Восточной Беларуси и Брянщины

(Беларусь, г.Ветка, Ветковский музей народного творчества)

В эпоху раннего железа территорию Восточной Беларуси и Брянской обл. Российской Федерации занимали племена днепро-двинской, милоградской и юхновской культур. Основным типом поселений здесь в этот период были городища. К сожалению, значительная часть из них не подвергалась раскопкам и может быть датирована в рамках всего раннего железного века. Положение несколько облегчает тот факт, что после I в. н. э. вплоть до раннего средневековья новые укрепленные поселения в рассматриваемом регионе, как правило, не возводились. Если из списка исключить средневековые объекты или сведения, о которых явно недостоверны, то оставшиеся могут быть суммарно датированы в пределах VII в.до н.э.– I в.н.э. Всего в работе использованы данные о 395 памятниках Восточной Беларуси и 142 Брянской обл. Российской Федерации (Рис.1). Разумеется, что по мере накопления нового материала, сделанные ниже наблюдения, будут уточняться.

Несмотря на то, что городища эпохи раннего железа Восточной Беларуси и Брянщины стали объектом исследования еще в XIX в., их специальное типологическое сопоставление до сих пор не проводилось. Целый ряд особенностей местных городищ было отмечено уже в ходе археологических работ, проводимых в 40-60-е гг. прошлого века. В частности, уже М.В.Воеводский указывал, что все юхновские городища Подесенья расположены на мысах, а размеры их площадок невелики – обычно 0,2–0,5 га [Воеводский, 1949, С.68-69]. До сих пор остаются актуальными и результаты разведок, проведенных Л.В.Артишевской 1954 г. в Рогнединском р-не Брянской обл. Она не только определила здесь границу между днепро–двинскими и юхновскми памятниками, но и отметила интересную особенность в размещении местных городищ. По её данным, если юхновские городища расположены по берегу самой Десны, то днепро–двинские – по её небольшим притокам [Артишевская, 1957, С.88]. Все эти наблюдения в полной мере подтвердились в ходе дальнейших исследований [Шмидт, Заверняев, 1959; Третьяков, 1963, С.22, 129; Шмидт, 1992, С.23].

Разведки, проведенные в 1950-х гг. О.Н. Мельниковской, Ф.М.Заверняевым и В.А.Падиным в Гомельском и Брянском Посожье позволили в общих чертах определить границу между милоградской и юхновкой культурами [Мельниковская, 1967, С.18; Падин, 1961].

В 1970-е гг. на основе изучения архивных данных и фондовых коллекций Л.Д.Поболь Гомельское Посожье включил в так называемую «буферную зону» культуры штрихованной керамики и зарубинецкой, с преобладанием традиций последней. Западную границу юхновской культуры исследователь ограничил почти исключительно Брянщиной, включив в ареал этой культуры только небольшой участок верховьев Беседи в пределах Костюковичского и Хотимского р-нов Могилевской обл. Республики Беларусь [Поболь, 1973, С.9-15, 20, рис.1].

Особо следует упомянуть диссертацию А.М. Обломского, посвящённую верхнеднепровскому варианту зарубинецкой культуры. По сути дела,это первая работа, в которой сделана попытка определения места Нижнего Посожья в системе древностей рубежан.э. Анализируя керамические комплексыиз нижнесожских (Ворновка, Шепотовичи, Чечерск) и приднепровских (Кистени, Рогачёв) городищ, исследователь выделил здесь особую группу зарубинецких памятников типа Кистени – Чечерск. По мнению А.М.Обломского, эта группа сформировалась на базе верхнеднепровских зарубинецких древностей типа Горошков–Чаплин при активном участии культуры штрихованной керамики [Обломский, 1983, С.15-19].

Тем не менее, памятники эпохи раннего железа Нижнего Посожья долгое время оставались известны в основном по разведочным работам. Ситуация постепенно начала меняться в 70–80-е гг. ХХ в., когда на местных городищах начали проводить раскопки В.В.Богомольников, С.Е.Рассадин, В.А. Сычёв, М.А. Ткачев, И.М.Чернявский и автор этих строк. Велись и достаточно большие разведочные работы. Все это позволило впервые выделить в Гомельском Посожье памятники с материалами юхновской культуры и классифицировать местные городища [Рассадзін, 1991, С.72–80]. Однако, сопоставление нижне-сожских городищ эпохи раннего железа с памятниками сопредельных территорий Рассадиным проведено не было, а использование отдельных, порой случайных примеров, привело к несколько искаженным представлениям об их месте в системе синхронных древностей Верхнего Поднепровья.

