Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Китае И. Т. Луган-цу-Орельскому

9 октября 193S г.

Можете сообщить Чан Кай-ши, что новая ситуация в Европе отнюдь не меняет наших позиций, изложенных в телеграмме от 8 сентября *. Наоборот, происшедшие события наилучшим образом подтверждают нашу мысль, что предлагаемый пакт о взаимной помощи СССР с Китаем был бы использован великими державами для изоляции и прямого предательства Китайской республики, которую эти державы стали бы изображать в качестве форпоста большевизма на Востоке. Таким образом, этот пакт увеличил бы лишь трудности, испытываемые Китаем в войне с японским агрессором. Что касается резолюции Совета Лнгн нации**, то она проведена советской делегацией совместно с китайской с целью побудить других членов Лиги оказывать Китаю индивидуальную помощь, хотя бы в некоторой степени приближающуюся к советской, но, к сожалению, пока не видно, чтобы они действовали в духе этой резолюции и чтобы их позиция могла быть признана изменившейся. Коллективные же санкции другие члены Лиги признали невозможными без участия США. Советский Союз будет и впредь при всех условиях оказывать Китаю, согласно заключенным с ним договорам, всяческую помощь средствами обороны.

Литвинов

Печат, по арх.

⁹ См. док. № 336.377,421. ** См. газ. «Иззестия», 2 октября 1938 г.

414. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Великобритании в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Немедленно Ц октября I93S г.

1. В сегодняшних утренних газетах появился отчет о речи, произнесенной 10 октября в Шорехаме канцлером герцогства Ланкастерского, членом кабинета лордом Уинтертоиом, в которой он, между прочим, заявил, что «Россия во время чехословацкого кризиса ие предлагала со своей стороны никакой помощи и в силу своей военной слабости отделывалась лишь весьма общими и неопределенными обещаниями». Я сразу же дал в печать заявление от имени посольства*, текст которого вам передан Рейтером, а сверх того, учитывая высокое официальное положение оратора, попросил свидания с Галифаксом и заявил ему протест,

2. Суть моего протеста сводится к следующему. На протяжении минувших недель ряд очень высокопоставленных лиц в Англии и Франции, в том числе лица, занимающие важнейшие официальные посты, распространяли лживые измышления о позиции СССР в отношении Чехословакии. Эти измышления в основном сводились к тому, что СССР не собирается выполнять своих обязательств по советско-чехословацкому пакту и что он не может это сделать ввиду слабости Красной Армии и недостатков советского воздушного флота {в этом месте Галифакс утвердительным кивком головы и небольшой репликой подтвердил, что такие слухи действительно распространялись). Смысл дайной клеветы был совершенно ясен: распространители ее таким путем пытались свалить на СССР ответственность за свое систематическое отступление перед агрессором, закончившееся, как известно, мюнхенским соглашением. Я полагал, что после речи Литвинова в Лиге наций 2Ï сентября** лживые измышления, которые я имею в виду, больше ие будут пускаться в оборот. Я рассчитывал также, что недавние дебаты в английском парламенте сделали совершенно очевидным для каждого британского гражданина, а тем более для каждого члена кабинета одну простую истину: СССР ие имел и ие имеет никакого отношения ии к политике, приведшей к Мюнхену, ни к самому мюнхенскому соглашению, которое, по моему глубокому убеждению, будет иметь катастрофические для мира последствия в наши дин и которое будет сурово осуждено историей. С тем большим изумлением я узнал сегодня нз газет, что ие какой-нибудь безответственный журналист, даже ие какой-либо рядовой член парламента, а министр Кабинета публично повторяет лживые измышления об СССР, ие имеющие под собой даже и теин каких-либо основании. Ввн-

* См, газ. «Известия», 14 октября 1938 г. ** См- док..42 357.

ду указанного я считаю своим долгом заявить протест против выступления лорда Уннтертона.

3. Галифакс ответил, что он вполне понимает мотивы и законность моего протеста, поскольку Уннтертон является членом кабинета, но подчеркнул при этом, что в недавних парламентских дебатах ни он сам, ни премьер-министр не позволяли себе языка, который мог бы дать повод для каких-либо нарекании. Галифакс прибавил, что он доведет до сведения Чемберлена о моем протесте, а также перегозорит с Уинтертоном и со своей стороны приложит все усилия к тому, чтобы в будущем подобных инцидентов больше не повторялось. Он тем более сожалеет о выступлении Уинтертона, что взаимные попреки и обвинения по поводу того, что уже совершилось, только без нужды осложняют отношения, а между тем Галифакс считает, что необходимо сейчас еще раз н с особой силой подчеркнуть то, что он говорил мне в прошлый раз (29 сентября) *, а именно, что, несмотря на мюнхенскую конференцию «четырех» и несмотря на то что британскому правительству, может быть, и в дальнейшем придется от времени до времени обсуждать и решать различные вопросы с Германией н Италией, он тем не менее очень хочет сохранить с СССР хорошие отношения и отнюдь не собирается исключать СССР из урегулирования общеевропейской проблемы. Я ответил, что СССР тоже желает поддерживать с Англией хорошие отношения, но что сейчас больше, чем когда-либо, мы будем судить о состоянии и перспективах этих отношении не на основании слов и заверений, а на основании фактов и дел. Галифакс заметил, что такой подход, по его мнению, является наиболее «мудрым и разумным».

