2015-05-15
666(май-октябрь 1942 г.) [1]
Керчь, благодаря своему важному стратегическому положению (возможности перекрытия кратчайшего пути на Кавказ и контроля над морскими коммуникациями, проходящими через Керченский пролив), на протяжении всего своего существования занимала видное место в планах противоборствующих в этом регионе сторон. Отсюда было естественным и понятным стремление «хозяев» города укрепить его любыми возможными средствами и сделать неприступным для неприятеля. Столица древнего Боспора Пантикапей, средневековые крепости Керчь и Еникале, являвшаяся во многом образцом для своего времени крепость на мысе Ак-Бурун – все они имели мощные укрепления и продуманную систему обороны, призванные обеспечить выполнение основной задачи – создать условия для ведения оборонительных действий, остановить или задержать наступление неприятеля, нанеся ему существенный урон с минимальными потерями для обороняющейся стороны. Являясь ли просто сдерживающим фактором, или став в какой-то момент (в соответствии со своим предназначением) ареной военного противоборства, все они в той или иной степени сформировали образ Керчи – города-крепости.
|
|
|
Впрочем, этот список был бы не полным без упоминания места, фактически крепостью не являющегося, но чаще всего упоминаемого именно в таком контексте. Это - каменоломни Аджимушкая, получившие громкое название «подземная крепость» благодаря легендарной обороне 1942 г.
С точки зрения военного искусства, крепость – это «важный в военном отношении укрепленный пункт (город), имевший постоянный гарнизон, вооруженный и обеспеченный всем необходимым для ведения длительной борьбы в условиях осады» [Военно-энциклопедический словарь, 1983, с. 374]. Подземные выработки на территории пос. Аджимушкай, хоть и имели в ходе обороны 1942 г. постоянный гарнизон, по всем остальным критериям под такое определение явно не подходят.[2] В то же время, судьба распорядилась так, что именно Аджимушкайские каменоломни в годы военного лихолетья не только не раз оказывались надежным укрытием для жителей Керчи, но и стали одним из самых известных примеров упорного и длительного сопротивления противнику в условиях окружения в истории Великой Отечественной войны.
Многие вопросы обороны каменоломен подземными гарнизонами, включая вопросы организационного характера и постановку партийно-политической работы (или морально-психологическое обеспечение боевых действий) уже нашли довольно полное отражение в специальной и популярной литературе.[3] Проблема же инженерного оборудования каменоломен с целью создания прочного очага сопротивления практически не рассматривалась, не считая отдельных упоминаний у ряда авторов. Хотя очевидно, что без дополнительных мер не только организационного характера, предпринятых командованием и обеспечивших формирование подземного гарнизона, но и, в первую очередь, без инженерного обеспечения боевых действий, вряд ли сопротивление в каменоломнях носило столь длительный и ожесточенный характер.
|
|
|
В то же время совершенно ясно, что для создания надежной системы обороны защитниками каменоломен были проведены определенные работы, которые позволили столь специфический объект (подземные выработки) превратить в неприступную «крепость». Какой характер носили эти работы, в чем они заключались, были ли они результатом стихийного порыва рядовых бойцов и командиров или продуманного решения командования гарнизона, насколько эффективными оказались принятые меры – вот неполный перечень вопросов, так или иначе связанных с проблемой инженерного оборудования каменоломен и находящихся в центре нашего внимания.
Впрочем, тема инженерного обеспечения боевых действий подземных гарнизонов (даже в контексте борьбы гарнизона Центральных Аджимушкайских каменоломен в мае-октябре 1942 г.) слишком широка, чтобы быть полностью раскрытой в рамках одной статьи. Поэтому, не считая возможным осветить весь комплекс мероприятий, связанных с инженерным обеспечением боевых действий (которые включают в себя инженерную разведку, фортификационное оборудование рубежей, создание системы инженерных заграждений, подготовку и содержание путей для маневра и движения войск, водоснабжение, маскировку и т.п.), ниже мы остановимся лишь на одном из основных моментов – строительстве оборонительных сооружений (стенок), который, с одной стороны, наиболее часто упоминается в специальной и популярной литературе, а с другой - до сих пор, на наш взгляд, не нашел полного и объективного отражения.
Фактически, началом обороны Аджимушкайских каменоломен считается 14 мая 1942 г., когда был отдан приказ о создании сводного отряда под командованием полковника П.М. Ягунова и начались бои в районе пос. Аджимушкай [Симонов, 2004, с. 210].[4] Уже с 16 мая этот отряд оказался в полуокружении, а 17-го все пути отхода к переправам были отрезаны противником. После того, как старшими командирами в Центральных Аджимушкайских каменоломнях было принято решение о продолжении борьбы и создании очага сопротивления, началось формирование подземного гарнизона. Так как удержаться на поверхности сколь-нибудь продолжительное время было невозможно, среди первоочередных вопросов, требующих разрешения, встал и вопрос инженерного обеспечения боевых действий.[5]
Прежде всего, требовалась оценка инженерной обстановки, то есть тех факторов и условий, которые могли оказать влияние на выполнение боевых задач и задач инженерного обеспечения – а это: состав группировки противника и возможности его инженерных войск, характеристика естественных препятствий и заграждений, инженерное оборудование местности.
Что касается группировки противника, то на начальном этапе обороны каменоломен, когда бои в районе Керчи и на восточной оконечности полуострова еще продолжались, получить достоверные данные о ее составе было нереально, да и сам состав войск, учитывая динамику боевых действий, постоянно менялся. В связи с этим трудно было оценить и реальные возможности противника, в том числе его инженерных войск.
Определенное значение имело инженерное оборудование местности, имея в виду как поверхность над каменоломнями и районы, примыкающие к входам, так и собственно подземные выработки. Что касается поверхности, то практически вся она была покрыта сетью наспех сделанных фортификационных сооружений полевого типа (окопы, траншеи, хода сообщения, отдельные ячейки и пулеметные гнезда), которые давали возможность осаждающей стороне (занявшей и переоборудовавшей их) контролировать территорию над каменоломнями и препятствовать активным боевым действиям со стороны осажденных. Впрочем, было очевидным, что основным рубежом противоборства сторон станет линия входов, и противник предпримет определенные меры для организации огневых позиций, дающих возможность пресекать активные действия защитников каменоломен в самом начале (в момент выхода из-под земли) или нанесения им ощутимых потерь. Тем не менее, командование гарнизона не исключало варианты оборудованияотдельных позиций на поверхности, главным образом – наблюдательных пунктов в тех местах, к которым можно было устроитьскрытые подходы.
|
|
|
Говоря о подземных выработках, нельзя не отметить, что некоторые работы по их оборудованию уже были проведены. Осенью 1941 г. каменоломни рассматривались в качестве хорошего убежища для жителей города на случай вражеских бомбардировок, в связи с чем на некоторых участках была укреплена кровля и проведена электропроводка [Аджимушкай: история поселка и каменоломен..., 2008, с. 440].[6] Весной 1942 г. здесь были размещены вещевые[7] и продовольственные склады, хлебные и аптечные пункты, столовые и парикмахерские для населения, временно находящегося в каменоломнях [ГА АРК, ф. П-48, оп. 1, д. 94, л. 3; д. 92, л. 2; ф. Р-652, оп. 24, д. 3, л. 7, 46, 47], отдельные участки выработок были отгорожены деревянными перегородками, оборудованы нарами для размещения большого количества людей. В конце апреля 1942 г. в каменоломнях разместился резерв командно-политического состава Крымского фронта, заняв уже оборудованные районы. И все же, все эти работы, как бы масштабны они не были, хотя и помогали расположить и обустроить под землей личный состав гарнизона, мало отвечали стоящей перед командованием основной задаче – создать благоприятные условия для ведения боевых действий и не допустить противника на территорию каменоломен.
|
|
|
Главным же фактором, определяющим направленность предстоящих инженерных работ, были сами каменоломни и их основные характеристики (количество, размеры и расположение входов, размеры шахтного поля, прочность и толщина кровли и пр.)