Рис. 1. Поселения эпохи раннего железа Брянской области. 1 – Брянск; 2 – Городец; 3 – Добрунь; 4 – Хотылево 1-е; 5 – Хотылево 2-е; 6 – Глушня; 7 – Зуево; 8 – Николаевское; 9 – Сныткино (с); 10 – Лопушь; 11 – Полужье 2-е; 12 – Полужье 2-е; 13 – Уручье; 14 – Алисовка; 15 – Антоновка; 16 – Завод Корецкий; 17 – Городец; 18 – Дубовец; 19 – Новоселки; 20 – Рябчи; 21 – Шибинец; 22 – Воробейня; 23 – Гнездиличи; 24 – Мехово; 25 – Рубча; 26 – Творишичи; 27 – Вщиж; 28 – Дятьковичи (с); 29 – Неготино (с); 30 – Никитенка (с); 31 – Овстуг; 32 – Олсуфьево; 33 – Речица; 34 – Азаричи; 35 – Песочня; 36 – Акуличи 1-е; 37 – Акуличи 2-е; 38 – Каменец; 39 – Мужиново 1-е; 40 – Мужиново 2-е; 41 – Бабки; 42 – Оптени; 43 – Великая Тополь; 44 – Душково; 45 – Коржовка-Голубовка; 46 – Субовичи; 47 – Ущерпье 1-е; 48 – Игрицкое; 49 – Пьяново; 50 – Батуровка; 51 – Батуровка (с); 52 – Кашковка; 53 – Красная Гора; 54 – Летяхи; 55 – Палужская Рудня; 56 – Увелье; 57 – Велюханы; 58 – Вормино; 59 – Мглин 1-е; 60 – Мглин 2-е; 61 – Старые Чешуйки; 62 – Борщово; 63 – Гололобово; 64 – Кольцовка; 65 – Салтановка (Парня 1); 66 – Деменка; 67 – Каташин; 68 – Старые Бобовичи; 69 – Старый Кривец; 70 – Бобрик; 71 – Горицы (с); 72 – Городище; 73 – Долботово 1-е; 74 – Долботово 2-е; 75 – Жигалки; 76 – Кожуровка (с); 77 – Марковск 1-е; 78 – Марковск 2-е; 79 – Погар; 80 – Посудичи 1-е; 81 – Посудичи 2-е; 82 – Посудичи-6 (с); 83 – Синин; 84 – Случовск; 85 – Сопычи; 86 – Чаусы; 87 – Чаусы (с); 88 – Чубарово; 89 – Баклань 1-е; 90 – Баклань 2-е; 91 – Верхняя Злобина; 92 – Волжино; 93 – Гущино; 94 – Доманичи; 95 – Заполье; 96 – Козловка; 97 – Лабодино; 98 – Полянка (с); 99 – Поповка; 100 – Старопочепье; 101 – Бабинки; 102 – Бологча; 103 – Будянский; 104 – Владимировка 1-е; 105 – Владимировка 2-е; 106 – Пацинь; 107 – Селиловичи; 108 – Селиловичи (с); 109 – Снопоть; 110 – Снопоть (с); 111 – Тихая Пристань; 112 – Федоровское; 113 – Зеленин (с); 114 – Кудеяр; 115 – Севск; 116 – Гарцево; 117 – Еремин; 118 – Левенка; 119 – Мишковка; 120 – Мытничи; 121 – Невструево; 122 – Нижнее 1-е; 123 – Новоселки; 124 – Осколово 1-е; 125 – Осколово 2-е; 126 – Печеники; 127 – Рябцево; 128 – Селище 2-е; 129 – Стародуб; 130 – Старые Халеевичи; 131 – Тарасовка; 132 – Гаврилова Гута; 133 – Неруса; 134 – Влазовичи; 135 – Закот (с); 136 – Ляличи; 137 – Путилин; 138 – Старый Дроков; 139 – Сураж; 140 – Арельск; 141 – Городцы (Средние); 142 – Городцы (Макчая); 143 – Кветунь; 144 – Красное; 145 – Лобыжичи 1-е; 146 – Монастырище; 147 – Непорень; 148 – Радутино; 149 – Ратчино; 150 – Сагутьево; 151 – Селец 1-е; 152 – Селец (с); 153 – Трубчевск; 154 – Горяны; 155 – Лыщичи; 156 – Найтоповичи; 157 – Рассуха 1-е; 158 – Рассуха 2-е. (с – селища, остальные – городища).

