Иллюстрации

Одной из актуальных проблем деятельности музеев в последние годы становится не только хранение и изучение вещевых, осязаемых ценностей, но и постижение ценностей духовных, составляющих нематериальное культурное наследие. Насущность затронутого вопроса подтверждается тем, что на Генеральной конференции ООН в 2003 году была принята международная конвенции об охране нематериального культурного наследия, в которой, в частности, говорится: «Нематериальное культурное наследие означает обычаи, формы представления и выражения, знания и навыки, а также связанные с ними инструменты, предметы…, – признанные сообществами… и отдельными лицами в качестве их культурного наследия. Такое нематериальное культурное наследие… формирует...чувство самобытности и преемственности, содействуя тем самым уважению культурного разнообразия и творчеству человека»¹. Озабоченность международного музейного сообщества проблемами нематериального культурного наследия нашла отражение в документах XX Генеральной конференции ИКОМ в 2004 г. в Сеуле и называвшейся «Музей и нематериальное культурное наследие».

Музей «Ростовский кремль» также имеет объекты нематериального культурного наследия. Одним из них может стать Ростовский свадебный пряник, выпекавшийся в Ростове во второй половине XIX в.

Он неоднократно упоминался исследователями, его изображение было опубликовано еще в 1929 г., но посвященных непосредственно ему работ пока не было. Задачей данной статьи и станет определение места и роли свадебной обрядовой выпечки вообще (с привлечением данных Ярославской губернии), семантики и символических функций ростовского пряника в частности.

Одной из форм обрядовой пищи издревле является хлеб. Свое особое значение он приобретал в обычаях, связанных с переходными, переломными моментами, такими как вступление в брак. Выпечка из муки называлась «хлебной силой»² и содержала в себе глубокий смысл, символически обозначая в свадебных обрядах брак³, имела сакральный характер и несла функции благопожелания. Она выполняла магическую роль усиления плодородия или укрепления благополучия семьи. Сам же процесс приготовления свадебного хлеба, т.е. превращение сырого теста в выпеченный каравай связан с переходом невесты в статус молодой женщины. Вот почему хлеб и занял одно из центральных мест в таком обряде как свадьба, где осуществляется переход девушки и парня из одной социальной группы в другую⁴.

В обрядовой выпечке, широкое использование которой характерно для свадебных ритуалов русских, украинцев и других славян⁵, проявились реминисценции древних языческих представлений⁶. Наиболее ранними формами подобных изделий из теста являются блины, караваи и фигурное печенье⁷, ставшее основой для появившихся позднее пряников⁸. Их изготовление началось на Руси в XVI в., когда в избытке появляются пряности. Они стали обязательным компонентом пряничного теста и дали название новому лакомству. Полюбившееся народу за свои вкусовые и декоративные качества, они, по этнографическим наблюдениям, к XIX в. во многих случаях вытесняет другие формы выпечки⁹.

Пряники являлись обязательным элементом почти каждого праздничного столования, были наиболее доступным и широко распространенным угощением¹⁰. Кроме того, по народному поверью, они имели целебные свойства и помогали в лечении тяжелых болезней. В таких случаях на их обратной стороне вырезали буквы, соответствующие инициалам имен Архангелов¹¹.

Их использовали и как приворотное средство – на пряники часто совершали наговоры на любовь, что зафиксировано этнографами в XIX в. и, в частности, М. Забылиным¹². Такие обряды были записаны в конце XIX в. в том числе и Пошехонском уезде Ярославской губернии. Здесь для совершения любовного приворота парень, заворачивал небольшой пряник в тонкую тряпицу и клал подмышку, нося его до тех пор, пока не показывался пот. После этого пряник дарил той девушке, любовь которой хотел получить¹³. Аналогичное действие во Владимирской губ. могли совершать и парни, и девушки. Для этого нужно было положить пряник за пазуху и носить его до тех пор, пока он не пропитается потом. Затем высушить и подарить тому, кого желаешь привлечь¹⁴. Эта традиция, видимо, перешла к пряникам от обрядовых хлебов, т.к. подобные магические ритуалы зафиксированы и с их использованием¹⁵.

Значительный вклад в изучение роли пряника в свадебном обряде внес А.В. Гура¹⁶. Исследователь рассмотрел данный вопрос с точки зрения этнолингвистики, отметив разнообразие лексических форм и вариантов в названии свадебного пряника, различающихся в зависимости от региона и особенностей использования в обряде. Кроме того, А.В. Гура, сделал наблюдение, что хлеб и пряники – самое употребительное и занимающее наиболее почетное место угощение в русской свадьбе¹⁷ и сфера их использования очень широкая.