Центральные Аджимушкайские каменоломни представляют собой подземные горные выработки, образовавшиеся в результате добычи строительного материала – камня-ракушечника, которая производилась в пласте меотического известняка мощностью не менее 12 м. Выемка камня в период промышленной добычи велась хаотично, камерно-столбовым способом. При этом, работали одновременно из разных исходных точек, с постепенным удалением от линии входов, а отработанные участки соединялись между собой, образуя сложную сеть подземных коридоров, общая протяженность которых в настоящее время составляет около 8900 м [Грек, 1992, с. 1].
Шахтное поле ориентировано северо-запад - юго-восток и имеет размеры примерно 250х800 м, при этом наименьшая ширина поля (в северной части) составляет около 100-120 м, наибольшая (с учетом полностью обрушившихся в настоящее время участков) – около 300 м. Общий уклон участка (и, соответственно, подошвы выработок) к юго-западу и составляет 3-5º.
Если не считать предвходовых районов, то добыча камня велась на глубине 9,5-11,2 м и толщина кровли над выработками составляет 9-10 м (в отдельных местах до 14 м), ширина выработок (в среднем) - 4-7 м, высота – 1,6-2,7 м (на отдельных участках в южной части до 4 м). Следует отметить, что на небольшом участке в южной части каменоломен (территория так называемых «Греческих каменоломен») характер выработок значительно отличается от остальных частей системы: здесь коридоры расположены параллельно и под прямым углом друг к другу, а целики[8] – только прямоугольной формы. Подошва выработок представляет собой слежавшиеся обломки (бут) и опилки (тырса) ракушечника, толщиной от нескольких сантиметров до полуметра, лежащие на скальном материке.
Центральные Аджимушкайские каменоломни – одноярусные, но, вероятно, в нескольких местах на небольших участках добыча камня производилась выше основного пласта, образовав так называемые ложные ярусы, которые не имели прямого сообщения с основной системой. Вот как описывал подобный участок участник обороны В.Е. Акиншин – «…малые каменоломни [9] имели вид саклей горных аулов – начало их тоже в борту карьера, но … выше почвы карьера на 2-3 м. Таким образом, чтобы в них попасть [10] надо было по ступенькам взбираться в малые каменоломни, протяженность их в глубину достигала (оценка взглядом) до 25 м; был непосредственный выезд из малых каменоломен прямо на поверхность…»[11] [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 141, л. 19]. Эти «верхние» (ложные) ярусы вряд ли можно было использовать для организации оборонительных позиций, но они были весьма удобны для устройства наблюдательных пунктов и резервных огневых точек. Впрочем, для этого были и другие возможности. «В нескольких выступающих местах катакомб, в 8-10 м от линии обрыва, в тех местах, где был возможен наибольший сектор обзора за действиями гитлеровцев, нами были созданы наблюдательные пункты, с которых непрерывно велось наблюдение. На каждом таком пункте все время находились два человека, вооруженные карабинами, гранатами и биноклем. С этих пунктов частично было видно, какие работы ведет враг и что он предпринимает. Обнаруживать себя на таких пунктах строго запрещалось…»[12] - вспоминал впоследствии С.С. Шайдуров [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 344, л. 57-58].
Входы в каменоломни были расположены вдоль восточной и южной границ шахтного поля, насчитывали на момент описываемых событий более 30,[13] и, по словам аджимушкайцев, «в это время … представляли из себя целый ряд прорезанных в вертикальном обрыве довольно больших отверстий, которые в дальнейшем … называли амбразурами. Имелись и довольно широкие входы, а в три или четыре входа… могли свободно въехать пароконные подводы или грузовые автомашины ГАЗ» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 344, л. 29-30].
Таким образом, каменоломни представляли собой относительно надежное укрытие для личного состава, а их размеры (площадь) позволяли не только разместить несколько тысяч бойцов и командиров, но и обеспечивали в случае необходимости возможность маневра: как известно, впоследствии не только отдельные объекты подземного гарнизона (штабы, госпитали, склады и пр.), но и личный состав батальонов неоднократно меняли свою дислокацию.
Предпринять дополнительные меры для укрепления кровли на большей части выработок для защитников каменоломен было практически нереальным, хотя на отдельных участках, имеющих жизненно важное значение для гарнизона, подобные работы и проводились с использованием в качестве дополнительных креплений бута, рельс и шпал узкоколейки и сохранившегося оборудования складов.[14]
Основным же уязвимым местом были входы в каменоломни, которые и следовало защитить в первую очередь.
Военные историки В.В. Абрамов и С.М. Щербак упоминают о системе охраны входов, делении всего периметра на участки и сектора [Абрамов, 1983, с. 16-17; Щербак, 1989, с. 22] и сооружении каменных оборонительных стенок с амбразурами «чтобы преградить врагу путь в расположение гарнизона» [Щербак, 1989, с. 22]. Вряд ли оборона каменоломен была четко организована в первые же дни. Видимо, строительство оборонительных стенок растянулось на какое-то время. Это объяснялось как отсутствием конкретного представления у командования гарнизона о характере предстоящих боевых действий, так и наличием непосредственно у выходов большого количества бойцов, способных отразить огнем стрелкового оружия попытки противника проникнуть под землю и не представлявших еще, что они сами весьма уязвимы в случае проведения немецкими саперами подрывных работ и обрушения кровли в предвходовых районах.
В то же время самые простые меры для защиты входов были предприняты. После того, как сил и возможностей удерживать позиции на поверхности не осталось, на больших входах были устроены простейшие заграждения – каменные баррикады высотой около 1 м или просто навалы камней, способные задержать или затруднить быстрое проникновение противника под землю через центральные входы [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 69, л. 29]. Вряд ли подобные меры предпринимались на остальных входах – «амбразурах», размеры которых не давали возможностей для активных действий немецких подразделений.
