2020-10-10
81
11.
...вы замечали, влюблённые превращаются в общении в детей. И такая метаморфоза происходит лишь потому, что они счастливы друг с другом, а счастье это состояние детства… Алексей и Вера как-то играли в их любимую игру, которую сами и придумали, «угадай что...».
«...я сейчас ЭТО трогаю рукой, - писал Алексей, - Это похоже на небольшую палку. Я её сейчас глажу пальцами. Вверх и вниз. Что это? 00.25 27.04.2010»
«Ой, даже не знаю, - прислала ответное сообщение Вера. - А можно поподробнее? 00.28. 27.04.2010»
«Это розовое и мягкое. А бывает жесткое. 00.30. 27.04.2010»
«Я наверное, догадываюсь. А еще подробнее. 00.31. 27.04.2010»
«Иногда из кончика выходит белая паста. 00.33 27.04.2010»
«О! И ты сейчас это держишь рукой? 00.34. 27.04.2010»
«Да. 00.35. 27.04.2010»
«Я догадалась. Это тюбик с кремом. Правильно? 00.37. 27.04.2010»
«Ага, - бойко написал Алексей, прикрывая член трусами, как будто кто-то мог видеть, как он онанировал. - Теперь ты. 00.38. 27.04.2010»
«Я сейчас касаюсь к круглому как шар предмету. 00.40. 27.04.2010»
«Это твоя сиська 00.40.27.04.2010» - отправил Лёша сообщение, но тут же запаниковал. Он уже увлекся и забылся, а вдруг Вера обидится.
|
|
|
«Дурашка. Это грейпфрут, - написала Вера и поставила много-много смайликов. А потом добавила - «Слушай, Лёш, а у тебя есть скайп? 00.42. 27.04.2010»
«А что это такое? 00.43. 27.04.2010»
«Это такая программа, чтобы общаться через интернет, видеть и слышать друг друга. У тебя есть вебкамера? 00.50. 27.04.2010»
«Есть. Мне компьютер дарили соцзащита с камерой. Я правда никогда не пользовался. 00.52. 27.04.2010»
«Может завтра попробуешь настроить и камеру и скайп? Мы могли бы видеть друг друга и говорит. 00.58. 27.04.2010»
«Да, я попробую. 01.01. 27.04.2010»
«Хорошо. Как раз завтра покажешь свой тюбик, а я покажу грейпфрут. (Вера поставила смеющийся смайлик). 01.05. 27.04.2010»
...Перед сном Алексей думал, глядя в темный потолок, на котором изредка мелькали полосы от фар проезжих автомобилей за окном, что Вера имела ввиду «покажешь тюбик, а я грейпфрут»…
12.
...как Вера? У вас всё хорошо? - улыбалась Надежда Сергеевна. Она недавно пришла с работы. Лёша делился с мамой всем, даже говорил, что… наверное, он влюблён. Маме, конечно, было тревожно — ведь всякое может случится (вдруг прекратится общение, к примеру), но видя каждый день сына в очень хорошем настроение, она не говорила о своих опасениях. Напротив, расспрашивала и даже давала советы.
- Мам, я боюсь, - сказал Алексей, отвернувшись, пока Надежда Сергеевна снимала юбку.
- Чего?
- Вера попросила меня установить скайп. Это такая программа для видеозвонков. Я ее установил. И сегодня, когда она будет дома, она мне позвонит…. Понимаешь, она увидит меня…
- Ты боишься не понравиться? - женщина сняла рубашку, сейчас она была в трусиках и лифчике; она знала сын очень благороден, никогда не обернется.
|
|
|
- Да, очень боюсь…. И… и еще боюсь… не знаю, как это сказать… себя… Да, себя…
Женщина сняла лифчик и посмотрела вокруг, ища глазами, где её футболка.
- Себя?.. - задумалась она. - Лёшенька, можешь закрыть глазки? Я сейчас быстренько пройду мимо…
- А что случилось, мама?
- Я забыла футболку. Она в ванне на веревке. Я просто сейчас голая. Закрывай глазки…
- Хорошо, мам, беги, - Лёша закрыл глаза.
