Печет, по арх

213. Запись беседы члена Коллегии Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР с Послом Германии в СССР Брокдорфом-Ранцау

// июня 1928 г.

Ввиду болезни т. Чичерина Брокдорф пришел ко мне переговорить по разным делам. Он заявил, что до этого сговорился с т. Штейном **** по ряду конкретных вопросов и хотел бы в беседе со мной затронуть лишь некоторые общеполитические вопросы, представляющие интерес для Германии.

1. Прежде всего он заявил о своем глубоком удовлетворении речью т. Калинина *****, которая произвела на него громадное впечатление; при этом он рассыпался в комплиментах по адресу т. Калинина. Он еще не имеет официальных сведении из Берлина, но в частном порядке получил сообщение, что речь т. Калинина произвела перелом в настроении в Берлине.

2. Затем Брокдорф заговорил о рассмотрении литовского вопроса в Женеве. Ссылаясь на осуждение поведения Шуберта в передовице «Известий» ******_j он сказал, что хотел бы узнать, какие сведения мы имеем по этому вопросу и каково наше отношение к позиции Шуберта в Женеве.

Я ответил, что помимо того, что известно в прессе, мы еще не имеем других сведений. Однако уже первые сведения

* Текст этой телеграммы был передан также в советские генеральные консульства в Шэньяне. Харбине я Тякъцзине. ** См. док..Чз 201. *** См. также док. № 246. 304. **** Заведующий отделом Цевгральной Европы НКИД СССР. ***** См. док. Хв 195_ ****** См. «Известия» ЛЬ 133 (3367), Ю июня 1928 г.

о голосовании Шуберта против Литвы, и притом без всяких оговорок, произвели здесь самое тяжелое впечатление. Все указывают на то, что Шуберт фактически солидаризировался с Чемберленом. Мы не являемся сторонниками тактики Воль-демараса, но мы всегда полагали, что жизненные интересы наши и Германии заставляют нас не увлекаться осуждением промахов Вольдемараса н иметь в виду важность независимости Литвы как для нас, так и для Германии.

Брокдорф ответил, что он бесчисленное количество раз защищал ту же точку зрения перед германским правительством, что он знает, что мы всегда давали советы умеренности Литве, что он считает нашу позицию в отношении Литзы совершенно правильной и что он не понимает позиции Шуберта, занятой нм в Женеве. Он снесется с Берлином, сообщит ему нашу точку зрения и сообщит также и о своем отношении к этому делу*.

О нашем отношении к нынешней стадии польско-литовского конфликта я сказал, что мы по-прежнему будем советовать Литве возможно скорее, и во всяком случае до сентября, заключить несколько технических конвенций с Польшей **, и мы приветствовали бы, если бы и Германия воздействовала в этом смысле на Литву. Было бы очень полезно, если бы Германия до сентября заключила торгозый договор с Литвой. Это укрепило бы положение Лнтвы, а с другой стороны, побудило бы Литву больше прислушиваться к советам умеренности, получаемым от Германии.

Брокдорф, записав себе все это, сказал, что он целиком со мной согласен и будет в этом смысле настаивать в Берлине. Кроме того, он сказал, что он использует свою предстоящую поездку в Берлин для разъяснения политическим кругам важности поддержки литовской независимости.

3. Затем Ранцау перешел к Польше и спросил меня, насколько серьезны известия о росте агрессивных тенденций в Польще против нас. Он считал, что болезнь Пнлсудского должна была воздействовать умиротворяющим образом на Польшу н совсем ие понимает того, что происходит.

Я изложил ему известные факты, иллюстрирующие рост агрессивности в Польше, и объяснил, что отход Пилсудского от власти содействовал этому: во-первых, Пилсудский при всей своей импульсивности был более разумным, чем его ближайшее окружение, которое теперь правит от имени Пилсудского; во-вторых, Славек*** и компания в большей степени идут на поводу у Англии и Франции, чем это делал Пилсудскнй;

* См. также док. Ле 224. ** См. док. M 255, 280. *** Польский политический деятель, депутат сейма.

