Что символ делает символом

В данной главе я собираюсь перечислить те компоненты, которые характеризуют символ как таковой, хотя и буду опираться не на К. Г. Юнга, какделают это обычно, а на Пауля Тиллиха, занимавшегося символами и их воздействием в теологии, ориентируясь при этом на юнговские изыскания. Для него решающими оказались четыре особенности символов.

• Опосредованность символов. Под этим Тиллих подразумевает то, что мы описывали на примере обручального кольца: разница между рыночной ценой предмета и ценностью в качестве символа. Данная ценность не оговаривается, но подразумевается. Кольцо означает верность. Для Вернера контрабас означает женщину, его жену... Характерное именно для этого символа не присутствует в нем визуально. Вот для чего Тиллих ввел в свои исследования понятие «опосредованного». Нечто опосредованное, символическое мы находим и в инструментах, собранных в помещении для занятий музыкальной терапией: во-первых, они символизируют просто звук, который

пока что еще не слышен, но, однако, «уже присутствует». Еще большую опосредованность образа мы обнаруживаем (к примеру) в женственных формах некоторых струнных музыкальных инструментов.

• Символ совершенен уже сам по себе. В самом символе объединены и его могущество, и его совершенство. Пример: скипетр в руках короля или держава в руках императора или Христа. «Король» и «император» в данном случае являются символами, выражающими власть политических институтов. Однако символ «короля» и «императора» можно переосмысливать и дальше благодаря этим самым скипетру и державе — в которых мы можем рассматривать символы мужского и женского начала. Кто хочет, тот может ассоциировать с державой женское чрево, из которого рождается все новое, а крест — с мужчиной, с мужественностью. И всегда отыщутся другие возможности расшифровки тех или иных символов: крест как символ человечества, окружность державы как яблоко раздора, а следовательно, символ зла... Возвращаясь к музыкальным инструментам, посмотрим на литавры: они ассоциируются у большинства людей с «могуществом звука» вообще. Вот отчего мне довольно редко доводилось видеть, чтобы тихие, интеллигентные люди со всех ног бросались к литаврам. Нет, они предпочитают поначалу нечто менее громкое и могущественное. И с другой стороны: в методике музыкальной терапии, специально разработанной для воспитанников интернатов и детских домов, над чем я работал в Кельне до 1982 года, были использованы большие литавры и ударные инструменты. Они имели у 14-17-летних подростков неимоверный успех. Причем в данном случае было не важно, что палочки ударного инструмента трактуются многими аналитиками как некий фаллический символ; желание подростков непременно сыграть на этих инструментах не было связано с тем, что мальчики хотели таким образом почувствовать себя еще более мужественными, чем они есть на самом деле. Это объяснялось тем, что литавры и все ударные инструменты буквально излучают власть. В ходе работы участники познакомились также и с тем, что даже ударные инструменты могут звучать тихо и нежно, а выплески агрессии можно озвучить с помощью струнных инструментов.