- Почему ты боишься себя? - вернувшись одетая в футболку и в халате, спросила мама.
- Вдруг я что-то не то сделаю и Вера обидится?
- А что ты можешь сделать такое, что она обидится?
- Ну… ну, я не знаю… Иногда я забываюсь и… - краснея проговорился Лёша.
- Я поняла, - присев на кровать, опять нежно улыбнулась мама. - Ты просто постарайся не забываться…
- А как?
- Напоминай себе об этом…
- Да, вроде бы просто… - печально вздохнул он. - Мам, а можно спросить? (Надежда Сергеевна кивнула). А вот если бы ты увидела, ну… как мужчина… забылся…
- Если этот мужчина мне не безразличен, то я бы просто сделала вид, что не заметила.
- Правда? - удивился Лёша.
- Да… я так и делаю всегда…
- Ты… ты видела? - у Алексея всё замерло в груди, а Надежда Сергеевна снова заулыбалась. - И… и ты никогда же не ругала…
- Я не вижу повода… А хочешь, я для поддержки побуду с тобой, когда Вера позвонит?
- Я… я не знаю. Нужно Веру спросить и…
- А я сяду так, что меня не будет видно, и буду сидеть как мышка…
13.
...через год, после встречи с Грибниковой, Виктория разыскала Надежду Сергеевну. Она рассказывала Вики об этом удивительном моменте первом видеосеансе…
- ...мы решили, что Лёша будет при всем параде. Одели белую рубашку и костюмные брюки. Ох, и бледный же был мой мальчик. Так волновался. Я и сама не находило места, точно я на первом свидании. Я поставила стул сбоку компьютерного стола. В камеру меня не должно быть видно.
Я сама-то особо не стала одеваться. Была по домашнему в халате… Хотя потом жалела: Лёша видел мои голые ноги, и, наверное, это добавило в его смущение еще масла. Виктория, надеюсь, вы меня поймёте как женщина, я испытывала небольшое сексуальное возбуждение. Просто у меня не было до той поры лет десять или даже больше таких свиданий и вообще… отношений с мужчинами.
...и вот заблямкал скайп. Лёша стал суетливый, нервный, напуганный, смешной… С первого раза даже не попал по кнопки, чтобы ответить на звонок… Потом я услышала голос Веры. Приятный, и если человека не видишь, как я сейчас, то можно было подумать, это голос юной девушки. Мелодичный, озорной. Она говорила «привет, это я, ты чего, Лёш?..», а Лёша весь сжался, пытается что-то сказать, но волнение такое, что только пык-мык… Очень забавно, мило, до слёз по-детски. Но потом разговорился, всё путал вы и ты. Я смотрела на него, он бы весь разговор безумно красив, светился радостью. На меня ни разу и не посмотрел, просто утонул в мониторе. Как в книжках пишут, пожирал глазами предмет своей любви. Они хихикали, дурачились, говорили всякие глупости. Короче, вели себя как и все влюблённые…
...какой-то миг я заметила, Лёша мнет гульфик… Вот так хихикает, болтает о чем-то и мнёт. Совсем забылся мальчик, что в комнате мама. Я сначала думала, как бы дать ему знак остановится. Собственно, ведь для этого я здесь, об этом мы и условились. Но по голосу Веры поняла, та и не замечает. Так что этот совсем как-то невинно и выглядит…
...только одно меня беспокоило, меня это саму очень возбуждало. И я чувствовала, что пульсирует у меня между ног…
-… а знаешь, кто мне сегодня написал? - говорила Вера. - Один мужчина. И вроде бы уже пожилой мужчина, но такое предложил… Ты и представить не сможешь…
- Что? - мне показалось, что Лёша напрягся.
|
|
|
- Виртуальный секс…
- Виртуальный секс? - переспросил мой сын. - А что это такое?
- О! Это новая игра такая в интернете. Как он мне объяснил, общаешься по скайпу вот как мы, но… неприлично…
- Неприлично? Это как? - не понимал мой Лёшенька, а я сидела и гадала, зачем Вера завела этот разговор. Может быть, я была и не права, но мне чудилось, это намёк.