В числе прочих эти меры позволили аджимушкайцам отразить первые попытки штурма и заставили перейти противную сторону к осаде каменоломен, начав обстрел входов из артиллерийских орудий, танков и минометов. В этих условиях баррикады и любые другие защитные сооружения на «главных» входах, которые могли обстреливаться из орудий прямой наводкой, легко разрушались этим огнем, а коридоры, ведущие к «амбразурам», не заложенным стенками, становились опасными (из-за разлета осколков) в моменты обстрела их навесным огнем минометов.[15]
Таким образом, командованию гарнизона необходимо было изменить тактику и предложить систему обороны, с одной стороны, затрудняющую или делающую невозможными для противника попытки проникновения под землю, а с другой, - обеспечивающую не только безопасность тех, кто нес охрану входов, но и, в случае необходимости, возможность быстрого выхода на поверхность больших групп бойцов. Понятно, что никакие подготовительные работы (разборка заграждений или проделывание в них достаточно широких проходов) не должны были визуально фиксироваться немецкими наблюдателями с позиций, окружающих каменоломни.
По свидетельству А.И. Пирогова, работу по организации обороны каменоломен возглавил заместитель командира гарнизона полковник Ф.А. Верушкин, который не только предложил конкретные меры по совершенствованию (изменению) системы обороны, но и вместе с С.Т. Колесниковым начертил «схему катакомб» [Пирогов, 1974, с. 84].[16] По другим данным, это была коллективная работа штаба, а главная роль по ее реализации принадлежала начальнику штаба старшему лейтенанту П.Е. Сидорову, составление же карты каменоломен было поручено какому-то командиру одного из армейских топографических отделов [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 344, л. 49-50]. Последнее представляется более вероятным, и такая карта действительно существовала, что нашло отражение в немецких оперативных документах [ГА АРК, ф. П-849, оп. 1, д. 198, л. 2; Керчь и Керченский полуостров в годы войны…, 1994, с. 21-22].[17] Идея же организации обороны по типу укрепленного района[18] действительно могла принадлежать Ф.А. Верушкину, хотя, несомненно, вся практическая работа лежала на плечах сотрудников штаба гарнизона и, в первую очередь, его начальника.
В соответствии с принятым решением, весь периметр наружных входов был разделен на три участка (по числу батальонов), которые в свою очередь делились на сектора и отдельные «амбразуры» [Щербак, 1989, с. 22]. Ответственность за оборону участка возлагалась на командира батальона, секторов – на командиров рот, при этом непосредственно на участке находилась только одна рота [Пирогов, 1974, с. 84].
Организация обороны каменоломен по типу укрепленного района требовала создания системы фортификационных сооружений в сочетании с различными инженерными заграждениями.
Последние представляли собой уже упоминавшиеся ранее баррикады и навалы камней, устраиваемые на путях возможного продвижения противника с целью замедлить и затруднить это передвижение. Кроме того, отдельные входы небольшого размера («амбразуры»)[19]полностью закладывались камнями,чтобы исключить возможность проникновения под землю в данном месте и максимально сократить количество бойцов, занятых охраной входов. В случае даже если противник и решился бы на попытку штурма такого входа, его работы по разборке заграждений (стенок) не могли остаться незамеченными и давали время для подтягивания резервов из глубины каменоломен к опасному участку. Иногда подобные стены были глухими, иногда в них оставляли малозаметные отверстия (щели), через которые можно было в случае необходимости вести наблюдение или выпускать разведчиков. Понятно, что по мере того, как численный состав гарнизона сокращался, количество глухих – «закрытых» – «амбразур» увеличивалось.[20]
Судя по всему, количество и расположение «закрытых амбразур» постоянно менялось, и это было связано не только с планами защитников каменоломен. По свидетельству Е.Ф. Валько, немцами контролировались все «амбразуры», даже те, которые «были заложены камнями с наружной стороны» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 165, л. 79]. То есть противник, кроме попыток взорвать и завалить входы, попросту закладывал их,[21] руководствуясь при этом теми же соображениями, что и аджимушкайцы. Воины подземного гарнизона, со своей стороны, время от времени частично разбирали «закрытые амбразуры» для прохода своих разведчиков, и тщательно маскировали их, закладывая проемы сразу же после того, как группе удавалось благополучно проскочить линию боевого охранения врага [Абрамов, 2006, с. 310-311; Пирогов, 1974, с. 87].
Кроме закладки «амбразур» в каменоломнях активно расчищали от камней проходы, прокладывали телефонные линии, устраивали помещения для бойцов, дежуривших у входов. Главным же в системе обороны каменоломен были, так называемые, оборонительные стенки - фортификационные сооружения на «центральных» входах и «открытых амбразурах».
По воспоминаниям аджимушкайцев, оборонительные стенки из бута с амбразурами и бойницами были построены на всех «входах и выходах»; за стенками круглосуточно несли дежурство боевые группы, готовые отразить попытки прорыва в каменоломни [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 101, л. 36об.]. Как отмечает С.М. Щербак, стенки (он называет их «перегородками») возводились в несколько рядов, чтобы в случае проникновения врага, можно было удержаться на второй или третьей линии; выкладывали их из крупных камней, насухо [Щербак, 1989, с. 33].
Ранее мы уже отмечали, что собственно оборонительные стенки строились не на всех входах, а только на «центральных». Об этом же писал и А.И. Пирогов: «На магистральном проходе устроили отсечные позиции и препятствия на случай прорыва противника в катакомбы» [Пирогов, 1974, с. 42]. Но как именно выглядели эти стенки, где конкретно располагались, за счет каких факторов обеспечивалась надежная оборона секторов - ответов на эти вопросы в отложившихся в архиве КИКЗ воспоминаниях участников событий мы так и не нашли.
Для прояснения поставленных вопросов были проведены разведки на территории Центральных Аджимушкайских каменоломен, цель которых – выявление и фиксация оборонительных сооружений (или их остатков) в предвходовых районах.[22]
Эти разведки проводились путем визуального обследования районов, проходящих вдоль восточной стороны шахтного поля и прилегающих к линии входов (включая небольшие отсеченные участки). Работа осложнялась тем, что значительная часть исследуемой территории сильно разрушена вследствие произведенных в 1942 г. немецкими саперами взрывов, и те объекты, которые возможно и сохранились - оказались недоступными для изучения. Другая часть объектов была разрушена в послевоенное время. В некоторых местах были зафиксированы только следы предположительно оборонительных сооружений, разобранных несколько десятилетий назад.[23] Понятно, что подобные объекты нами не отмечались, так как точно идентифицировать их было сложно.
В качестве критериев для отбора объектов исследования были определены: месторасположение стенок (то есть, близость и «привязка» к существовавшим в 1942 г. входам), их толщина и прочность (то есть способность обеспечить защиту от поражающего воздействия стрелкового оружия и осколков гранат), наличие амбразур и проходов (то есть возможность наблюдения и ведения огня), сектор обзора (и, следовательно, ведения огня), взаимосвязь с аналогичными, расположенными поблизости сооружениями. Всего нами было выявлено 19 объектов (рис. 1), 16 из которых описаны. Последние три объекта (стены №№ 17-19) не описывались, так как практически полностью разрушены произошедшими в этом месте завалами и фиксируются фрагментарно.