• Символ должен быть признанным, принятым. Символы не возникают просто так. Они рождаются и живут только благодаря тому, что на что-то указывают, что-то говорят нашему подсознанию. Например, кто-то носиту себя в кармане маленький, крохотный камешек, который для посторонних ровным счетом ничего не значит: просто маленький, почти незаметный камешек. Для своего же хозяина он является воспоминанием о последней прогулке с любимым отцом незадолго до его смерти. В данном случае это указывает на символичность камня. И другой пример: точно такой же простой человек носит перстень-печатку, причем герб является действительно фамильным и его почитают все члены семейства. Даже тот, кто отрицает значение и колец, и гербов, считая, что таким образом высвобождается из-под семейных оков, знает о значении символа, а следовательно, уже принимает его. И еще: если кто-либо несет в руках знамя какой-либо большой группы, союза, то он принимает и сам союз, и его знамя. Национальный флаг значим тем, что он является олицетворением нации. Остановимся на знаменах: хотя те или иные гербы или цветовые комбинации флага могут быть неизвестны на другом конце планеты, функция знамени как символа вряд ли изменится для определенной группы людей. Так же как и кольца или кресты, которые всегда были символами, известными с тех самых пор, как возникла человеческая жизнь. Учение К. Г. Юнга об архетипах связано с символикой. В музыкальной терапии такая особенность, как общепризнанность символов, проявляется в игре, когда различные инструменты (в том числе и ударные всех видов) часто рассматриваются как солирующие, ведущие инструменты. Значимость символов мы наблюдаем и тогда, когда один из игроков приносит на прием свой собственный инструмент, явно ассоциирующийся для других участников тренинга с концертным залом: флейту, виолончель, гобой. Наблюдения, сделанные в ходе музыкальной терапии, показывают, что предложение воспользоваться инструментами «из оркестра» на начальной стадии работы в группе, собирающейся заниматься импровизациями, может привести к совершенно противоположному эффекту. Людей как будто парализует перед этими концертными инструментами, они все чего-то ждут и не решаются к ним притронуться... Кстати, на курсах подготовки музыкальных терапевтов их обучают игре не только на своих специфических инструментах, но и на других музыкальных инструментах, будь то скрипка, флейта или ударные.

• Символ должен быть наглядным. Под этим часто подразумевается все внешнее, а именно внешние формы символа. Неудивительно поэтому, что музыкальные инструменты уже давно стали произведениями изобразительного искусства, отчего бесчисленные скрипки и трубы, барабаны и горны воспринимаются как какие-нибудь украшения интерьера, а маленькие дети или взрослые, остав ши еся в душе детьми, тянутся кним с вопросом: «Аможно?..» И все же истинная наглядность — это мост, перекинутый между внешней и внутренней реальностью. Благодаря своей овеществленности данный символ приоткрывает нам доступ к внутреннему миру человека, в результате чего мы и говорим о существовании «внутренней реальности». Ви- зуальность символа облегчает восприятие реальности внутренней: наша душа может наблюдать за внутренними реакциями на внешние раздражения. И наоборот: благодаря внутренним наблюдениям очень часто возникает совершенно новый взгляд навнешнее, на символ. Обе эти опоры нашего «моста» между миром внутренним и миром внешним становятся осязаемы. Музыкальный инструмент пробуждает внутреннюю согласованность звуков даже тогда, когда он просто стоит и вообще не играет. А потом появляется

звук, звук и психика становятся неразрывным целым, они звучат в унисон, и их звучание усиливается визуальным образом инструмента. Наглядность символа заключается в возможности сопоставлять символы. Между символами должно существовать внешнее подобие, но его одного все же недостаточно. К примеру, кольцо подсознательно уподобляется короне: обручальное кольцо, которое носит на пальце обычный человек, является для него не только символом любви и верности, но и, в сопоставлении с королевской короной, символом власти. Либо то же самое кольцо напомнит нам о свернувшейся змее — символе мудрости, знаний, убеждений... Символ становится символом не только благодаря восприятию предмета как единого целого, но и благодаря отдаленным, неясным ассоциациям. Так, серебряное колечко может напомнить о луне, ночи. Если же оно золотое, то о солнце, богатстве...

Каждый человек создает собственный мир символов. И одновременно с этим осваивает мир символов, принадлежащий близким людям или целой группе, нации и единому культурному пространству, всему человечеству вкупе с его коллективным бессознательным, как называл К. Г. Юнг ту часть Оно, которая действует во всех нас и благодаря которой мы все еще живы...

Давайте обобщим наши размышления по поводу наглядности символов: только тогда, когда объект, который мы рассматриваем, соединяется в сознании с чем- то другим благодаря нескольким вроде бы даже и незначительным деталям и тем самым позволяет заглянуть в бессознательное, только тогда он воздействует на человека как символ.