- С раздеванием, - ответила Вера, а я заметила, что Лёша быстрее стал мять брюки там…
- До гола? -...ох, ей-богу, мне начала казаться, что началась игра во флирт, и мне бы убежать надо бы, но я не могу. Если буду проходить, меня увидит Вера, и тайна откроется…
- Ага, до гола, представь себе только… Я лично не могу представить такое. Раздеваться перед незнакомцем. А ты?
- Я? - почти задохнулся от переживаний Лёша.
- Да, ты. Можешь такое представить, чтобы я разделась до гола?
- Я… я не знаю, - бедный Лёшенька, я представляю, как это его возбуждало. Я и сама… чтоб как-то пережить напряжение, я развела шире ноги.
- А ты представь, - забавлялась Вера. Я полагаю, она просто дразнила мальчика, потому что у нее было хорошее настроение. Эдакая егоза. -Например, я снимаю сейчас футболку и… ой, на мне нет же лифчика, - Вера засмеялась, а я чуть не задохнулось. Я опешила и не знала, что делать: Лёша растегнул брюки и достал свой писун.
У меня всё сжалось между ног. Я ощутила, как выделяется жидкость… У меня никогда еще не было такие ярких эротических переживаний, как это.
-Ты… ты… разве снимешь? - дрожал Лёша и играл со своей писькой.
- Нет, что ты… - я услышала больше шалость и наигранный испуг. - Мне было бы очень страшно… А разве тебе не было бы страшно? Нет? (Лёша пожимал плечами). Да, я знаю, ты такой бесстрашный. А я вот трусиха… Я очень многого боюсь…
Виктория, вы не представляете, как меня весь этот диалог, вид онанирующего мужчины, вся обстановка — сводило с ума. Я была как в тумане, захвачена этой игрой, дурманом, запахом, который исходил от члена Лёши. И в какой-то миг поймала себя на том, что моя рука в моих трусиках, и я ласкаю себя…
- Вы тут же убрали руку, когда осознали? - спросила Вика
|
|
|
- Ох, как это ни стыдно, но… но нет. Я не смогла…
- Вы кончили?
- Да, - ответила Надежда Сергеевна. - Мне очень стыдно за это… Больше я никогда не присутствовала при звонках Веры…
- А Алексей? Вера заметила?
- Не знаю…
14.
...знаете, Виктория, это был странный, но замечательный период в нашей жизни с Лёшей. Я не испытывала таких чувств никогда в жизни. Это как из вялой, скучной жизни в миг броситься в бурлящий кипяток страстей. Я одновременно радовалась за Лёшу, ему было хорошо с Верой, и боялась, что Вера его бросит. Конечно, их разделяли тысячи километров, но у меня было стойкое впечатление, что она вдруг стала членом нашей семьи… И еще… я ревновала, я корила себя за это, но жутко ревновала. До сознания вдруг стали доходить неправильные мысли от неправильных чувств. Словно Алексей мой мужчина и должен принадлежать только мне.
Я часто «дежурила» у двери его спальни, сделалась часовым. Чтобы подглядеть и подслушать. Их игры вначале были невинны, но они сводили с ума. Мы никогда не запирали дверь в спальнях, у нас раньше не было секретов. И я подходила к двери, чуть приоткрывала, и смотрела на флирт сына с виртуальной любовницей. Виктория, как называется человек, который подсматривает?
- Вуайерист…
- Ах, да… это болезнь. Я раньше так полагала, но теперь… Теперь я с головой уходила в эти сладкие мгновения. Мне хотелось секса и… пусть суррогатным способом я удовлетворяла это желание…
- Надежда Сергеевна, а почему вы не попробовали познакомится с мужчиной, чтобы получать от него желаемое?