4. Я хотел было уходить, полагая, что цель моего визита может считаться исчерпанной, но Галифакс остановил меня и, возвращаясь к моей оценке мюнхенского соглашения, стал разъяснять, что, мол, позицию Англии в Европе «не понимают». Суть современных событий будто бы состоит в том, что в мировом масштабе идет борьба между двумя «идеологическими фронтами»— фашистским и коммунистическим, борьба, в которой Великобритания занимает «серединное положение», не симпатизируя ни той, ни другой стороне. Я высмеял эту концепцию и подчеркнул, что на самом деле речь идет о борьбе между агрессорами и миролюбивыми державами в что если в этой борьбе Англия будет занимать какую-то «серединную позицию», а фактически договариваться с агрессором, то в конечном счете она больше всех пострадает. В качестве иллюстрации я привел мюнхенскую капитуляцию, которая открывает перед Германией возможность в короткий срок создать «Серединную Европу», грозящую весьма тяжкими последствиями не только для дела мира, но и для самой Великобритании. «Так что же,— возразил Галифакс,— вы

* См. док- Л'а 390.

хотели бы войной предотвратить германскую гегемонию в Центральной и Юго-Восточной Европе?» Я ответил: «Не войной, а хорошей политикой. Почему вы всегда пугаете людей войной? До войны можно и должно не допустить, если вовремя принять меры. Беда только в том, что Англия, а за ней Франция до сих пор не хотели принимать такие меры. Всякую болезнь легко излечить в начале. Если же болезнь запустить, то может наступить момент, когда, несмотря на самые отчаянные усилия и на самые искренние симпатии врача, пациент все-таки умрет». Галифакс кивнул в знак согласия и прибавил: «Даже операция может не помочь».

5. Затем Галифакс (допуская вероятность создания «Серединной Европы») стал допрашивать меня, что, по моему мнению, Германия после того станет делать. Я понял сокровенный смысл его вопроса и с полной решительностью заявил, что, утвердивши свое господство в Центральной Европе и на Балканах, Германия скорее всего повернет на Запад. Я привел в подтверждение своей мысли ряд аргументов, которые, видимо, произвели на Галифакса известное впечатление, н под конец заметил: «Гитлер привык играть на нервах. Они у него крепче, чем у государственны* людей Англии и Франции, поэтому он так легко выигрывает свои бескровные победы. Но Гитлер хорошо знает, что на Востоке этот метод не годится. Нервы Советского правительства еще крепче, чем нервы Гитлера. Если бы Гитлер захотел попытать счастья за счет СССР, ему не удалось бы отделаться блефом, ему пришлось бы драться серьезно, и притом без всяких шансов на успех. К чему ему это? Гораздо легче и выгоднее пойти на Запад, где Мюнхен, судя по всему, далеко не является его последней бескровной победой». «Как Вы думаете,— спросил Галифакс,— на что будет следующая крупная игра Гитлера?» Я ответил: «На колонии». Галифакс утвердительно кивнул головой и закончил: «Я тоже так думаю».

6. Перед самым уходом я спросил Галифакса, что происходит сейчас в Риме. Галифакс ответил первоначально, что переговоры между Пертом и Чиано касались вопроса о возможности разрешения испанского вопроса путем посредничества (в такой постановке вопрос был затронут в.Мюнхене), однако сейчас выяснилось, что шансы иа это, по крайней мере в недалеком будущем, малы. Теперь разговоры вращаются около вопроса вывода итальянских войск из Испании. Муссолини готов вывести 10 тыс. н рассчитывает за это получить ратификацию англо-итальянского соглашения*. На мой вопрос, считает ли британское правительство итальянскую цену достаточной, Галифакс замялся и добавил, что кабинет еще не обсуждал данного вопроса. Одна из трудностей, продолжал он, состоит в том, что, если Муссолини сейчас даже эвакуирует определенное число своих войск, нет

* См. док. Лэ 132.

уверенности, что он не вернет ил назад в Испанию через месяц. Впрочем, при разрешении испанского вопроса британское правительство исходит прежде всего не из соображений чисто испанского характера, а из соображений о том, в какой мере данное решение будет способствовать ослаблению опасности европейской войны. Иными словами (так я понял Галифакса), британское правительство готово в любой момент продать Испанскую республику, если это в какой-либо мере сможет облегчить консолидацию «пакта четырех». До созыва парламента, предстоящего 1 ноября, Галифакс ие ждет каких-либо окончательных результатов по римским переговорам.

Майский

Печат. по срх.