К настоящему времени разработано несколько типологий для городищ эпохи раннего железа из различных регионов лесной зоны Восточной Европы. Ни одна из них не может быть признана универсальной в силу многообразия форм укреплённых поселений и топографических условий их расположения [Гусаков, 2004, С.98-107]. Последнее обстоятельство в значительной степени затрудняет типологическое соотношение этой категории памятников из различных регионов. На наш взгляд, на данном этапе исследования, более целесообразным представляется сопоставление городищ не по всей совокупности признаков, а по каждому признаку в отдельности. За основу мы взяли классификацию А.М.Медведева [Медведев, 1994, С.74-102; Медведев, 1996, С.13-20], которая была использована мной в 1998 г. при анализе городищ Нижнего Посожья и смежных приднепровских районов Гомельской и Могилевской областей Республики Беларусь [Дробушевский, 1998, С.5-7, 2004, С.5-27]. Тогда городища Брянской обл. РФ мною специально не рассматривались. Этот пробел и должна восполнить данная статья.

В качестве признака типа берутся топографические условия расположения поселения, подтипа – форма площадки. Всего выделено четыре основных типа городищ: I тип – расположенные на холме; II – на мысу; III – на высоком коренном берегу реки; IV – низинные, на ровном месте.

На всей территории Гомельского Посожья и в Брянской обл. преобладали мысовые городища (II тип) (Рис.2). Особенно высок их удельный вес на Брянщине (85,8%)(Рис.7). Утверждение, что «юхновцы» предпочитали возводить мысовые городища, а «милоградцы» – низинные [Рассадин, 2007. С. 39], не совсем верно. В непосредственном правобережье, как Днепра, так и Сожа, среди городищ милоградской культуры преобладают именно мысовые.

Рис. 2. Типы городищ эпохи раннего железа Брянской обл.

I – расположенные на холме; II – на мысу; III – на высоком коренном берегу реки; IV – низинные, на ровном месте.

Роль поселений IV типа на Гомельщине заметно возрастает в условиях Приднепровской низменности на водоразделах крупных рек (Сожа, Днепра и Припяти), где они даже доминируют. Бóльший удельный вес низинных городищ в южной области обусловлен, прежде всего, полесским ландшафтом.

Среди юхновских городищ Брянской области IV тип составляет 9,2%. Кроме того, нельзя забывать, что целый ряд низинных городищ на Брянщине, обычно связываемых с т.н. «казацкими городками», при дальнейших исследованиях могут оказаться более ранними. Попытка объяснить наличие подобных городищ в юхновской культуре влиянием «милоградцев» [Рассадзін, 1991, С.75; 2005, С.20] не может быть принята, т.к. большинство городищ IV типа в Брянской обл. расположены на значительном удалении от милоградского ареала (Рис.2).

Городища мысового типа обычны для днепро-двинской, милоградской, зарубинецкой и юхновской культур Верхнего Поднепровья [Шмидт, 1992, С.24-25; Мельниковская, 1967, С.26-27; Поболь, 1974, С.25-31; Археологическая карта, 1993, С.14]. Для культуры штрихованной керамики Средней Беларуси, напротив, наиболее типичными являются холмовые городища I типа [Егорейченко, 1980, С.87, 2006, С.16, 61; Медведев, 1994, С.83], которые для Брянщины не характерны.

Рис. 3. Подтипы городищ эпохи раннего железа Брянской обл.

А – овальная форма площадки; Б – круглая; В – треугольная; Г – четырёхугольная

(для двух- и трехплощадных городищ учитывалась форма 1-й площадки).