Пряники взяли на себя многие функции обрядовых хлебов, но все же не вытеснили их окончательно¹⁸. Они имели важное ритуальное значение и были характерны для всех этапов сложного свадебного обряда, но имели свои локальные особенности использования в регионах.

В северных и центральных губерниях пряники преподносили на посиделках, свозах¹⁹, где парни обычно знакомились с девушками. Обмен угощениями означал установление и закрепление новых отношений, символизировал фактически предварительный сговор, выражение симпатии. После сватовства и до самого дня свадьбы почти каждый день невесту навещал жених и приносил ей в качестве подарка сладкие пироги, пряники²⁰ Значительная роль отводилась пряникам на девишниках, бывающие накануне свадьбы. В южных же губерниях с девичником органически соединялось ритуальное изготовление обрядовых хлебов – каравая²¹.

В Ярославской губернии обрядовые хлеба, неся важное значение укрепления брачного соглашения, использовались во время сватовства. Здесь во время рукобития сват соединял руки отца невесты и отца жениха, затем три раза переводил через их руки пирог, потом переламывал его и отдавал каждому по половине²². На третий день после свадьбы молодые в Ростове ездили загащивать к родителям с хлебами, называвшимися «местными», стоявшими во время венчания под иконами местного ряда²³.

Непосредственно в день свадьбы пряник находит широчайшее употребление. В Вологодской губернии, например, их утром привозила от жениха невесте сваха вместе с другими подарками (шалью, башмаками, чулками и туалетными принадлежностями). Подруги невесты у свахи просили «кроянова» – мелких пряников, нарезанных (накроенных) из одного большого²⁴, а затем перед выездом к венцу пряниками потчевали гостей и родители невесты²⁵.

Во многих губерниях, преимущественно центральных и северных, пряник или хлеб находился во время брачного пира за пазухой у молодых, выполняя роль оберега или магического предмета. Чтобы главенствовать в семейной жизни, невеста, сидя за свадебным столом, прятала пряник под одежды, а утром давала его съесть молодому мужу²⁶.

В послесвадебных обрядах пряник играл не менее существенную роль. В Ярославской губернии его преподносили на вьюнинах²⁷ – послесвадебном ритуале поздравления молодых в первую весну после брака. Это был типичнейший обряд русской традиционной культуры²⁸. Он выражался в том, что окликальщики, одетые в праздничные одежды, ходили по деревне под окнами молодых, пели шуточные песни, схожие со святочными, и требовали подать пряников.

Вьюнец-молодец!
Подай пряник да яйцо,
Да кокурочку еще²⁹.

В Ростовском уезде Ярославской губернии вьюнины отмечались в Фомино воскресенье. Жених за исполнение вьюнишных песен раздавал детям небольшие пряники, называемые, как и сам ритуал, вьюнцами³⁰.

Среди имевших широкое бытование пряников, именно свадебные были самыми крупными и богато декорированными – в большинстве русских сел в XIX в. свадебную обрядовую выпечку принято было украшать. Эта традиция имеет древние корни, т.к. по сведениям, собранным исследователем А.В. Терещенко³¹, свадебный хлеб, выпеченный еще в 1526 г. к бракосочетанию великого князя Василия Ивановича с Еленой Глинской, был украшен сверху большими позолоченными фигурами³².

Исследователь И.А. Голышев также отмечал, что на стол перед молодыми ставился самый большой и лучший по рисунку пряник, усыпанный множеством ягод³³. Традиции украшения крупных свадебных хлебов и пряников различными фигурами и ветвями существовали в обрядах и сельских жителей, и горожан³⁴. Они имели свои локальные различия и были довольно развиты по всей Руси. Об этом говорят многочисленные этнографические материалы.

Только в Костромской губернии бытовало несколько разновидностей таких свадебных хлебов. «Шишули» – в виде круглого пирога, украшенного разными фигурами из теста и изображениями жениха и невесты, держащихся за руки³⁵. «Советники» – пресные колобки из ржаной муки, украшенные фигурами птиц и животных, вылепленных из теста и посаженных на лучинках³⁶. Пироги. Они подавались на сговоры, их «крышка» украшена бантами из теста или цветной бумаги и фигурками птиц: селезня и утки или голубя и голубки, символизировавших молодых³⁷.

Функцию, сходную со свадебным караваем, садом, рощей, курником, в некоторых районах играл пряник. Подобная традиция существовала и в XIX в. в Ростовском уезде Ярославской губернии. О том, что она была достаточно любопытной и своеобразной, свидетельствует интерес со стороны исследователей.