- Это странно прозвучит… но я и не смела думать о других мужчинах. Мысль о том, что у меня будет другой мужчина, не Лёша… вгоняла меня в дикое уныние. Мои чувства говорили, что я этим изменю сыну, предам… это… Ох, это не объяснить…
- Да, психика порой не объяснима…
- Виктория, простите, что перебиваю… Вы не думаете, в этом желании не было грязи, черноты. Я не желала инцеста, не желала факта плотского единения. Я хотела вот так… духовно, мысленно… я не знаю, как назвать… Только невинные фантазии и… видеть Лёшу…
- Возможно, у вас просто чувства заботы и ответственности окрасились слегка эротизмом? Я думаю, вы просто тревожились о сыне, как бы Вера не навредила, а тревога всегда имеет сексуальную энергию…
- Да, вы правы, Виктория, наконец-то вы поняли. Я не смогла бы это объяснить, вы сумели…
...как-то я опять «нечаянно» проходила мимо спальни сына. Они с Верой снова играли.
- Что ты теперь хочешь, чтобы я сделала? - голос Веры из динамиков звучал очень сексуально.
Я заглянула. Увидела на экране монитора голую женщину, держащую в руках… мне показалось сначала это свеча.
- Засунь теперь в пизду… - сказал Лёша. Он сидел ко мне спиной, но по движению плеча, я знала, он онанировал. Сегодня у них наверное была игра в крутого, и он так сказал это слово «пизда», с оттенком (еле уловимым) смущения, что я чуть не рассмеялась…
- Я не могу сделать это, солнышко, - вдруг сказала Вера. - Я девственница…
- Девственница? - эхом повторили мы, Лёша в голос, я шепотом, но по силе удивления мой возглас был мощнее.
- Да. И хочу, чтобы ты был первым моим мужчиной в реальности. У нас всё будет замечательно, когда я приеду…
- Вам плохо, Надежда Сергеевна?
- Да… немного. Это… сейчас пройдет. Аритмия…
15.
...он сидел как на иголках. Марина впервые видела, чтобы люди так нервничали перед обычным звонком. Сегодня должен был позвонить Григорий на домашний скайп Михаила Николаевича, она договорилась. Единственным условием Розманна была то, чтобы Ковач был во время видеосвязи один, не должно быть больше ни одного свидетеля их диалога. А Ковач напротив просил Марину остаться, ему нужна была её поддержка. Григорий и не узнает, она будет в соседней комнате.
Михаил Николаевич поглядывал на дверь в комнату, где был компьютер. Было впечатление, точно он даже боится этой комнаты, точно там нечто…
- Почему ты так переживаешь? - Марина подошла и присела на подлокотник кресла, в котором Ковач сидел как струна. Он был в костюме. - Вы же старые друзья, а ты сейчас как будто на работу устраиваешься.
- Я не могу объяснить. Это выше моего понимания, - признался мужчина, не отвечая на ласки. Марина целовала мочку уха, и гладила грудь мужчине.
- Еще полтора часа до связи. Может, тебе что-нибудь выпить? Иначе ты сожжёшь себя…
- Да, пожалуй… Только немного… не хочу опьянеть…
- Я принесу. Что будешь? Виски с колой?
- Нет, там газы… Помнишь, моя бабушка прислала настойку на клюкве?
Марина встала и пошла. Она была в серой облегающий юбке и белой блузке… Вернувшись, она передала широкий стакан, чуть выше дна которого играла электрическими лучами рубиновая жидкость.
- Еще полтора часа, - напомнила она, когда мужчина выпил, и, расстегнув ему брюки, достала его член. - Тебе надо расслабиться...
Член не вставал…
- Прости, Марина, не могу сейчас… - отстранил он руку женщины и застегнул ширинку. - Ты куда? - насторожился вдруг он, когда она поднялась
- Пойду и себе налью немного. Тревога заразна…
...ну, вот, Михаил Николаевич… так вышло, что я обосновался здесь вдали от всех, на самом северном острове архипелага Фиджи, на острове Уэа, - говорил Григорий Розманн грустно улыбаясь. Позади него Ковач на экране видел качающиеся пальмы, иногда проходили темнокожие люди, видимо, прислуга. Они уже говорили минут пятнадцать, вспоминали прошлое, Ковач поделился чувствами о покойном отце Григория. И еще… странность какая-то творилась с Ковачем, он чувствовал напряжение в паху и у него была легкая эрекция…
- Гриша, а что произошло? Почему ты сбежал? Что вообще происходит?
