинаниями в разные цвета и заставляли летать по всему двору. Несколько раз они чуть не попали в меня, но я вовремя успела отклониться. Мне нужно готовиться к предстоящей контрольной по трансфигурации, но я никак не могла заставить себя сесть за учебники. Вот уже который день у меня было праздничное настроение, и единственное, чем я занималась, так это шаталась без дела по замку.

А с неба все продолжал падать пушистый снег, снежинки путались в моих волосах. Я чувствовала, что от мороза у меня покраснели щеки, но холодно не было. Внезапно позади себя я услышала тихие шаги и обернулась. Том стоял прямо за моей спиной и не сводил с меня взгляда. Я не могла сдержать улыбку. Всегда, когда он находился рядом со мной, реальность начинала казаться сном.

- Искал тебя по всему замку, - сказал Риддл, садясь рядом на скамейку.

- Решила подышать свежим воздухом, - я пожала плечами, все еще не сводя взгляда с Тома.

На его лице появилась тень улыбки. У меня в душе тут же стало тепло и спокойно. Я любовалась его едва заметной ямочкой на щеке, длинными ресницами, тонкими губами. Иногда мне казалось, что я могла бы часами рассматривать лицо Тома, забыв обо всем на свете. Ведь от одного его взгляда я чувствовала, как меня переполняет необъяснимая радость, и мне хотелось кричать на весь мир, как же я счастлива с ним. Том протянул ко мне руку и коснулся пальцами лица. Нежно провел по скулам, дотронулся к губам. С ним всегда было так хорошо и не было нужно никаких лишних слов. Том прикоснулся к моей руке, несильно сжал мои пальцы, а потом встал со скамейки, увлекая меня за собой.

В последнее время у нас с Томом появилась привычка прогуливаться по вечерам вокруг озера. Мы наблюдали, как серая дымка медленно окутывает окрестности, как в ней теряются очертания замка и деревьев Запретного леса. Под ногами тихо хрустели снежинки, где-то слышался скрип старого дерева. Водная гладь Черного Озера давно превратилась в лед, и теперь было трудно отличить, где суша, а где вода.

- Какие планы на каникулы? – поинтересовался Том, когда мы проходили мимо старого дуба, ветки которого были покрыты снегом.

- Конечно, я останусь в школе, - воскликнула я, украдкой взглянув на Тома.

Юноша удивленно вскинул брови.

- В школе? И ты не хочешь поехать домой?

Я вздохнула. Мне было известно, что Риддл не собирался на каникулах возвращаться в маггловский приют, а я не могла оставить Тома одного на его последние рождественские каникулы в Хогвартсе, ведь практически все слизеринцы покидали замок. Эти каникулы я так хотела провести вместе с ним! Я даже не могла себе представить, что могу не видеть Тома несколько дней.

- Я хочу остаться на каникулах с тобой. Ты же сам знаешь, что я по-другому не смогу… Или ты не хочешь этого?

- Не говори глупостей, Беллс, - произнес Риддл.

Он взял мое лицо в руки, заглянул в глаза. Я тут же улыбнулась. А Том приблизился ко мне и легко поцеловал в губы. Это было таким привычным, но в то же время таким приятным. Я любила терпкий вкус его губ и нежные прикосновения пальцев к щекам. И хотя Том пытался казаться неприступным и холодным, я чувствовала, что в душе он испытывает все то же, что испытывала я. В такие мгновения я чувствовала себя самой счастливой девушкой на планете. Я прижалась к Тому, обвив его шею руками, и ответила на его поцелуй, а он запустил руку в мои волосы.

Внезапно я услышала позади нас шаги и обернулась. В нескольких шагах от нас стояла второкурсница с Хаффлпафа. Ее лицо залилось краской и выражало полное смущение.

- Прошу прощения… - тихим голосом произнесла она. – Беллатрикс, тебя по всей школе искала Андромеда… Говорила, что хочет тебе что-то сказать. Она просила передать, что ждет тебя в библиотеке.