Три стенки были найдены в отсеченном участке каменоломен в юго-восточной части шахтного поля. Две из них (стены №№ 1 и 2),[24] сооруженные в проходе между двумя целиками, на расстоянии 2,9 м друг от друга, образуют небольшое помещение, находящееся примерно в 15 м южнее «централки» – въездной штольни. В северо-восточной стене помещения оставлен проход шириной около 0,6 м. Третья стена (стена № 3),[25] сложенная очень тщательно из бута разного размера (с большим количеством крупных камней), – перекрывает коридор севернее «централки» и перпендикулярный ей и находится на одной прямой с помещением. Основание стены не просматривается, с западной стороны она примыкает к нише в основании целика, которая, возможно, использовалась как амбразура. Все три стены сохранились хорошо и имеют лишь незначительные разрушения. Сделать заключение о наличии в этом же районе других стен невозможно, так как практически по всей площади отсеченный участок завален обвалившимися с потолка плитами
Одна стена (стена № 4)[26] была найдена севернее линейного завала, довольно далеко от современной линии входов. Тем не менее, несмотря на удаленность от входов, она идентифицирована нами как оборонительная, так как не является стеной помещения и других причин для ее сооружения в этом месте мы не нашли. Впрочем, она могла быть установлена и как самый дальний рубеж обороны (подобные примеры были зафиксированы нами, о чем подробнее будет сказано ниже), и как оборонительная стена, для контроля за новым входом (провалом), образовавшимся в результате обрушения потолка на расстоянии около 7 м от нее к востоку. Сохранность стены (также выстроенной до потолка, но сохранившейся на всю высоту только в центральной части) не позволяет сделать исчерпывающих выводов о ее конструкции (наличии амбразур и проходов).
Еще четыре стены (стены №№ 5-8) нам удалось зафиксировать на сильно разрушенном участке, примыкающем к входам на южной границе котловины, расположенной в 80-90 м к востоку от центрального входа в подземный музей. Эти стены сложены гораздо более тщательно, чем стены №№ 1-4, с использованием штучного камня и крупных обрезков; на стене № 5[27] щели между камнями тщательно промазаны грязью, а при кладке стены № 6[28] они пересыпались тырсой. Амбразура сохранилась только на стене № 5, на стенах № 7 и 8 фиксируются проходы.[29] Впрочем, и эти стены сильно разрушены, разбиты и раздавлены упавшими потолочными плитами. Судя по тому, что стены №№ 7 и 8 были сооружены на упавших потолочных плитах, участок укреплялся уже после того, как врагом была предпринята попытка завалить существующий вход. Возможно, особенно учитывая наличие в этом месте нескольких небольших входов и провалов, оборонительных сооружений здесь было гораздо больше, но все они впоследствии были задавлены потолком, упавшим на большой площади.
Самыми же интересными оказались результаты исследований на участке от входов на северной границе этой же котловины до въезда со стороны бывшего «соленого» колодца. Именно здесь, в предвходовых районах, оборонительные сооружения сохранились в большей степени, и это позволило в деталях представить характер организации обороны участка каменоломен (что, собственно, и было целью наших разведок).
Этот район (рис. 2), сильно разрушен вдоль восточной границы, на которой находятся несколько полузасыпанных входов, в настоящее время представляющих собой узкие щели. Вдоль этой линии входов идет широкая прямая штольня (ориентированная северо-запад – юго-восток), на противоположных концах которой: с северной стороны – въезд от «соленого» колодца, с южной – вход из котловины. Оборонительные сооружения хорошо сохранились в районах, прилегающих к северо-западному и юго-восточному концам штольни.
С южной стороны (у северной границы большой котловины) нами зафиксированы два помещения, оборонительная стенка и баррикада (рис. 3).
Первое помещение[30] находится примерно в 20 м северо-западнее входа в каменоломни. В этом месте коридор, ведущий в глубину каменоломен, перекрыт поперечно стоящей стеной (стена № 9)[31] с разобранным посредине проходом шириной 0,86 м (рис. 4). Южнее прохода к этой стене пристроена еще одна - дугообразная – стена (стена № 10),[32] образующая помещение, ограниченное с южной и юго-западной сторон завалом и целиком. Вход в помещение возможен через проход шириной 0,55 м с западной стороны (с тыла оборонительной позиции, из «глубины» каменоломен). Стены сложены из бута и обрезков камня средних размеров, но в основание уложены довольно крупные плиты. Камни тщательно подогнаны друг к другу, лежат в связке, на стене № 9 – с забутовкой пространства между камнями мелким бутом и засыпкой тырсой, на внутренней (западной) стороне стены сохранилась обмазка из глины с тырсой и включениями соломы или сухой травы.[33] Менее тщательно выполнена кладка стены № 10, что можно считать косвенным подтверждением ее вспомогательного значения. Судя по следам на потолке, стены были выложены на всю высоту штольни, но в настоящее время частично разрушены. Сохранившиеся фрагменты стен не дают возможности сделать заключение о наличии амбразур, хотя представляется вероятным, что они были в обеих стенах. Через амбразуры в стене № 10 могли контролироваться подходы к узлу обороны с тыла, если бы противник прорывался с северо-запада – со стороны въезда от «соленого» колодца, преодолев там передовые позиции защитников каменоломен. Наличие же амбразур в основной – перегораживающей проход – стене позволяло вести по противнику, атакующему со стороны входа из котловины, косоприцельный огонь, а в случае, если бы вражеским солдатам удалось продвинуться вперед или попытаться обойти оборонительную позицию по правому от входа коридору - и фронтальный огонь.
Впрочем, продвижение по правому от входа коридору было затруднено тем, что его перегораживала баррикада – мощная стена (стена № 11), толщиной около 1 м, сложенная из огромных плит, с северной стороны – до потолка, и постепенно сходящая на нет к югу (рис. 5).[34] Эта баррикада была многофункциональной: во-первых, она могла служить передовой позицией для стрелков, контролирующих вход из котловины; во-вторых, создавала дополнительные препятствия для противника, пытающегося обойти целик напротив входа справа, и «выводила» преодолевших ее вражеских солдат в огневые сектора как основной (оборудованной за стеной № 9), так и отсечной позиций (оборудованной за стеной № 12); в-третьих, направляла противника, пытавшегося избежать фронтального огня с основной позиции и штурмующего этот участок через вход из низины (находящейся севернее котловины), в обход – опять таки в сторону основного входа из котловины, нанося ему при этом урон огнем с тыла (с отсечной позиции).
Конструкция баррикады, в свою очередь, обеспечивала для аджимушкайцев возможность не только ведения стрельбы из-за укрытия и защиту от вражеского огня (в углу между самой баррикадой и стеной № 12), но и сохраняла огневые сектора обеих позиций максимально широкими, не перекрывая направления на крайние ориентиры, которыми в данном случае были углы целиков.