- Михаил Николаевич, мне бы хотелось всё вам рассказать… как в детстве… Вы приходили к отцу и я вас считал другом. Я мог вам рассказывать обо всем, без утайки. Но… но сейчас… я никому не доверяю. Не принимайте только, ради бога, на свой счет. Мне… мне больно, и я хотел бы кому-нибудь рассказать, но… Но мне будет стыдно и…. и больно увидеть непонимание… и...
- Гриша, я обещаю… что бы это ни было, отнесусь как… как бы твой отец отнесся, - заверил Ковач и незаметно поправил член в брюках, иначе становилось больно оттого, что он уперся в жесткую ткань брюк.
- Вы знаете Аксёнова Михаила Николаевича? - после долгой паузы всё же решился рассказать Григорий.
- Это писатель-фантаст? - старался припомнить Ковач. - Да… мы пару раз встречались… Он правда человек закрытый, не состоит ни в каких писательских объединениях и не встречается с ни коллегами, ни с читателями. Хотя самый богатый в России писатель. Мы хотели его пригласить читать лекции в нашем вузе, он отказался…
- Так вот вы его знаете… а я бы не хотел его знать… никогда, - совсем упавшим голосом проговорил Григорий.
- Что между вами случилось?
- Мы работали вместе над одним проектом…. Знаете, Аксёнов, он… Я не знал тогда, что он чёрный колдун…
- Колдун? Гриша, разве ты в это веришь? Мы с тобой же люди науки, мы не должны верить в средневековое мракобесие…
- Дядя Миша, а вы знаете, чем дьявол отличается от бога, - улыбнулся Григорий. - Бог разрешает в него не верить, дьявол же заставит в конце концов поверить в него… Мы многое с вами не знали, а Аксёнов знает, знал всегда… - Григорий тяжело вздохнул и замолчал, потом продолжил: - Я был страстно влюблён в одну девушку, она писала стихи. Я хотел из нее сделать известную поэтессу. Аксёнов вызвался мне помогать… Инга… так зовут эту девушку, удивительный и необычный человек. Так вышло… она отказала мне в взаимности. И… Знаете, дядя Миша, пусть отказала, я так решил, но… Но она станет известным на всю Россию писателем. Так я решил тогда… Но она настолько тогда обиделась на меня…
- Обиделась? - переспросил Ковач, неосознанно трогая сквозь брюки головку члена.
- Мне тяжело говорить это, дядя Миша… на меня как-то снизошло помрачение, и… Я гад, да? В общем, я… чуть не изнасиловал её…
- А что потом?
- Потом я вымаливал прощение… Тогда я и встретил этого колдуна. Моё издательство заключило контракт с ним на издание новой книги. И… знаете, Аксёнов мастер выуживать то, что внутри человека. Я рассказал ему историю с Ингой…
...Ковач вдруг себя поймал на том, что он расстегнул поясную пуговицы на брюках. Удивился, зачем… и заставил себя положить руку на подлокотник.
-...Инга со своим парнем уехала тогда к себе в Крым. Аксёнов предложил поехать вслед, уверил, что способен уговорить её, и она станет моей. Глупо, да?
- Я не знаю, Гриша. Возможно, совсем не глупо. А что дальше?
- Мы приехали в Морскогорск… это маленький посёлок, где живёт Инга. Уговорить, конечно же, её не получилось. Поэтому я и сказал, всё было глупо. Мы с Аксёновым решили на ночь остаться в этом посёлке, снять домик или комнату. Не ехать же в ночь…
Григорий замолчал и отвернулся. Рука же Ковача переместилась снова к паху, расстегнула молнию ширинки и оттянула резинку трусов вниз…
- Что же было? - с чуть заметным волнением спросил Ковач.
- Я… я долгое время думал, что Аксёнов меня изнасиловал… но я сейчас думаю, в ту ночь я хотел этого…
- Он тебя?