в-третьих, окружение Пилсудского использует имеющиеся в Польше враждебные настроения против нас в качестве цемента для укрепления своего положения и вообще внутреннего положения в Польше, поколебленного вследствие ухода Пилсудского. В результате польская политика по отношению к нам в отдельных ее проявлениях стала более агрессивной. Но, с другой стороны, если бы нынешним правителям Польши пришлось принимать решение о войне, отсутствие Пилсудского а страх перед внутренними раздорами, неизбежными при отсутствии достаточного авторитета у правительства, на мой взгляд, заставили бы последнее сильно призадуматься. Я не думаю поэтому, чтобы опасность войны со стороны Польши была актуальной.

Раицау сказал, что эта оценка кажется ему совершенно правильной, и очень благодарил за мое обстоятельное сообще-аае, сказав, что он теперь вполне согласен с нами в оценке поведения Польши.

В связи с этим зашла речь об отношениях Польши с Францией и Италией и о поездке Залесского в Рим. Я сообщил Раицау имеющуюся у нас информацию о том, что Залесскин договорился с Муссолини об общей линии в отношении Румынии и Венгрии, очевидно, взамен за поддержку Италией Польши в отношении Литвы. Такая договоренность была облегчена тем обстоятельством, что Польша заинтересована в том, чтобы направить претензии Венгрии против Чехословакии, а не против Румынии. Таким образом, результатом усилен Италии и Польши должно быть обеспечение тыла Румы-ааа со стороны Венгрии, на случай польско-румынской войны с и яма.

Раицау сказал, что эта характеристика переговоров Муссолини и Залесского кажется ему очень интересной и правдоподобной.

4, Далее Раицау спросил меня, возвращается ли Черрутн на свой пост. При этом он спросил, известен ли мне крупный коафликт ^ш, который у него был с Черрутн перед отъездом последнего в Рим.

Я ответил утвердительно на последний вопрос, по которому был осведомлен Балтрушайтисом, а о возвращении Черрутн сказал, что мы не имеем никаких сведений.

Раицау спросил, сделало ли итальянское правительство представления по поводу появившегося в «Вечерней Москве» сообщения о Черрутн.

Я ответил, что Кварони * от своего имени обратился по этому вопросу к НКИД и что ему были даны разъяснения, что мы ие можем отвечать за сообщения, появившиеся

* Первый секретарь посольства Италии в СССР.

в иностранных газетах, и за то, что такая газета, как «Вечерняя Москва», перепечатала одно из этих сообщений, направленное против Черрути. Кроме этого обращения Кварони по собственной инициативе, никаких других представлений, в том числе и в Риме, мы не получали. В конфиденциальном порядке я сказал Брокдорфу, что Кварони пытался обвинить нас в том, что наша цензура пропустила телеграмму из.Москвы в «Юма-ните». В действительности наведенные справки обнаружили, что такой телеграммы через нашу цензуру не проходило. Однако мы этого не сообщили Кварони, а ограничились отводом его упрека на общих основаниях. Далее я повторил Брокдорфу то, что раньше сказал Балтрушайтису, о том, что французский коммунист, написавший корреспонденцию в «Юма-ните», пощадил Эрбетта и в некотором роде его реабилитировал, поскольку в его корреспонденции сказано, что главным распространителем враждебных нам сообщений является Черрути. Я прибавил, что в действительности мы не имеем абсолютно никакого отношения к помещению этой заметки в «Юманите» и в «Вечерней Москве» и что «Вечерняя Москва» не запросила нашего мнения о напечатании заметки. «Известия», сказал я, запрашивают нас часто в подобных случаях, «Правда» — редко, а «Вечерняя Москва» — никогда.

В связи с этим Брокдорф много говорил об Эрбетте, не скупясь на «комплименты» по его адресу, и все время иронически его называл «мой друг Жан» или просто «Жан». Разговор носил в этой части совершенно интимный характер, и я соглашался с характеристикой, которую Брокдорф давал Эр-бетту, как беспринципному карьеристу и т. д.

5. После этого я сказал Брокдорфу, что мы получили совершенно достоверные сведения о том, что Шахт не только дал свое согласие, но и сам добивался участия Германии в организуемой французами эмиссии нового румынского займа в 80 млн. долл., половина которого, по уговору между Румынией и Францией, должна пойти на доставку железнодорожных и в особенности военных материалов для Румынии*. Таким образом, Германия будет финансировать вооружения Румынии против нас. Этот факт произвел здесь самое тягостное впечатление, и я имею поручение обратить на него внимание его, Брокдорфа, и предложить ему предпринять в Берлине необходимые шаги для того, чтобы воспрепятствовать осуществлению этой враждебной нам акции.