По форме площадки выделено пять подтипов: А – овальная; Б – круглая; В – треугольная; Г – четырёхугольная; Д – полукруглая. Если в северной части Восточной Беларуси явно преобладают городища с овальной формой площадки (44%), то в южной – с четырёхугольной (42,6%). Четырёхугольная форма площадки наиболее свойственна городищам низинного типа, хотя на Гомельщине она не редкость и для мысовых городищ [Дробушевский, 2004, С.10; Рассадин, 2005, С.20]. На Брянщине доминируют городища с овальной формой площадки (62,2%) (Рис.8). По этому признаку юхновские городища близки днепро-двинским Северной Беларуси [Шадыра, 2006, Мал.1] и культуры штрихованной керамики Белорусского Понёманья [Медведев, 1996, С.18], для которых также характерна именно овальная форма площадки. Удельный вес брянских городищ с четырехугольной формы площадки довольно велик (16,8%). Они известны на всей территории Брянской обл. (Рис.3) и также не могут рассматриваться как результат влияния милоградской культуры.

По способу укреплений А.М.Медведев подразделил городища культуры штрихованной керамики на 9 вариантов [Медведев, 1996, С.18]. Этот признак с трудом поддаётся качественному определению, ведь обороноспособность городищ зависела от многих факторов. Совершенно очевидно, что поселения, расположенные в разных топографических условиях, имели различную систему укреплений. Если мысовые городища защищались, прежде всего, с напольной стороны, то низинные – по всему периметру. В настоящее время вряд ли правомерно выделять в особый вариант городища без внешних следов оборонительных сооружений, ведь далеко не всегда ясны причины их отсутствия. Эту категорию памятников более целесообразно включить в группу городищ, сведения, об укреплениях которых отсутствуют. На данном уровне источниковедческой базы более правильно исходить из количественных показателей, на основании которых городища можно подразделить на три варианта: а – с одной линией обороны (вал, ров), б – с двумя, в – с тремя и более. В последний вариант также включены памятники, состоящие из двух и более укреплённых площадок.

Рис. 4. Варианты городищ эпохи раннего железа Брянской обл.

а – с одной линией обороны (вал, ров), б – с двумя, в – с тремя и более.

Более половины всех городищ Восточной Беларуси и Брянщины относится к варианту а, т.е. с одной линией обороны (Рис.4). Поэтому утверждение, что «юхновцы» в отличие от «милоградцев» избегали больших затрат труда на возведение земляных укреплений [Рассадзін, 1991, С.77], видимо, следует считать недоразумением. Юхновских городищ, имеющих 3 и более линии обороны не менее 18 (13,7%) (Рис.9). Например, городище Рассуха 1 Унечского р-на укреплено даже 5 валами и 4 рвами [Археологическая карта, С.258-259, №919]. Отметим, что городища варианта «в» группируются так, что создаётся впечатление о существовании в этот период продуманной системы коллективной безопасности (Рис.4). На территории Брянской обл. цепочка наиболее укреплённых городищ эпохи раннего железа как бы защищает район Стародуба с трех сторон. На всех брянских городищах, состоящих из двух и более укреплённых площадок, есть древнерусский слой. Поэтому существование этого варианта городищ в юхновской культуре остается спорным. Не характерны они и для днепро-двинской культуры. Последние в Беларуси наиболее типичны именно для милоградской культуры [Мельниковская,1967, С.27].

Большое значение имеет анализ городищ по такому признаку, как размер площадки. В нашей работе городища разделены с интервалом в 1 тыс. м². Т.о., по этому признаку выделено 11 групп городищ: 1 – площадью до 1000 м² включительно; 2 – свыше 1000 до 2000 м²… 10 – свыше 9000 до 10000 м². Городища площадью более 1 га объединены в 11 группу.

Рис. 5. Группы городищ эпохи раннего железа Брянской обл.

1 – площадью до 1000 м² включительно; 2 – свыше 1000 до 2000 м²; 3 – свыше 2000 до 3000 м²; 4 – свыше 3000 до 4000 тыс. м²; 5 – свыше 4000 до 5000 м²; 6 – свыше 5000 до 6000 м²; 7 – свыше 6000 до 7000 м²; 8 – свыше 7000 до 8000 м²; 9 – свыше 8000 до м²; 10 – свыше 9000 до 10000 м²; 11 – площадью более 1 га.

По этому признаку городища северной и южной частей Восточной Беларуси довольно заметно отличаются друг от друга (Рис.5). На севере наиболее представлены городища миниатюрных размеров 1 группы, тогда как поселения II группы здесь вообще не известны. По размерам могилёвские городища наиболее близки памятникам днепро-двинской культуры Северной Беларуси, хотя здесь, по данным В.И. Шадыро, преобладают городища 2 группы [Шадыра, 2006. Мал. 2].