Организующая отсечную позицию стена № 12[35] сохранилась довольно хорошо. Сложена она из крупного и среднего бута и сооружена на высокой насыпи и упавшей потолочной плите (длиной более 2 м, толщиной около 0,5 м), лежащей под углом (рис. 6). Для предотвращения сползания этой плиты по стене целика, вплотную к нему сооружена подпорка в виде «столбика» из среднего бута, а в угол, образовавшийся между другим концом плиты и полом, вставлен крупный камень, также выполняющий функцию дополнительной опоры. Между «столбиком» и этим камнем оставлен лаз, через который может легко пролезть человек. Видимо, таким образом занимали позицию и покидали ее защитники каменоломен. Сама позиция закрыта со всех сторон – стеной № 12, целиками и находящимся в нескольких метрах к северу от стены непроходимым завалом. С внутренней стороны стены (со стороны завала), у восточного ее края находится насыпь, позволяющая человеку среднего роста подняться и вести наблюдение (огонь?) через щели в верхней части стены, амбразура размером 0,26х0,17 м расположена над насыпью на высоте 0,6 м, на расстоянии 1,2 м от целика. Причем, несколько камней уложены таким образом, что свободно вынимаются, увеличивая размеры амбразуры до 0,5х0,3 м и тем самым значительно расширяя сектор обстрела.
Как отмечалось выше, позиция за стеной № 12 обеспечивала возможность ведения косоприцельного огня через баррикаду в юго-восточном направлении, пресекая попытки противника прорваться к основной позиции, обходя целик, стоящий напротив входа, справа, или движение по штольне от входа из низины. Эта же позиция позволяла вести перекрестный огонь по врагу в случае его атаки основной позиции с севера, поддерживая огонь бойцов, укрывавшихся за стеной № 9.[36]
Следует отметить, что стены №№ 11 и 12 были сооружены уже после произведенного немецкими саперами взрыва кровли,[37] так как поставлены на огромные плиты, упавшие с потолка.
В целом эта достаточно надежная оборонительная позиция усиливалась тем, что с западной стороны целика, к которому примыкает стена № 12, была сооружена еще одна стена Г-образной формы (стена № 13): длинный участок этой стены смотрит на север, короткий, примыкающий к нему под прямым углом, идет практически параллельно стене целика, образуя второе помещение.[38]
Стена сложена неаккуратно, из крупных плит, в основании – довольно массивных, с прослойками из мелкого и среднего бута. Сохранилась на высоту от 1,05 м до 1,4 м, следы амбразур или прохода не фиксируются. С учетом ситуации можно допустить, что стена была сооружена после произведенного немецкими саперами подрыва, в результате которого в этом месте образовался провал. Сооружали стену наспех, чтобы прикрыть основную позицию с севера, так как оборонительные сооружения, находящиеся дальше к северу и обеспечивавшие контроль за штольней, ведущей к въезду со стороны «соленого» колодца, потеряли после образования нового провала (входа) свое значение. Судя по многочисленным следам от пуль и осколков на стенах целиков, немцы активно обстреливали и забрасывали гранатами этот участок из образовавшегося провала. Сама же позиция была потеряна после падения с потолка огромного каменного пласта,[39] разрушившего стену.
Аналогичный комплекс фортификационных сооружений, судя по остаткам стен, находился и у въезда со стороны «соленого» колодца, то есть на другом – северо-западном конце штольни, юго-восточный конец которой прикрывался описанным оборонительным участком. Здесь также было зафиксировано небольшое помещение и остатки оборонительных стен.
Третье помещение[40] было пристроено к целику, причем стены[41] сложены аккуратно, из крупных, хорошо подогнанных плит. В южной стене помещения (вплотную к целику) был оставлен проход, шириной 0,53 м. При высоте штольни около 2,1 м стены сохранились на высоту чуть более 1 м, так что сохранившиеся фрагменты не дают возможности сделать вывод о наличии в стенах амбразур. Тем не менее, с высокой степенью вероятности можно утверждать, что последние были устроены в северной и западной стенах помещения.
Судя по следам на потолке, южная стена помещения имела гораздо большую длину[42] и перекрывала штольню, ведущую мимо него вглубь каменоломен в западном направлении. Это вынуждало атакующего противника прорываться к оставленному узкому проходу, находясь под прицельным огнем бойцов, засевших в помещении.
Проход (сбойка) южнее целика был также перекрыт стеной, следы основания которой не очень четко фиксируются среди навала камней. Эта стена давала возможность вести фланговый огонь по противнику, пытающемуся обойти стену № 15 и зайти в тыл укрывавшимся за ней бойцам, или прорваться мимо нее в южном направлении.
Видимо и стена № 15[43] была не единственной на этом участке каменоломен. Судя по характеру организации обороны у входа из большой котловины, логично допустить, что все (или большая часть) проходов по обеим сторонам штольни, соединяющей участки у въезда со стороны «соленого» колодца и входа из большой котловины, были перекрыты оборонительными стенками. К сожалению, подтвердить это предположение в настоящее время невозможно, так как на всей площади здесь обрушился потолок, полностью перекрыв и саму штольню, и большинство подступов к ней.
Впрочем, и с севера этот участок, вероятно, был усилен – следы стенок или баррикад ранее четко фиксировались и в районе так называемой «стационарной кухни Крымфронта», хотя многочисленные обрушения кровли не дают возможности в настоящее время провести там визуальные исследования. Традиционно эти стенки и их остатки воспринимались исследователями как стенки жилых комнат. Но, на наш взгляд, подобное утверждение не является бесспорным, учитывая их близость к передовым позициям и необходимость существования определенной глубины полосы обеспечения.
Как представляется, последний рубеж обороны располагался достаточно далеко в глубине каменоломен. Примерно в 70-75 м к западу от входа из большой котловины и на таком же расстоянии к югу от въезда со стороны «соленого» колодца находится хорошо сохранившаяся оборонительная стена (стена № 14).[44] Она сложена из массивных плит и обломков камня, большей частью – плоских. При ширине штольни около 7 м - полностью перекрывает ее половину с северо-западной стороны, и сохранилась на всю высоту, до потолка штольни (рис. 7).[45] В нижней части стены, практически у самого пола, устроена амбразура размером 0,5х0,27 м. Еще одна амбразура размером 0,42х0,22 м находится вплотную к стене целика. С внешней (северо-восточной) стороны стены эта амбразура практически не видна, так как тщательно заложена; заложена она и с внутренней стороны тремя небольшими плитками. Остатки подобной стены были зафиксированы и севернее указанного места [Симонов, 2006б, с. 7].