Это сообщение произвело на Брокдорфа большое впечатление н он прежде всего задал два вопроса: 1) является ли полученное нами сообщение аутентичным и 2) каково отношение к нему германского правительства. По второму вопросу

* См. также док. М-211,-221. 36+.

Брокдорф от себя сказал, что Шахт ведь не может принять такого решения, без* согласия германского правительства.

На первый вопрос я ответил категорически утвердительно, а на второй вопрос дал уклончивый ответ в том смысле, что об отношении германского правительства мы еще не имеем точных сведений.

По существу Брокдорф сказал, что он поражен этим известием и считает недопустимым участие Германии в таком займе. Он точно записал себе все, что я ему говорил, и заявил, что будет немедленно телеграфировать в Берлин. Он заверил меня, что он придает большое значение этому нашему сообщению и не оставит этого дела.

6. Я перевел разговор на здешних германских корреспондентов и сказал Брокдорфу, что враждебность некоторых из них переходит все границы допустимого не только с точки зрения интересов германо-советских отношений, но даже и интересов самой Германии. При этом я сослался на корреспонденцию Юста в «Кельнише цейтунг» от 8-го сего месяца, в которой Юст берет под защиту Польшу и заявляет, что наша позиция в конфликте из-за покушения Войцеховского * срывает миролюбивые усилия Патека достигнуть соглашения между Польшей н СССР. Подобные выступления в такой газете, как «К&льиише цейтунг», являются, конечно, крупной услугой Польше и, несомненно, будут использованы в польской и другой заграничной печати против нас. Особенно возмутительным является то, что эта корреспонденция появляется в момент очевидного роста агрессивности польской политики против СССР.

Брокдорф казался искренне возмущенным этой телеграммой Юста и прежде всего удивил меня вопросом, почему наша цензура пропустила такую недопустимую телеграмму.

Я ответил, что мы стремимся быть более либеральными в отношении германских корреспондентов для того, чтобы избежать лишних трений с Германией.

Брокдорф жаловался на своих корреспондентов вообще, говорил, что они доставляют ему много хлопот, что чувство ответственности за свои выступления не одинаково развито у всех корреспондентов и т. д. Отметив себе дату корреспонденции Юста, он сказал, что прочитает ее внимательно, и после этого спросил, хотим ли мы, чтобы он вызвал к себе Юста и с ним переговорил, или будет лучше, если он, Брокдорф, обратит на этот случай внимание Берлина.

Я сказал, что считал бы более целесообразным, чтобы Брокдорф воспользовался этим случаем для того, чтобы обратить внимание германского правительства на-недопустимость

^vCm. док. № 151, 154, 191.

поведения некоторых германских корреспондентов в Москве, которые из-за своей враждебности к нам подпадают под влияние даже польской миссии. Брокдорф соглашался с этим и обещал написать в Берлин, а от себя добавил, что, по-видимому, тут действительно дело не обошлось без влияния на Юста со стороны польской миссии *.

Разговор продолжался около полутора часов. Брокдорф часто отвлекался, говорил пространно на всякие побочные темы. Интересно отметить его сообщение о чрезвычайно тяжелом состоянии Штреземана, у которого помимо очень серьезной болезни почек оказались серьезные болезни сердца и печени. Брокдорф очень хвалил Германа Мюллера ** и в высшей степени резко отзывался о Брейтшейде, а отчасти и о Вельсе ***. Он заявил, что с Германом Мюллером он очень легко и хорошо бы сработался, но с Брейтшейдом — никогда.

Весь разговор протекал в чрезвычайно дружественных тонах.

Б. Стомоняков

Печат. по арх.

214. Сообщение ТАСС по поводу заявления Премьер-Министра Канады Маккенэн Книга

12 июня 1928 г,

По поводу заявления **** канадского премьера Маккензи Кинга, сделанного им на заседании канадского парламента от 28 мая *****_? ТАСС в осведомленных кругах сообщили:

«Заявление Маккензи Кинга полностью искажает и извращает факты. Литература, о которой идет речь в заявлении Кинга, состояла из изданий Академии наук и других научных учреждений СССР и была предназначена для обмена с научными учреждениями Канады, частью же составляла справочную библиотеку советского официального агентства в Монреале, а также коллекцию изданий на русском и украинском языках для предполагавшейся советской книжной выставки в помещении советского официального агентства. В результате имевших место представлений эта литература, первоначально задержанная канадскими властями, была возвращена официальному советскому агентству.