Девочка посмотрела на меня, задержала взгляд на Томе и побежала в сторону замка. Я уже начинала привыкать, что многие девушки, которые видели Риддла в моем присутствии, начинали смущаться. Видимо, они все еще не привыкли, что их герой теперь совсем другой.

Я виновато посмотрела на Тома. Он лишь пожал плечами, взял меня за руку и повел в сторону замка. Интересно, что хочет от меня Андромеда? Последний месяц мы с ней даже не обменивались приветствиями. Это могло значить лишь то, что случилось что-то серьезное. Но я не сильно волновалась, так как знала, что моя сестра все всегда преувеличивает. Мне было немного обидно, что из-за нее мне пришлось прервать наше с Томом уединение.

Мы вошли в холл замка, отряхиваясь и обсушиваясь от налипшего на мантии и головы снега. Глядя на Тома, я усмехнулась – с мокрыми волосами он был необычайно хорош. Я коснулась губами его щеки и прошептала на ухо:

- Увидимся в гостиной.

Потом развернулась и побежала к лестнице. Я чувствовала, что парень провожает меня взглядом и от этого как будто становилось еще теплее. Я желала поскорее увидеться с Андромедой и вернуться к Тому. У меня совсем не было желания выслушивать ее нравоучения, но все-таки лучше было узнать, что ей все-таки нужно от меня, ведь это и вправду могло оказаться чем-то важным. Когда я дошла до угла, я услышала громкие голоса и была вынуждена остановиться.

- … но я не понимаю, кто это мог сделать, господин директор! Это просто немыслимо! Они все мертвы, до единого!

Кажется, это говорил преподаватель Ухода за Магическими Существами, профессор Кеттлберн.

- А вы не думали, что это могло быть какие-то существо из Запретного леса? Волк, к примеру?

- Волк?! – в голосе Кеттлберна послышались истерические нотки. – В таком случае, господин директор, петухи были бы разорваны в клочья или съедены, а они задушены! А ведь ночью я не слышал никаких криков и никакой возни! Утром, когда вышел на улицу, увидел больше дюжины трупов! По-вашему, это нормально?

- Успокойтесь, Филип… И, умоляю, не кричите, здесь нас могут услышать. Давайте пройдем ко мне в кабинет и там все обсудим.

Затем послышался шорох мантий и звук удаляющихся шагов. Я, наконец, смогла выйти из-за угла. В тусклом свете, падающем из окон, я смогла разглядеть два силуэта, движущихся в сторону директорского кабинета. Подслушанный разговор меня немного обескуражил. Я оставалась стоять посреди коридора, задумчиво глядя в полутьму. Кому понадобилось убивать школьных петухов? И почему профессор Диппет так хочет замять этот инцидент? Возможно, это как-то связанно с Тайной Комнатой? Внезапно я почувствовала, как меня одолевает мелкая дрожь. Я вспомнила ту главу из «Истории Хогвартса» о Тайной Комнате и ее монстре. Говорилось, что петушиный крик смертелен для него. Тут же вспомнились слова Миртл о том, что кто-то может убивать взглядом и одну из характеристик того монстра. Все сходилось. Получается, что петухов мог убить Наследник Слизерина, так как не хотел смерти своего «любимчика». Как же все просто! Но тогда и Наследник - это какой-то ученик, который очень неплохо знает все закоулки замка. Но для чего ему бессмысленные нападения на грязнокровок? Он не может не знать, что чья-то смерть может привести к закрытию Хогвартса. Чего же он тогда добивается? Все было так запутано, что у меня невольно началась кружиться голова.

Я было шагнула в сторону директорского кабинета, дабы рассказать ему обо всем, до чего я додумалась, но тут же мысленно себя остановила. Какое мне дело до грязнокровок? Я слизеринка, и вряд ли Наследник Слизерина будет натравливать свое чудище на «своих». Наверно, именно поэтому Люциус и Рудольфус вели себя так спокойно – они раньше меня догадались о Тайной Комнате. А если об этом знали они, то должен был знать и Том. Надеюсь, что он, в отличие от них, не будет скрывать от меня информацию.