Первым к ней обратился ростовский краевед Александр Артынов, в рукописях от 1869 г. которого рассказывается следующее. Жених приносит на девишник, следующий за обрядом сговора, невесте подвенечное платье, корзину с туалетными принадлежностями и пряницу³⁸ или большой пряник, в аршин (71,12 см) ширины и полтора аршина (чуть более метра) длины, который делается по заказу жениха. Его украшают, ставя на него разные фигуры из того же пряника, украшенные фольгой разноцветной и золотом с серебром³⁹.

Эта пряничная свадебная традиция позднее была уточнена в деталях и подробно описана в 1926 году сотрудником Государственного Русского музея Е. Бломквист. Ей удалось найти тех, кто к этому времени еще помнил, как выпекали такие пряники. Специально для коллекции со старых досок⁴⁰, проданных в Ростовский музей еще в 1913 г. Серафимой Павловной Калашниковой (1869 г.р.), помогавшей в девичестве своему отцу, имевшему в городе небольшое пряничное заведение, была выпечена подобная пряница (илл. 1).

Она, по описанию Е. Бломквист, представляет собой большую коврижку около 9 см толщиной, на которой укреплены разнообразные фигуры из пряничного теста. Это четыре пары «Баринов» и «Барынь», высотой соответственно 20 и 17 см, приготовленных с помощью пряничных досок, и по шесть фигур «елок» и «звезд», вырезанных ножом, которые образуют группу вокруг находящегося в центре зеркала. (Это обыкновенное дешевое зеркальце с рамой из теста.) Все персонажи обильно украшены разноцветной фольгой. У «барынь» головные уборы и низ платьев покрыты сусальным золотом, у мужских фигур позолочены шляпы, галстуки и пуговицы, цепочки для часов – из золотой канители. Концы лучей у звезд и ветвей у елок также позолочены. Зеркало убрано полотенцем, вырезанным из белой папиросной бумаги. Пряник между гостями делила невеста: фигуры людей доставались подругам, звезды и елочки – молодцам, сама коврижка – родным, присутствующими на сговоре, зеркало в раме оставалось и хранилось у нее самой⁴¹.

По сведениям исследователя, такие пряницы выпекались в Ростове еще в XIX в. в пряничных заведениях города для жителей окрестных сел. В работе В. Волоцкого, преподавателя городского училища и краеведа, уточняется, что пряница изготавливалась ростовскими торговками специально для крестьянских свадеб⁴², которую использовали накануне венчания у невесты. На следующий день, чтобы ехать к венцу, за невестой приезжали дружки-опосленики, которым раздавали такую же пряницу⁴³. Подобная параллельность действий, происходящих в доме жениха и невесты характерна для украинского свадебного обряда (два каравая, две свадебные шишки), а в русском прослеживается менее четко⁴⁴.

В украшении пряницы из Ростова наблюдается много общих моментов с украшением обрядовых хлебов – фигурного печенья. Это, и, кроме описанных выше костромских, бытовавшие, в частности, во Владимирской губ. свадебные пироги под названием «роща», в которые были воткнуты деревца-ветки с прикрепленными к ним различными фигурками. Свадебные хлеба в Калужской губ. украшали ветками, обернутыми цветной и золоченой бумагой, на концы которых сажали символические изображения коней, свиней, птичек, «мужичка» и «бабочки».

Эти изображения заключали в себе магическую символику, являясь реминисценцией древних символов. Их исследователи рассматривают по-разному: фигурки животных – как знаки богатства, птиц и людей – брачного союза и плодородия⁴⁵, а также: птиц и как знак девичьей вольности, фигуры людей как знак рабства мужу⁴⁶. Использование аналогичных ритуальных изображений животных из теста (обрядовое печение) характерно и для других календарных праздников, в частности, Святок, Егорьева дня. Считалось, что, поедая их, человек приобщается к тем силам и способностям, которые приписывались поглощаемым животным⁴⁷.

Зеркальце, ставившееся в центре ростовской пряницы, также имеет аналог со свадебными обрядовыми хлебами южных славян. Там его укрепляли на пироги, которые дарили молодым⁴⁸.

