Эволюция христианской мифологии и ее взаимодействие с теологией

Наряду с выработкой и установлением новозаветного канона начинается процесс идеологической переработки и переосмысления обширного мифологического материала с целью выделения основных принципов христианского учения, их обоснования и защиты. Это означало, в частности, переход в развитии христианского учения со стадии мифотворчества на стадию теологических изысканий. Социальный состав христианских общин с I по II века претерпел определенную эволюцию: если раньше это была религия прежде всего рабов и социально отверженных, то уже к середине IIв. значительную долю в христианских общинах составляли люди состоятельные, занимающие высокое положение в обществе. Среди христиан появились образованные люди, знакомые с греко-римской философией и наукой. Чаще всего именно разочарование в рационалистической античной философии и приводило этих людей к христианству, в котором они надеялись найти соединение философии с религией. Для этого необходимо было перевести основные положения христианского вероучения с языка мифологических образов на язык философских понятий с последующим объединением их в определенную вероучительную систему. Такой язык могла в это время представить греческая философия и основывающийся на ней философский монотеизм Филона Александрийского.

Основной задачей первых христианских теологов (апологетов) была попытка обосновать истинность христианского учения логическими средствами, объединить основные принципы христианского мировоззрения в некоторую философскую систему, предварительно выделив их из богатого мифологического материала и придав им форму теоретических положений (догматов). Этими положениями были: представление о существовании наряду с Богом-отцом и Святым Духом сына Божьего Иисуса Христа – Троица: «Благодать Господа (нашего) Иисуса Христа и любовь Бога (отца), и общение Святого Духа со всеми вами» (2.Коринф., 13,13); о состоявшемся пришествии Иисуса Христа в мир в образе человека (о боговоплощении): «Как Бог Духом Святым и силою помазал Иисуса из Назарета, и он ходил благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом, потому что Бог был с ними»; о человеческой и божественной одновременно природе Христа: «Один Бог, один и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» (1Тим., 2, 5), в котором в то же время «обитает вся полнота божества телесно»; о физических страданиях Иисуса Христа на кресте, о его смерти, последовавшем на 3 день воскресении и скором втором пришествии со славой. Все эти положения были даны в мифологической форме, неотчетливо и противоречиво и включены в общий контекст раннехристианской литературы.

Особенно неясен был вопрос об отношении Иисуса Христа – сына к двум другим ипостасям Троицы и о совмещении в нем божественной и человеческой природы. Эта неясность порождала различные течения в христианстве, по разному истолковывающие природу Христа: эбониты, например, видели в нем только одного из еврейских пророков и отвергали его божественную сущность; гностики и докеты считали Иисуса Христа только Богом, а его пребывание на земле в образе человека только кажущимся. (Следует заметить, что основная масса верующих воспринимала миф о Христе буквально, не замечая противоречий и не задаваясь вопросом об истинности или ложности его содержания. Здесь же речь идет о зарождающейся теологии.)

Одним из первых христианских теологов был Юстин, представляющий как бы промежуточный, переходный этап от мифологии к теологии. Стиль мышления Юстина находится во многом еще в русле мифологических принципов, доказательство приводится по принципу post hoc ergo hoc, в силу чего вся греческая философия выводится им из Ветхого Завета как из более раннего и авторитетного источника; древность считается лучшим аргументом в пользу истинности в соответствии с мифологическим пониманием времени. Преимущества христианского вероучения перед языческой философией обосновываются его универсальностью, простотой изложения и опорой на единый безусловный источник – Писание, которое, по его мнению, является творением Бога и потому представляет собой истину в конечной инстанции. Представления о Христе также обнаруживают свою связь с раннехристианским мифологическим пониманием этого образа. Христос у Юстина – это не столько антропоморфный бог, сколько космическое существо – Логос, или «слово, которое приняло видимый образ, сделалось человеком, нареклось Иисус Христос». Мифологическое представление о существовании некой силы, принимающей различные наименования, проявляется в утверждении Юстина о том, что «Бог родил из себя самого некую разумную силу, имеющую много названий: то Сын, то Ангел, то Господь, то Слово» Характерно, что отношения Бога-отца и Сына описываются здесь в стиле мифологической концепции «порождения2, в силу чего происхождение представляется тождественным порождению.