Были ли действительно оборудованы в каменоломнях (кроме передовых огневых и отсечных позиций, а также последнего рубежа обороны) запасные и промежуточные позиции - в настоящее время установить практически невозможно, но это представляется весьма вероятным. Подтверждением их существования могут быть результаты исследований в северной части каменоломен, где примерно в 30 м от существовавшего ранее входа были обнаружены следы ожесточенного боя и остатки оборонительных стен, прорваться через которые противнику не удалось. Судя по удаленности от входов, это и были промежуточные позиции, на которые отошли защитники каменоломен во время одного из штурмов, не сумев удержаться на основных рубежах, находившихся ближе к входу. В свою очередь, немецкие саперы, после выхода из-под земли штурмовых групп, так и не добившихся успеха, подорвали кровлю выработок, завалив весь предвходовой район с находившимися там фортификационными сооружениями [Соколов, 1996, л.; Симонов, 2004, с. 223-224].[46]
Суммируя вышеизложенное, можно утверждать, что система фортификационных сооружений была устроена так, что любые попытки противника проникнуть под землю встречали активное противодействие со стороны защитников каменоломен. Расположение оборонительных стенок позволяло аджимушкайцам держать под плотным прицельным огнем стрелкового оружия практически каждый метр предвходовых районов, при этом огневые сектора основных и отсечных позиций накладывались друг на друга, создавая в отдельных местах огневые мешки, а незначительные по площади непростреливаемые («мертвые») пространства не давали возможности врагу, попавшему под перекрестный огонь, произвести перегруппировку сил и собраться для продолжения штурма. При этом фортификационные сооружения, из-за которых вели огонь защитники каменоломен, были не видны с поверхности (даже в непосредственной близости у входа) и вследствие этого огневое воздействие на них со стороны противника было малоэффективным. В то же время, вражеские солдаты, пересекая линию входа и еще не имея времени для оценки обстановки, незамедлительно оказывались под плотным огнем аджимушкайцев, что еще более затрудняло проведение активных действий атакующими.
Таким образом, система оборонительных сооружений была тщательно продумана и хорошо приспособлена, как к условиям подземных выработок, так и каждого отдельно взятого участка каменоломен.
Используя те преимущества, которые давали сами подземные выработки для сдерживания врага на входах (невозможность для противника эффективного обстрела входов артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем и нанесения существенного урона защитникам каменоломен; невозможность с его стороны контроля за проводимыми под землей инженерными работами, в том числе и путем проведения разведки; сложность адаптации атакующих к условиям темноты, особенно при попытках штурма каменоломен в светлое время суток и пр.), командование гарнизона разработало сложную систему фортификационных сооружений, которая обеспечивала не только надежное прикрытие входов, но и максимально возможную безопасность для личного состава гарнизона в ходе боестолкновений.
Основу фортификационных сооружений под землей составили баррикады и оборонительные стены, предназначенные для ведения огня и укрытия личного состава. Вряд ли баррикады использовались достаточно широко, скорее, их применяли на нескольких главных входах, чтобы замедлить движение противника при попытках штурма. Оборонительные стены же использовались повсеместно, причем, характерной особенностью их было то, что даже на передовых огневых позициях они находились вне направления огня, который мог вести противник от линии входа. Фактически, оборонительные стены располагались в многочисленных штреках, отходящих от «централок», баррикады же, главным образом, перекрывали именно «централки».
Характер выработок на большей части каменоломен (например, отсутствие протяженных прямых участков штолен) не давал возможности для устройства оборонительных сооружений, из-за которых можно было бы вести фронтальный огонь, оставаясь при этом в относительной безопасности. Поэтому расположение оборонительных стен на предвходовых участках, обеспечивая огневое взаимодействие подразделений, создавало возможности для ведения косоприцельного и флангового огня, так что почти вся штольня находилась под прицельным перекрестным огнем. Отдельные не простреливаемые участки («мертвые» пространства) находились в пределах дальности броска гранаты из-за ближайшей стены.
Практически все оборонительные стены имели достаточную толщину, способную выдержать воздействие ружейно-пулеметного огня и защитить от осколков. Устроенные амбразуры позволяли вести из-за стен наблюдение за конкретными участками штолен и в случае штурма – огонь по наступающему противнику, причем, в случае необходимости амбразуры легко расширялись (путем выемки закладных камней), значительно увеличивая огневой сектор. Наличие нескольких амбразур в стене обеспечивало ведение сосредоточенного огня. Проемы между верхним краем стены и потолком позволяли бросать ручные гранаты в атакующих, оставаясь при этом защищенным от поражающего воздействия разлетающихся осколков.
В целом, выстроенная система обороны оказалась достаточно эффективной и не позволила врагу взять каменоломни штурмом. Периодически повторяемые противником попытки активных действий так и не привели к желаемому результату, несмотря на разнообразие используемых средств и методов. При таком развитии событий естественным шагом было решение о переходе к осаде каменоломен, когда для осажденных на первый план выходил уже вопрос не прочности и неуязвимости оборонительных сооружений, а снабжения гарнизона продовольствием и боеприпасами. Именно это и определило, в конечном счете, исход борьбы. Решение же о переходе к длительной осаде каменоломен стало подтверждением неспособности немецкого командования предложить какие-либо конкретные варианты действий для подавления этого очага сопротивления силой.
Литература:
Абрамов В.В. Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен. М., 1983.
Абрамов В.В. Керченская катастрофа 1942. М., 2006.
Аджимушкай: история поселка и каменоломен в воспоминаниях В.Я.Медведева (подготовка текста, предисловие О.И.Демиденко, В.Ф.Санжаровца) // Научный сборник Керченского заповедника. Керчь, 2008. Выпуск II.
Венедиктов Л.А. Инженерные войска в ликвидации последствий военных действий (1941-1944 гг.) на территории г. Керчь // Military Крым. 2007. № 7.
Военно-энциклопедический словарь. М., 1983.
Грек И.О. Старые горные выработки, исследованные отрядом по изучению катакомб клуба «Поиск». Одесса. 1992. Сводная таблица. Рукопись // Отдел истории Великой Отечественной войны КИКЗ.
Керчь и Керченский полуостров в годы войны (1941-1945). Справочные материалы. Керчь, 1994.
Пирогов А. Крепость солдатских сердец. М., 1974.
Симонов В.В. Исследования на завале «Политотдел» // Научный сборник Керченского заповедника. Керчь. 2006. Выпуск I.
Симонов В.В. Комплекс документов штаба 2-го батальона гарнизона Центральных Аджимушкайских каменоломен в фондах Керченского заповедника // Научный сборник Керченского заповедника. Керчь, 2008. Выпуск II.
Симонов В.В. Оборона Аджимушкайских каменоломен подземными гарнизонами в мае-октябре 1942 года // Керчь военная. Сборник статей. Керчь, 2004.
Симонов В.В. Отчет о результатах работы военно-поисковой экспедиции «Аджимушкай-2006» // Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 1073.
Соколов В.М. Отчет о работе в Аджимушкайских каменоломнях военно-патриотической экспедиции «Аджимушкай-96» // Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 1055.
Соколов В.М. Штаб второго батальона // Вокруг света. 1988. № 12.
Шперк В.Ф. Фортификационный словарь. М., 1946.
Щербак С.М. Дела экспедиции в Аджимушкайских каменоломнях (май-июнь 1972 г.) // Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 53.
Щербак С.М. Легендарный Аджимушкай. Путеводитель. Симферополь, 1989.
Юдин В. В катакомбах Одессы. Одесса, 2008.
[1] Опубликовано – Научный сборник Керченского заповедника. Симферополь, 2011. Выпуск III. С. 464-483.