- Дядя Миша, не делайте этого, пожалуйста…
- Что? - испуганно вздрогнул Ковач.
- Я сейчас просто это вижу… Поверьте, я вас ни в коем мере не виню, то что вы… дрочите. Так сейчас делают все мужчины, общаясь со мной. Но умоляю, ради памяти отца…
Ковач с ужасом посмотрел вниз, он действительно занимался онанизмом. Застегнувшись, он…
- Я… я не знаю, как это… Прости, Гриша…
- Вы не виноваты… вернее, не совсем виноваты, дядя Миша. Это всё колдовство Аксёнова… вы теперь прочувствовали его на себе, - снова грустно улыбнулся Григорий. - После того, как я сбежал от Аксёнова, я не могу контактировать ни с одним мужчиной. Каждый мужчина, увидев меня, желает…. желает трахнуть меня. Печально, но если не расстояние сейчас между нами, вы бы уже… Дядя Миша, это магия, и она непобедима. Никто из мужчин не сможет контролировать себя возле меня… Поэтому я здесь…
...на острове, конечно, есть мужчины, - продолжал Григорий, а Ковач с ужасом думал о том, что с ним сейчас происходит. - Но эти мужчины из местного племени аборигенов. Я не могу объяснить почему, но они другие… ни как мы, люди из цивилизации. Быть может, их мозг не так развит. Но мои чары на них не действуют…
- Чары… - повторил Ковач, ощущая эрекцию до боли.
- В меня влюбляются мужчины… беспамятства… Поэтому берут силой. Они настолько влюблены, что не контролируют себя. Ох, дядя Миша, если бы вы знали, сколько мужчин меня поимело в пути, пока я добрался. Я добрался до острова на катере береговой охраны. Меня сопровождали трое солдат из республиканских ВМС. Пока мы шли в катере, я в кубрике по очереди ублажал их… Дядя Миша, я вас просил, пожалуйста…
- Да-да… Прости, Гриша…
- Знаете, не это самое страшное… Ни то, что меня насиловали столько мужчин… Самое страшное, что… И это очень угнетает меня… Я люблю Аксёнова, я хочу быть с ним, хочу его ласки… Я убежал от него, я не гей. Я думал вдали это пройдет. Но… пока не проходит…
Видеосигнал вдруг пропал, в скайпе около значка Григория высветился статус «не в сети». Ковач немного подождал. Розманн не появлялся. Прошло минут пятнадцать. За это время Михаил Николаевич понял один убийственный факт — он был безумно влюблен в Гришу. Ковач заплакал, он осознал себя как самое несчастное существо. Сможет ли он сейчас жить без Гриши, и как? Тот неизвестно где, на каком-то острове Уэа… Надо оформить загранпаспорт… сколько стоит билет… отпустят в вузе… как сказать знакомым… Мысли, мысли, мысли… Какие глупые мысли!
Шатаясь он встал. Вышел из комнаты. Марина подошла и что-то сказала, он не вслушивался.
- Я… я что-то плохо себя чувствую, - сказал он. - Вам лучше сейчас поехать домой, - он обратился к Марине на вы. - Мне… да, мне нужно побыть одному…
Когда он услышал, как хлопнула входная дверь, лег на диван… Он плакал до самого утра, терял сознание, приходил в себя и плакал. И шептал «Гриша, любимый, где же ты?»…
16.
- Миша, ты меня избегаешь или… Или что вообще происходит? - нервно расстегивая пуговицы пальто, спросила отдышавшись Марина. Она только что быстрым шагом вошла в кабинет на кафедре Ковача, швырнула на красный кожаный диван шапку в снегу. Сегодня метель. Ковач и не глянул на женщину, уставившись в монитор. - Миша, ты… ты меня слышишь? Я уже неделю без тебя… Что с тобой?
Женщина бросила на диван и пальто. На ней был брючный серый костюм и белая блузка. Она прошла и села прямо на стол. Слегка толкнула коленкой плечо Ковача и запустила пальцы в его кудри, присыпанные сединой. А он заметно поседел, мелькнуло в голове Марины.