В то же время Юстин хорошо знаком с греческой философией и нередко использует идеи стоицизма, платонизма и учения о Логосе Филона Александрийского для подтверждения и доказательства истинности христианского учения. Новое в учении Юстина – это отождествление Христа с Логосом и постулирование его извечного, еще до сотворения мира присутствие в Боге как его внутреннего слова (Юстин писал между 150 и 160 гг.и, по-видимому, не был знаком с содержанием Евангелия от Иоанна). Логос вечно присутствует в Боге как его актуальная мысль, но становится действительностью только, когда это слово провозглашается, исходит вовне. При этом не утрачивается ни божественная сущность, ни бытие самого бога, ибо «слово не уменьшается в нас, когда мы его произносим». Рождение Логоса уподобляется передаче света от одного факела к другому. (Позднее близкое к этому представление о Христе как «свет от света» будет фигурировать в Никейском Символе вере). Юстин предпринимает первую попытку сформулировать христианский Символ веры: «Он родился через Деву и был назван Иисусом, и был распят, умер и воскрес, и восшел на небо». В целом в произведениях Юстина новое вероучение выступает в еще не завершенном, но уже сформулированном виде.

Одним самых знаменитых христианских апологетов был карфагенский пресвитер Тертуллиан (писал между 195 и 220гг.), который представлял воинствующее крыло в христианстве и исключительно резко выступал против гностицизма, иудеохристианства и др. ересей. В теологии вклад Тертуллиана определяется тем, что он впервые вводит понятие тринитарных лиц, «персон» (personae): каждое из лиц Святой троицы есть Бог, т.е. все они одно по субстанции, различаясь как лица. Тертуллиан не признает единосущия лиц Троицы, схема их отношения иерархична:Бог-творец существует один, содержа в себе потенциально Логос как свое мышление и Святой Дух как свою благость, т.е. отец мыслится как субстанция, а сын как излияние и таким образом, оказывается подчиненным Отцу. Рассуждая о сущности Иисуса Христа, Тертуллиан утверждает, что здесь «мы видим двойственное состояние, неслиянное, но соединенное в одном лице, видим Бога и человека Иисуса. Я говорю о Христе. Свойство той и другой субстанции в Нем остается до того неизменным, что и дух производит в Нем то, что ему свойственно, т.е. знамения и чудеса, равным образом и тело испытывает свои страдания, например, голод, потому что обе субстанции действуют с раздельностью, каждая в своем состоянии».

Определяя значение апологетов для истории развития христианства, можно сказать, что в их лице христианство имело первых исторически идентифицируемых идеологов. Теоретические изыскания апологетов были часто противоречивы и не все оказались приемлимыми для формирующейся ортодоксальной линии вероучения, однако церковная традиция сохранила память о них как об «отцах церкви, определивших основы религиозной идеологии и ее отношение к мифологии.

К 4 в. христианство представляло уже сильное и влиятельное религиозное течение, имеющее многочисленных приверженцев. Это привело к принятию в 313 г. Миланского эдикта, легализующего христианскую церковь и придавшего ей официальный юридический статус. Однако, теологические споры по основным вопросам вероучения не только не прекращались, но после легализации Церкви вспыхнули с новой силой. В центре дискуссий по-прежнему стоял вопрос о триединой сущности Бога. В начале 4в. Со своим подходом к этой проблеме выступил александрийский священник Арий, дав начало одной из крупнейших ересей – аринству. Сторонники Ария считали, что нет никого, кто был бы подобен Богу «по естеству» и никого, кто имел бы в себе свойства божественной природы. «сын, - учили они, - создан Богом прежде всех тварей, с тем, чтобы через Него все сотворить», а значит сын Божий не рожден из сущности Отца, а есть только одно из творений и порождений Его, т.е. имеет тварную природу. Пытаясь дать логически-рациональное объяснение иррациональному содержанию христианской мифологии, ариане выступали за последовательный монотеизм, отказываясь при этом от основной для христианства идеи Богочеловека. Они считали, что Сын Божий отличается от человека только своей святостью и удалением от всех грехов, чем он и заслужил особое благословление Отца. Эта точка зрения была явно неприемлима для ортодоксальной теологии: именно идея о божественной и человеческой природе Христа, о полном, а не частичном личностном боговоплощении давала верующим уверенность в искупительном характере его миссии и обеспечивала надежду на чудесное, не поддающееся разумному объяснению, спасение. Богословы вынуждены были доказывать это право на божественное чудо, на неподчиненность Бога законам человеческого разума.