[2] Есть и другое определение крепости – это «укрепленная позиция долговременного характера, позволяющая оборонять данный стратегический пункт наименьшими силами против превосходящих сил неприятеля и снабженная еще в мирное время всем необходимым для ее обороны, упорной и вполне самостоятельной» [Шперк, 1946, с. 32]. Если говорить об Аджимушкае, то каменоломни стараниями командования гарнизона действительно оказались хорошо укрепленной позицией (о чем пойдет речь ниже), которая позволяла удерживать в какой-то момент крупные (превосходящие) силы неприятеля, и борьба носила здесь самостоятельный и упорный характер. Понятно, что никакой предварительной подготовки к обороне не было и вопрос снабжения гарнизона, в первую очередь, продовольствием и боеприпасами сыграл, в конечном счете, решающую роль в развитии событий и исходе борьбы.
[3] См. напр.: Ваулин Н. Трагедия Аджимушкайских каменоломен. Рукопись // ГА АРК. Ф. П-156, оп. 1, д. 42, л. 24об. – 25об.; Третьяков. Партийно-политическая работа по обеспечению моральной стойкости воинов подземного гарнизона. Стенограмма доклада на военно-научной конференции, посвященной 25-летию обороны гарнизона Аджимушкайских каменоломен под Керчью в мае-октябре 1942 г. // Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 27, л. 19-33 и др.
[4] В.В. Абрамов приводит другую дату начала боев в районе Аджимушкайских каменоломен – 15 мая 1942 г. [Абрамов, 2006, с. 128].
[5] В широком смысле, обеспечение боевых действий – это комплекс мероприятий, направленных на поддержание войск в высокой боевой готовности, сохранение их боеспособности, создание благоприятных условий для успешного выполнения поставленных задач; подразделяется на оперативное (боевое), специально-техническое и тыловое [Военно-энциклопедический словарь, 1983, с. 496]. Инженерное обеспечение боевых действий является составной частью оперативного. Что касается подземного гарнизона, то, судя по имеющимся в нашем распоряжении данным, в его составе не было отдельного инженерного подразделения (не считая команд, занятых на строительстве подземных колодцев), но, без сомнения, в каменоломнях находилось большое количество военнослужащих из инженерных и саперных частей и подразделений фронта. Именно они и должны были, видимо, выполнить основные работы по инженерному оборудованию каменоломен. К сожалению, персональные учеты участников обороны не дают возможности представить полную картину, но известно, что среди аджимушкайцев были инженеры и саперы из 65-го отдельного железнодорожно-восстановительного батальона, 78-го отдельного дорожно-эксплутационного батальона, 157-го отдельного дорожно-строительного батальона, 191-го саперного батальона 320-й стрелковой дивизии, 36-й танковой бригады, а также бывшие курсанты Златоустовского и Мичуринского военно-инженерных училищ.
[6] Работы по проведению электропроводки выполняли учащиеся 26-й группы электриков из РУ-1. В общей сложности было проведено около 500 погонных метров (сведения из воспоминаний жителя Керчи В.А. Жученко, 1926 г. рождения, хранящихся в отделе истории Великой Отечественной войны КИКЗ).
[7] Как вспоминал житель пос. Аджимушкай К.П. Чичеров, 1939 г. рождения: «В каменоломнях я начал ходить еще с отцом в 1947 г. Мы собирали металлические рельсы, листы… В 1942 г., когда наши заняли Керчь, под скалами делали склады. Там было обмундирование наше и американские ботинки. Все лежало на стеллажах. Военные клали рельсы, на них листы, а потом все складывали…» (воспоминания хранятся в отделе истории Великой Отечественной войны КИКЗ).
[8] Целик – часть массива породы, оставляемая при добыче камня в качестве естественного элемента крепления (опоры) кровли выработки. Размеры целиков определяются мощностью разрабатываемого пласта и физическими характеристиками породы.
[9] Подчеркнем, что речь идет не о современном топониме «Малые каменоломни», которым сейчас называют одну из систем подземных выработок на территории пос. Аджимушкай, расположенную восточнее Центральных и известную в годы войны под названием «Еврейская» (верхний ее ярус – «Печечная»), а о какой то части Центральных каменоломен.
[10] Имеется в виду - из основной системы (Центральных каменоломен).
[11] Участок, описываемый В.Е. Акиншиным, видимо, располагался над крайним входом с видом на Царский курган в южной части каменоломен (на границе большого карьера). Возможно, еще один подобный участок находился над предвходовой частью, примерно в 120 м северо-восточнее мемориала «Героям Аджимушкая». В настоящее время эти участки полностью разрушены.
[12] Возможно, речь идет о выступающих участках («языках») шахтного поля. Предположительно, их было три – вдоль восточной линии входов. В настоящее время они сохранились частично.
[13] По некоторым документальным данным их могло быть 34 [Аджимушкай: история поселка и каменоломен..., 2008, с. 449], в том числе – 6 «въездных» (то есть достаточно широких и высоких, их аджимушкайцы называли «главными» или «центральными») и 28, так называемых, «входных» и «потайных» (возможно, именно их воины подземного гарнизона и называли «амбразурами»).
[14] Считается, что рядом с колодцем, находящимся в настоящее время на территории подземного музея, были сооружены дополнительные крепления - опоры в виде бутовых стенок в том месте, где выработка была достаточно широкой, а над самим колодцем потолок укреплен рельсами узкоколейной железной дороги. Крепления потолка с помощью рельс в ходе поисковых работ были также зафиксированы неоднократно, из наиболее известных – крепление в районе штаба 2-го батальона [Соколов, 1988, с. 14], и элементы крепления, найденные в низовке под завалом «Политотдел» [Симонов, 2006, с. 439].
[15] Здесь следует пояснить, что «главные» («центральные»), или «въездные» входы были исходными точками при разработке новых каменоломен (участков), и в дальнейшем использовались для вывоза камня. Для резки камня в таком случае сначала делалась «вскрыша» и устраивался так называемый «точильный ров», из которого и начинали проходку. То есть перед каждым таким входом было достаточно большое открытое пространство, позволяющее в случае военных действий обстреливать эти входы из орудий. «Входные» же или «потайные» входы (называемые аджимушкайцами – «амбразуры») устраивались для более удобного и быстрого прохода камнерезчиков к месту работы. Как правило, находились они в складках рельефа местности и в условиях боев могли обстреливаться только навесным огнем минометов. В больших системах выработок, например в Одесских катакомбах, для спуска в отдаленные участки (или продолжения разработки камня далеко от первоначальных входов) сооружались шахтные колодцы [Юдин, 2008, с. 31-32]. В Аджимушкае такие колодцы были единичными.
[16] Последнее представляется маловероятным, так как ни полковник Ф.А. Верушкин (закончивший в 1936 г. инженерно-командный факультет Военно-химической академии и в 1939 г. прослушавший курс лекций Академии Генерального штаба, занимавший во время войны должности начальника химических войск 51-й армии и начальника штаба 320-й стрелковой дивизии), ни С.Т. Колесников (закончивший в 1941 г. Академию тыла и занимавший на Крымском фронте должность начальника вещевого снабжения 51-й армии) явно не обладали навыками составления схем подземных выработок на основе глазомерной съемки.