Внезапно мои мысли прервал негромкий звук шагов. Я обернулась. Ко мне со всех ног спешила Андромеда. За ней развевалась школьная мантия, на груди блестел значок старосты Хаффлпафа, а темно-каштановые волосы были аккуратно заплетены в косички и перевязаны желтыми лентами. Все всегда говорили, что мы с Меди необычайно похожи внешне. Возможно и так, но на этом наше сходство с сестрой заканчивалось.

Андромеда подбежала ко мне, и я заметила в ее руках сложенный вдвое пергамент.

- Что случилось? – тут же спросила я, даже не поприветствовав сестру. – Зачем ты хотела меня видеть?

Андромеда отвела меня ближайшему подоконнику и только тогда ввела в курс дела.

- Сегодня мать прислала сову с письмом. Она пишет, что хочет видеть нас на каникулах дома. Обязательно.

- С чего бы? – хмыкнула я. В душе я почувствовала необъяснимое разочарование – ведь я рассчитывала провести каникулы с Томом.

- Она писала, что дома они с отцом все нам объяснят, так как о таком в письмах не пишут. Это касается нашей семьи…

По Андромеде было видно, что она взволнована, но ни капли не удивлена внезапным желанием матери видеть нас на каникулах. У меня появились подозрения, что сестра лишь делает вид, что ничего не знает. Она была самой старшей и всегда первой узнавала все, что касалось нашей семьи. Я всмотрелась в лицо Меди, надеясь понять, что же такого она скрывает. Но это было тщетно.

- Что случилось, Андромеда? – твердо спросила я. – Неужели об этом никак нельзя было сообщить в письме? Или же почему ты не можешь сказать об этом, раз уж в курсе всего?

Последняя фраза прозвучала язвительно. Меди никак не отреагировала на мой тон – она давно привыкла к нему. А я никогда не церемонилась с Андромедой и не пыталась показаться ангелом. Наверное, это потому что мы с ней слишком разные, а возможно, потому, что нас связывала обоюдная неприязнь.

- Я не могу тебе ничего сказать, Белла, прости, - холодно произнесла Андромеда, блеснув глазами. – Если хочешь, то можешь через два дня вернуться в Хогвартс, но дома побывать ты обязана. Это не обсуждается, прости.

Я раздраженно вздохнула, но уже ничего не могла сделать – сестра тряхнула головой и направилась в сторону лестницы, больше ничего мне не сказав. Я осталась стоять одна посреди коридора в растерянных чувствах. Я понимала, что должна была явиться на каникулы в поместье, но ведь тогда придется расстаться с Томом. А ведь я обещала остаться с ним. Хотя я знала, что он поймет меня в любом случае, ведь я уезжаю не по своей воле. Еще я злилась на Андромеду – она все знала и могла бы мне сказать, ничего сложного в этом не было. Больше всего на свете я не любила, когда люди говорили загадками, и это качество я могла простить лишь Тому.

Я вспомнила о нем, и внезапно меня одолело какое-то странное предчувствие. Мне почему-то казалось, что очень скоро произойдет что-то очень важное. И эти мысли о неминуемом грядущем меня так пугали…

Вдруг я почувствовала легкое прикосновение к своей шее. Я обернулась и увидела Тома, он подошел ко мне сзади и обнял меня за талию. В тот же миг я ощутила себя самой защищенной на свете, а все мои страхи и переживания исчезли в один миг. Я прижалась к парню, уткнувшись носом в его плечо.

- Мне нужно уехать на несколько дней на каникулах, - прошептала я. – Дома произошло что-то серьезное…

Том ослабил объятья, но не отпустил меня. Я осторожно посмотрела в его лицо - на нем, как всегда, ничего не выражалось. И как можно уметь так прятать свои эмоции? А мне оставалось лишь верить в то, что Том меня понял.

Мы еще некоторое время молча простояли в коридоре, прижавшись друг к другу, а после медленно направились к подземельям.