В Нижнем Посожье самыми многочисленными являются городища 3 группы. Не редкость для Нижнего Посожья и городища 11 группы, которых здесь 8,2% от общего числа памятников. Ещё заметнее удельный вес городищ больших размеров в прилегающих районах Гомельского Поднепровья (16,2%) [Дробушевский, 2004, С.11, Карта 7]. Городища площадью более 1 га в Беларуси характерны, прежде всего, для милоградской культуры. По данным М.И. Лошенкова, милоградские городища площадью 11 тыс. м² и более на территории Восточнополесской низменности составляют 33,6% [Лошенков, 1990, С.8]. Ещё П.Н.Третьяков указывал, что своими большими размерами милоградские городища отличаются от городищ других частей Верхнего Поднепровья [Третьяков, 1966, С.178]. На Брянщине, в отличие от Гомельщины, до сих пор не зафиксировано ни одного достоверного городища эпохи раннего железа площадью более 1 га. Севск и Кветунь (№№115 и 143), как известно, содержат материалы древнерусского времени, а городище Творишичи (№26) может быть отнесено к 11 группе лишь предположительно. Только в Курском Посемье, некоторые городища с юхновскми материалами имели несколько бóльшие размеры, чем на Брянщине, но здесь сказалось скифское влияние. Хотя О.Н.Мельниковская, считала, что наличие дополнительных укрепленных площадок на южнобелорусских городищах не является специфическим признаком только милоградской культуры [Мельниковская, 1967. С. 28], для брянских городищ юхновской культуры этот признак всё же не характерен.

Брянские городища относятся в основном ко 2 группе (31,1%) и по этому признаку более близки днепро-двинским, чем милоградским (Рис.10). Характерно, что 5 из 11 городищ миниатюрных размеров 1 группы (площадью до 0,1 га) расположены в Рогнединском районе Брянской обл., т.е. в зоне расположения уже не юхновских, а днепро-двинских памятников (Рис.5).

Т.о., сравнение городищ эпохи раннего железа Восточной Беларуси и Брянщины показывает, что между ними нет принципиальных различий. Во всяком случае, только по внешним признакам, без проведения соответствующих археологических исследований, невозможно дать тому или иному конкретному памятнику культурно- хронологическое определение. Исключение представляют только двух- и трехплощадные укрепленные поселения, а также площадью более 1 га, которые не характерны для юхновской культуры Брянского Подесенья. В целом, юхновские городища по набору признаков более близки днепро-двинским, чем милоградским, на что указывал ещё П.Н. Третьяков [Третьяков, 1966. С. 171]

Карта плотности распределения (Рис.6) фиксирует в Восточной Беларуси и Брянской обл. три довольно обширных области городищ эпохи раннего железа, отделенных друг от друга слабозаселенными пространствами. Особенно наглядно это видно на примере 70-километрового участка правобережья Сожа между г. Славгородом и г. Кричевом, где известны следы всего одного городища в г. Черикове. На этот феномен обратил внимание ещё К.М. Поликарпович [Поликарпович, 1957. С. 55], т.к. отсутствие здесь городищ не находит объяснения в физико-географических условиях местности. Далее слабо освоенные земли тянутся на восток по левобережью Сожа до верховий р. Беседи и Вщижа на Десне. Видимо здесь и проходила граница между племенами днепро-двинской, милоградской и юхновской культур. В последние годы исследования на р. Беседь в Костюковичском р–не Могилевской обл., проведенные В.И. Шадыро и А.А. Метельским подтвердили наличие здесь юхновских городищ [Шадыра, 1998. С. 80–90; Мяцельскі, 2006. С. 53–60]. Достаточно широкая слабозаселенная полоса тянется от белорусско – российско – украинского пограничья на юге до Гордеевского р-на на севере. Эта полоса являлась своеобразным рубежом, отделяющим милоградскую культуру Нижнего Посожья от юхновской Подесенья.

Большинство Юхновских городищ на Брянщине расположены в зоне достаточно плодородных серых лесных почв, но известны скопления поселений (хотя и меньших размеров) и на менее плодородных землях. Т.е. не только условиями местности или слабой изученностью определялось наличие подобных «белых пятен».

Как отмечал относительно германцев Г.Ю. Цезарь: «Чем более опустошает известная община соседние земли и чем обширнее пустыни, её окружающие, тем больше для неё славы» [Caesar.B.G. IV, 3; VI, 23]. О подобных «пустынях» между племенами сообщают и более поздние римские авторы.