- Ну, Мишенька, любимый… - тихо прошептала она. - Я без тебя скучала… Ты совсем не свой после разговора с Григорием Абрамовичем… Расскажи, что между вами произошло… Я извелась, всё гадала… Ты мужчина… Почему у Григория Абрамовича условие, он никогда не разговаривает с мужчинами по телемосту… А ты мужчина, - повторила она, подергивая плечами. - У меня… да, у меня только одно объяснение, что-то происходит, когда он общается с мужчинами… Я неделю уже ломаю над этим голову… Понимаешь ли ты, я схожу с ума… Ты куда-то собрался? - Марина увидела на мониторе, что открыта страница сайта госуслуги с оформлением онлайн загранпаспорта.
- Очень долго ждать… - вдруг произнес Ковач и поднялся. Он неловко задел Марину, и та упала со стола. Не обратив на это внимание, он подошел к окну и встал к ней спиной, повторив: - Очень долго ждать…
Марина застонала, ей показалось, что она сломала руку. С трудом, заливаясь слезами поднялась.
- Миша, не пугай меня! Что с тобой?! - закричала она. - Будь проклят этот Розманн! Я… я уволюсь к чёрту… С ним… - женщина присела на диван, держа ушибленный локоть и плача, - Чёрт с ним… И со мной… Я не понимаю, что происходит… Зачем вам этот Розманн… Вчера еще приходил Аксёнов, писатель… тоже искал, а…
Ковач вздрогнул и обернулся. Марина никогда не видела такого испуганного лица, как сейчас у Ковача.
- Ак… Ак… сёнов? - заикаясь пробормотал он. - Зачем? Ты… ты сказала ему? Что ты сказала?
Ковач, чтобы не упасть, цепко схватился обеими руками за подоконник.
- Шли бы вы все, мужики! - зло прошипела Марина. - Я ухожу сейчас… Помоги мне одеться...
- Что ты сказала Аксёнову? - прикрикнул на неё Ковач, не сдвинувшись с места.
- Помоги мне, - пересиливая плач, поднялась женщина. - Я кажется руку сломала…
- Что ты ему сказала?
Марина схватила пальто и шапку здоровой рукой. Уходя, она обернулась:
- Миша, позвони мне, когда… когда это пройдет…
Она вышла. К профессору Ковачу шел студент.
- Молодой человек, - обратилась к нему Марина, - помогите мне одеться...
Она шла потом по коридорам вуза и плакала. Ей нужно было сейчас в больницу…
Мне нужно узнать, что происходит, вертелось у нее в мозгах. Она достала мобильный.
- Алло… Михаил Николаевич… Это Марина, вы хотели со мной встретится, поговорить о Розманне… Тут такое дело. Я сейчас упала, ударила руку… Надеюсь, это не перелом… Да, как раз собралась сейчас в больницу… Давайте… Знаете, а давайте завтра встретимся. Если с рукой всё в порядке… Да-да, я вам позвоню, если что не так…
...Ковач всё еще стоял в той же позе, сжимая за спиной подоконник. Пластик трещал и ломался.
- Разрешите, Михаил Николаевич? - в кабинет Ковача вошел… Григорий!
...всё в порядке! - улыбнулся молоденький хирург городской больницы, разглядывая снимок. - У вас просто ушиб. Я выпишу вам обезболивающие… Зима. Нужно сейчас быть крайне осторожной… Вы слышали о теории… как же этого инженере? А да бог с ним… теория о том, что мы всё же не с этой планеты. Мы не жители Земли. Он рассчитал, что для нас, для человека гравитация Земли настолько сильна, что мы ломаем кости падая. Никто из животных не ломает, а люди ломают. Следовательно, он сделал вывод, люди пришельцы. Мы когда-то прилетели оттуда, на планете которой гравитация значительно ниже...
- Да, я что-то слышала… - сказала Марина, чувствуя как боль проходит после таблетки, которую дал врач. Еще она подумала, какие же здесь милые и обходительный врачи, стоит оплатить консультацию…
- Так что вы аккуратнее зимой…
- Зима не причем, - выдохнула она. - Меня бросил мужчина…
- Значит, ваш мужчина борец…
- Это не смешно, - зло глянула на докторишку Марина.