Глава 15. Рождество

Подаруй світло...
Подаруй світло мені...
(Скай «Подаруй світло»)*

 

К зимним праздникам я всегда относилась равнодушно. Если всем Рождество казалось чем-то волшебным и необыкновенным, то я воспринимала его как нечто должное и неминуемое. Я вместе со всеми получала подарки, радовалась снегу и елкам, но только потому, что так было нужно. Обычно этот праздник я проводила дома, в кругу семьи: мои сестры Андромеда и Нарцисса, мои родители Друэлла и Сигнус (за глаза я всегда называла их по именам), брат отца Орион с женой Вальбургой и сыновьями Сириусом и Регулусом и дядя Альфард. В такие дни наш большой особняк напоминал улей. Отец и тетушка Вальбурга обосновывались в библиотеке с бутылкой вина или огневиски и начинали свои громкие дискуссии. Больше всего на свете они любили спорить, и им не было важно на какую тему – о делах Министерства, о квиддиче или о семейных проблемах. Порой к ним присоединялся дядя Альфард и тогда обычные споры запросто могли перерасти в скандал. Младший брат моего отца всегда отличался своими моральными идеями. Он выступал за равноправие магглов, грязнокровок и чистокровных магов и не понимал «снобизма высшего магического общества». Вальбурга и Сигнус, конечно же, были не согласны с его взглядами и начинали в два голоса оспаривать его слова, совершенно не переживая из-за того, что их было слышно по всему дому.

Я хорошо помню, как, будучи маленькой девочкой, любила прятаться за дверью кабинета и слушать подобные разговоры. Не скажу, что полностью понимала их смысл, но точка зрения Сигнуса и Вальбурги мне нравилась куда больше, чем либеральные идеи Альфарда. Уже тогда у меня сформировалось определенное мнение о магглах и магах. А однажды Вальбурга все-таки застала меня за подслушиванием одного из разговоров, и я ужасно боялась, что она меня за это накажет. Но тетушка лишь потрепала меня по голове, усадила рядом с собой на диван и разъяснила то, чего я не понимала. Я хорошо помню тот день, помню, как от тетушки пахло сладким вином, дымом и духами, глаза блестели, а на щеках красовались пунцовые пятна. Тогда я еще не понимала, что Вальбурга злоупотребляет алкоголем, впрочем, как и мой отец. Но, тем не менее, тетушка относилась ко мне как к родной дочери и очень часто ставила в пример своим сыновьям.

Что касается Сириуса и Регулуса Блек, то они были очень непоседливыми мальчиками и постоянно искали себе приключений. Больше всего на свете они любили шалить и пакостить взрослым. Нарцисса была одного возраста с Сириусом, поэтому очень часто принимала участие в его забавах. Дети постоянно носились по дому, перекрикивались и громко смеялись. Поначалу они хотели приобщить к их шалостям и меня, но я сразу же дала понять, что им это не удастся.

Помню, что несколько раз к нам на Рождество приходили Малфои и Лестрейнджи. Тогда я проводила время в компании Люциуса и Рудольфуса, а к играм Нарциссы, Сириуса и Регулуса присоединялся младший брат Руди – Рабастан. Тогда наш дом становился еще более людным и шумным. Наверное, именно поэтому Рождество у меня всегда ассоциировались с криками, суетой, большим количеством людей и холодным домом на севере Уэльса.

Я сидела в Большом Зале и вспоминала детство. Как хорошо, что это Рождество должно будет стать для меня не таким, как были все прежние праздники. Пусть на несколько дней я все же отправлюсь домой, но это будет уже после праздника, который я проведу в Хогвартсе. Я молча наблюдала за тем, как домашние эльфы какими-то невообразимыми способами устанавливают огромные елки, а учителя заколдовывают шары, чтобы они меняли цвета. Зал преображался на глазах. С потолка падали снежинки и тут же растворялись в воздухе. Меж парящими в воздухе свечками сновали крошечные феи, оставляя за собой дорожки серебристых искр. Возле стен стояли нетающие статуи оленей и гномов и радостно улыбались. Я и вообразить не могла, что в Хогвартсе на Рождество может быть так прекрасно. Наверное, у меня впервые в жизни возникло необыкновенное ощущение приближения настоящего чуда. А, может быть, мои впечатления скрашивало присутствие Тома.