Разумеется, что наличие границ не означало отсутствие активных связей между соседями. Юхновские элементы зафиксированы на Гомельщине в правобережье Сожа (Уваровичи и др.) [Дробушевский, 1991, С.26-28; 2006, С 41-50], а милоградские в Брянском Подесенье (Полужье и др.). Возможно, был прав П.Н.Третьяков, что правильнее говорить не о границах, разделяющих племенные группы раннего «железного века», а о широких пограничных полосах с более или менее смешанной культурой [Третьяков, 1966, С.124].

Внутри выделенных областей городища расположены неравномерно и большинство из них группируются в скопления, состоящие из двух и более поселений. Особо следует отметить то, что наиболее крупные скопления (до 30–40 городищ) находятся во внутренних, а самые мелкие – в приграничных районах выделенных нами областей. Гнездовое размещение городищ эпохи раннего железа зафиксировано практически во всех регионах лесной полосы Восточной Европы. Наиболее крупное скопление юхновских городищ в Брянской области – Стародубское, которое резко выделяется среди остальных своими размерами и состоит из 34 поселений. Все остальные скопления значительно меньшие и, как правило, насчитывают не более 6–7 городищ. Как отмечалось выше, район Стародуба защищен с трех сторон наиболее укрепленными городищами. Видимо, Стародубье и являлось центром юхновской культуры в данном регионе.

Тем не менее, бросается в глаза, что юхновские скопления Подесенья разделены слабозаселенными участками бóльших размеров, чем милоградские на Гомельщине. Некоторые скопления внутри самого ареала юхновской культуры выглядят явно изолированно, например, Суражское на Ипути. Данный факт вряд ли следует объяснять исключительно природными условиями (заболоченные почвы и т.п.) или недостаточной археологической изученностью этих районов. Не связано ли это с тем, что внутри юхновского общества были серьезные противоречия?

Рис. 6. Карта плотности распределения городищ эпохи раннего железа Восточной Беларуси и Брянской обл. Российской Федерации. а – одиночные городища; б – скопления городищ.

На рубеже III–II вв. до н. э. в поселенческой системе Верхнего Поднепровья происходят существенные изменения, что проявилось в общем сокращении числа укрепленных поселений. На наш взгляд, главную роль здесь сыграл внешний фактор, а не социально-экономические или экологические изменения. Дело в том, что на Гомельщине процесс сокращения числа городищ шёл относительно плавно. Например, в Нижнем Посожье число укреплённых поселений в зарубинецкое время уменьшилось примерно на 20%. В центральных районах Беларуси, наоборот, как отмечал А.Г. Митрофанов, довольно много городищ возникает в I–II вв.н.э. [Митрофанов, 1978, С.15]. В Смоленском Поднепровье, а также в Брянском Подесенье картина совсем иная. Судя по данным Е.А.Шмидта [Шмидт, 1992, Рис.2, карта на с.206], из 173 днепро-двинских городищ только 46 продолжали функционировать на рубеже н. э., т. е. примерно только четверть. Такое же соотношение дает и Брянщина, где из 142 учтенных в данной статье городищ эпохи раннего железа материалы рубежа н.э. (типа верхнего слоя Полужья) содержат всего около 30 памятников. Столь резкое сокращение числа укрепленных поселений связано, в первую очередь, с расселением носителей зарубинецкой культуры в северном и восточном направлениях [Третьяков, 1996, С.225-226]. Следует учитывать и активность сарматов в Левобережье Днепра, которые устанавливают здесь свое военно-политическое господство именно в это время [Смирнов, 1984, С.9].

Изменения коснулись и самого характера поселений. В северной области заметно падает удельный вес городищ миниатюрных размеров 1 группы, которые в период VII–III вв. до н. э. здесь были наиболее массовыми. В Могилёвском Поднепровьеих доля сокращается почти в четыре раза (с 46% до 11,8%), что нарушило прежнее размежевание городищ северной и южной областей по этому признаку. На рубеже н.э. в северной области самыми многочисленными становятся городища 2 группы (40,6%), которые, как отмечалось выше, наиболее характерны для юхновской культуры Брянского Подесенья [Дробушевский, 1998, С.7; 2004, С.11-12, Карта 8]. Возможно, что под давлением «зарубинцев» часть юхновского населения отступила на днепро-двинскую территорию.