Заявление Кинга о мотивах разрыва с СССР находится в

* См. также док. № 219. ** Депутат рейхстага от социал-демократической партии Германии. С 29 июня 1923 г.— рейхсканцлер.

*** Депутаты рейхстага от совпал -демократической партии Германка. **** См. изложение в газ. «Известия> «Ча 134 (3368), 12 июня 1928 г. ***** В тексте опечатка — 8 мая.

полвом противоречии с его же заявлениями, сделанными год

вазад.

Квнг указал тогда, как это оыло изложено в «Деили телеграф» от 27 мая 1927 г. и ряде других газет, что «информация, имеющаяся в распоряжении канадского правительства, не свидетельствует о том, что советское официальное агентство в Мовреале занималось шпионажем или пропагандой», однако отметил, что «аннулирование британским правительством торгового соглашения с СССР автоматически аннулирует торговое соглашение с Канадой».

В беседе с официальным агентом СССР т. Герусом в мае 1927 г. Кинг снова признал, что в Канаде советской пропаганды не было и что Канада, порывая с СССР, вынуждена была это сделать, как часть Британской империи.

Проявленная ныне Маккензн Кингом забывчивость о его же собственных заявлениях по этому же вопросу, сделанных им всего год назад, и его попытка путем искажения фактов, им же в прошлом подтвержденных, оправдать свои действия в разрыве отношений свидетельствуют лишь о том, что Кинг не останавливается ни перед чем, чтобы прикрыть проявленное им в деле аннулирования торгового соглашения с СССР раболепство перед указкой из Лондона, которое с полной обоснованностью обличает депутат Бурасса».

Нечат- по газ. «Известия» Л 134 (3368), 12 июня 1S2B г.

215. Письмо Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР Представителю СССР в Чехословаквв В. А. Анто-вову-Овсееико

12 июня 1928 г.

Уважаемый товарищ,

У нас не было никаких сомнений в том, что Бенеш, учитывая создавшуюся международную обстановку и всегда склон-вый считаться с настроениями своих высших покровителей по отношению к СССР, сочтет настоящий момент менее всего удобным для начала переговоров о торговом договоре. В особенности этого следовало ожидать, принимая во внимание его поездку в Лондон. Вряд ли форнн офис мог посоветовать ему вачать переговоры с нами. Кроме того, нам известна была бешеная работа, которую французский посланник в Праге вел против начала этих переговоров. Вот почему для нас не явилась неожиданностью Ваша телеграмма * о разговоре с Бене-Шем_г разговоре, в котором он предложил совершенно неприем-

* См. док. Ле 200.

лемые и недопустимые методы переговоров. Мы убеждены, что при подобных методах переговоры ни к каким результатам не приведут. Дипломатическая переписка создаст для Бенеша видимость переговоров и даст ему возможность кое-где щеголять этим фактом. С другой стороны, эта переписка, затягиваемая всякий раз «по техническим причинам», даст ему полную возможность саботажа в тех пределах, в каких он найдет это сам нужным. Исходя из этого соображения, коллегия отнеслась абсолютно отрицательно к предложенным им методам ведения переговоров. Мы вступили в контакт по этому вопросу с Наркомторгом, который равным образом держится той же точки зрения. Обо всем этом мы послали Вам соответствующую телеграмму, предлагая воздержаться от каких-либо разговоров на эту тему с Бенешем и Крофтой до окончательного утверждения нашей точки зрения в инстанции, куда Нарком-торг уже обратился с письмом. Как только это будет утверждено, Вы получите немедленно дальнейшие инструкции*¹.

Интересующий Вас вопрос о разрешении полетов над территорией СССР чехословацким летчикам обсуждался коллегией, о чем Вам в свое время сообщал отдел Центральной Европы. Ввиду сопротивления отдельных ведомств, а также не зная еще об исходе Ваших разговоров с Бенешем по вопросу о начале переговоров, коллегия решила вновь рассмотреть этот вопрос после получения от Вас сообщения о том, начинаются ли переговоры или нет. Если бы начало переговоров было фиксировано, нам было бы легче добиться разрешения полетов. Теперь положение изменилось. Этот вопрос мы будем обсуждать на ближайшей коллегии и о соответствующем решении Вы получите сообщение.