Я встала из-за стола и медленно пошла к выходу из Большого Зала. Хоть половина учеников и покинула Хогвартс, в коридорах все равно было шумно и суетливо. Трудно было поверить, что еще несколько недель назад все были встревожены нападениями и слухами о Тайной Комнате. Ученики казались беззаботными и необычайно довольными жизнью. Под потолком то и дело возникала омела и очень часто встречались целующиеся парочки. Когда кто-то проходил мимо рыцарских доспехов, то они тут же начинали петь рождественские гимны. А если встречался полтергейст Пивз, то он тут же начинал закидывать незадачливого ученика непонятно откуда взявшимися снежками, при этом исполняя похабно переделанные гимны.

А еще я не могла не заметить, что Том выглядел таким же радостным, как и все остальные. Он, конечно, не показывал этого, но я все чувствовала и видела в его глазах явные проблески счастья. Мне было трудно поверить, что Том может быть таким, но в то же время это делало меня не менее счастливой.

***

Вечер подкрался незаметно. По всему замку зажглись разноцветные огни, придавая ему еще более загадочный вид. По бесконечным коридорам разлетались волшебные снежинки и тут же исчезали, не долетая до пола. За высокими узкими окнами размыто виднелись завихрения метели, снежинки липли к стеклам, западали за оконные рамы. Казалось, сама природа дышала духом наступающего Рождества.

Праздничный ужин проходил в тихой и спокойной обстановке, но в то же время все казались необыкновенно веселыми и довольными. Было немного непривычно видеть в Большом Зале такое небольшое количество людей, хотя, к моему удивлению, слизеринцев было около дюжины. Среди них были мы с Томом, Нарцисса, Рудольфус со своим младшим братом Рабастаном, Августус Роквуд, нелюдимый и немного дерганый первокурсник Северус Снейп, Эван Розье и еще какие-то малознакомые мне семикурсники. За столами других факультетов учеников было в несколько раз больше. Слизеринцы негромко обсуждали предстоящую пьянку в общей гостиной.

- С выпивкой никаких проблем не будет, - полушепотом сообщил Августус Роквуд. – Вчера мы с Руди заказали из Кабаньей головы ящик сливочного пива, несколько бутылок портвейна и, конечно же, огневиски.

Краем глаза я увидела, как Том отвернулся, делая вид, что не слышет разговор. Он хоть и был старостой, но старался никогда не пресекать подобных посиделок. Он считал, что пьянство – это личное дело каждого из учеников, ведь в последствиях виноваты будут только они. А слизеринцы были крайне довольны перспективе погулять перед отъездом, ведь многие из нас разъезжались по домам на завтрашнем Хогвартс-Экспрессе.

После ужина все произошло почти так, как я себе это и представляла. Как только мы вошли в гостиную, Рудольфус и Роквуд призвали выпивку, а уже через полчаса все были навеселе. Поначалу я сидела на диване, поджав под себя ноги, рядом с Нарциссой и Рабастаном и наблюдала, как мои соученики на глазах становятся все более и более дружными. Будучи еще хоть немного трезвыми, они пытались поддерживать разговор, но с каждой минутой приближались к обычным фразам «Брат, ты меня уважаешь?» или «Давай я тебя обниму, друг». Единственными, кто оставался трезвыми, это были первокурсники и мы с Томом. Как только Нарцисса и Рабастан ушли спать, Риддл тут же подсел ко мне на освободившийся диванчик.

- Не скучаешь? – прошептал он мне на ухо, щекоча кожу своим дыханием.

Я хотела ему что-то ответить, но вдруг перед нами возник Розье. В правой руке он держал бутылку огневиски, левой же опирался о спинку ближайшего кресла. Эван был первым претендентом отправиться в беспамятство.