Ответ на вопрос о его роли на хлебах и ростовской прянице неоднозначен, т.к. семантика зеркала в традиционной народной культуре сложна и противоречива⁴⁹. В данном контексте она, по-видимому, связана с ролью оберега от нечистой силы, сглаза, порчи, которыми был насыщен брачный ритуал и его многочисленные атрибуты. В самом русском свадебном обряде зеркало также находит свое место. Во Владимирской губ. после венчания молодые вместе глядятся в зеркало⁵⁰. Подобная традиция записана и в Ростове. После венчания на квартире у священника невесте расплетали косу на две, надевали повойник, после чего молодые одновременно глядели в зеркало и целовались⁵¹. Здесь зеркало символизировало брак, укрепляло любовь.

Кроме того, зеркало в северных и центральных губерниях входило в число обязательных подарков жениха невесте, наряду с другими туалетными принадлежностями⁵². Между тем зеркальце было тем единственным, что доставалось невесте при разделе пряницы, возможно потому, что существовала строгая регламентацией на прием пищи новобрачными. Для невесты и ее сверстниц сохранялся запрет на прием пищи, изготовленной в доме жениха⁵³. Причем, именно в Ростовском уезде зафиксирован обычай, по которому девицы-сверстницы невесты получали угощение только после ухода жениха⁵⁴.

Обращает на себя внимание тот факт, что зеркальце на ростовской прянице украшалось сверху декорированным полотенцем подобно тому, как его «наряжали» в народном быту, где зеркало распространяется довольно поздно и является предметом роскоши дома. В данном контексте является, пожалуй, символом достатка и семейного благополучия.

Вызывает интерес не только семантика зеркала, но и значение других фигур – «елочек». Известно, что устанавливаемое в центре некоторых обрядовых хлебов деревце являлось у славян, наряду с венцом (символом продуцирующей магии и оберегом⁵⁵) и караваем обязательным атрибутом свадебного обряда. Его присутствие в ритуале являлось всеобщим разработанным моментом и заключало в себе, видимо, уже забытый к XIX в. древнейший языческий символ древа мира.

Особая, пышная декорировка свадебных хлебов объясняется тем, что, как отмечено исследователями, максимальная концентрация растительной, зоо- и антропоморфной символики наблюдается в период свадьбы, знаменуя пик молодости в двух его фазах – расцвет и плодоношение⁵⁶.

Таким образом, пряники, взяв на себя функции обрядовых хлебов, также содержали магию воспроизводства, которая выражалась, в частности, в том, что пряники во время свадебного обряда преподносились только девушкам, а старухам было есть их не к лицу⁵⁷. Аналог такому разграничению содержится и в символике украшений женских головных уборов. У молодух обязательно присутствует на них символика доброплодия, т.н. «лягушки», а у старух она отсутствует.

Кроме пряников, имеющих украшение, подобное свадебным обрядовым хлебам, в Ростове выпекались также и иные свадебные пряники. Сама же традиция пряничных угощений была в Ростове и окрестностях известна еще с XVII в.⁵⁸ К 1870-х гг. в городе насчитывалось шесть мастеров⁵⁹, считавшихся наряду с сапожниками, мясниками и пивоварами, «ремесленными людьми»⁶⁰, и пять пряничных заведений⁶¹. Особенно были известны пряники, выпекаемые в самом крупном заведении Ростова, принадлежащем купцу В.А. Смыслову.

Среди прочей⁶² продукции свадебный пряник В.А. Смыслова был представлен на сельскохозяйственной выставке в марте 1880 года в Ростове. Это был большой свадебный пряник, размеры которого совпадают с пряницей: длина 1,5 аршина и ширина 1 аршин, ценой 20 рублей, украшенный изображением герба г. Ростова. Он был удостоен бронзовой медали и похвального листа министерства государственных имуществ⁶³. Сделанный, по словам экспертов, «столь превосходно», что был «признан замечательным», заслужил «особенное внимание публики». Этот пряник комитет выставки предложил экспоненту Смыслову принести в дар Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Александровичу, сыну государя Наследника Цесаревича. На это предложение Смысловым «было изъявлено живейшее согласие и усердное желание». Сам же пряник с разрешения господина министра внутренних дел был отправлен в Ярославль к губернатору «для предоставления по принадлежности»⁶⁴.

Близкий по размеру ростовскому? бытовал свадебный пряник и во Ржеве. Он назывался «молена»⁶⁵, был в 1,5 аршина длиной и 1,5 вершка (около 7см) толщиной, весил 1 пуд 35 фунтов⁶⁶ (более 30 кг) и был украшен цветным сахаром, позолотой, орнаментом и изображением двуглавого орла. Подобный пряник упоминается и в воспоминаниях вологодского священника, рассказывающего о том, что жених должен ехать к невесте с пряником величиною в аршин и более, весом около пуда. Он делается по заказу и по особой форме: в середине двуглавый орел, а кругом, по кайме, птицы и рыбы⁶⁷.

