Неплодна

Во-первых, мы видим, что Елизавета была бесплодна. Ничто не могло быть более болезненным для женщины в той культуре, чем бесплодие, потому что дети рассматривались как благослове­ние от Господа. Псалом 126:3 говорит об этом так: «Вот наследие от Господа: дети; награда от Него — плод чрева». Если дети были наградой от Бога, отсутствие детей считалось наказанием или проклятием. Никто из нас не знает о годах мучения и внутреннего беспокойства, которые Елизавета, скорее всего, переживала, когда она исследовала свою душу в поисках того, что могло бы останав­ливать Божье благословение. «Согрешила ли я? Что я сделала не так?» Мы не знаем, как много слез она пролила, как много молитв она вознесла, или как много раз она молила Бога показать ей то, что удерживало благослове­ние. Я могу представить Ели­завету, падающую на кровать, закрывающую лицо подуш­кой и причитающую перед Богом в глубоком отчаянии.

Я уверен, что она чувство­вала себя как Ноеминь, кото­рая за столетия до этого выразила свое отчаяние так: «не называй­те меня Ноеминью, а называйте меня Марою, потому что Вседер­житель послал мне великую горесть. Я вышла отсюда с достатком, а возвратил меня Господь с пустыми руками; зачем называть меня Ноеминью, когда Господь заставил меня страдать, и Вседержитель послал мне несчастье?» (Руф. 1:20,21). Мара — значит «горькая», Елизавета знала эту горечь души.

Если вы хотите получить представление о том, что она чувс­твовала, поговорите с женщиной, которая безуспешно пыталась в течение многих лет стать матерью, и вы почувствуете страдание души, которая страдает от бесплодия. Невозможно узнать боль бесплодия, если ты не переживаешь ее сам. Елизавета ничем не отличалась от любой другой женщины, страстно желающей иметь ребенка. К тому времени Елизавета вышла из возраста, когда она могла выносить ребенка, потому что говорится: «оба были уже в летах преклонных». Ее сердце было разбито годами безуспешных попыток стать матерью. Она лишь видела, как ее тело становится все старее и старее и, наконец, входит в тот поздний возраст, когда беременность уже находится за пределами физической возмож­ности. Надежда на рождение ребенка полностью умерла.

Елизавета без сомнения боролась с депрессией. Она, вероятно, боролась с ней и свыклась с этим, но я уверен, что она переживала времена долины, времена, когда она действительно чувствовала отверженность и то, что Бог ее оставил.

Враг никогда не менял своей тактики, поэтому я могу заверить вас, что во времена эмоциональной слабости и уныния враг пос­тавил целью бить сильно, чтобы заставить ее потерять мужество. Он, вероятно, заставлял ее думать: «Что толку служить Богу? Я делаю все, что Он требует, но ничего не меняется. Он не испол­няет обетования Своего Слова. Я кладу все к алтарю, чтобы слу­жить Богу, но ничего не меняется». (Враг обычно говорит нам в первом лице, а мы думаем, что это наши мысли, хотя на самом деле так думает он.)

Именно так враг бьет нас сегодня. Он оставляет свою самую тяжелую артиллерию на времена, когда мы ослабеем. Искушение всегда одно и то же. Он хочет, чтобы мы разрушили наши отношения с Богом, озло­бились и бежали. Он хочет, чтобы мы заползли в кокон самосожаления и негодования. И затем он подкидывает мысли: «Ну вот — я закурил сигарету», или: «Докатился — я иду в бар и собираюсь провести ночь в городе». Или, возможно, это что-то похожее на следующее: «Я сдаюсь — я собираюсь в город, чтобы развлечься».

Послушай, мой друг: если ты поддаешься импульсу и снисхо­дишь к плоти, ты оставишь свое упование. Ты отказываешься от Божьих благословений.