- Ик…Люди, я что-то не понял… Какого дементора я вижу трезвые лица? Мерлиновы яйца, сегодня же Рождество! – заплетающимся языком произнес парень.

- Что… - начал Том, но, встретившись со мной взглядом, осекся.

Внезапно ко мне в голову пришла слегка сумасшедшая мысль – а почему это вдруг я сижу здесь без дела? Почему раз в жизни я не могу позволить себе расслабиться? Я посмотрела на Розье, решительно взяла из его рук бутылку и сделала большой глоток. Жидкость тут же обожгла мне горло. По вкусу напиток был просто необыкновенно гадким, но, тем не менее, в следующий миг я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Я сделала еще один глоток, и у меня возникло легкое головокружение. Том ошарашено смотрел на меня, а Розье лишь довольно ухмыльнулся и уселся на пол, на том же месте, где только что стоял. Я же пила огневиски до тех пор, пока Том не отобрал у меня бутылку, а над ухом не прозвучал его спокойный голос:

- Беллатрикс, кажется, ты забываешься, - тихо, но твердо произнес парень. Он отставил полупустую бутылку в сторону и внимательно посмотрел мне в глаза. Казалось, что с каждой секундой голова у меня начинала кружиться все больше и больше, а все, что происходит в гостиной, я видела словно сквозь дымку. Я тряхнула головой и неожиданно расплылась в улыбке. Так хорошо было сейчас осознавать, что Том рядом! Я почувствовала что-то необъяснимое – свободу, возвышенность и радость. Неужели от огневиски всегда становится так хорошо?

- Ты пьяна, Беллатрикс, - проговорил Том. – Пойдем, тебе нужно поспать.

- Но я не хочу спать! – словно упрямый ребенок, воскликнула я.

Но Риддл не обратил никакого внимания на мои слова. Он встал с дивана и потянул меня за руку. Мое тело оказалось на удивление податливым для Тома, но никак не желало слушаться меня. Мне пришлось последовать за парнем. Казалось, весь мир предстал предо мной в ином свете. Все было таким ярким, красивым и интересным, как будто все это я видела не своими глазами. Приведя меня в свою комнату, парень на миг отпустил мою руку, и я почувствовала, что земля начинает плыть под ногами. Чтобы не упасть, я схватилась за край стола.

- Белла… - вздохнул Том и подошел ко мне.

Он взял меня за талию, а я тут же обвила руками его шею. А Риддл тем временем повел меня в сторону душа. Что ж, эта идея мне понравилась. В ванной комнате он включил воду, потом стянул с меня мантию.

- Тебе нужно протрезветь, - произнес Том. Но вдруг я взяла его за руку и заглянула в серые глаза.

- Неужели я не нравлюсь тебе такой? – я наигранно поджала губы и опустила глаза. В трезвом состоянии я никогда бы в жизни себе так не вела.

- Не говори такого, глупенькая, - прошептал Том, чмокнув меня в щеку. – Ты нравишься мне любой…

Я посмотрела на парня, явно недовольна его коротким поцелуем. А потом требовательно коснулась его губ, а он, не медля, ответил на поцелуй. Его язык проник ко мне в рот, провел по зубам, коснулся неба. Я начала заплетающимися пальцами расстегивать пуговицы рубашки парня, после принялась за пояс. Коснулась рукой напряженного члена, нежно поглаживая его пальцами, потом медленно отстранилась. Не успев вглядеться в лицо Тома, который явно был сбит с толку, я опустилась на корточки, нежно массируя пальцами его плоть. Потом поднесла его ко рту, коснулась языком, обхватила губами… Том одной рукой оперся о стену, другую же зарыл мне в волосы, лаская голову. Я чувствовала, насколько ему сейчас было хорошо, и от этого мне самой было так хорошо. Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла, что Том уже на грани, и отстранилась. Потом подняла голову и посмотрела в его лицо. Риддл откинул голову назад, в экстазе закрыв глаза. Я встала, прижимаясь к его теплому телу.

