Убийство с целью использования органов или тканей потерпевшего

Убийство с целью использования органов или тканей потерпевшего (п. "м" ч.2 ст.105 УК). На территории России имеются коммерческие организации, занимающиеся приобретением и сбытом человеческих органов и тканей. Источниками их приобретения могут быть неправомерные действия, в том числе и убийства [27, с.311].

Прогресс медицины сделал возможным пересадку ряда жизненно важных органов и тканей одного человека другому (сердце, почки, селезенка, роговица глаза, костный мозг и др.). Разумеется, это является огромным достижением медицинской науки и практики, позволяющей в ряде случаев спасти человека от смерти или, по крайней мере, излечить его от какого-либо тяжкого недуга (например, слепоты) и сделать здоровым. Вместе с тем успехи медицины могут быть использованы и в преступных целях, в том числе для совершения убийств, или с целью пересадки органов и тканей потерпевшего нуждающемуся лицу, или с целью последующей перепродажи их заинтересованным организациям и лицам. В связи с этим российский законодатель предусмотрел в Уголовном кодексе данный вид квалифицированного убийства.

В соответствии с законом РФ "О трансплантации органов и (или) тканей человека" 1992 г., под органами или тканями человека следует понимать сердце, легкие, почки, печень, костный мозг и другие органы и ткани, перечень которых устанавливается Министерством здравоохранения РФ и Российской академией медицинских наук; органы, их части и ткани, имеющие отношение к воспроизводству человека, включающие в себя репродуктивные ткани (яйцеклетка, сперма, яичники, яички и эмбрионы); кровь и ее компоненты. Закон установил, что органы и ткани человека не могут быть предметом купли-продажи.

По п. "м" ч.2 ст.105 УК квалифицируется совершаемое с целью использования органов и тканей потерпевшего убийство как больного, находившегося на лечении в медицинском учреждении, так и лица, попавшего в катастрофу либо любого другого человека, находящегося в состоянии комы или клинической смерти. Субъектом такого убийства может быть не только медик, обладающий специальными познаниями, но и любое лицо, совершающее убийство с указанной целью. Мотивы убийства могут быть также различные: корысть (нажива), стремление спасти жизнь и здоровье близкого человека, карьеристские побуждения, стремление обеспечить медицинский эксперимент и т.д. В тех случаях, когда при этом будут установлены корыстные побуждения, совершенное убийство квалифицируется еще и по совокупности с п. "з" ч.2 ст.105 УК [38, с.156].

Прогресс в области трансплантации органов и тканей породил возможность возникновения криминальных ситуаций, связанных с поиском подходящих лиц для изъятия у них органов и тканей, в том числе и путем убийства [23, с.15].

В России делается в среднем около 500 пересадок почки в год (это приблизительно три трансплантации на 1млн населения), из них 350 - в Москве, причем даже эти более чем скромные показатели имеют устойчивую тенденцию к сокращению. Для сравнения: в США проводится около 20000 таких операций в год, в Германии - около 2500 [50, с.7].

Практики по таким делам не много, но это не означает, что названные выше преступления не совершаются. Хотя некоторые авторы пишут, что "все эти разговоры о якобы имеющемся в России черном рынке торговли человеческими органами или о якобы невероятно высоких ценах на них - не более чем миф" [51, с.11], думается, что криминальный бизнес по изъятию органов и тканей (и не только у трупов) успешно развивается.

По мнению О.Н. Кузнецовой, вполне вероятно, что многие состоятельные люди, желая сохранить жизнь свою или своих близких, согласятся на проведение операции с использованием незаконно полученных органов и тканей. Это повлечет огромный всплеск совершения преступлений с целью изъятия органов и тканей для трансплантации. Кроме того, криминальные операции по пересадке могут угрожать и здоровью реципиента [51, с.12].

Таким образом, резкое сокращение количества трансплантатов создаст в обществе крайне неблагоприятную во всех смыслах обстановку.

С другой стороны, трансплантологию и сейчас сотрясают скандалы. Многие связывают их с действием презумпции согласия. Существует мнение, что введение презумпции несогласия позволит избежать каких-либо нарушений и скандальных ситуаций в сфере изъятия органов и тканей для трансплантации [19, с.58].

Один из наиболее известных случаев произошел в 2003 году в Московской городской больнице № 20.11 апреля 2003 г. в эту больницу был доставлен А. Орехов с тяжелейшими травмами черепа, находившийся в глубокой коме. В течение одного дня у него трижды были зафиксированы остановки сердца. С учетом этих травм лечащий врач Л. Правденко пришла к выводу о невозможности его выздоровления. О потенциальном доноре было сообщено в Московский координационный центр органного донорства. После констатации смерти мозга пациента началась подготовка к операции по забору у него почки. Однако операция была сорвана прибывшими сотрудниками милиции.

По данным следствия, реаниматологи клинического госпиталя ГУВД Москвы, прибывшие вместе с сотрудниками милиции, обнаружили пациента вне реанимационного отделения и уже приготовленного для забора почек, при наличии у него признаков жизни - артериального давления и сердечных сокращений. Несмотря на предпринятые реанимационные меры, А. Орехов умер. В тот же день по данному факту Прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по ч.1 ст.30 и ч.П. "м" 2 ст.105 УК РФ ("Приготовление к убийству"). Однако врачи с обвинениями в приготовлении к убийству не согласились. Главврач 20-й больницы Л. Тутанцев заявлял, что решение о трансплантации было принято после того, как была зафиксирована биологическая смерть.

В марте 2006 года Мосгорсуд оправдал врачей, так как не нашел состава преступления ни в одном из пунктов обвинительного заключения. Суд счел недоказанным мотив совершения преступления, выдвинутый следствием, что обвиняемые, изымая у А. Орехова органы, рассчитывали в дальнейшем получить за них денежное вознаграждение.

Верховный Суд РФ отменил оправдательный приговор по этому делу и отправил дело на новое рассмотрение [23, с.14-17]. Насколько возможно понять из отрывочных данных, дело было возбуждено из-за того, что, по мнению следствия, врачи приступили к изъятию органов и тканей раньше, чем была зафиксирована смерть, и преследовали при этом корыстные цели.

Очевидно, что, какая бы презумпция ни была закреплена, при доказанности состава преступления действия врачей остались бы незаконными.

Таким образом, нельзя сказать, что введение презумпции несогласия решит проблемы, существующие в сфере российской трансплантологии.

В свете всего изложенного выше можно прийти к выводу: закрепление презумпции согласия или презумпции несогласия само по себе не способно перевести трансплантологию на новый уровень развития. Решение множества проблем, которые существуют в этой сфере, не так уж сильно зависит от выбора законодателем того или иного пути.

Представляется, что все рассмотренные проблемы возникают не из-за трансплантологии как таковой, а из-за отношения общества к ней [23, с.17].

Весьма значительна роль субъективной стороны и при разграничении преступлений, сходных по объективным признакам, как об этом свидетельствует изложенное выше.

Вопросы квалификации и разграничения сходных составов преступлений тесно связаны между собой, так как правильная квалификация деяния предполагает и правильное разграничение конкретного преступления со смежными общественно опасными деяниями.

Именно содержание субъективной стороны помогает определить степень общественной опасности, как преступного деяния, так и лица, его совершившего.