Рис. 7. Диаграммы типов городищ эпохи раннего железа Восточной Беларуси и Брянской обл. Российской Федерации.

В южной области резко уменьшается число городищ низинного типа. В Нижнем Посожьеих удельный вес падает с 41,7% до 12,9%. При этом необходимо отметить, что только Шепотовичское городище этого типа имеет ярко выраженный горизонт древностей рубежа н.э. [Дробушевский, Лошенков, 1995, С.33-51], тогда как на остальных нижнесожских городищах IV типа эти материалы единичны. За счёт сокращения числа низинных городищ, в Нижнем Посожье сильно возрастает удельный вес мысовых городищ (до 83,9%). Не характерны для рубежа н.э. и большие городища площадью свыше 1 га, а также состоящие из двух и более укреплённых площадок. Аналогичные процессы наблюдаются и в Гомельском Поднепровье.

Применительно к Брянщине, по предварительным данным можно констатировать прекращение использования на рубеже н. э. городищ варианта в, т.е. имеющих три и более линии обороны. Видимо, после включения Подесенья в сферу зарубинецкого влияния, обстановка здесь стабилизировалась.

Таким образом, на рубеже н. э. происходит как бы нивелирование тех различий, которые имели место между городищами междуречья Днепра и Десны в период VII–III вв. до н.э.

Территориальное размежевание между этнокультурными общностями хотя и сохраняется, однако имеет уже менее чёткие очертания. В II–I вв. до н.э. юхновская и днепро-двинcкая культуры подверглись не только мощному нивелирующему воздействию зарубинецких племён, но так же утратили значительную часть своих территорий. Результатом этих процессов явилось формирование в последние века до н.э. в Верхнем Поднепровье новых этнокультурных общностей. В Гомельском Посожье возникает своеобразная чечерская группа зарубинецкой культуры (типа Кистени–Чечерск) [Дробушевский, 2000. С.49-77], в Брянском Подесенье – памятники типа верхнего слоя Полужского городища (I–II этапы почепской культуры, по А.К. Амброзу) [Амброз, 1961, С.56-71; Обломский, Терпиловский, 1991. С.58-59], а на Смоленщине – памятники типа среднего слоя Тушемли [Третьяков, 1963, С.12-18; Шмидт, 1992. С.131-141; Лопатин, Фурасьев, 2007. С.79-88]. Последние две не могут считаться прямым продолжением предшествующих местных древностей днепро-двинской и юхновской культур, что уже очевидно из приведенного выше факта резкого сокращения числа укрепленных поселений на рубеже н. э.

Литература

Амброз А.К. К истории Верхнего Подесенья в I тысячелетии н. э. // СА. – 1961. – №1. – С. 56–71.

Артишевская Л.В. Разведка в верховьях Десны // КСИИМК. – Вып. 68. – М., 1957. – С. 84–89.

Археологическая карта России: Брянская область / Автор–сост. А.В. Кашкин. – М., 1993.

Воеводский М.В. Городища Верхней Десны // КСИИМК. – Вып. XXIV. – М., 1949. – С. 67–77.

Гусаков М.Г. Классификация городищ дьяковской культуры // Археология Подмосковья: Материалы научного семинара. – М., 2004. – С. 98–107.

Дробушевский А.И. Нижнее Посожье на рубеже н. э. Автореф. дисс… канд. истор. наук. – Гомель, 1998. Дробушевский А.И. Городище эпохи раннего железа в г.п. Уваровичи // Гомельщина: археология, история, памятники. – Гомель, 1991. – С. 26–28.

Дробушевский А.И. Чечерская группа верхнеднепровского варианта зарубинецкой культуры // Краеведческие записки. – Гомель, 2000. – С. 49–77.

Дробушевский А.И. Поселения Нижнего Посожья и смежных приднепровских районов в эпоху раннего железа // Навуковыя запіскі Веткаўскага музея народнай творчасці. – Гомель, 2004. – С. 5–27.

	Рис. 8. Диаграммы подтипов городищ эпохи раннего железа Восточной Беларуси и Брянской обл. Российской Федерации.
	Рис.9. Диаграммы вариантов городищ эпохи раннего железа Восточной Беларуси и Брянской обл. Российской Федерации.