[17] Интересно, что Н.А. Ефремов, занимавший должность первого помощника начальника штаба гарнизона (ПНШ-1), ничего не упоминал об имевшейся в штабе карте каменоломен – по его словам: «Мешало правильной организации обороны и еще одно – незнание плана самой каменоломни» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 24, л. 9]. Впрочем, и в некоторых других вопросах Н.А. Ефремов демонстрировал удивительную забывчивость и неосведомленность [Симонов, 2008, с. 151].
[18] Укрепленный район – это район (полоса местности), оборудованная системой долговременных и полевых фортификационных сооружений, в сочетании с различными инженерными заграждениями и подготовленная для длительной и упорной обороны специально подготовленными войсками (или во взаимодействии с общевойсковыми частями) [Военно-энциклопедический словарь, 1983, с. 764]. Оборона укрепленного района строится глубоко эшелонированной и включает полосу обеспечения, передовую позицию и позицию боевого охранения.
[19] А.И. Пирогов называет эти входы «ненужными» [Пирогов, 1974, с. 42].
[20] Так, на картах, составленных штабом 2-го батальона в начале июля 1942 г., из общего числа «амбразур» (входов), контролировавшихся этим батальоном, только половина обозначена «открытыми» [Фонды КИКЗ, Д-9035, 9036; Симонов, 2008, с. 161-162]. К этому моменту батальон насчитывал не более 250 бойцов и командиров [Соколов, 1988, с. 15-16]. Естественно, подобные работы проводились до тех пор, пока у защитников каменоломен были на это силы.
[21] Возможно, косвенным подтверждением того, что немцы снаружи закладывали входы в каменоломни, может служить и фраза Н.Д. Немцова: «… немцы ликвидировали подходы к каменоломне, чтобы мы не могли ночью выходить за село» [Абрамов, 2006, с. 311]. Трудно представить о каких подходах, которые можно было «ликвидировать», идет речь, если не о самих входах в систему.
[22] Разведки были проведены старшим научным сотрудником отдела истории Великой Отечественной войны КИКЗ О.И. Демиденко и лаборантом военно-поисковой экспедиции «Аджимушкай» Е.О. Вискер. О.И. Демиденко выполнила и чертежи фасов оборонительных стен.
[23] Известно, что первые военно-поисковые экспедиции в Аджимушкае разбирали стенки в каменоломнях, хотя цель этих работ в отчетах обозначена, на наш взгляд, неубедительно [см. напр.: Щербак, 1972, л. 6].
[24] Стена № 1 сложена из крупного и среднего бута, ее размеры – 2,45х1,65 м, толщина – 1,2 м, сохранилась до потолка; стена № 2 сложена очень аккуратно из среднего и мелкого бута, размеры стены 1,75х1,49 м, толщина – 1,05 м, северный участок стены частично разрушен – сохранился на высоту 0,9 м.
[25] Размеры стены № 3: 3,78х1,28 м (основание стены уходит под насыпь), толщина 0,5 м.
[26] Размеры стены № 4: 6,2х1,8 м, толщина около 1 м.
[27] Размеры стены № 5: 5,3х2,4 м, толщина - 0,6 м; амбразура - 0,73х0,25 м расположена на высоте 0,65 м от уровня пола.
[28] Стена находится под завалом, фиксируются отдельные участки высотой не более 0,3 м, перекрывала штольню шириной 7,3 м.
[29] Размеры стен №№ 7 и 8 (соответственно): 6,77х1,95 м (при высоте штольни 2,68 м), толщина около 0,9 м, ширина прохода - 0,65 м; 6,3х1,35 м (при высоте штольни около 1,7 м), толщина - 0,75 м, ширина прохода - 0,82 м.
[30] Размеры помещения 4,5х4,2 м.
[31] Стена № 9 диной около 4,1 м сохранилась на высоту 1,9-0,55 м (при высоте штольни 2,4 м), толщина стены 0,7 м, южный участок стены имеет дугообразную форму – загибается к юго-востоку.
[32] Стена № 10 длиной около 4,8 м сохранилась на высоту 1,66-1,15 м, толщина стены - 0,75 м.
[33] Эта обмазка сохранилась на небольшом участке в нижней части стены. Фактически этот участок стены ранее являлся западной стеной какого-то помещения, пристроенного к целику, оказавшегося разрушенным - то есть оборонительная стена была выстроена на остатках стенки разрушенного помещения. С большой степенью вероятности можно утверждать, что это помещение первоначально строилось в качестве газоубежища.
[34] Эта баррикада практически полностью перекрывала штольню шириной 7,9 м. Поставлена она на огромные плиты, упавшие с потолка (причем, не одновременно, так как между плитами видна зажатая противогазная коробка), и образовавшие плоский завал высотой более 1,6 м. Северная часть баррикады выстроена до потолка (при высоте штольни около 2,8 м), толщина от 0,65 до 1 м.
[35] Стена № 12 стоит поперек штольни шириной 4,3 м, сохранилась на всю высоту, до потолка (при высоте штольни 2,5 м) на восточном участке, на западном сохранилась на высоту – 2,06 м, толщина 0,7 м. С внутренней (северной) стороны стены в камни вбиты гвозди и железнодорожные костыли.
[36] Как представляется, в критических ситуациях огонь по противнику, атакующему с севера основную позицию, мог вести и стрелок из лаза под стеной № 12, находясь при этом в относительной безопасности: со стороны нападающих он был бы прикрыт навалом камней, с тыла – большой, вертикально стоящей плитой у восточной границы лаза.
[37] Сейчас трудно представить было ли целью произведенных взрывов стремление обрушить потолок на обширном предвходовом участке, или этот завал – результат не совсем удачной попытки завалить находящиеся неподалеку входы в каменоломни.
[38] Толщина стены - 0,7-0,8 м, сохранилась она на высоту 1,4-1,05 м; помещение, примыкающее к целику, перекрывает штольню более чем на половину ее ширины.
[39] Размеры обвалившегося коржа 3,4х5,5х0,5-0,6 м. Он полностью накрыл северный участок стены, сделав невозможным и визуальный контроль за штольней, и ведение огня из-за стены.
[40] Размеры помещения 3,4х2,35 м.
[41] На схеме № 1 стены помещения обозначены одним номером - № 16, толщина стен - 0,8-0,7 м.
[42] На потолке сохранились мелкие сколы и потертости, видимо, от верхнего ряда камней.
[43] Стена перекрывает штольню шириной 4,5 м и сохранилась на высоту 1,35 м (при высоте штольни 2,4 м), толщина стены - 0,85 м, амбразуры не фиксируются.
[44] На поисковых картах этот район обозначен как район надписи «Да здравствует 26 годовщина Красной Армии» и завала № 80.
[45] Высота штольни в этом месте - 2,65 м; толщина стены у основания - 0,92 м, у потолка – 0,4-0,3 м.
[46] В настоящее время провести в этом районе какие-либо исследования невозможно из-за уже произошедших обрушений на обширной площади и неустойчивого состояния кровли. Последняя сильно повреждена взрывными работами, произведенными в 1942 г., а также в результате подрывов на этом участке каменоломен взрывоопасных предметов, извлеченных в ходе планомерной очистки территории пос. Аджимушкай и прилегающих районов в послевоенные годы [Венедиктов, 2007, с. 33-34].