Дискуссия эта легла в основу созванного в 325 г. в г. Нике первого Вселенского собора епископов. Основной задачей собравшихся епископов было осуждение сторонников Ария и утверждение официальной ортодоксальной позиции по основным вопросам вероучения. В результате длительных споров большинством голосов съезд осудил учение Ария и объявил его ересью. Был также принят христианский Символ веры, который рассматривался как данный от Бога, поскольку по положению «Вселенские соборы признаются вдохновленными в своих решениях от Духа Святого». В противовес попыткам логического осмысления сути христианского учения собор утверждал, что неизреченная, нераздельная Троица не может быть понята умом и ваыражена словом, а имеет единое Божество и ту же сущность. Такой подход не означал отказ от логики вообще, но ограничивал сферу ее проявления представлением об абсолютно истинном и сверхрациональном характере божественного откровения, зафиксированного в Библии. Такой же статус божественного откровения был придан и сформулированным на соборе основным положениям христианского вероучения – догматам. Изложенные и соответственно идейно оформленные на Никейском соборе, они отныне превратились в общеобязательные, неизменные, непререкаемые правила спасительной веры, данные людям самим Богом и на все времена. Одним из первых и наиболее важных догматов стала провозглашенная на соборе принципиальная непостижимость Бога для человеческого разума: «неизъяснимый образ бытия единородного сына Божьего превышает понятия не только евангелистов, но и самих ангелов». В Соборном изложении веры были сформулированы важнейшие христианские догматы: о единстве Бога и единосущии лиц Святой Троицы, о боговоплощении и искупительной жертве, о воскресении Христа и о втором пришествии.

Каждый из принятых на Никейском соборе догматов явился результатом произведенной отцами церкви теоретической переработки стоящего за ним мифологического материала. В этом смысле догмат представляет собой как бы «свернутый», «снятый» миф, в котором могут быть опущены некоторые свойства непосредственно функционирующего мифа, такие как чувственная конкретность, представление о тождестве материального и идеального, нерасчлененность субъекта и объекта, но сохранено главное свойство мифа – бездоказательное убеждение принимающих данное вероучение людей в истинности его (догмата) основных положений, что позволяет вновь реконструировать все его свойства исходя из потребностей воспринимающей аудитории. В теологии догмат характеризуется как область necessaria. Т.е. безусловно необходимого и всеобщеобязательного, все же, что не имеет абсолютной достоверности, относится к теологуменам, или к частному богословскому мнению. Общим для всех христианских церквей является убеждение, что областью necessaria неоспоримо является то, что принадлежит к сущности вероучения древней неразделенной Церкви эпохи семи Вселенских соборов.

Возникновение теологии было вызвано необходимостью концептуальной формулировки основных принципов христианского мировоззрения, обоснования этих принципов и защиты их от инакомыслящих. В качестве основы теология берет мифологический материал, представляемый как сверхрациональное божественное Откровение, свидетельство Бога о самом себе, по поводу и на основании которого ведутся дальнейшие теоретические спекуляции. Теология стремится дать непротиворечивое, претендующее на научность обоснование религиозных представлений о Боге, его качествах, свойствах и признаках; доказательство истинности религиозных догматов и нравственных положений. Построение ведется в форме логических спекуляций и опирается на Библию как на безошибочное, вернейшее, святое, вечное слово живого Бога. Получение истинного знания мыслится возможным как путем рассуждения и проникновения в смысл Священного Писания, так и путем непосредственного самораскрытия Бога верующему в него в личностном, неизреченном опыте общения.

Теология является концентрированным выражением религиозной идеологии, ее системообразующей и субординирующей частью. Религиозная идеология ставит своей задачей привести в определенную систему все элементы религиозного комплекса в соответствии с общественно-исторической ситуацией, ролью и местом религии в обществе. Она меняется, следовательно, вслед и вместе с изменением исторической ситуации. Как правило, религиозная идеология выступает в форме определенной концепции, претендующей на стройность, концептуальность, последовательность. Имея в качестве основы и истока мифологический материал, теология тем не менее стремится по возможности отмежеваться от мифологии, заменяя чувственную наглядность мифа абстрактными построениями. Мифологический принцип опоры на традицию и обычай заменяется здесь ссылкой на потустороннюю истину, данную в Откровении. Однако, без мифологии теология со всеми ее абстрактными, наукообразными и возвышенными построениями остается не более как специальной теорией. Понятной лищь узкому коугу ее последователей и не может рассчитывать на массовое распространение.

Религиозная мифология является составной частью религиозного сознания, играет в нем существенную роль. Она представляет собой нетеоретизированную форму сознания, существующую на уровне общественной психологии. Общественная психология представляет более древний уровень развития общественного сознания и в нем большую роль играют эмоции и чувственные представления. В то же время это и более устойчивый по сравнению с идеологией уровень сознания. Общественная психология консервативна и способна веками сохранять и репродуцировать представления, созданные на самой ранней стадии развития общественного сознания.

Таким образом, можно сделать вывод, что теология и мифология сосуществуют друг с другом на протяжении долгих веков развития и распространения христианства. Отношение их различно и меняется вместе с изменением исторических условий существования.