Рис.10. Диаграммы групп городищ эпохи раннего железа Восточной Беларуси и Брянской обл. Российской Федерации.

Дробушевский А.И. Связи населения Нижнего Посожья и Подесенья в раннем железном веке // Деснинские древности. – Вып. IV. – Брянск, 2006. – С. 41–50.

Дробушевский А.И., Лошенков М.И. Шепотовичское городище эпохи раннего железа // Гістарычна-археалагічны зборнік. – Мінск, 1995. – № 6. – С. 33–51.

Егорейченко А.А. Типология городищ Белорусского Полесья // КСИА. – № 162. – М., 1980. – С. 82–89.

Егорейченко А.А. Культуры штрихованной керамики. – Минск, 2006.

Лопатин Н.В., Фурасьев А.Г. Северные рубежи раннеславянского мира в III–V вв. н.э. // Раннеславянский мир. – Вып. 8. – М., 2007.

Лошенков М.И. Городища милоградской культуры восточной части Белорусского Полесья: Автореф. дисс… канд. истор. наук. – К., 1990.

Медведев А.М. Поселения культуры штрихованной керамики Беларуси (некоторые экономические и социальные аспекты расселения) // Гістарычна-археалагічны зборнік. – № 3. – Мн., 1994. – С. 74–102.

Медведев А.М. Белорусское Понёманье в раннем железном веке (I тысячелетие до н. э. - 5 в. н. э.). – Минск, 1996.

Мельниковская О.Н. Племена Южной Белоруссии в раннем железном веке. – М., 1967.

Митрофанов А.Г. Железный век средней Беларуси (VII–VI вв. до н. э. – VIII в. н. э.). – Минск, 1978.

Мяцельскі А. Гарадзішчы жалезнага веку ў міжрэччы Сожа і Іпуці (па матэрыялам Магілёшчыны) // Гістарычна-археалагічны зборнік. Вып. 21. – Мінск, 2006. – С. 53–60.

Обломский А.М. Верхнеднепровский вариант зарубинецкой культуры: Автореф. дисс... канд. истор. наук. – М., 1983.

Обломский А.М., Терпиловский Р.В. Среднее Поднепровье и Днепровское Левобережье в первые века нашей эры. – М., 1991.

Падин В.А. Разведки в бассейнах рек Навли и Ипути // Брянский краевед. – № 3. – 1961.

Поболь Л.Д. Славянские древности Белоруссии (могильники раннего этапа зарубинецкой культуры). – Минск, 1973.

Поболь Л.Д. Славянские древности Белоруссии (свод археологических памятников раннего этапа зарубинецкой культуры – с середины III в. до н. э. по начало II в. до н. э.. – Минск., 1974.

Поликарпович К.М. Стоянки Среднего Посожья (Материалы обследования 1928 г.) // Материалы по археологии БССР. – Минск, 1957. – Т. I. – С. 45–148.

Рассадзін С.Я. Ніжнесожскія гарадзішчы ранняга жалезнага веку: тыпалогія і культурна – храналагічная дыферэнцыяцыя // Весці АН БССР, серыя грамадскіх навук. – № 6. – Мінск, 1991. – С. 72–80.

Рассадин С.Е. Милоградская культура: ареал, хронология, этнос – Минск, 2005.

Рассадин С.Е. Юхновская культура в белорусско-российском Посожье // Матэрыялы па археалогіі Беларусі. – № 14. – Мінск., 2007. – С. 37–53.

Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии. – М., 1984.

Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. – М.–Л., 1966.

Третьяков П. Н. Древние городища Смоленщины // Третьяков П.Н., Шмидт Е.А. Древние городища Смоленщины. – М.–Л., 1963. – С. 3–140.

Шадыра В.І. Беларускае Падзвінне (І тысячагоддзе н. э.). – Мінск, 2006. – 150 с.

Шадыра В. І. Аб паўднёвай мяжы днепра–дзвінскай культуры на Беларусі // Гістарычна-археалагічны зборнік. – № 13. Мінск, 1998. – С. 80–90.

Шмидт Е.А., Заверняев Ф.М. Археологические памятники бассейна Верхней Десны // Материалы по изучению Смоленской области. – Вып. 3. – Смоленск, 1959.

Шмидт Е.А. Племена верховьев Днепра до образования Древнерусского государства. I. Днепро-двинские племена (VII в. до н. э. – III в. н. э.). – М., 1992.