Известно, что декор в виде двуглавого орла на свадебных пряниках наряду с изображением башен и крепостей имел в России, по некоторым сведениям, распространение еще XVII в, а от XVIII в. сохранились с подобным рельефом пряничные доски⁶⁸. С таким декором имеется доска и в нашем музее (илл. 2). Подобное украшение могло появиться на пряниках под влиянием других видов искусства, например, изразцов или вышивки.

Анализ этнографических материалов показывает, что сфера употребления в свадебных ритуалах хлебов и пряника довольно близка, родственна и их семантика. Пряник, унаследовав ту роль, которую выполняли хлеба и вобрав в себя их функции, еще продолжает играть в крестьянской среде XIX в. магическую роль. Важным компонентом, видимо, при этом остаются не только его вкусовые качества, но и декоративные, свойственные народному искусству и быту, символизируя «красивую» жизнь в достатке и благополучии.

Однако, развитие промышленности и торговли к концу XIX в. стало нарушать «магию» приготовления хлебов и постепенно привело к тому, что свадебный пряник и связанные с ним ритуалы начинают вытесняться из народного быта и сознания. Былое содержание обрядовой пищи забывается. На примере ростовской пряницы это выразилось, в частности, в том, что пряничные фигурки на ней А. Артынов (1860-е гг.) называет «куколками»⁶⁹, В. Волоцкий – «куклами»70 - более древнее название, характерное для обрядовой терминологии⁷¹, а Е. Бломквист в своей статье (1926 г.) уже «барынями» и «баринами»⁷².

В большинстве случаев свадебный хлеб служит символом благополучного житья⁷³. Знаковость кушаний сохраняется, переходя в игровую область и замещаясь новыми формами. Место, которое раньше традиционно занимала обрядовая выпечка, в XX в. начинает принадлежать свадебным тортам.

Таким образом, рассмотрение вопроса о роли и месте пряника в свадебном обряде ставит пряницу из Ростова в один ряд с общими национальными культурными традициями использования обрядовых хлебов, от которых и ведет свои корни символика его украшений. С другой стороны, показывает его уникальность. Она состоит в том, что при наличии в этнографической литературе многочисленных сведений о свадебных пряниках, декорированных различными изображениями – герб и рыба, дерево, птица, животные⁷⁴, данные о бытовании пряницы, аналогичной ростовской, отсутствуют. Имеется в виду не только сюжетный состав, но и способ украшений – стоячими фигурами. Укрепление зеркала на свадебных обрядовых хлебах находит аналог лишь у южных славян, что косвенно указывает на архаичность этой традиции.

Ростовская пряница выделяется среди всей описанной выше свадебной обрядовой выпечки. При этом принадлежит к местному этнографическому материалу, раскрывающему общие тенденции народной культуры. Немаловажно, что сохранились подробные сведения о ее бытовании и, самое главное, пряничные доски⁷⁵, использовавшиеся для ее изготовления, поступившие в коллекцию ГМЗ «Ростовский кремль» в 1913 г. Это типичные для выпечки фигурных пряников небольшие массивные доски, с размерами 21х15х3,5 и 28х14х3,5, сделанные местными резчиками специально для ростовских торговок пряниками⁷⁶ (илл. 3, 4). На лицевой стороне обеих в технике контррельефной резьбы выполнены крупные силуэты. На одном из них – дамы, на другом – кавалера, с детальной орнаментовкой такими характерными элементами как «желобки», «зубчики»⁷⁷, создающими на поверхности пряника соответствующий рельеф⁷⁸.

Наличие подобных сведений и экспонатов дает возможность ГМЗ «Ростовский кремль» возродить старые местные традиции, являющиеся частью нематериального культурного наследия, т.к. именно музеи сегодня рассматриваются как институты, призванные сохранять стремительно уходящие формы нематериального наследия⁷⁹.

Среди различных форм подобной работы в нашем случае – случае прерванной традиции и отсутствия способных в ее возобновлении живых носителей, но имея высокую степень достоверности знаний об утраченном объекте нематериального наследия – это может быть его реконструкция или ревитализация (от vita – жизнь)⁸⁰.