- Ой, простите, я подумал, вы пошутили.. Это так печально…
...Григорий здесь?! Как? Каким образом? Ковач не верил глазам. Тот, кого он безумно любит, к кому страсть настолько сильна, что пережигает артерии… здесь.
- Михаил Николаевич, мне бы это… - как-то нерешительно начал Григорий. - Ну, я насчет стипендии… мне её не дают из-за вашего экзамена, то есть я хотел сказать…
Ковач «оторвал» руки от подоконника и кинулся к Григорию, который видимо не ожидал, потому что, когда профессор обнял его, совсем растерялся.
- Мальчик мой… Гриша… любимый… - шептал седовласый мужчина, прижимая молодого человека плотно к себе, целуя шею, бродя ладонями по спине и ягодицам. - Я ждал… я знал… ты… ты пришел…
Он терся гульфиком о живот гостя. Тот только сопел…
- Надо закрыт дверь, - выпустил из объятия Ковач того и рванул к двери. Ключ крутанулся два раза.
- Я… не… не надо, Михаил Николаевич, - ошеломленно проговорил молодой человек, начиная догадываться. - Я это… только насчет экзамена… просто троечку бы мне…
Ковач толкнул парня на диван… Его горячее дыхание забилось у рта Григория…
- Я не такой… у меня девушка есть, - робко протестовал тот, не в силах совладать с напором взрослого мужика. - Я…
Ковач не дал сказать, он засунул язык Григорию в рот. Потом он расстегивал пуговицы джинсовой курточки, задирал футболку, чтобы пососать соски юноши.
- Пустите меня… я передумал, - постанывая, пытался подняться Григорий. - Я… я лучше брошу учебу.
Ковач резко перевернул парня на живот. Стащил штаны с трусами. Раздвинул ягодицы, и погрузил подбородок в промежность. Он долго лизал теплый анус. У парня стал подниматься, и он бессознательно стал подмахивать… Потом Ковач лёг сверху, спустив брюки… Юноша вскрикнул, когда член профессора вошел в прямую кишку…
...когда он кончил, Ковачу показалось, вместе со спермой в попу юношу перетекли все силы. Он с трудом отжался от дивана… Уже вялый член, растягиваясь от торможения об напряженный сфинктер молодого человека, выползал… Вот он уже наружу. Капелька спермы сорвалась и покатилась по вздрагивающий ягодицы… Ковач встал. Натянул брюки. Чтобы не упасть, оперся руками об стол. Обернулся поглядеть на любовника. Тот отвернулся к стенке дивана и свернулся калачиком. Худые ягодицы разошлись, сейчас четко было видно пятнышко ануса. Плечики вздрагивали. Изнасилованный юноша плакал...
17.
- Я много курю… это плохо для женского организма…
Виктории показалось, в глазах Грибниковой была просьба запретить ей курить. Вера Павловна откашлялась и снова закурила. Вика ничего ей не сказала.
- Да… - выдохнула тяжело поэтесса. - Полгода я просто купался в любви. Ни проходило ни дня… да-да, я не могу вспомнить ни одного дня без общения с Верой. Мы отключали скайп лишь потому, что уставали настолько сильно, что буквально засыпали. А как только просыпались на следующий день, ни свет ни заря спешили включить. Но как-то раз всё вдруг изменилось… Это был удар! Я не знаю, как я не сошел с ума.
- Лёшенька, ты опять вскочил в такую рань, - зевая зашла в комнату сына Надежда Сергеевна. - Полшестого же. Чего тебе не спится?
На женщине была лишь ночная рубашка, в руках она держала халат. Лёша немного смутился, под прозрачной тканью не было лифчика.
- Вера сказала, что сегодня рано уйдёт на работу. Там какая-то встреча…
- А кем она работает? - мама надела халат, и сейчас стягивала талию пояском.
- В редакции какого-то журнала. Она там главный редактор, - в голосе Алексея слышалась гордость.