Риддл поцеловал меня в распухшие губы, а его руки проникли под мой бюстгальтер, лаская груди. Он то до боли сжимал их, то нежно гладил. Я не помнила, как мы оказались под струями душа, не прекращая друг друга целовать. Том прижал меня к стенке, рывком сорвал трусики и коснулся рукой моих изгибов. От каждого его жеста, от каждого прикосновения меня бросало в дрожь, и я не могла понять – реальность это или сон. Мы полностью намокли под теплой водой, струящейся по нашим телам. Я немного отвела ногу в сторону, давая Тому возможность войти в меня как можно глубже. Парень тут же начал двигаться, я а обхватила ногами его бедра. Руки Тома теперь переместились на мои ягодицы, с силой сжимая их. Он целовал мою грудь, захватывая зубами соски, а я лишь стонала от удовольствия и извивалась в такт его движениям. Мои ногти вонзились ему в плечи, оставляя небольшие царапины, а потом я почувствовала, что во мне что-то словно взорвалось.

- Том… - тяжело дыша, прошептала я, когда все закончилось.

Парень лишь обнял меня и поцеловал в шею. Еще какое-то время мы просто стояли под душем, а потом Риддл выключил воду, и начал медленно обтирать мое тело полотенцем. Делал он это нежно и легко, стирая с меня каждую капельку, время от времени целуя меня в грудь, в пупок, в живот, ниже. Затем он завернул меня в махровое полотенце, взял на руки и понес в комнату, где положил на кровать. После произнесенного им заклинания зажглось несколько свечей и камин. Я растянулась на кровати, совсем не стесняясь своей наготы и глядя, как Том сидит рядом и рассматривает меня. Состояние алкогольного опьянения у меня прошло, но ему на смену пришло опьянение чувствами. Я снова потянулась к Тому, а он, улыбнувшись, покачал головой, но все же поддался моим рукам. Уже через пару секунд я лежала под ним, раздвинув ноги и целуя его лицо.

… В ту ночь мы уснули лишь к трем часам, уставшие, но очень довольные. Даже не потрудившись одеться, мы прижались друг к другу, согревая своими объятьями. Кажется, я говорила Тому, что люблю его, а он, полусонный, бормотал что-то о том, что огневиски имеет надо мной чудесную власть.

Утром я проснулась от поцелуя. Когда открыла глаза, то увидела сидящего рядом со мной Тома. Он был завернут в простыню, темные волосы торчали во все стороны, а с губ не сходила легкая улыбка.

- Привет, - просто сказала я, не найдя других слов.

- Как ты? – тут же спросил Том.

- Лучше всех, а ты?

Риддл коснулся кончиками пальцев моего лица.

- А как ты думаешь?

Я пожала плечами и села в постели, облокотившись о подушку.

- Спасибо, - прошептал Том, продолжая гладить меня по лицу. – С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь, что ты самый важный человек в моей жизни.

Я немного удивилась. Не из-за того, что он мне сказал, я догадывалась, что он испытывает нечто подобное. Меня больше поразило то, что он признался в этом, глядя мне в глаза. Я ведь знала, Том никогда не любил говорить о своих чувствах, какими бы они ни были, а порой даже казалось, что он вообще ничего ни к кому не испытывает. Но я знала многое, о чем он умалчивал, об этом говорили его взгляды и ласки. Хоть Том на словах и отрицал существование настоящей любви, я была уверена, что в глубине души он так не думает. Пусть любовь была нашей слабостью, но в то же время именно из-за нее я порой чувствовала себя сильнее. Видя, как в его серых глазах появляется едва заметная искорка нежности, как он ласково целует меня по утрам и согревает по вечерам, я была уверена, что Том любит меня, хоть и ни разу не говорил мне об этом прямо. И что-то мне подсказывало, что если и скажет, то очень не скоро. Хотя, какая разница?

_____________

*Подари свет...
Подри свет мне...
(Скай «Подари свет»)*