1. Международная конвенция об охране нематериального культурного наследия // Государственный комитет международного совета музеев (ИКОМ России) Информационный бюллетень 2004. № 2.
2. Слова дружки на свадьбах в Холмогорском уезде // Этнографический сборник. СПб., 1862. Вып. 5. С. 62-64.
3. Снегирев И. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Вып. IV. М., 1839. С. 123.
4. Лаврентьева Л. Символические функции еды в обрядах // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. М., 1999. С. 39.
5. Сравнение рассматриваемого обряда у славян говорит о его архаичности, демонстрируя при этом как общие черты, так и значительные расхождения и локальные варианты.
6. В церковных поучениях XII-XIII вв., обличающих языческие пережитки, хлебный коровай упоминается в числе приношений языческим божествам и и как ритуальный хлеб в культе предков, ставившийся для угощения их душ в великий четверг: Воронин Н.Н. Пища и утварь // История культуры Древней Руси. М., 1948. Т. 2. С. 263; Хлеб является в сельском быту эмблемой жизни, согласия, благополучия, обилия, богатства; оберегом и лекарством; в некоторых случаях – пережитком старинной жертвы божеству: Шереметева М.Е. Хлеб и обрядовое печенье в быв. Перемышльском уезде Калужской губернии // Известия Государственного Русского Географического Общества, 1929. Вып. II. С. 219.
7. На разграничение обрядового печенья и пряников указывал Л.С. Смусин (Смусин Л.С. Русский пряник // Сообщения ГРМ. Вып. XI. С. 98.) и он требует дополнительного рассмотрения, т.к. эти понятия часто смешиваются: найденная в Новгороде доска, датируемая XI в. названа пряничной, несмотря на то, что собственно пряники появляются только в XVI в.: Торопова Е.В. Антропова Я.В. Абз. 13 // Сервер «Археология Новгорода» (https://arc.novgorod.ru)
8. Смусин Л.С. Выставка «Русский пряник и фигурное печенье». СЭ. 1974. № 4. С. 159.
9. Гура А.В. Из севернорусской свадебной терминологии // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. М., 1977. С. 131-180.
10. 10 Пряники бытовали не только в трапезе простых людей, но и в купеческой, чиновничьей дворянской среде. В XVII в. они были принадлежностью царского стола.
11. Жегалова. С., Жижина С., Черняховская Ю. Пряник, прялка, птица сирин. С. 95.
12. Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М., 1992. С. 304-305. Записано несколько наговоров, один из них следующий: На море на океане, на острове Буяне, стояло дерев; на том древе сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали ветви, эти ветви бросали на землю; эти ветви подбирали бесы и приносили к Сатане Сатановичу. Уж ты худ бес! Кланяюсь тебе и поклоняюсь, – сослужи мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имя рек) по мне (имя рек) и зажги все печенья и легкое, и все суставы по (имя рек), буди слово твое крепко, крепче трех булатов во веки! (Вели пряник съесть).
13. Балов А.В. Очерки Пошехонья // Этнографическое обозрение. М., 1897. № 4. С. 70.
14. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В.Н. Тенишева (на примере Владимирской губ.) СПб., 1993. С. 136.
15. Невеста накануне свадьбы, чтобы добиться сильной любви будущего мужа, шла накануне свадьбы в баню, помывшись, вытирала все тело влажным полотенцем, затем выжимала его в опару, из которой выпекала колобок или лепешку, предназначенную для супруга: Балов А.В. Очерки Пошехонья // Этнографическое обозрение. М., 1897. № 4. С. 70.
16. Гура А.В. Из севернорусской свадебной терминологии // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. М., 1977. С. 131-180.
17. Там же. С. 131.
18. В Архангельской губернии зафиксирован обычай одновременного использования пряника и хлеба: На нижний конец свадебного стола кладут один ржаной хлеб. А на другой – два таких же хлеба, особо приготовленных по случаю свадьбы, называемые «столовниками». Только в известных местах – концах стола может лежать священный столовник, в других же местах стола раскладываются свадебные пряники – подарки невесте от жениховых гостей – они обыкновенного приготовления. Потребление столовника происходит при молитвословии присутствующих, теперь перед иконами, а в языческую пору оно происходило перед лицом домашних божеств: Жарникова С.В. Золотая нить. Вологда, 2003. С. 110.