С товарищеским приветом

Народный Комиссар по Иностранным Делам

Чичерин Заведующий отделом Центральной Европы

Штейн

Печат. ко аох.

216. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Итални с Председателем Совета Министров и Министром Иностранных Дел Италии Муссолини**

13 июня 1928 г.

Сегодня между 18 и 19 часами имел с Муссолини свидание, о котором условился за несколько дней до этого, имея в виду поднять в полном объеме вопрос о нашей нефти.

* См. док. № 223. ** Документ имеет заголовок: «Дневник полпреда СССР в Италия Д. И. Курского».

Напомнив Муссолини о том, что я был несколько времени тому назад у него, по поводу разрешения на постройку инсталляций ^1£^, я сказал, что сейчас хочу поставить генеральный вопрос о нашей торговле нефтью в Италии. Поводом для этого, вынуждающим меня к такой постановке, являются переговоры, которые мы имели и по линии «Сном» и по линии «Аджип» (с директором Лавнаре) и которые сводятся к тому, что наше предложение возобновить договор со «Сном» и начать переговоры было отклонено последним, причем представителю Нефтесиндиката было указано, что намечается значительное, на ³Д, сокращение закупок нефти у нас. Муссолини, видимо, очень удивило такое сообщение, и он меня спросил, чем же я объясняю такие предположения «Аджип» и не хотят ли просто надавить на нас с целью снижения цен. На это я ответил, что могу строить только догадки,» думаю, что предположения «Аджип» могут быть объяснены, с одной стороны, эксплуатацией нефтяных концессий в Албании и Румынии, а с другой, предполагаемыми закупками нефти у «Англо-Перши> вместо Нефтесиндиката. Муссолини очень живо реагировал на это и сказал буквально следующее: «Концессии, но где их взять; 'в Албании мы провертели скзажины, но ничего не получилось, и насчет удачи здесь я скептик, а что касается того, чтобы закупать в «Англо-Першн», то после того, как мне сообщили, что Нефтесиндикат вступил в соглашение с «Англо-Першн», я им (очевидно, «Аджип») * сказал: «Тогда заключайте и вы договор с «Англо-Першн».

На это я со своей стороны ответил, что здесь происходит что-то смешное, qui pro quo**: мы думаем, что «Аджип» заключает сделку с «Англо-Першн», а «Аджип» думает это про нас, ио что если этого на самом деле нет и остается только наше стремление работать с «Аджип», то, по-видимому, должны отпасть всякие препятствия для возобновления договоров. По поводу же предположения, что фирма «Аджип» хотела надавить насчет цен, я сказал, что это едва ли так, нбо мы сами предлагали при переговорах о возобновлении договора выгодные условия и всегда шли на возможные уступки, например, продали со скидкой против мировых цен керосин для сельскохозяйственных синдикатов. «Да, синдикатам мы действительно дали льготы и потому заплатили за керосин дешевле»,— вставил Муссолини. Указав затем, что особые качества нашей нефти для морских судов вне спора (Муссолини кивками головы согласился с этим), я сказал, что считаю нужным узнать настоящее положение дел, чтобы сообщить своему правительству необходимые данные для построения нашего

* Слова в скобках принадлежат Д. И. Курскому. ** —путаница (лат.).

плана торговли нефтью со всеми странами нашего импорта. Муссолини мне ответил, что он считается с нашим желанием вести торговлю нефтью на прежних основаниях, но должен еще разобраться и что он дал уже ответ на наше заявление о постройке инсталляций, разрешив нам дело.

Беседа продолжалась еще на ходу, так как, провожая меня, Муссолини говорил: «Ведь Нефтесиндикат хочет вместе с крупными трестами поделить мир и ведет переговоры даже с «Шелл».

На это я ответил, что это ие так, что разделу мира трестами как раз мешает Нефтесиндикат и что раздел мира вообще не наша политика, а информация голландской прессы о наших переговорах с «Шелл» лишена всяких оснований.

Это мое заявление было воспринято Муссолини с заметным удовлетворением. Поблагодарив за беседу и указав, что затронутые мною вопросы имеют особо важный характер, Муссолини проводил меня до дверей и распрощался *.

Д. Курский

Печат. ее арх,