19. Свозы девиц устраивались раз в зиму в каждой деревне и приурочивались к святкам или какому-либо храмовому празднику. См.: В. Волоцкий. Сборник материалов для изучения Ростовского (Ярославской губернии) говора. СПб., 1902. С. 86.
20. Лаврентьева Л.С. Хлеб в свадебном обряде // Этнокультурные традиции русского сельского населения XIX – нач. XX в. Вып. 2. М., 1990. С. 20.
21. Чижикова Л.Н. Свадебная обрядность сельского населения Курской губернии в XIX – нач. XX в. // Русские: семейный и общественный быт. М., 1989. С. 175.
22. Отчет об экспедиции ГМЗРК от 11.08.05.
23. Волоцкий В. Сборник материалов для изучения Ростовского (Ярославской губернии) говора. СПб., 1902. С. 166.
24. Куклин. М. Свадьба у великороссов // Этнографическое обозрение. М., 1900. № 2. С. 97.
25. Там же. С. 102.
26. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В.Н. Тенишева (на примере Владимирской губ.) СПб., 1993. С. 137.
27. От слова вить, венок. Только в Ярославской губернии слово «венец, венцом» означало «вдвоем»: Словарь русских народных говоров. Вып. 4. С. 116.
28. Тульцева Л.А. Вьюнишники // Русский народный свадебный обряд. Л., 1978, С. 137.
29. Там же. С. 126.
30. Артынов А.Я. Село Угодичи Ростовского уезда Ярославской губернии. Ярославль, 1889. С. 51.
31. Терещенко А.В. Быт русского народа. СПб., 1848. Ч. 2. С. 39.
32. Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. М., 1996. С. 195.
33. Голышев И.А. Атлас рисунков с старинных пряничных досок. Мстера, 1874. С. 4.
34. Жирнова Т.В. Некоторые проблемы и итоги изучения свадебного ритуала в русских городах сер. XIX – нач. XX в. // Русский народный свадебный обряд. Л., 1978. С. 39.
35. Китицина Л. Хлеб. Из материалов по народному питанию костромского края. Отдельный оттиск из XLI вып. Трудов Костромского научного общества. Кострома, 1927. С. 11.
36. Там же. С. 10.
37. Там же.
38. Артынов А.Я. Село Угодичи Ростовского уезда Ярославской губернии. Ярославль, 1889. С. 49.
39. ГМЗРК. Р-378, Л. 435.
40. Эти доски находятся в фондах ГМЗРК.
41. Бломквист Е. Сговорный пряник или «пряница» – свадебный пряник из г. Ростова Ярославской губернии // Отчет ГРМ за 1926-1927 гг. Л., 1929. С. 61.
42. Волоцкий В. Сборник материалов для изучения Ростовского (Ярославской губернии) говора. СПб., 1902. С. 75.
43. Там же.
44. Лаврентьева Л.С. Хлеб в свадебном обряде // Этнокультурные традиции русского сельского населения XIX – нач. XX в. Вып. 2. М. 1990. С. 38.
45. Шереметева М.Е. Хлеб и обрядовое печенье в Быв. Перемышльском уезде Калужской губернии // Известия Государственного Русского Географического Общества, 1929. Вып. II. С. 229.
46. Крылов М. Этнографические сведения о жителях деревень, находящихся близ Перемышля. Рукопись 1853 г. // Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого архива Императорского Русского географического общества. Вып. 2. Пг., 1915. С. 585-587.
47. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. СПб., 1995. С. 37.
48. Толстая С.М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор. М.,1994. С. 121.
49. Зеркало – символ отражения и удвоения действительности, граница между земным и потусторонним, атрибут и локус нечистой силы. В тоже время выступало и как оберег, магический предмет в сельскохозяйственных обрядах, распространенный атрибут гаданий: Славянские древности. Т. 2. М., 1999. С. 321.
50. Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого архива Императорского Русского географического общества. Вып. 1. Пг., 1915. С. 156.
51. В. Волоцкий. Сборник материалов для изучения Ростовского (Ярославской губернии) говора. СПб., 1902. С. 165.
52. Куклин. М. Свадьба у великороссов // Этнографическое обозрение. М., 1900. Кн. 45. № 2. С. 97.
53. Лаврентьева Л.С. Хлеб в свадебном обряде // Этнокультурные традиции русского сельского населения XIX – нач. XX в. Вып. 2. М., 1990. С. 19.
54. Там же. С. 18.
55. Жарникова С.В. Золотая нить. Вологда, 2003. С. 90.
56. Бернштам Т.А. Орнитоморфная символика у восточных славян // СЭ. 1982. № 1. С. 22-34.
57. Красноперов И. Крестьянские свадьбы в Слободском у. // Вятские губ. ведомости. 1860. № 20-24.
58. Переписные книги Ростова-Великого втор. пол. XVII в. СПб., 1887. С. 20.
59. РФ ГАЯО. Ф. 34. Оп. 1. Д. 255. Л. 11; Ф. 4. Оп. 1. Д. 536. Л. 3. Здесь, кроме вышеперечисленных фамилий пряничников назван Ермолай Сидоров Новожилов.
60. Русский народный пряник. Каталог выставки. Л., 1976. С. 4.
61. РФ ГАЯО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 550. Л. 1. Здесь названы следующие пряничники: И.П. Ключарев, купец Хранилов, купец И.А. Владимиров, купец С.Н. Родионов, купец В.А. Смыслов.
62. Здесь была представлена также следующая продукция, признанная замечательной:
    ящик миндальных пряников со знаком со знаком «О» и «П», ценой 7 рублей за пуд;
    ящик таких же пряников со знаком «В» и «Ц»; ценой 8 рублей за пуд;
    ящик сиропных пряников под названием «ербики», ценой; 4 рубля 60 копеек за пуд;
    ящик сиропных пряников под названием «клинчики», ценой 4 рубля 60 копеек за пуд.
63. Титов А.А. Подробный отчет о ростовской выставке 1880 года. Ярославль, 1880. С. 8.
64. Там же.
65. Видимо, в значение «моление», ведущее свои корни от древних обрядовых хлебов, упоминающихся в церковных поучениях XII-XIII вв. Под названием «моление коровайное», приносившееся языческим богам. Родственное название – «моленное» имел свадебный пряник в Александровском уезде Владимирской губ.: Борисоглебский Я. Свадебные обряды в Александровском уезде // Владимирские губ. Ведомости. Ч. неофиц. 1854. № 23. С. 174-176.
66. Мальцев Н.В. Пряничные доски // Добрых рук мастерство. Произведения народного искусства в собрании Государственного Русского музея. Л., 1981. С. 64.
67. Архимандрит Пимен. Воспоминания. Вологда в воспоминаниях и путевых записках к XVIII – нач. XX в. Вологда, 1997. С. 379.
68. Голышев И.А. Атлас рисунков с старинных пряничных досок. Мстера, 1874. С. 4.
69. Артынов А.Я. Село Угодичи Ростовского уезда Ярославской губернии. Ярославль, 1889. С. 49.
70. Волоцкий В. Сборник материалов для изучения Ростовского (Ярославской губернии) говора. СПб., 1902. С. 75.
71. В исследовании Л.К. Зязевой упоминаются свадебные «куколки», подвешивающие под дугой упряжи и «куклы» жениха и невесты, которыми украшалась рогатина, устанавливаемая в центре свадебного пирога: Зязева Л.К. Традиционная культура как основа формирования национального самосознания молодого поколения. Диссертация на соискание уч.ст. кандидата культурологи. СПб., 2004. С. 135.
72. Бломквист Е. Сговорный пряник или «пряница» – свадебный пряник из г. Ростова Ярославской губернии // Отчет ГРМ за 1926-1927 гг. Л., 1929. С. 61.
73. Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. М., 1996. С. 114.
74. Жирнова Г.В. Брак и свадьба. М., 1980. С. 47-48.
75. Интерес к пряничным доскам, как и ко многим другим предметам традиционной русской культуры начал проявляться во втор. пол. XIX в. Одним из первых к ним обратился И.А. Голышев (Голышев И.А. Атлас рисунков со старинных пряничных досок. Мстера, 1874), собравший богатый иллюстративный материал, отражающий способы декорации пряничных досок, а также сведения о роли пряника в русском быту. Исследователь указал и на особое его место в свадебных обрядах: пряниками заканчивались вечеринки накануне свадьбы, главные, т.н. гордые столы после брака и многие другие свадебные пиршества. Они приносились и в числе гостинцев невесте, дарились свахе, они же заменяли хлеб-соль при встрече повенчавшихся.
76. Этнографические экспедиции 1924 1925 гг. Л., 1926. С. 8.
77. Воронов В.С. О крестьянском искусстве. М., 1972. С. 250.
78. Пряничные доски, являясь наряду с прялками важным и ценным материалом для изучения национальной культуры, привлекают внимание исследователей: Русский народный пряник. Каталог выставки. Л., 1976; Воронов В.С. О крестьянском искусстве. М., 1972; Мальцев Н.В. Пряничные доски // Добрых рук мастерство. Произведения народного искусства в собрании Государственного Русского музея. Л., 1981; Гончарова Н.Н. Тверские пряничные доски // Труды ГИМ. Вып. 75, Колчин Б.А. Резное дерево (Новгородские древности) // Археология СССР. М., 1971, Вып. Е 1-55. С. 13.
79. Каулен М.Е. Вторая жизнь традиции // Музей и нематериальное культурное наследие. М., 2005. С. 14.
80. Там же. С. 20.